Фрэнки пришлось оставить за деревней, так как даже с отводящими внимание рунами, он оставался слишком заметным и примечательным существом. Ну а чтобы малыш не влез в какую-нибудь историю, оставшись без присмотра, пришлось рассказать об игре в прятки, поставив в качестве условия победы, ожидание пока вернется отец.
На свою одежду ученый тоже нанес руны, отводящие взгляды любопытных людей, но вложил в них минимум энергии, чтобы эффект был настолько слабым, что его замечали, но считали совершенно не интересным. Айзен, которого вовсе не видели посторонние, с интересом наблюдал за действиями своего спутника, старающегося вести себя так, будто бы всегда жил в этой деревне (получалось у него неважно, но за старание следовало похвалить).
— В храме Спасителя есть квинси, — заметил Соуске, на несколько секунд будто бы прислушавшись к чему-то. — Он довольно слабый, но вместе с ним еще четверо обладателей высокой духовной энергии: вероятно — послушники.
— Кто бы сомневался, — пробормотал Виктор, которому пришлось спрятать свой монокль под одежду, из-за чего он ощущал себя неуверенно.
— Не стоит тревожиться, — мягко улыбнулся проводник душ, сверкнув стеклами очков. — Я смогу прикрыть нас обоих от их обнаружения. Что нам следует приобрести в первую очередь?
…
— Добрый день, мистер, — пожилой мужчина в серой куртке и черных штанах, заправленных в сапоги, поднялся из деревянного кресла, стоящего перед входом в лавку. — Чем я могу вам помочь?
— Мне нужны небольшая повозка и лошадь, — отозвался Виктор, рядом с которым шагал Айзен, правая рука коего легла на рукоять меча, слегка выдвинув клинок.
Свет упавший на белый металл меча, словно от зеркала отразился в глаза торговца, а в следующий миг его взгляд помутился, в то время как губы растянулись в дружелюбную улыбку.
— Пожалуй, у меня есть то, что вам необходимо…
…
— Четыре рулона лучшей кожи, — похвастал мужчина средних лет, одетый в вязаный свитер, кожаные жилет и штаны. — Вы уверены, что вам больше ничего не нужно?
— Вы весьма щедры, — неловко улыбаясь, Франкенштейн загрузил покупки в двухколесный фургон с брезентовой крышей.
— Это долг каждого честного христианина — помогать ближнему своему, — поучительно заявил кожевник, расфокусированный взгляд которого был устремлен куда-то в пространство перед собой. — Как говорит отец Бернард: «Поступай с другими так, как хотел бы, чтобы поступили с тобой».
— Мудрые слова, — кривовато улыбнулся ученый, бросая нервный взгляд на Соуске, который извлек свой меч из ножен примерно наполовину и теперь с безмятежным видом ловил солнечные зайчики клинком.
…
— Кружки, тарелки, горшки, — гончар выставил на прилавок небольшой лавки деревянный ящик и утер пот со лба грязной тряпкой. — Заходите еще, добрый сэр…
…
— Ножницы, клещи, спицы, гвозди, молоток… — перечислял бородатый кузнец, одетый в кожаный передник поверх шерстяных свитера и штанов. — Давненько у меня столь разнообразного заказа не было.
…
Из деревни, где удалось найти уйму разнообразных вещей, которые были нужны «еще вчера», Виктор буквально сбегал: держа за поводья молодую серую кобылу с черными гривой и хвостом, запряженную в двухколесный фургон, он шустро переставлял ноги, уперев взгляд в землю, стараясь не смотреть по сторонам. Позади ученого шагал проводник душ, не забывающий поблескивать клинком меча, наполовину извлеченного из ножен.
Только когда последние дома остались позади, Франкенштейн немного успокоился и сбавил шаг, после чего его лицо стало еще более хмурым и задумчивым. В молчании они прошли до того места, где прятался Фрэнки, появление которого напугало лошадь, тут же попытавшуюся вырваться.
