Чёрный пёс Элчестера. Часть первая.

— А она жалела вас, Эдгит... — негромко произнёс Фрэнсис, поднимая меч...

Она прыгнула к его горлу в тот момент, когда лезвие опускалось.

Меч синей огненной полосой прошел сквозь её тело, зашипев, словно раскалённый металл, погружённый в ледяную воду.

На Фрэнсиса, не мигая, смотрели широко распахнутые глаза Эдгит...

...которая призрачным облачком висела над травой, не касаясь земли, воздушная, как вечерний туман.

Её милое личико — клыки куда-то исчезли — стало беспомощным, грустным, растерянным и одновременно каким-то рассерженным.

На Фрэнсиса смотрело настоящее привидение.

Её голос эхом пролетел над озером, как перезвон далёких колоколов:

— Молись, чтобы второй раз не встретиться со мной, Фрэнсис, сын Эдмунда. Второй раз я не отпущу тебя...

Подул ветерок, и Эдгит пропала, рассеявшись, как сонный морок.

Лорд оглянулся, посмотрев на то место, где видел дом.

Там было пусто.

Лишь под кустами и невысокими деревьями можно было смутно угадать развалины дома — если знать, что он там некогда стоял...

Покачав головой, Фрэнсис отправился в дальнейший путь, раздумывая о страшной судьбе леди Эдгит.

Он не убил её. Не освободил.

Просто разрушил её материальную оболочку.

Надолго ли?

На день? Полдня? На час?..

Пожав плечами, лорд Элчестерский сунул меч в ножны и углубился в лес.

Глава VI

У норы лисицы всегда два выхода. У замка феодала должно быть не меньше.

У лисицы всегда есть тайный выход, припасённый на случай бегства. У замка феодала должно быть несколько...

Тот ход, которым бежал Фрэнсис, был известен всем в семье. Но был ещё один ход, о котором знал только сам граф и его наследник, ход, сохранявшийся в глубокой тайне даже от других членов семьи — таким образом, лорд всегда мог быть уверен, что даже в самой безнадёжной ситуации сумеет покинуть крепость и спасти своих людей.

Но там, где можно выйти, можно и войти.

Фрэнсис полагал, что настал именно тот, крайний, случай, когда глубокой ночью раздвигал колючие ветки густо разросшихся кустов на холме, за которыми скрывалась изрытая трещинами поверхность скалы: потайная дверь...

Юноша запалил сломленную ветку, проскальзывая в глубокий сырой лаз вырубленного в скале коридора. Длинная и тонкая кишка тоннеля, изгибаясь, вела в темноту.

Мили по подземелью.

Этот ход был куда длиннее первого.

Зато о нём никак не мог знать Ричард.

Замки, как и люди, очень хорошо помнят тех, с кем делят жизнь...

Дом не может не признать хозяина. Более того, зачастую дома сами выбирают их. Они могут симпатизировать человеку, любить его — или недолюбливать... Как никогда остро ощутил юный лорд, что этот ход — часть его Элчестера, его владения, его пристани... И что вряд ли когда-нибудь ещё доведётся ему открыто вступить под его своды. Замок с радостью примет своего господина, но примут ли люди, живущие в нём?..

Перед дверью, выводившей наружу, Фрэнсис на секунду остановился и замер, пытаясь унять бешеное сердцебиение.

Единственный недостаток хода: он выводил во внутренний двор замка.

Чтобы никто не мог прокрасться внутрь этим лазом...

Поднявшись по покрытым пылью ступенькам, Фрэнсис прислушался. По его расчетам, ночь должна была только-только вступить в свою последнюю треть...

Наконец юноша решился — и нажал на потайную кнопку. Дверь бесшумно отъехала в сторону, и молодой человек легко проскользнул в приоткрывшуюся щель.

Стена за ним тут же встала на место.

Было тихо. Только ярко светила луна, и провалы теней от хозяйственных построек казались глубокими омутами мрака.

Плавно и бесшумно выдохнув, беглец окунулся в чернильную мглу у стен донжона, направляясь к кухонной двери. Через неё он и проник в замок...

Коридоры...

Ступени...

Лестницы...

Замирать перед каждым поворотом.

