Самостоятельная жизнь показала, что слава "маленького демонёнка" бежит впереди него: торговцы завышали цену от четверти и до половины, в часть магазинов его вовсе не пускали, соседи разрисовывали дверь и стены коридора неприличными надписями, а некоторые прохожие кидали в окна камни. Сопровождающие же во время прогулки по улице взгляды, даже взрослого и битого жизнью жеребца нервировали, а о том как должен был себя чувствовать настоящий ребёнок, даже думать особенно не хотелось. Впрочем, стоило кому-либо перейти определённую черту, чтобы нанести вред здоровью блондина, как рядом оказывался человек в белой маске и всё прекращалось.
Чтобы облегчить себе жизнь, Армор-Узумаки собрал все свои сбережения и пошёл к одному из приютских детей, который уже учился на последнем году в академии, из-за чего они практически и не сталкивались. Парень был сиротой и до нападения лиса, так что к "маленькому демонёнку" относился вполне лояльно, так что на просьбу обучить заклинанию маскировки просто заломил цену, что хватило бы прожить пару месяцев, ни в чём себе сильно не отказывая. Впрочем, стоило отдать будущему шиноби должное: он обучал качественно, подробно рассказав теорию чакры, показав необходимые печати, которые требовалось складывать из пальцев, а затем ещё и конспектами поделился.
Чакра — не магия и контролировать её намного сложнее. Однако и Армор-Узумаки — не жеребёнок-ребёнок, так что справился с этим достаточно быстро. Сильно менять свою внешность он не решился, так как это требовало бы большей концентрации, а вот убрать характерный пигмент с лица, сменить цвет глаз и волос, хмуро сдвинуть бровки и превратить одежду в серую и унылую, можно было почти не напрягаясь. Результат был виден сразу: люди перестали останавливаться на нём взглядами, торговцы иногда делали скидку... Только вот стёкла в квартире это не спасло.
"Кому нужно окружать меня агрессией?", — недоумевал голубоглазый блондин.
А затем, во время посещения администрации, ради получения пособия, Шайнинг-Наруто почти столкнулся с третьим хокаге: старик придержал его за плечо, разговорился о жизни в приюте и деревне, порадовался желанию поступить в академию и стать шиноби, вместе с ребёнком зашёл к выдающему деньги чиновнику, а затем отпустил домой, пообещав ещё как-нибудь поболтать. Разница в отношении была настолько яркой, что не заметить её не смог бы и дурак...
"А ребёнок бы потянулся к первому человеку, который отнёсся к нему дружелюбно", — хмуро констатировал внутренний скептик, который за время жизни в этом мире стал уж больно разговорчивым.
...
Под свист чайника хозяин однокомнатной квартиры выбрался из душа, быстро обтёрся куском простыни, которую использовал как полотенце (воду она впитывала хорошо, а больше от неё ничего и не требовалось) и нагишом побежал на кухню. Одеваться Армор-Узумаки после помывки не спешил, да и особого смысла в этом не видел, так как жил один и гостей не ждал. Да и пусть чистоту он любил, но вот от регулярной стирки удовольствия не получал.
Залив горячей водой овощи, добавив специй и достав хлеба с маслом и сыром, мальчик плотно поел и помыл посуду. Мясо и птицу он есть не желал, пусть и мог, предпочитая ограничиваться рыбой и куринными яйцами.
Солнце уже успело скрыться за горизонтом, когда Армор добрался до расстеленного на полу спальни матраса. Тут же стояла и деревянная рамка, в которую была вставлена картинка, нарисованная тушью, с которой заботливым взглядом смотрела розовая крылато-рогатая кобылка.
— Привет, Каденс, — упав на постель и устроившись головой на подушке, хозяин квартиры взял рисунок в руки и заговорил негромко, но и не слишком тихо. — Вот я и поступил в академию... Знаешь, сегодня я познакомился с необычной девочкой с гривой, почти такой же как твоя шёрстка...
Он говорил и говорил, немигающим взглядом смотря на рисунок, а в уголках глаз скапливались слёзы. Монолог прервался только через десять минут, после чего в комнате наступила тишина.
Агент АНБУ, дежуривший в этот день в соседней квартире, отметил в своём докладе то, что давление на психику объекта "Джинчурики" необходимо снизить. Так же он рекомендовал создать ещё один якорь для психики ребёнка, на роль коего подойдёт упомянутая им бесклановая девочка.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Первоклашка
Каждый учебный день Харуно Сакуры начинался одинаково: проснуться за пять минут до будильника, застелить постель, открыть окно (отменяется, если на улице идёт дождь), провести разминку-растяжку, отправиться в ванную комнату в душ и на туалетные процедуры, одеться и выйти на кухню к завтраку. Порой она даже замечала, что каждое из этих действий занимает одно и то же время, что заставляло ощущать себя винтиком в часовом механизме.
"Главное, чтобы этот механизм не был бомбой", — замечал внутренний скептик.