— Тише, девочка, — придерживая кобылу, мужчина стал гладить ее по шее. — Тише, хорошая… Никто тебя не обидит.
— Ло-шад-ка, — протянул здоровяк, подходя к испуганному животному и протягивая руку, чтобы погладить её.
Заржав, лошадь встала на дыбы, опрокинув Виктора на спину и взбрыкнула передними ногами. Франкенштейн ловко откатился в сторону и быстро поднялся на ноги, тут же поспешив успокоить «сына», который уже хотел стукнуть кобылу…
— Может быть вам помочь? — предложил Айзен, после того как минут пять молча наблюдал бесплатное цирковое представление.
— Будьте так любезны, — проворчал ученый, едва удерживая паникующее животное. — Фрэнки, да прекрати же ты дергать ее за гриву.
— Мягкая, — довольным голосом прорычал здоровяк.
— Это не повод пытаться ее вырвать, — осуждающим голосом заявил Виктор.
Выйдя вперед, Соуске вновь обнажил свой меч, ловя его клинком солнечный свет. Яркий «зайчик» попал на глаза лошади, которая тут же стала успокаиваться и вскоре стала совсем безмятежной, послушно позволяя себя гладить. Ученый, видя подобное, только слегка нахмурился и спросил:
— Надолго хватит эффекта?
— На сегодня — точно хватит, — отозвался проводник душ, убирая свое оружие. — У животных нет достаточной воли, чтобы сопротивляться гипнозу.
— А у людей? — задал провокационный вопрос Виктор.
— Все зависит от каждого человека в отдельности, — поправив очки, пожал плечами Айзен. — У кого-то достаточно высокий уровень духовных сил, что служит защитой само по себе, другие подсознательно ощущают несоответствия, третьи осознанно находят фальшивые образы… Можете не тревожиться, Виктор-сан, жителям деревни ничто не угрожает: уже вечером они и не вспомнят, что к ним кто-то приходил.
— Это-то и пугает, — пробормотал Франкенштейн, тут же обращаясь к «сыну». — Фрэнки, забирайся в повозку. Смотри, ничего там не сломай.
— Вас что-то беспокоит? — участливо спросил Соуске, пристраиваясь с другого бока от лошади, когда они продолжили путь по дороге.
— Меня… настораживает такая сила, — неохотно признался ученый, дергая лошадь за поводья, когда здоровяк скрылся под брезентом. — Власть над разумами людей и нелюдей…
— Вы переоцениваете мои скромные возможности, — отозвался проводник душ. — В бою подобное, конечно, удобно и дает немалое подспорье, но чем дольше происходит воздействие, тем больше сил оно требует и тем выше шанс срыва. Люди в деревне были весьма убеждаемыми, но даже так мне пришлось приложить немало усилий, чтобы они поверили в то, что вы — их хороший знакомый, которому можно помочь бесплатно, дать в долг или «отдать долг товаром». Заставить таким образом сделать то, на что человек ни за что не пошел бы находясь в здравом уме, почти невозможно, так как это вызывает сильнейший внутренний протест.
— Это радует, — вздохнув, заявил Виктор, мысленно добавив, что слово «почти», означает то, что не все так однозначно.
— Вас беспокоит, Виктор-сан, что я могу воздействовать и на вас? — «угадал» Соуске.
— В некотором роде, — не стал отрицать очевидного Франкенштейн.
— Разве я не признался сразу, что воздействую на вас, чтобы вы могли меня видеть? — уточнил проводник душ, иронично изогнув брови.
— Да, — был вынужден признать правоту собеседника ученый. — Правда, только увидев эффект вашей… способности на других людях, я в полной мере оценил весь ее потенциал.
— Если вам станет легче, то я могу поклясться Королем Душ, что не замышляю против вас и вашего сына злых дел, — предложил Айзен, голос которого оставался безмятежным и понимающим.
— Не стоит, — отозвался Виктор. — Требовать клятвы, с моей стороны, после всего, что вы для нас сделали, будет верхом неблагодарности.