Вот и дверь Фредерики!

Фрэнсис коротко и сильно постучал.

— Кто там? — спросил резкий заспанный голос, не голос Мэри.

Лорд мгновенно оценил ситуацию.

— Это от его милости графа Эдмунда. Это для миледи, когда она проснётся... — дребезжащим старческим голосом прокашлял молодой человек.

— Ну чего там ещё? — ворчливо отозвалась новоявленная дуэнья, отворяя дверь...

Фрэнсис резко втолкнул женщину внутрь: она была толстой, тяжёлой и сильной, и попыталась было сопротивляться, но взбешённый лорд лишь резко и коротко ударил её по голове рукояткой кинжала, лишив сознания.

И захлопнул двери.

На шум из спальни вышла ещё одна, сухопарая и жилистая особа с хмурым пожелтелым лицом, и, увидев своего господина, испуганно вскрикнула, тут же зажав себе рот руками.

— Милорд... граф...ваша милость...простите...я не хотела, мне приказали...

— Пикнешь — убью, — просто сообщил молодой граф. — Где Фредерика?

— Фрэнки!..

В следующую секунду девушка уже выпорхнула из спальни и подстреленной птицей прижалась к его груди, мелко дрожа всем телом. Её каштановые волосы спутанными прядями рассыпались по меху воротника и синему шёлку халата...

И кинжал выскользнул из пальцев лорда. Его руки обняли своё сокровище.

— Ты вернулся! Ты спасёшь меня! Я знала, знала... любимый... — она безостановочно повторяла и повторяла это, вцепившись тонкими пальчиками в его лохмотья, и слёзы мешались на лице с улыбкой.

— Господи, что они с тобой сделали?.. — похолодев, спросил Фрэнсис, осторожно отстраняя девушку от себя и заглядывая ей в лицо.

Её заплаканные глаза лучились счастьем.

— Ничего... Всё хорошо, Фрэнки, милый...всё хорошо...увези меня отсюда, куда угодно! Я не могу без тебя...я так боялась... но я верила, что ты придёшь, я ждала...

— Мой брат, надеюсь, не досаждал тебе?..

Фредерика рассмеялась.

— О боже мой, Фрэнки, какой ты дипломатичный! Он был совершеннейшим джентльменом...разве только несколько раз ударил меня. Когда я хотела выброситься в окно. Знаешь...более страшного человека я не встречала.

— Не будем сейчас о Дике, — покачал головой Фрэнсис. — Собирайся! Накинь что-нибудь сверху, мы должны торопиться...

— Подожди, я соберу свои драгоценности и надену платье...

— Поспеши, родная. Поспеши!

— Да-да, разумеется. Любимый...возможно ли мне разомкнуть руки?.. Отстраниться от тебя?.. Мне так хорошо с тобой...не отпускай меня из своих объятий, обними меня крепче! Я хочу чувствовать, что ты снова со мной, что я твоя, только твоя... Целуй меня, возьми меня...здесь...сейчас...я так хочу, я боюсь, что в последний раз вижу тебя...

Фрэнсис мягко высвободился.

— Милая...не теперь. Поторопись. У нас будут с тобой все ночи мира, все его светлые дни. Только поторопись сейчас...

— Нет, Фрэнки. Не будут. — Слёзы заструились по её побледневшим щекам. — Я боюсь, любимый...я боюсь... Люби меня, люби меня здесь, этой ночью, в Элчестере, который я так хотела считать своим будущим домом! Пусть в первый раз мы будем близки здесь! — она провела дрожащими пальцами по его щеке — и оторвала, вдруг почувствовав влагу. На кончике пальца блестела слезинка...

— Прости меня, Фрэнки. Прости! — выдохнула она. — Но...ты же себе никогда этого не простишь, если откажешься сейчас...

— Фредерика, я тебя умоляю... — с отчаянием прошептал юноша.

Его возлюбленная, ни слова больше не говоря, развернулась и скрылась в своей спальне, откуда донёсся шорох одежды.

— Помоги ей одеться! — коротко приказал лорд безмолвно сидевшей перепуганной служанке. Вторая бесформенной грудой тряпья по-прежнему валялась на полу. Рядом тускло поблёскивал забытый кинжал...

