Чёрный пёс Элчестера. Часть вторая.

Милица пожала плечами:

— Не попробуешь, не узнаешь. Решай.

Ответ Фрэнсиса был беззвучным выдохом:

— Я ещё днём решил.

Девушка встала, и плащ соскользнул с её плеч на землю.

Быстрым плавным движением Мили скинула через голову платье — и осталась стоять во всём великолепии своей совершенной наготы, отбросив волосы за спину. И золотой свет костра мягко танцевал на высокой груди, скользил по плоскому животу, отражался в глазах, а бархатные тени лежали на бёдрах и, пульсируя в такт биению пламени, под грудью, под её хмельными чашами.

Вся напряжена, как струна...

У юноши перехватило дыхание от острого, как боль, восхищения, и он несмело притянул Милисенту к себе, провёл рукой по изгибу талии — и уже увереннее сжал коленями ноги Милицы, а она осторожно расстёгивала рубашку на его груди, боясь потревожить раны. А потом ладони колдуньи скользнули по сильным плечам молодого человека, по мускулистым рукам — и ткань рубашки плавно стекла на землю.

Фрэнсис поднялся, ласково прижав к себе девушку и, взяв за запястья, положил её руки себе на бёдра.

— Смелее, — шепнул он.

Но Мили, задрожав, вдруг замерла, потупив взгляд, и щёки её стали пунцовыми.

— Ты передумала?

— Н-нет, — запинаясь, выдохнула она.

— Ещё ничего не случилось, — мягко шепнул он. — И не случится, если ты не захочешь.

Он, успокаивая, провел кончиками пальцев по её холодным плечам, опустил ладони на талию, и Мили заставила себя улыбнуться.

Он накрыл своими кистями её кисти и осторожно заставил девушку просунуть пальцы под его расстегнутый пояс.

— А теперь тяни вниз. Вот так. Не бойся...

Милица, решившись, нежно и сильно провела ладонями по бёдрам мужчины. Штаны упали на землю.

Фрэнсис прижал Милисенту к себе, чувствуя, как растекается по телу тепло, как перерастает в огонь... Её грудь упиралась в плотную повязку на его груди, бёдра — соприкасались с его бёдрами, и Милица явственно ощущала, как велико и сильно желание молодого человека.

— Ты вся дрожишь... Тебе страшно?

— Немного...

— Ещё рано бояться, — улыбнулся Фрэнсис.

— А потом будет поздно, — ответила волшебница. И, обняв Фрэнсиса за шею, мягко увлекла вниз, на плащ, но в глазах лёгкой тенью притаился страх.

— Я постараюсь не причинить тебе боли, — пообещал юноша.

Мили вновь улыбнулась.

— Я потерплю...

— Тс-с... Не сейчас... — Лорд отстранился. — Почему ты торопишься? Разве ты не уверена в своём решении?

— Уверена.

— Тогда нам некуда спешить. Я хочу вполне насладиться тобой: запахом твоих волос, шелковистостью твоей кожи, твоими прикосновениями. И я хочу, чтобы ты так же наслаждалась мной...

Тень страха в глазах девушки стала совсем призрачной, и Милица, наконец, расслабилась.

— Тогда обними меня крепче! — шепнула колдунья.

Они заключили друг друга в объятия, и руки одного скользили по телу другого — изучая, лаская, обретая этот дар: по шее, груди, плечам. Фрэнсис осторожно, вопрошающе, поцеловал ямку меж ключицами Мили — девушка запрокинула голову, подставив шею — и он медленно провёл губами по этому грациозному длинному изгибу, лизнул...

Милица выгнулась всем телом, и её грудь поднялась двумя снежными вершинами. И, закрыв глаза от наслаждения, Фрэнки уткнулся в них лицом, вдыхая их аромат, как мечтал прошлым вечером — а руки девушки скользили по его спине, пальцы игриво вели по рёбрам, спускаясь ниже, сжали ягодицы... Ноги переплелись с его ногами, стиснули бёдра...

И тогда, трепеща от радостного восторга и стыдясь его, он вошёл в неё, медленно и плавно, но всё равно на её глазах выступили слёзы. Милица не издала ни единого стона, лишь коротко и прерывисто вдохнула. Фрэнсис погрузился полностью в её пульсирующее лоно, и девушка, закусив губы, медленно выдохнула. Несколько секунд они лежали, не шевелясь, молча глядя в глаза друг другу, и лорд нежно, кончиками пальцев, гладил её плечи, давая ей свыкнуться с новыми ощущениями.

