Фернандо молча сомкнул ладони Легрэ вокруг пальцев Луиса. Теперь барон стол сзади и грел, охранял и... не давал сдвинуться. Другая сторона жизни смотрела на мальчика глазами монарха. Глазами любимого.

— Говори.

— Давайте поговорим наверху, — попытался уговорить Луис, которого трясло от происходящего.

Король сделал шаг вперед, прижимая юношу к Кристиану, обхватывая их обоих руками. Кожа горела огнем. И он был повсюду — в свете факелов, в тлении жаровни, в плаче мальчика, в еле слышном шепоте на гранях сознания.

— Он близко, совсем близко. Скоро придет... — вторил шепчущим голосам Фернандо мягким голосом. — Чтобы опять искушать. Чтобы опять забрать... Оставить сгорать одному, подвешенному в костре страхов. Тонуть одному, погруженному в омут сомнений. Кто теперь тебя вытянет, маленький потерянный Энжи? Кто тебя спасет, Луис?

Рваное дыхание было ответом. Слова бессмысленны, если один дьявол желает вырвать добычу у другого. Зримый, ощутимый, одержимый адом, Фернандо издевательски приближал приступ. И Луис опалялся, теперь практически обвисший в колодках. Только Кристиан и Фернандо не давали ему упасть.

— Здесь только я, — шепнул герцог. — За что? — спросил он.

— Ты должен, — лукаво шепнул Кристиан над ухом. — Так надо, Луис. В тебе живет зверь, и ты сам кормишь его. Тебе страшно, милый?

— Да, хватит... Хватит... Я все вам сказал, — Луис дернулся, в кровь раздирая запястья и намереваясь и дальше сопротивляться. Отчаянная попытка прекратить допрос, которых было столько много в жизни.

— Покажи. — Фернандо склонился к самому уху мальчика. — Дай себе шанс. Прогони его окончательно. Отпусти себя. Маленький сладкий мальчик, которого так любил наказывать отец.

— Нееет, — Сильвурсонни повис на руках, рискуя те сломать, и попытался оттолкнуть короля ногами. — Хватит! Хватит! Что вы добиваетесь? Ксанте тут ни при чем! — Синяя вода ударила в голову, затопляя рассудок ужасом первобытным, завораживающим. Наверху, за стеклом льда таяло лицо Фернандо.

— Кристиан, держи крепче! — отрывистый приказ. Король цепко обхватил лицо юноши, вглядываясь горящими глазами, обжигая шепотом: — Луис, мальчик мой, любимый, слушай, держись за мой голос, не отпускай, рассказывай, кричи, только не отпускай...

Фернандо продолжал говорить, а голос изменялся, становился то жестким, то мягким, то опутывал, то рвал, менялась тональность, настрой. Звуки цеплялись крючочками и вгрызались в разум мальчика главным — ты не один, мы здесь, мы любим.

Легрэ подхватил юношу за торс, удерживая навесу и следя, чтобы Луис не поранился. Еще немного. Оставалось еще немного. Они должны пройти через это, все трое.

Но сейчас Луис ничего не слышал, а тонул в ледяной воде. Он просил бога сделать его маленькой рыбкой, которая спустится на самое дно и там закопается в ил. Руки не взрослого Луиса, а детские, барахтались и резались о края ледяного рва. А на самом берегу стоял пес с головой черепом и сверкал алыми глазницами, выдавая присутствие хозяина. Тот где-то рядом... Где-то на мосту, что ведет в родовое гнездо Сильвурсонни. Не возвращаться туда никогда. Хлопки о воду оглушительной волной отдавались в ушах, но архангел не приходил и не собирался спасать. Он потерялся в дороге. Луис захлебнулся в ледяной воде, с головой уходя во мрак, и вдруг увидел перед собой дьявола и закричал.

Сильная рука Фернандо на мгновение перекрыла дыхание и обожгла лицо — вырвать из вынимающего душу крика, и сразу же открывая доступ живительному воздуху, продолжала держать, скользя изменяющими силу движениями по горлу. Мальчик должен почувствовать. Чернота взгляда светилась провалами в ад. "Не отдам! Иди к нам, маленький! Сам! Перешагни!"