Через четверть часа Фредерика вновь вышла в гостиную. На ней было то самое серебристое лёгкое платье, в котором ещё вчера она играла со своим женихом в шахматы... Волосы девушка забрала тонкой жемчужной сеточкой на затылке в "корзиночку".

— Возьми кошелек, мой хороший, мой Фрэнки... — ласково шепнула она, протягивая любимому кожаный мешочек. — Там деньги и мои фамильные драгоценности...

И набросила сверху тёмный плащ, скрепив у горла завязками.

— Накинь капюшон, — посоветовал Фрэнсис, опуская деньги в поясной карман.

Фредерика безропотно послушалась, и оба осторожно проскользнули в пустынный коридор.

Изящный тонкий стилет, поблёскивая золотой рукоятью, сиротливо остался лежать в покинутом будуаре...

Девушка легко и бесшумно скользила в замковых переходах, похожая на беззвучную тень, на призрак. Ни шороха одежды, ни звука шагов — ничего.

У Фрэнсиса мороз пошёл по коже, и молодой человек сам не смог бы сказать — почему...

На пороге кухни его невеста обернулась и осторожно прижала свои прохладные пальчики к пересохшим губам любимого. В её тёмных глазах сиял странный свет нежности и прощания.

— Что бы ни случилось, мой любимый, я ни о чём не жалею. Если ты потеряешь меня, и тебе удастся выбраться отсюда, ради всего святого, найди себе другую! Мне страшно подумать, что из-за меня ты можешь быть несчастен! Ладно, Фрэнки? Ладно? Пообещай мне!

Фрэнсис стоял, не в силах кивнуть, не в силах перевести дыхание: в горле застрял плотный густой комок горечи.

Наконец юноша нашёл в себе силы прошептать:

— Если я найду кого-то, кто в силах будет затмить тебя в моём сердце — тогда, обещаю, я не позволю чувству вины помешать нам...если я найду кого-то лучше тебя, моя любимая!

— Хорошо! — коротко кивнула графиня Уэлчерста, стремительно проходя в кухню.

Из открытых внешних дверей уже сочился слабый пепельный свет тусклого утра, смутно отсвечивая на медных котлах и сковородках...

— Мы должны спешить, — сквозь зубы процедил похититель. Его спутница лишь кивнула, прибавляя шаг.

— А мне кажется, что вы уже пришли, — раздался сзади негромкий смешок.

Оба замерли и медленно развернулись.

Фредерика вскрикнула и спряталась за Фрэнсиса, прижав сжатые руки к сердцу.

На другой лестнице, почти напротив той, откуда они только что спустились, стоял Ричард, и его светлые волосы рассыпались по чёрному бархату туники с тонкой серебряной нитью. Пальцы нежно поглаживали эфес кинжала, заткнутого за пояс.

И насмешливая довольная улыбка скользила по губам.

— Я рад, что повстречал вас здесь. Теперь мне не придётся жениться на этой, не скрою, не совсем приятной мне леди. Но, если вы думаете, что я позволю вам уйти, вы ошибаетесь.

— Откуда вы взялись?.. — вырвалось у Фредерики. Дик чуть слышно хмыкнул и отвесил лёгкий полупоклон:

— Видите ли, леди, Салли вовсе не такая слабая особа, как, вероятно, думал мой братец...и не такая глупая, как можно предположить, глядя на неё. Она пришла в себя довольно быстро после того удара, которым ты угостил её, мой дорогой, и довольно умело притворялась. Так что...Маргарет вы оставили связанной, а вот Салли посчитали безопасной.

Я ответил на ваш вопрос, миледи?..

Дик говорил вежливо, и снисходительная усмешка не покидала его губ.

— Как твоя рука? — полюбопытствовал Фрэнсис, опуская ладонь на рукоять меча.

— Прекрасно, милый брат, прекрасно! — негромко рассмеялся Ричард. — Я и не ожидал, что так быстро поправлюсь! Едва я обрёл твой титул, всё стало получаться намного быстрее и лучше, словно по волшебству! Даже раны заживают...

— ...как на собаке, — сквозь зубы выдохнул Фрэнсис.

Дик рассмеялся.