— Вот и всё, моя хорошая, — ласково шепнул он, улыбнувшись. — Рубеж пройден. Уже не надо бояться...

Губы её чуть вздрогнули, и она провела пальцами по его волосам.

— Твоя... Так чудесно... — выдохнула она.

Фрэнсис уткнулся лицом в её волосы.

— Ты восхитительна... Что же ты делаешь со мной, колдунья? Потрепи... Потрепи ещё чуть-чуть.

А потом, затаив дыхание, он начал осторожные ритмичные движения, губами снимая слезинки с её щёк.

— Тебе больно, Мили?..

— О, почти нет... — сквозь слёзы ответила девушка. — Это больно, но приятного больше!

Фрэнсис невольно рассмеялся такому ответу, нежно целуя её лицо.

— Ты моё проклятье, Милица!

И она мягко ответила поцелуем в губы: лёгким, как вздох, почти целомудренным.

В их единении было больше нежности, чем страсти, они оба были сейчас как дети, заблудившиеся в страшном лесу и ищущие друг у друга поддержки...

Когда Милица сделала первое неуверенное движение бёдрами ему навстречу, Фрэнсис ласково дотронулся до её бровей, и девушка улыбнулась в ответ.

"Сейчас у меня никого нет ближе, чем она, — горько думал Фрэнсис. — Видит бог, я этого не хотел! А сейчас не хочу потерять. Так... да, так получилось... Это должна была быть Фредерика... но, чёрт возьми, кто бы тогда спас Милицу?.. Жизнь за жизнь, не правда ли? Но ведь я не люблю Мили, хотя сейчас она смысл моего никчёмного существования! Всё, что я хранил для Фредерики, всё, о чём мечтал — досталось Милисенте. Первую ночь, о какой я грезил, думая о любимой, ты дала мне наяву, волшебница... Кроме одного: ты — не она! Великие слова "так получилось"! Что теперь с нами будет?"

Мили нежно стёрла слезу со щеки графа Элчестерского.

"Он обладает мной, а думает о ней, — поняла девушка. — Как ему больно, наверное... Фрэнки, милый, я клянусь: если когда-нибудь я накоплю достаточно силы и знаний, я оживлю для тебя Фредерику, чего бы мне это ни стоило! Наверное, я люблю тебя, мой рыцарь, но никогда не признаюсь тебе в этом... Спасибо за то, что ты есть в моей жизни, спасибо за то, что ты спас меня... Я отблагодарю тебя всем, чем только смогу!"

Фрэнсис отстранился, опасаясь измучить девушку, и лёг рядом.

— Сегодня я не смогу подарить тебе наслаждение, — грустно вздохнул он. — Тебе слишком больно. Должно пройти несколько дней, и у нас они есть: мои раны заживут ещё не скоро...

Милица повернулась на бок, вся облитая золотистым мерцанием костра.

— Тебе вовсе не обязательно думать об этом. Я пойму, если ты больше не захочешь меня. Твоё желание удовлетворено...

Фрэнки невесело покачал головой.

— Чёрта с два... Прости, Мили! Этого я и боялся... Во мне нет ни отвращения, ни безразличия. Напротив, я хочу тебя ещё. Ещё больше. Но хочешь ли ты?..

Мили отвела глаза, покраснев, но призналась:

— Знаешь, я думаю о том же...

— Это радует.

— Будешь орешки в меду? — совсем зардевшись, переменила девушка тему.

Не дожидаясь ответа, Мили дотянулась до горшка на рогоже и попросту запустила палец в мёд. И с преувеличенным тщанием начала облизывать.

Потянулась ещё...

