— Скринфайр, Лауриэль — идёмте со мной, — махнув двум капитанам рукой, генерал неспешно зашагал навстречу крылатым хищникам. — Не будем отказывать нашим гостям в последнем диалоге...

...

Местные грифоны были достаточно крупными, своими размерами превосходя пегасов, но слегка не дотягивая до земных пони, их ноги напоминали кошачьи лапы, руки же были похожи на лапы уже орлиные, разве что более мускулистые, да с более человекоподобными кистями. Морды небесных хищников украшали короткие клювы, покрытые кожей, имеющие тонкие губы, скрывающие за собой мелкие зубы. Крылья, шириной размаха, примерно на четверть превосходили пегасьи, что было необходимо из-за большего веса (хотя тут бывший визирь был не уверен).

— С кем имею честь говорить? — когда обе группы остановились на расстоянии десяти шагов друг от друга, громким и уверенным голосом спросил генерал кристальных пони.

— Князь Хеймдаль — военный вождь горного народа, — высокомерно представился белый грифон, красующийся артефактными доспехами. — А ты — Сомбра — командир этого отряда?

— Неужели обо мне уже слышали даже в грифоньих горах? — изобразил изумление темно-серый жеребец, вскидывая брови. — Я — генерал армии Кристальной Империи.

— Эквус полнится слухами, — хмыкнул собеседник. — И ты — не генерал: не может называться армией отряд, в котором нет и тысячи мечей; не может быть империей государство, состоящее из одного города.

— Армией может быть и один пони, если он достаточно силён и умел, — высокомерно заявил жеребец. — Сила и величие государства оцениваются не по занимаемой им площади, а по уровню культуры, развитию наук, верности его жителей своей родине. Таким образом, империей может быть один город, а не быть — горная гряда, где разбросана кучка разрозненных деревень.

— Смелые слова, пони, — прищурился Хеймдаль. — Любому другому, я лично вбил бы их в глотку, но... Раз ты и твои воины стоите здесь передо мной, значит — вы победили орду яков, что превосходила вас десятикратно. Силой или умом вы этого добились — не важно: победа есть победа. Лишь поэтому я стою здесь и разговариваю с тобой, выслушивая высокопарные бредни о величии горстки изгоев, забившихся под магический купол в ледяной пустыне.

— Многое же ты знаешь о нас, — холодным голосом произнёс бывший визирь. — Тогда ты должен понимать, что мы не сдадимся.

— Я это понимаю, — белый грифон усмехнулся, словно бы потешаясь над собеседником. — Но и не ради предложения о капитуляции мной затеян этот разговор. Я предлагаю тебе, "генерал", по старым традициям войны, перед решающей судьбу твоего народа битвой, провести поединок наших чемпионов, дабы на деле доказать то, кто из нас сильнее.

— Бой между чемпионами, — словно бы задумчиво протянул темно-серый единорог. — Я согласен. Это будет славная битва...

"А заодно — возможность для виндиго, чтобы напитаться негативными эмоциями", — промелькнула в голове единорога злорадная мысль.

...

Переговоры закончились и делегации вернулись в свои лагеря. Джафар тут же вызвал Лайтшилда, чтобы обрадовать его должностью кристального чемпиона, которому предстоит отстаивать честь Империи в ритуальном поединке. Он бы и сам мог выступить, благо — навыки владения мечом это позволяли, но рисковать собой в столь ответственный момент было нельзя (приближенным это было объяснено тем, что духи холода могли взбрыкнуть в самый неподходящий момент, из козыря превращаясь в сорвавшихся с цепи бешеных собак).

— Я не подведу, командир, — пообещал кристальный жеребец, после чего надел на голову глухой шлем и легко, словно бы тот ничего не весил, выдернул из промерзшей земли двуручный меч, выращенный из цельного кристалла.

— Я не сомневаюсь в твоей доблести, друг мой, — хлопнув латника по плечу, убежденным тоном произнёс генерал Кристальной Империи. — Твоя победа станет первым шагом к разгрому этих варваров.

"Впрочем, твоё поражение тоже ничего не изменит".

По знаку генерала, латники гвардии выстроились в ровную шеренгу, составив стену из щитов, а за их спинами встали маги, среди которых затерялись три крылатые кобылы в желтых плащах с капюшонами. Целители встали в третьем ряду, тоже вооружившись клинками и одноразовыми магическими артефактами, выстреливающими лучами разрушительной магии. Пегасы же, разделившись на две равные части, заняли позиции на флангах, готовясь взмыть в воздух при первом же признаке атаки.

"Спустившись на землю, грифоны совершили ошибку: с высоты они могли осыпать нас снарядами, оставаясь недосягаемыми для большинства воинов. Если бы мы стояли плотным строем, то промахнуться было бы сложно, а если бы рассеялись — нас отловили бы малыми группами. Магический щит же, как не жаль, единороги долго удерживать не могут", — у бывшего визиря были разные планы, рассчитанные на самый неожиданный поворот судьбы, один из которых даже включал бегство в Эквестрию (чего он совершенно не стыдился).

...