«Тем более, что я совершенно не уверен в том, что клятва сработает… или в том, что это будет не иллюзия, которую увижу только я», — мысленно добавил человек, стараясь не выдать своей нервозности ни словом, ни делом.
Расставательная
— Ы-ы-ы-ы… — сидя на расстеленном на земле брезенте, запрокинув голову и широко открыв рот, Фрэнки терпеливо ждал, пока отец осмотрит его зубы.
— Десны воспалились: не нужно было использовать железо в протезах, — недовольно пробормотал Виктор, при помощи зеркальца из серебра, удерживаемого в левой руке и закрепленного на голове при помощи ремешка монокля, изучая доставляющую «сыну» неудобства проблему.
Здоровяк начал жаловаться на боли еще ночью, во время привала, который путешественники устроили на полянке у дороги. Пришлось Франкенштейну заново разжигать костер и расчехлять новые инструменты, приобретенные во время посещения деревни.
К сожалению Айзена, который мог бы справиться с задачей осветительного устройства гораздо лучше дрожащего огня, поблизости не оказалось, но кроме разочарования, ученый ощутил ещё и облегчение от этого факта. Теперь же, когда проблема оказалась локализована, следовало придумать какое-то решение.
— Можешь закрывать рот, малыш, — разрешил Виктор, отходя от великана к фургону.
— Больно… — хнычущим голосом произнес Фрэнки, ладонями обхватывая лицо и начиная раскачиваться. — Больно-больно-больно…
«Хорошо, что я не стал укреплять суставы и кости», — подумал Франкенштейн, доставая глиняную миску, кое-какие травы и фляжку с водой.
Надежда на то, что сильное тело сможет перебарывать разного рода заражения оправдалась, но только частично: иммунная система «сына» явно боролась, так как в ином случае проблемы были бы много серьезнее. Однако, ставка сделанная на влияние искусственной души, себя не оправдала и теперь следовало решать возникшие из-за собственной спешки сложности.
Сделав порцию зелья, которым нужно было полоскать рот, ученый протянул его здоровяку. Фрэнки, в свою очередь, взял миску и ни единой секунды не сомневаясь, выпил все содержимое.
— Гадость, — скривилось в отвращении лицо великана.
— Малыш, эту воду нужно было держать во рту, а не пить, — укоризненно вздохнул Франкенштейн, забирая посудину из широких ладоней «сына».
— Оу, — расстроился здоровяк.
— Ничего страшного, — потрепав Фрэнки по плечу, ученый вновь направился к фургону. — Просто в следующий раз не спеши, а дождись пояснений…
Вторая попытка оказалась удачнее и вскоре великан с удовольствием полоскал зубы, повторяя вслед за отцом, широко раздувая щеки, а затем сплевывая состав струйкой. Десны его беспокоить перестали, зато через пятнадцать минут сильно заурчал живот и пришлось бежать к ближайшим кустикам, в которых Фрэнки сильно пронесло, так что запах распространялся на десяток метров вокруг.
Серая лошадка, стреноженная чуть в стороне от лагеря и привязанная к вбитому в землю колышку, меланхолично жевала траву, время от времени фыркая и взмахивая хвостом. Гипноз, наложенный Соуске еще не спал с ее разума, а потому, как казалось ученому, она бы и взрыв парового котла, произошедший прямо под ухом, проигнорировала бы с тем же безразличным видом.
«Зубы придется вырывать, а потом ставить новые… из золота, или алхимического металла. Где бы ещё взять необходимые материалы? Некоторое время Фрэнки будет питаться только жидкой едой… как настоящий младенец. Хм… А что будет, если приживить ему чужие зубы? Только нужны свежие человеческие, ну или звериные. Волчьи клыки?..», — размышляя над ближайшими планами, Виктор помог великану привести себя в порядок, помыл посуду, сделал ещё одну порцию лекарства, которое перелил во фляжку и вручил подопечному, убедительным тоном его проинструктировав.