Граф, усмехнувшись, удержал её руку на обратном пути, поймал ртом струйку мёда, обсосал палец девушки, чуть прикусывая и шаловливо поглядывая из-под ресниц... Мили замерла, на миг даже перестала дышать. Смущение в её взгляде мешалось с восторгом, с шальным озорством. Решившись, она быстро нагнулась и сама облизнула пальцы Фрэнсиса. Потом склонилась ещё ниже, и рыцарь ощутил влажный жар её поцелуев на груди... и ниже, по тёмной дорожке волос, к животу. Потом губы её трепетно коснулись его, тёплого и упругого, язычок обежал вокруг быстрым влажным движением, вдоль... Тёплый вздох, нежное, благодарное прикосновение щеки — и вот уже её рот принял его в себя полностью, а руки начали самые смелые ласки.

Фрэнсис исторг громкий стон, и Мили в испуге отшатнулась:

— Я сделала тебе больно? Прости!

— Нет!.. — почти в отчаянии взвыл он. — О боже, я не выдержу больше! Пожалуйста!.. Мили, ты можешь сверху?..

— Что?..

Он схватил её, уже ни о чём не думая, притянул к себе, и она, догадавшись, впустила его в себя, села верхом, чуть сжав бока юноши коленями. Прерывисто вздохнула от боли, плотно обняв его в своих недрах сильными мускулами, осторожно повела вперёд и вверх, потом скользнула обратно, назад и вниз, и, звонко вскрикнув от неожиданного, пронзительного удовольствия, задала безумный темп. Прогибаясь всем телом, она запрокинула голову, а он любовался танцем её груди, плоским животом, золотым в свете пламени; ливнем волос... Грациозной линией шеи... Руки их широко раскинулись, ладони соединились, оба работали в слаженном бешеном ритме.

Тело Фрэнсиса выгнулось в судороге, рыцарь закричал — и Милица ощутила, как он обмяк в ней. Вскрикнув, девушка обессиленно рухнула на грудь молодого человека.

Прошло несколько минут, прежде чем они смогли хотя бы открыть глаза.

— Достаточно? — невнятно спросила Милица.

— Сейчас — да... Но ты сводишь меня с ума, моя леди... Если ты немедленно с меня не слезешь, боюсь, я вновь захочу тебя... Прости, родная... это твоя первая ночь... Чёрт... тебе нельзя сегодня много! Прости мою несдержанность, но ты... упоительна... Настоящая ведьма...

Милица легла рядом.

— Это ты меня прости. Я совсем не думала о твоих ранах... по-моему, одна открылась, на повязке свежая кровь!

— Ерунда... — он поймал её руку и поцеловал ладонь. — Было чудесно, моя дорогая. Но скажи мне... — Фрэнсис чуть нахмурился. — Если родится ребёнок...

Милица покачала головой.

— Я не просто так бегала за травой, варила снадобье и просила тебя его пить. Твоё семя не сможет дать жизнь ещё полмесяца. Раз уж мы так ясно обо всём договорились, я решила поберечься!

— Как здорово, когда рядом — ведьма! — рассмеялся молодой граф, притягивая к себе девушку, перебирая её густые волосы. — Как мне хорошо с тобой... хоть это и плохо...

Они помолчали.

— Долго мы ещё здесь пробудем? — спросила Мили, накручивая прядь Фрэнсиса на палец.

— Как прикажете, леди Милисента. Моим здоровьем ведаете вы!

— Где мы сейчас находимся?

— На самой границе Альпийской области.

— А что это за земли?..

— Горы и долины. Реки, замки и деревни. Это самая дикая и загадочная страна во всей Европе. Здесь нет короля, зато полно пещер и тайных долин. И легенды рассказывают удивительные истории об этих местах... Словом, у нас впереди путь через таинственный и неизведанный край, который предпочитают обходить стороной.

— Ты веришь в легенды?

— Встретил же я ведьму, едва ступив на его границу!

— А что на другой стороне этих долин?

— Бургундия.

— А дальше?

— Франция, миледи.

— Ясно, — помолчав, вымолвила Милица. — Не так уж и далеко... Вставай, Фрэнки, пойдём в дом. Обопрись о меня.

Опираясь о девушку, он кое-как добрался до крыльца, вошёл в горницу и лёг на нары. Мили дала ему напиться воды, несколько раз ещё сбегала во двор, забрав оттуда все вещи и еду, а потом заперла дверь — и скользнула к Фрэнсису под одеяло.