Кристальный жеребец, ощущая на себе тысячи взглядов, держа рукоять двуручного меча обеими руками, неторопливо шагал навстречу красному грифону в черной броне. Этот крылатый дикарь, поджарый словно гончий пёс, с длинными руками и ногами, вооруженный парными кривыми мечами, вызывал своим видом ассоциацию с каким-то пауком...

"Крылатый паук — какая мерзость", — попытался ярче разжечь в своей груди холодную ярость Лайтшилд.

Вот между противниками осталось пятнадцать шагов и они оба замерли на секунду, чтобы затем стремительно сорваться в рывок. Клинок жеребца, описав в воздухе дугу, со свистом рассекая воздух и отбрасывая отблески падающего на лезвие солнца, по диагонали обрушился на то место, где мгновение назад был крылатый хищник. Однако грифон, вроде бы и не совершая резких движений, будто листок подхваченный ветром, обтёк смертоносное оружие и контратаковал, целясь в шею и глаза.

"Сейчас бы чего-нибудь сладкого", — промелькнула на грани сознания неуместная в бою мысль, а перед внутренним взором появился образ молодой кобылки, работающей в пекарне на окраине (какие у неё пирожки... да и выпечка — высший класс!).

Сместившись влево, пони развернул корпус вправо, вместе с тем заставляя меч вновь взмыть в воздух, рассекая пространство на том месте, где миг назад был грифон, вновь успевший уклониться так, что его тело на сантиметры разминулось с лезвием, способным рубить металл.

"Вернёмся домой — точно предложу ей стать моей женой. Сомбру попрошу со мной пойти, для большей весомости", — принял решение капитан гвардии, крутанувшись на месте, рассекая воздух вокруг себя сперва на высоте груди, затем — пояса, а потом и головы...

Они кружили по импровизированной арене, не в силах навредить друг другу: Лайтшилд был хорошо защищён, а меч в его руках танцевал с невероятной для такой оглобли скоростью, но и крылатый хищник, словно не было в его теле костей, изгибался под самыми невероятными углами, ускользая от казалось неизбежных ударов. Долго так продолжаться не могло и жеребец начал уставать, всё чаще блокируя ответные контратаки, либо принимая их на броню. Его противник в свою очередь продолжал порхать вокруг, совершенно не проявляя усталости.

"Так дело не пойдёт", — отогнав грифона в очередной раз, кристальный пони глубоко вдохнул, решаясь на крайне рискованный шаг.

Боялся ли он смерти? Да.

Боялся ли он проиграть? Снова "да".

Но больше всего Лайтшилд боялся другого: подвести своих друзей и соратников, которые надеялись на его победу. Может быть он и не был самым умным, но и дураком не являлся, а потому заметил перемены в Сомбре, пусть и не распространялся о своих наблюдениях.

"Как ты там говорил, старый друг? "Тяжелые времена требуют решительных мер". Не знаю, на что пошел ты, но я тебе не уступлю... и не отступлю".

Открывшись во время очередного удара, жеребец позволил грифону проскользнуть под мечом вплотную, а затем нанести удар клинками под кирасу. Двуручный клинок был слишком длинным, чтобы орудовать им на таких дистанциях, но...

"Меч мне и не нужен", — ощущая, как сталь вонзается в плоть, капитан гвардейцев Кристальной Империи отпустил рукоять меча, а затем обхватил ладонями голову крылатого хищника, в глазах которого уже сияло торжество.

— Открылся, — глухо произнёс Лайтшилд, с удовлетворением отмечая, как радость в глазах противника сменяется страхом.

Хруст шеи летуна стал музыкой для ушей воина. Он ещё успел отшвырнуть от себя свою жертву "крылатого паука", прежде чем колени начали подгибаться.

— Твой черёд, Сомбра, — слушая установившуюся тишину, которая сменила азартные выкрики воинов, поддерживающих своих чемпионов, уже начав заваливаться на снег, произнёс кристальный пони.

(8)

Кристальная Империя встречала своих героев: невзирая на поздний час (луна давно сменила солнце на небосводе) жеребцы и кобылы, от малых жеребят и до дряхлых стариков, одетые в самые яркие и красочные свои наряды выстроились вдоль дороги от края щита и до Кристального Замка, толпились в переулках и теснились на балконах, желая увидеть тех, кто в очередной раз спасли их родину. Гордость и ликование заполняли их сердца, благоговение, любовь и восхищение они испытывали в отношении славных воинов, которые не щадя себя бились с ордами подлых врагов...

Вновь Джафар вышагивал впереди колонны из чуть более чем полутора сотен бойцов — это были все, кто уцелели после учиненной бойни. Впрочем, были ещё три защитника города-государства, о которых многие не хотели даже вспоминать, но впускать виндиго под барьер бывший визирь не собирался...

Гремела музыка, звучали поздравления и прославления, под закованные в броню копыта летели лепестки цветов, которые в этом холодном краю ценились словно золото в прежнем мире чародея. Однако, истощенные морально и физически, заставляющие себя идти исключительно на силе воли и стремлении исполнить приказ командира солдаты, взгляды которых были устремлены вперёд и ничего не видели перед собой вряд ли заметили даже то, что заснежённая равнина сменилась ровной монолитной дорогой.