— Пусть будет, как на собаке. Только я дворовой дог, а ты, братец — бездомный паршивый пёс! Не так ли? Вздумал сучку увести?..

— Ричард, ты так хочешь, чтобы я убил тебя? — поинтересовался Фрэнсис.

— О нет, мой дорогой! Я хочу, чтобы ты дал мне возможность убить тебя! Меня не прельщает пример нашего короля, всю жизнь дрожавшего за свой трон, ожидая возмездия со стороны Роберта, даже пленного. Видишь ли, хороший наследник — единственный наследник. Ничего личного, друг мой.

— Тогда не будем тянуть время, во имя бога! — поморщился старший брат, доставая меч.

— Фрэнки! — вскрикнула Фредерика.

— У нас нет другого выхода, — не глядя на неё, бросил мужчина. — Это — его выбор. Один из нас должен сейчас умереть.

— Но...

— Делай, что должно, а свершится, чему суждено... Это хорошие слова, моя любимая. И, как ты сказал, Дик, ничего личного!

Дик плавным движением извлёк свой меч и скользящим шагом направился вдоль стены, стараясь обойти противника. Молодые люди держали мечи перед собой, острием вверх, не спуская друг с друга настороженных глаз.

А потом Ричард стремительно прыгнул на Фрэнсиса, тот встретил выпад брата быстрым движением кисти, и лезвия, встретившись, зазвучали.

Разговор мечей...

Братья кружили по кухне, время от времени обмениваясь короткими ударами, и вдруг резко поединок взорвался слепым седым вихрем стали. Воздух тяжело загудел вокруг озверело взрычавших клинков, рассыпавших сотни золотистых брызг от яростных соприкосновений металла...

Момент, когда для соперников нет ничего, кроме стального кружева, что выплетает оружие, и весь мир сужается до тебя и противника...

Тут решается, кто наградит мечи за их оглашённую пляску.

Наградит своей кровью.

Развлечение требует платы, господа...

Фредерика это поняла.

Осторожно сняв со стены тяжёлую сковородку, она начала подкрадываться к Ричарду со спины, прячась от обоих сражающихся — за огромной плитой.

Ей осталось несколько шагов до удара...

Фрэнсис вспрыгнул на плиту, занося меч...

Дик парировал, развернулся, вскидывая оружие...

...Фрэнсис отчетливо видел расширившиеся изумлением и запоздалым испугом карие глаза любимой, когда клинок брата разворотил ей грудь, приколов девушку к стене.

Сковородка с грохотом рухнула на пол из разжавшихся пальцев.

Лицо леди Уэлчерст стало растерянным и беспомощным, рот приоткрылся...

... На Фрэнсиса, не мигая, смотрели широко распахнутые глаза Эдгит...

Меч синей огненной полосой прошёл сквозь её тело...

Эдгит...

Фредерика...

Она судорожно и коротко всхлипывала, ловя ртом воздух, привстав на цыпочки, удерживая тело, обвисающее на мече...

...чтобы не разрезать сердце...

В расширившихся глазах застыл ужас, в глазах, устремлённых на двух окаменевших молодых людей, в шоке замерших напротив.

Дик сглотнул.

— Господи, Фрэнки...я этого не хотел... — прошептал он хрипло, бледный, как призрак утопленника.

— Фр... Фрэнки... — в невнятном голосе девушки булькала кровь, струйка потекла по подбородку, залила платье...

А потом ноги не выдержали бедняжку — и она всем телом сползла по стене на выпивший её жизнь меч...

Ричард быстро повернул голову, глянув на брата.

В чёрных глазах Фрэнсиса застыла пустота.

Ни ненависти.

Ни ярости.

Спокойствие.

Отчаяние.

Приговор.

Так Фрэнки стоял, в полном молчании, на плите, глядя на убитую девушку и убившего её Дика, а потом спрыгнул вниз, в узкий проход.

Нелепо... Как всё это нелепо...

Дик покачал головой.

— Я не хотел, чтобы так вышло. Но дела это не меняет, — устало вздохнул он, вытаскивая из тела графини своё оружие. — К тому же, уже рассвело. Для тебя будет лучше, если ты уйдёшь вслед за ней...