Легрэ прижался губами к виску Луиса и держал, держал крепко, словно Ксанте стоял рядом и тянул к юноше свои жадные лапы. И в висках Кристиана билось только одно: "Ты его не получишь... Он больше не твой! Не твой!"

Дьявол схватил юношу за горло. Он был черным, мрачным и жестоким богом, который не отпускает своих жертв. Он склонился и усмехнулся герцогу, как будто желал узнать его ближе. Поцеловал прямо под водой, заставляя ту застывать и превращаться в стекло. И стекло врезалось в тело, в руки, вытекая кровью.

Герцог забился на цепи, когда пальцы сомкнулись на шее, кровь потекла вниз от запястий.

— А теперь иди ко мне, — спокойно приказал Фернандо. Сердце цвело алыми розами, разрывая шипами плоть, разбрызгивая основу жизни вокруг, ослепляя вечно зовущий и вечно голодный огонь. — Иди. К тем, кто любит. Иди, Луис.

Дьявол схватил Луиса с яростью, не давая всплывать, камнем потянул за собой в адские ворота, продолжая целовать и уговаривать. И герцог видел, как красная перчатка на мгновение появилась в черной воде, желая ухватить Сильвурсонни за шиворот, но черный дьявол увернулся и закрыл ворота уже навсегда.

А Луис ослаб в руках Кристиана, приходя в себя и одновременно плача.

Легрэ все еще целовал его, что-то шепча на ухо нежно и едва слышно.

— Все хорошо, любимый... Все хорошо.

— Тсс... — Фернандо опять ласково обнимал мальчика, гладя его по волосам. — Все, все... — А мир продолжал красиво цвести красными отблесками огня.

— Кристиан, — король указал глазами на цепь.

Легрэ освободил Луиса из оков, смутно вспоминая, что в подвалы они шли не за этим. Ему хотелось спросить Фернандо, что это было, поговорить о случившемся, но он решил отложить на утро.

— Луис, как ты?

Юноша отзывался слабо. Ноги его не держали, а в голове стоял гул. Он оперся на Кристиана и поморщился.?

— Я кажется руку растянул, — сказал чуть ли не шепотом.

Кристиан усадил Луиса к себе на колени и посмотрел на его руки.

— Какая болит, хороший мой?

— Не чувствую совсем, — юноша еще плыл, как обычно бывало после приступов. Он не мог пошевелить пальцами правой руки, казалось, та стала ватной. Дорожка от оков красным браслетом красовалась на запястье.

— Не понимаю, — тревожно отозвался Легрэ, осторожно растирая поврежденную руку, — я же хорошо держал... Может быть мне сходить наверх за примочками, Фернандо?

— Не уходи, — герцог прижался к мужчине и закрыл глаза, потому что голова сильно кружилась.

— Похоже, слишком сильно дернулся, — король присел рядом. На ощупь никаких повреждений не было. — Маленький, только рука?

— Я очень устал... Зачем вы это сделали? — носик уткнулся в грудь Кристиана.

— Тебе надо научиться совладать со своими страхами. — Легрэ поцеловал юношу в макушку и ласково посмотрел на Фернандо. — Когда-то ты уже делал что-то подобное, и у тебя все получилось. Получится и сейчас. Я точно знаю.

— Это приступы, кошмары... Они не уходят. Они навсегда... в голове.

— Но это же твоя голова, Луис, а значит и правила твои. Красный человек может подчиниться тебе.

А герцог думал: "Конечно, так кажется со стороны — подчинить своего Зверя легко? Не надо, Кристиан. Ты же не будешь утверждать, что подчиняешь стихии и саму смерть лишь разумом? Но сейчас все не важно, сейчас отступила вода, и она не вернется..."

— Тебе сейчас здесь находиться страшно? — мягко спросил Фернандо, с тревогой прислушиваясь к себе — огонь все не отпускал и требовал чего-то еще.

Луис отрицательно покачал головой. По его коже пробежали мурашки от голоса монарха — такого хрипловатого и все еще жадного.