Позади и справа раздался тихий всхлип: Рэдиант Хоуп, по которой сражение ударило особенно сильно, наконец-то не сдержала слёз и заплакала. Сомбра отметил, что как на командира отряда, на неё рассчитывать больше нельзя, а потому следует подобрать лояльную замену, а саму кобылку отправить в гражданский госпиталь, о создании коего она долго мечтала. Вместе с гибелью Лайтшилда, это означало потерю половины старшего командного состава, при условии почти полной потери рядового состава и младших офицеров.

"Победа далась нам слишком дорого. Радует лишь то, что грифоны вовсе не смогли уйти, а те кто всё же попытались сбежать... их обледенелые тела так и затеряются в снежной пустыне", — отстраненно подумал тёмно-серый единорог, который пережил попытку виндиго скинуть свой поводок довольно сносно (духи холода и вражды сперва напитались от грифонов, которые резали друг друга с такой увлечённостью, что уменьшили численность армии более чем вдвое, а уже после этого навалились на разум Джафара и утонули в нём, так и не сумев нанести ущерба).

Грифоны — умелые воины, яростные бойцы, беспощадные убийцы, кровожадные берсерки... Их подвела именно эмоциональность, которая обычно помогала, наделяя дополнительными силами и увеличивая живучесть. Виндиго — не такие уж и страшные противники если знать то, как на них охотиться. К сожалению для птицеголовых, они даже не подозревали о настоящей угрозе, попытавшись смести пони привычными средствами: обстрелом из луков и арбалетов, забрасыванием камнями и снежками (при падении с полусотни метров, одно не сильно отличалось от другого по разрушительности), а затем стали налетать волнами, то с одного фланга, то с другого.

Наверное воевода грифонов даже не понял, в какой момент две группы его подчинённых, вместо удара по порядком потрепанным кристальникам, сцепились между собой, а затем к всеобщей вакханалии добавились и остальные. А ведь виндиго лишь слегка распалили их ярость, да подправили приоритеты, сделав кристальных пони гораздо менее важными целями, чем летящие рядом соратники, один из которых увёл грифоницу из-под клюва, а другой во время прошлого налёта забрал лучшую добычу.

Были среди крылатых хищников и те, кто сохранили здравость рассудка, и их оказалось очень не мало — больше тысячи. Только вот когда удар может прилететь с любой стороны, не слишком-то и подумаешь о том, как прекратить безумство и направить сородичей против настоящего врага. Самое же забавное о чём Джафар узнал только после боя, так это то, что у грифонов было оружие против магов, способное стать угрозой даже для городского щита...

"Негатор магии. Артефакт, способный на краткое время сделать магов простыми смертными, вместе с тем отменив все наваждения, вроде иллюзий или контроля сознания. Откуда только они взяли такую редкость?", — бывший визирь позволил себе удовлетворённо прикрыть глаза, радуясь подобному приобретению.

У кого-нибудь мог бы возникнуть закономерный вопрос: почему же предводитель вражеской армии не применил свой козырь? Причин было несколько: во-первых, отсутствие магии одновременно означает и отсутствие полёта, что опускало грифонов на землю и лишало преимущества в мобильности; во-вторых, активировать подобную игрушку на высоте в полсотни-сотню метров, означало подписать себе смертный приговор, так как хозяева неба из орлов, по степени летучести вряд ли превзошли бы куриц; в-третьих, что наиболее важно, с пробитой мечом спиной, об активации артефакта, который добьёт тебя с гарантией, думаешь в последнюю очередь. Всё же от зависти, слабости духа, озлобленности кого-либо из приближённых, никто из правителей не застрахован...

Находясь на пике сил виндиго уже не скрывались, устроив настоящий снежный буран. В других обстоятельствах их могли бы задавить массой, подстрелить из арбалета, ну или ещё как-нибудь достать. Однако, обычные методы охоты на духов холода в этот раз не работали, так как Сонату, Арию и Симфонию прикрывали кристальные гвардейцы, своими щитами и телами ловя все снаряды. Во время бойни, одна из духов даже превратилась в королеву, из-за чего ощутила себя достаточно сильной и могущественной, чтобы обрести свободу. Сколь же велико было её разочарование, и насколько искренней обида на то, что когда ментальная волна ударила по тёмно-серому единорогу, собираясь смести защиту разума, просто прошла его насквозь, словно бы и не заметив.

"Нападать физически они не рискнули. Всё же понимают свои сильные и слабые стороны", — констатировал генерал горстки защитников и защитниц Кристальной Империи.

...

В тронном зале ничего не менялось: придворные лизоблюды стояли у стен, королева сидела на троне, а четверо офицеров склонили колени и ждали дозволения подняться. Кому-то могло показаться, что лишившись своей армии Сомбра потерял влияние на город-государство, но на самом же деле его власть стала лишь прочнее. Пони знали, кто именно их защитил, за городским куполом устраивали игры с ледяными ветрами три чудовища из сказок, которые пусть и неохотно, но подчинялись ему. Ну и конечно же, нельзя было забывать об обещании, которое принародно дала королева Аморе.