К этому моменту, восточный край небесного свода уже окрасился розовым, что ознаменовало начало нового дня. Ложиться спать уже было поздно, так что Франкенштейн начал сворачивать лагерь, готовясь к новому переходу.
* * *
— Вас что-то беспокоит, Виктор-сан? — осведомился проводник душ, присоединившийся к путешественникам вскоре после отбытия со стоянки.
— Разные мелочи, Айзен-сан, — изобразив полупоклон, поприветствовал знакомого Франкенштейн. — Мне определенно не хватает инструментов для тонких манипуляций.
— Разве вы не приобрели всё необходимое в деревне? — изобразил удивление Соуске.
— Минимально необходимый набор — да, — не стал отрицать ученый. — Но, Айзен-сан, не стоит об этом беспокоиться: все остальное я приобрету самостоятельно.
— Как скажете, Виктор-сан, — понимающим тоном отозвался проводник душ, на губах коего продолжала играть легкая, чуть рассеянная улыбка. — Но я бы хотел, чтобы вы помнили: если от меня понадобится какая-то помощь…
— Не люблю оставаться в долгу, — виновато развел руками Франкенштейн. — Вы ведь о чем-то хотели поговорить? Прошу прощения, но мне не верится, что у восьмого офицера Готея Тринадцать, нет иных дел, кроме как сопровождать парочку беглецов.
— Вы не совсем верно понимаете нашу работу, — покачал головой Соуске. — Я и подобные мне, несколько по-иному воспринимаем время: когда впереди не одна сотня лет, спешка сама собой отступает… Впрочем, в чем-то вы правы: я действительно хотел бы узнать, как вы создали искусственную душу. Однако же, я не хочу, чтобы вы считали, будто бы это требование или ещё хуже — допрос. Просто очень многие ломали головы над решением проблемы того, что создать неразрушимое ядро искусственно — задача уровня Творца…
— Полагаю, Айзен-сан, хуже не будет, если я открою свой «секрет», — невесело усмехнулся Франкенштейн. — Однако, в ответ я бы хотел услышать более подробный рассказ о Сообществе Душ. Это возможно?
— Думаю, это будет честно, — сверкнул линзами очков проводник душ. — Мне начать первым?
— Как пожелаете, — дипломатично отозвался ученый.
Кобыла продолжала мерно цокать по дороге, везя за собой двухколесный фургон, в котором мирно дремал Фрэнки, наконец-то сумевший уснуть не ощущая боли в зубах. Двое мужчин, один из которых был призраком, шли справа и слева от лошади, ведя на первый взгляд непринужденную беседу. А вокруг расстилались поля и возвышались холмы, вдалеке виднелась полоса леса, в небе светило яркое солнце, то и дело прячущееся за пятна облаков.
— Сообщество Душ — это замкнутый мир, состоящий из духовных частиц… таких же, из которых состоит любое духовное тело, — начал свое повествование Соуске. — Как материальный мир состоит из молекул, о которых вы рассказывали при нашей первой встрече, так и духовный мир, состоит из этих простейших частиц разной плотности, «веса» и объема. Каковы размеры Сообщества Душ — никому не известно, так как если всё время идти лишь в одну сторону, то рано или поздно вернешься туда, откуда начал свой путь. Существует даже теория, что с веками своего существования, этот домен становится только больше, чтобы вмещать в себя увеличивающийся поток полноценных душ. У нас существуют небо и земля, серебряная луна и дарующее тепло золотое солнце, леса и поля, реки и озера, и ещё много всего, что можно увидеть в мире живых. Однако, не стоит думать, будто бы наши миры не отличаются: главным отличием Сообщества Душ, которое можно считать преимуществом, заключается в том, что слабым душам, обитающим в городах и деревнях того мира, нет нужды есть, так как они не испытывают голода, и только те, кто вступил на путь саморазвития, начинают нуждаться в регулярном питании… до тех пор, пока не становятся достаточно сильными, чтобы собственное восстановление сил перекрывало затраты. Но, кажется, я увлекся и вас интересовало не это?