— Хорошо, милый. Не откажешься с нами иногда спускаться вниз? — чуть игриво поинтересовался король и погладил юношу по бедру. Мир кружился все сильнее. Нужно побыстрее уложить мальчика и во двор. Или в лес. Сегодня с мечом. Ноздри трепетали предвкушением.

Но герцог медлил с ответом. Он боялся спускаться в подвалы. Зачем? Он опять отрицательно закачал головой, выражая трепет перед пыточными.

— Что тебя держит? Я не предлагаю тебе работу палача. Я прошу быть вместе с нами и здесь тоже, — король внимательно вглядывался в мальчика, стараясь поймать его настроение, желания, мысли.

— Фернандо, зачем здесь? — наконец Луис позволил себе сесть нормально и сразу обнял пострадавшую руку.

— Почему нет? — в ответ улыбнулся король, продолжая поглаживать герцога по обнаженному бедру. Теперь кожа юноши казалось золотистой с редкими алыми всполохами и манила своей мягкостью.

— Я... что ты делаешь? — светлый ангел взирал на монарха с недоумением и восторгом... — Ты ко мне пристаешь? — он тихонечко соскочил с колен Кристиана.

Фернандо поднялся, ласково глядя на мальчика.

— А ты хочешь? Дай мне руку, — он протянул ладонь к Луису.

Опустив больную руку, Сильвурсонни шагнул к монарху, чтобы исполнить его просьбу. Он доверял своему дьяволу, как никогда.

Поцелуй опустился на пальцы мальчика, а взгляд, не отрываясь, погружался в душу, чтобы разъять ее на части и найти самое сокровенное.

— Что ты сейчас хочешь, милый?

— Тебя... Кристиана... — Луис чуть обернулся на Легрэ и вновь оказался под прицелом черных пропастей. Зябкость подвалов струилась по коже мурашками. Пальцы на поврежденной руке стало нещадно колоть.

Кристиан подошел ближе, сдержано улыбнулся и неторопливо стал развязывать пояс рясы.

Фернандо довольно втянул запах пробуждающейся страсти, прошивающий позвоночник раскаленной иглой. Может и не придется никуда уходить. Скинул прочь блио и потянул из-за голенища нож. Минута — в руках у него оказался длинный алый отрез. Цвет монархии, цвет крови, цвет страсти. Не говоря ни слова, осторожно забинтовал поврежденную руку мальчика. Глаза довольно щурились — красиво. Дьявол чуть наклонил голову набок — заставить мальчика стесняться? Будет еще прекраснее...

Ловкие пальцы закрепили на запястье повязку, которая заставила руку ныть, но Луис даже не заметил этого. Он увидел алчное желание в своих любовниках, на которых любил смотреть и которые пробуждали в нем растерянного маленького птица, готового спорхнуть с ветки.

Кристиан взглянул на Фернандо.

— Ваше желание — закон, ваше величество. А чего вы хотите?

Взгляд мальчика и голос барона задали нужное направление мыслям короля. Ласково улыбнувшись маленькому, он опять подхватил нож. Вскоре от блио не осталось ничего, а запястья и лодыжки герцога украшали дивные красные широкие полосы. Последняя лента легла на шею мальчика. Король отступил от Луиса на два шага.

— Ты чудесен.

Все это время Сильвурсонни терпеливо ждал, когда дьявол в полной мере насладится украшательством и все больше смущался.

Легрэ обошел герцога кругом, оценивая старания короля.

— Знаешь, Фернандо, — сказал он задумчиво, потерев подбородок, — его ленты как отметины... нет, как браслеты, для танцев. И здесь в подвале хорошая акустика. Может, герцог нам споет... лаская себя для начала.

Король кивнул. Да, это будет действительно красиво.

— Нежный, иди ко мне. Луис, — ласковая чернота опаляла, — спой нам.

— Я не умею петь, то есть... — растерянный и удивленный, герцог на ассоциации Кристиана вспомнил о браслетах наложников и своем глупом разговоре в ту ночь, когда они... Юноша окончательно покраснел.

— ... то есть ты стесняешься? — ровно спросил Кристиан.

— Да, — поспешно кивнул тот и постарался не думать опять о всяких глупостях.