Он ждал её. Здесь, в тепле, на мягких овчинах, в уютной темноте, в обоих снова пробудилось желание, но молодые люди, заботясь друг о друге, не хотели давать ему воли. Они думали ограничиться страстными поцелуями и пылкими объятьями, но подобное времяпрепровождение привело к тому, что Фрэнсис, под шуточки и поддразнивания подруги, развел коленом её ноги и вновь погрузился в тёплую глубину — и Милица не стала противиться.

Тем более что боль уже не ощущалась.

Нагнув голову к груди девушки, Фрэнсис языком дарил ей игривые, дразнящие ласки, пока пальцы Милисенты перебирали его волосы... Они любили друг друга радостно, страстно, ненасытно, и заснули лишь под утро, так и не разомкнув объятий.

Да, с этих пор им было достаточно одной кровати.

Глава XIII

* * *

Должно ли лгать, если правда убьёт?

Должно ли верить в минувшую боль?

Эта любовь никогда не умрёт -

Это мой долг — оставаться с тобой.

Страшные игры в "простит-проклянёт"

Слабой улыбкой в ответ — не позволь.

Эта любовь никогда не умрёт -

Это мой рок — оставаться с тобой.

Разум и сердце — не пламя и лёд,

Подлая выдумка — вечный их бой.

Эта любовь никогда не умрёт -

Это мой путь — оставаться с тобой.

Сердце-тюрьма, или сердце-звезда,

Сила — в желаньи унять твою боль.

Эта любовь не умрёт никогда -

Это мой крест — оставаться с тобой.

Мир и покой, или в бездну полёт,

Но всё равно: нерушимой стеной

Даже из смертного плена встаёт:

"Эта любовь никогда не умрёт!"

Потребность души — оставаться с тобой.

Мистардэн.

Когда молодой граф открыл глаза, Милица ещё спала. Из окна сочился чистый золотой свет, скользя по одеялу, путаясь в волосах Мили. Девушка спала, положив руки под голову, и её губы вздрагивали во сне...

Фрэнсис осторожно убрал тонкий волос, приставший к уголку её рта, и ласково провёл пальцами по лицу. Наконец-то она в его постели...

Как он виноват перед Фредерикой...

И — кажется, впервые после её смерти — счастлив...

Солнце искрилось на тёмных волосах колдуньи, и лорд нежными поцелуями осыпал её лицо, плотнее прижал девушку к себе, чувствуя, как твердеет и поднимается там, внизу, и, подрагивая, упирается в живот спящей.

Сдерживая себя, Фрэнсис нежно гладил её спину, руки, изгибы тела — и наконец Мили улыбнулась сквозь сон, её ресницы дрогнули. Что-то пробурчав, она прикрыла рукой глаза.

— Восход, — ткнувшись носом в её ухо, прошептал Фрэнки, и его волосы нежно щекотали её щеку. — Посмотри, какой красивый восход...

— Ага... — сонно буркнула Милица, отворачиваясь и пытаясь спать дальше.

— Проспишь — и не увидишь! — настаивал Фрэнсис, притягивая её к себе, поглаживая бёдра. Потом начал самые откровенные ласки. Мили прерывисто выдохнула и всем телом прижалась к юноше.

— Фрэнки... пожалуйста!

Он отвел её колено чуть вперёд и вошёл, не поворачивая девушку к себе. Они оба лежали на боку и двигались в слаженном спокойном ритме.

— У тебя безотказный способ будить, — мурлыкнула она. — Подожди... Я хочу видеть тебя.

Он отстранился, она повернулась в его объятьях, приникла всем телом, страстно припала к губам.

Граф взял в ладони её лицо, погрузил пальцы в гущу волос.

— Ты — моя леди... Моя прекрасная леди, — тихо и нежно выдохнул он, легко касаясь губ. — Во всём свете у меня никого нет, кроме тебя.

— У меня тоже, — со светлой грустью ответила Милица, роняя голову на его плечо. — Счастье, что мы встретились...

— Иди сюда!

Юноша сел, откинувшись на подушку у стены, отшвырнул одеяло в сторону, чтобы ничто не мешало им видеть друг друга. Милица уселась сверху — и они продолжили, и золотой свет солнца скользил по телу девушки и по рукам рыцаря...

За окном небо наливалось синевой, чётче проступали вершины деревьев, на облаках играли нежные блики.

— Красивый же рассвет, правда? — улыбнулся молодой человек.