За завтраком, состоящим из довольно вкусной и питательной еды, с обязательными витаминными добавками, которые бесклановые дети, живущие на пособие от деревни, уж точно себе позволить не могли, добрая старушка рассказывала слухи и сплетни, услышанные ею от соседок из торгового ряда. Впрочем, то что внештатному агенту контрразведки приплачивают — это было очевидно изначально, да и на будущей своей сотруднице "Корень" не экономил, пусть и не баловал.
"Одноглазый старик с тростью следит за тобой", — веселился внутренний сатирик Евгения, не позволяя окончательно утонуть в однообразной рутине.
— Сакура-чан, помнишь светловолосого и голубоглазого мальчика, с которым вы познакомились на распределении в академии? — нарушая уже устоявшуюся традицию, вместо очередного повествования о сплетнях из жизни шиноби Конохи, за очередным завтраком спросила Химавари.
Прожевав рулетик риса с рыбой, синеглазка задумчиво посмотрела на свою опекуншу и после нескольких секунд молчания ответила:
— Ты имеешь в виду "маленького демонёнка", бабуля? — ответ специально был составлен так, чтобы получить больше информации из следующей фразы старушки, чему она сама и учила "внучку".
— Сакура-чан, разве можно так говорить о бедном и одиноком сиротке, который несмотря ни на что сохраняет такую добрую и открытую улыбку, — укоризненно всплеснула руками опекунша, после чего хитро подмигнула и произнесла заговорщическим шёпотом: — Я буду вовсе не против, если ты познакомишься с этим мальчиком поближе: мне кажется, что из него выйдет хороший друг, верный товарищ... а может быть кто-то больший. Хе-хе-хе-хе.
"Сблизься с Узумаки Наруто", — перевела для себя монолог Химавари Сакура (впрочем, из тона беседы следовало, что прямо сейчас никаких действий предпринимать не нужно, а следует просто присмотреться к блондину).
Поблагодарив за еду и помыв посуду, синеглазка подхватила заранее собранную сумку с письменными принадлежностями и надев сандалии направилась в академию. Скрытый Лист уже успел проснуться и по улицам сновали десятки человек, одни из которых спешили открыть лавки и мастерские, другие торопились на работу в администрацию, третьи шли на рынок, а четвёртые наоборот возвращались домой после ночной смены. На уроках политологии (как обозначила для себя это занятие Сакура) им рассказывали о том, что в подобный "час-пик " в других городах легко натолкнуться на мелкого воришку, убийцу или извращенца...
"Пугают молодёжь, чтобы выходя на задание они не теряли бдительности, а попав в шумный город, в первую очередь проявляли подозрительность ко всем вокруг, а не пялились по сторонам с открытыми ртами", — констатировал внутренний скептик, которому было трудно поверить в настолько всеобъемлющую преступность мира за стенами Конохи.
Евгений признавал, что этот мир был крайне странным, даже не учитывая людей прыгающих по крышам домов, спеша домой или на работу (не маленькой розововласой девочке, которая в прошлой жизни была волшебной серой пони удивляться подобным мелочам). В Скрытом Листе была проведена всеобщая электрификация, имелись электрические плитки для готовки, холодильники, радио и даже телевизоры, пусть последние и использовались в основном богачами, для просмотра киноплёнок. Где-то в стране Снега, да и в стране Камня, имеются ветки железной дороги, при этом автомобили с двигателями внутреннего сгорания и самолёты отсутствуют как класс. Крестьяне же живут вовсе словно бы в другом мире, так как у них не только электричества нет, но и орудия труда довольно примитивны (по словам Химавари, даже железа на лопату часто не найти).
Получалось так, что блага цивилизации скапливались либо у шиноби, либо в больших городах. При этом каждая война, в которой участвовали пользователи чакры, отбрасывала мир в развитии на десять-двадцать лет назад, так как первыми целями для диверсантов становились заводы и мануфактуры, дороги и мосты, а также продовольственные припасы.
"Шиноби шлифуют собственные навыки и тела, а не орудия убийства, из-за чего следующее поколение пользуется всё теми же инструментами нанесения вреда, что и их предшественники. Пользователям чакры незачем изобретать мощную взрывчатку, так как они сами по себе ходячие установки ведения огня. Хм... магия вредит развитию военных технологий?", — Сакура даже не знала, радоваться ли подобному выводу, или же печалиться: с одной стороны, до ядерной бомбы тут ещё долго не додумаются, если когда-нибудь вовсе у здешних людей дойдут до подобного руки, с другой стороны... жить в условиях постоянной войны между сообществами магов — это не то, о чём думаешь, когда мечтаешь стать попаданцем в фэнтезийный мир.
...
Уроки в академии были довольно интересными: казалось бы, что объяснить что-то серьёзное нескольким десяткам детей одновременно — это задача нетривиальная и требующая огромного терпения, но наставники ловко выкручивались из ситуации применяя на подопечных массовое гендзюцу, заставляющая будущих наёмников считать, что чунин, стоящий на импровизированной сцене, говорит нечто крайне интересное. Подобный подход был возможен лишь до тех пор, пока ученики не научатся сбрасывать мороки, но до тех пор они находились во власти старших пользователей чакры едва ли не полностью, ловя каждое их слово словно откровение ками и истину в последней инстанции.