— Нежный, — Фернандо надавил на плечо брата, заставляя его сесть на пол, — ты какую песню хочешь услышать? Иначе я сам выберу, — бледная улыбка на губах короля подчеркивала алчный взгляд, пожирающий появившийся на щеках мальчика румянец.

— Я сам, сам... — вот напасть! Луис судорожно вспоминал старинные баллады и остановился на той, что восхваляла весну и возрождение. Голос у него дрожал, был тихим, как у покорного барашка, который попал к волкам.

— Хм, — нахально улыбнулся Легрэ, — о любви конечно же... Или об убийстве.

Прервавшись, Луис замолчал опять.?

— Я не знаю песен о войне. И о любви — только те, что менестрели поют, такие странные и безнадежные.

— Тогда пой любой хорал. Хотя нет — девяностый псалом. Как защиту от опасной ситуации, — Фернандо хищно улыбнулся и запустил руку в волосы Кристиана, слегка сжав их. — Смотри мне в глаза и не смей опускать взгляд. Ты понял, нежный?

Легрэ облизал губы и усмехнулся.

— Не опущу.

Юноша кивнул. Он смотрел на любовников и почти речитативом произносил слова, запинаясь и теряя окончания, иногда даже слышалась мелодика в его странном пении.

— Я сказал — петь, а не шептать, милый, — король продолжал улыбаться, перебирая тяжелые пряди волос Кристиана. — Руку на член.

Герцог смущенно потянулся к естеству, обхватывая пальчиками, которые горели огнем. Он постарался попадать в ноты. Но кажется, еще больше стал сбиваться.

Легрэ улыбнулся.

— Ты прекрасно-жесток, Фернандо, — сказал он.

А тот потянул брата к себе.

— Кристиан, — слова с жадным, безжалостным в своей короткости поцелуем. — Помоги герцогу петь. Средства выберешь сам. Я надеюсь, ты нас не разочаруешь. Луис, продолжай, — голодный взгляд спотыкался на лентах. Мало, можно еще.

Не сводя пристального взгляда с короля, Кристиан тихо отступил от него, осторожно переступая по полу, чтобы не споткнуться, двинулся к Луису. Встав за спиной герцога, Легрэ многозначительно улыбнулся королю, взял Луиса за бедра и крепко прижал ягодицами к себе. Горячим дыханием над ухом он подсказывал слова девяностого псалма:

— Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится...

— Не надо... — мурашки побежали по спине и Луис разжал пальцы на члене, заметно окрепшем.

— Луис, — в голосе Фернандо было шипение змея, — я не разрешал убирать руки. Продолжай.

— Будешь плохо петь, — шепнул Легрэ, — меня накажут. Так что постарайся, милый, и повторяй: живущий под кровом Всевышнего...

Приказ Фернандо и одновременный шепот на ухо вызвал новую волну мурашек. Герцог судорожно сглотнул и вновь обхватил ладошкой свой член, чувствуя, как в кончиках пальцев пульсирует кровь. И слабо застонал.

Мир короля довольно плавился в отзвуках ангельского хора, проявляющихся в голосах любимых.

— Пой.

Фернандо подхватил с пола веревку, служившую поясом Легрэ. Несколько шагов вперед — и обе ладошки мальчика лежат на его плоти, а кусок выделанной пеньки связывает запястья Луиса. Взгляд ласкает лица любовников, которые находятся так близко.

— Пой.

Легрэ усмехнулся.

— Это не так сложно, как ты видишь. Продолжим? — и они продолжили, разумеется, выходило совсем не церковное песнопение, а совсем иная музыка, более желанная телу, чем душе.

Когда мальчик снизошел на всхлипы, король подхватил его под бедра, заставив обнимать себя связанными руками, открывая Кристиану.

Луису ничего не оставалось, как выгнуться и подставиться барону.

Пальцы Легрэ ласково прошлись между ягодиц мальчика, и почти сразу же два из них вторглись в горячее нутро — и при всем этом Кристиан улыбался королю, не сводя взгляда с его лица. Действовать на ощупь было несколько неудобно, но в чем-то даже приятнее и острее.

Юноша вскрикнул, всем весом опираясь теперь на Фернандо. Живот залило горячей волной, грозящей стать то ли болью, то ли удовольствием.