Сама синеглазка, из-за печати с более густой энергией, вымывающей из её разума любые сторонние воздействия, была вынуждена во всю эксплуатировать собственные навыки ментальной магии, чтобы запоминать и усваивать сказанное наставником едва ли не дословно. Впрочем, с идеальной памятью это было не так уж и трудно...
Как говорили в первом мире Евгения — власть развращает. Для того, чтобы наставники академии не позволяли себе в отношении детей чего-то большего, нежели предписано их должностями, каждый учитель имел несколько печатей, вроде используемых в "Корне", да и набирали их из числа АНБУ, верных лично хокаге. Кроме того, Сакура не была такой уж уникальной личностью, имеющей иммунитет к иллюзиям: почти каждый клановый ребёнок, в той или иной степени мог сопротивляться гендзюцу из-за своего уникального восприятия мира (Хьюга и Учиха имели особые глаза, Инудзука во многом ориентировались на чутьё и слух, а Яманака вовсе сами специализируются на манипуляциях энергией разума).
Друзей среди одноклассников "розовая они" (как девочку прозвали из-за причёски в виде рогов) не нашла... да и не старалась этого сделать. После последнего звонка, собрав свои вещи она направлялась домой, лишь иногда задерживаясь в кабинете для того, чтобы задать вопрос преподавателю или получить направление в библиотеку. Как выяснилось, доступ к знаниям ещё необходимо заслужить, а на курсы по ирьендзюцу и фуиндзюцу можно записаться только со второго года, но лишь если в табеле успеваемости нет оценок ниже "B".
...
Идя по дороге через парк, который окружал академию со всех сторон, синеглазка услышала радостный мальчишечий хохот откуда-то справа. Мазнув по группе из троицы бесклановых учеников взглядом, подсознательно отметив то, что они где-то на год старше её, девочка уже хотела пройти мимо, но внимание зацепилось за какую-то неправильность. Стоило отвлечься от собственных планов на остаток дня, как всё встало на свои места: старшеклассники зажали у дерева девочку из клана Хьюга и теперь за её счёт стремились повысить самооценку.
"Дети бывают намного более жестокими, нежели взрослые. А ещё дети, даже если они — будущие шиноби, редко думают о последствиях своих действий: ведь клан этой девочки вряд ли простит нападение на своего члена и пусть дома ей самой достанется за то, что она попала в такую ситуацию, от мести её обидчикам не уйти", — в глубине души колыхнулось желание вмешаться, из памяти всплыли воспоминания о первой жизни и оставшейся где-то там сестрёнке, которую Евгений уже вряд ли когда-нибудь увидит.
Однако, пока Сакура решалась, ситуация радикально изменилась: в чувствующих себя крайне смелыми и сильными старшеклассников, со стороны зарослей кустов полетели комья грязи, а затем появился и сам снайпер:
— Эй, неудачники! — широко ухмыляясь, одетый в свой извечный комбинезон сине-оранжевой раскраски, голубоглазый блондин изобразил несколько неприличных жестов. — Что, наконец-то нашли того, перед кем такие слабаки как вы могут поиграть мышцами?
— Узумаки... — буквально зарычал предводитель банды малолеток.
— Собственной персоной, — отвесил шутливый поклон Наруто.
— Тоже хочешь получить по своей наглой роже? — сжав кулаки, один из троицы сделал пару шагов в сторону блондина.
— Боюсь-боюсь, — выставив перед собой ладони, Узумаки издевательски затрясся и попятился. — Не бейте меня, дяденьки Великие Победители Маленьких Девочек... Аха-ха-ха-ха...
"Не верю. Хотя... детям хватило и такой игры", — наблюдая за тем, как старшеклассники с угрозами и ругательствами погнались за блондином, совершенно забыв о своей старой жертве, Харуно вспомнила ту вроде бы шутку, которую Наруто произнёс в день их знакомства.
— Ты в порядке? — временно отложив размышления о блондине, синеглазка подошла к девочке с фиалковыми радужками и иссиня-чёрными волосами, одетой в серую ветровку и чёрные штаны.
— Я? — словно бы только что заметила присутствие Сакуры, Хьюга вздрогнула и отвела взгляд от убегающих мальчишек, после чего внимательно посмотрела на неожиданную собеседницу. — Да. Спасибо.
— Не за что, — качнула головой Харуно и заметив на земле сумку с оборванным ремешком, медленно наклонилась и подняв её, протянула недавней жертве хулиганов. — Это твоё? Меня зовут Сакура.
— Да... — собеседница растеряно приняла сумку и замерла, словно бы не зная, что же делать дальше. — Я — Хината.
— Приятно познакомиться, — улыбнулась синеглазка. — Прости, если лезу не в своё дело, но ты же из клана Хьюга?
— Да, — на этот раз ответ был чуть более уверенным.
— Вас ведь с малолетства учат драться, — заметила Харуно. — В жизни не поверю, что ты не смогла бы побить эту троицу сама.
Лицо Хинаты покраснело от смущения и опустив взгляд к земле, она оправдывающимся тоном ответила:
— Мне запрещено использовать джукен не во время тренировок или занятий в академии.
