| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Горячий мустанг, дикий пустынный ветер, жар солнца в летний день — Августино вбивался в барона, утратив соображение о том, кто он и для чего рожден. Плотину, сбитую на морали, разрушала острая, как охотничьи ножи, любовь, которая оказалась сильнее поклонения Богу. Бедра двигались яростно, вдавливая Пьетро в кровать и не давая передышки.
А юноше она и не была нужна. Безумие страсти, в котором он оказался, требовательно вело все дальше, отбирая осознание мира кусочек за кусочком, придирчиво их рассматривая, выбрасывая ненужные, остальные очищая от шелухи, оставляя самое важное — в своих откровениях днем Пьетро был прав. И даже если его потом отправят на костер — жаль не будет, ибо за что еще отдавать жизнь, как не за любовь? А пока он отдавал тело, душу, сердце. Бери все, бери целиком! С сумасбродными мыслями, с отчаянной и бесшабашной веселостью, с уже заработанными шрамами и пониманием, что жизнь может оборваться в любой момент — бери! И дрожь, которая прошибает почти на пике наслаждения, и судорожные вздохи, когда не хватает воздуха ни на что, и невнятное мычание, превращающееся в стоны, были подтверждением чувства, сжигающего Пьетро.
Августино забормотал что-то на арабском, склоняясь и приникая к влажным горячим губам барона и глубоко проникая в того. Голова кружилась, судороги оргазма заставляли совершать медленные движения, которые изводили невероятно. И священник почти не видел измученного страстью лица, когда они погрузились в тепло окутывающего расслабления, когда по животу и груди Пьетро расплескалась сперма.
— Вы меня завораживаете, — выдохнул инквизитор, утыкаясь лицом в темные бурные кудри Моунта.
В ответ юноша обнял Августино. Слабая счастливая улыбка цвела на лице барона, все еще погруженного в сладостное сумасшедшее состояние, которое не хотелось отпускать, так же как и мужчину. Никогда.
— Я просто люблю, — не хотелось ни шутить, ни говорить положенные глупости, которыми Пьетро привык сыпать в постели — почти всем это нравилось, почему бы и нет? Хотелось просто лежать и обнимать. Несколько почти бессонных ночей и переживания сегодняшнего дня начали сказываться, и юноша очнулся через несколько минут, с удивлением осознав, что начал дремать, крепко сжимая свое нечаянное счастье.
Августино позволил себе лечь рядом, притягивая и устраиваясь на подушках. Он не мог оставаться на всю ночь здесь, и не собирался этого делать до этого момента, но теперь очень хотелось спать рядом и чувствовать Пьетро и слышать его сопящее дыхание.
— Мы знакомы несколько дней, — примирительно погладив юношу по щеке, священник и сам закрыл глаза, постепенно проваливаясь в дремоту.
— Мне не важно, — прошептал барон в ответ. Важно другое — то, что на сердце. Это не отдают. Он вновь притянул к себе Августа — экзотического, пряного и теперь такого родного. "Главное то, что здесь и сейчас. Теперь", — подумал, засыпая.
* * *
Сильвурсонни ужасно устал за этот день — отчеты приходили почти целые сутки, гонцы прибывали, сообщая, что границы укрепляют и что есть возможность заставить франков даже нос не совать в Вестготию. В замке же царил уже почти мир, и суета все больше напоминала столичную, чем деревенскую.
Даже в спальне у сюзерена все устроили по-королевски. Не королевской являлась лишь любовь к Эдвину, что во время болезни поселился в комнате Луиса и теперь тоже лежал в кровати. Герцог вошел без стука и закрыл дверь изнутри — его возлюбленный еще не оправился после огня и теперь отбывал практически домашний арест.
Алонсо читал старую книгу, взятую в библиотеке Райсаро, в которой говорилось о любви молодой девушки из богатой семьи, и короля. Написано было дурно, но сюжет захватывал количеством любовных признаний. Эдвин давно ни над чем так не смеялся. Увидев Луиса, он отложил книгу на одеяло и сел в постели. Он так скучал по нему этот день, особенно после прошлой ночи, когда Луис, явившись ему с заходом солнца, страстно любил, доведя почти до потери сознания. Счастливый Алонсо уснул, не успев расспросить, как идут дела. А на рассвете он проснулся один.
— Наконец-то, — Эдвин весь сиял от счастья, приветствуя любимого. — Я думал, ты уже не придешь сегодня. У тебя усталый вид. Иди ко мне, я разомну тебе спину.
Сильвурсонни сбросил с себя пелиссон и направился к кровати, бросив равнодушный взгляд на ужин. Он дико устал и хотел только одного — выспаться хорошенько. Два дня они не виделись с Эдвином, и все приходилось спать только урывками.
— Быть королем страшно, — сказал мужчина, садясь на кровать и подставляя шею.
— Я завтра намерен заняться делами, — сказал Алонсо, начиная разминать королю плечи. — Думаю, я могу заняться судебными тяжбами. Слышал, крестьяне жалобы подавали на барона в огромном количестве. А ты запер меня здесь. — Мягкий поцелуй коснулся плеча. — Позволь помочь и взять на себя часть забот. Мне было бы приятно, если бы у тебя оставалось время на улыбку.
— Да, будет неплохо не обрасти бумагами, — Луис откинулся назад и посмотрел в синие глаза. — Я соскучился по тебе. Слишком долго не видел. Прости меня... — мужчина провел рукой по волосам и щеке, обожая своего любовника и желая поскорее лечь с ним в постель, обнять и целовать долго и нежно.
— Целую вечность, — ответил Эдвин с мягкой улыбкой, и это было правдой: даже час без Луиса для Алонсо казался вечностью. Он даже не представлял, насколько сильна его любовь, пока Сильвурсонни не взял его там, в деревенском домике. Теперь Эдвин бесконечно и сильно его хотел, его глаз, губ, слов, его члена в себе, его сладостной тяжести над собой. — Жаль, что хочется заняться любовью, когда тебе следовало бы выспаться. Ложись-ка. — Алонсо потянулся за уголком одеяла, чтобы откинуть его, повернул голову, не стыдясь двух отметин на шее — отметин от страстных поцелуев, оставленных любимым.
Луис же не сразу понял, что именно такое на шее у любовника, но замер и внезапно отпрянул, почти скатился на пол. В его светлых глазах появилось нечто подобное боли, но та медленно перерастала в крайнее непонимание.
— Что это? Что у тебя на шее? — сюзерен задохнулся, его ноздри раздувались, его желваки ходили от ярости.
Алонсо удивился такой реакции: что за странные вопросы задает тот, кто сам же сделал это? Может быть, Сильвурсонни подзабыл, как прихватил ему шею, пока яростно вколачивал в постель? Или в темноте отметин не увидел и теперь испугался?
— Ах, это, — Эдвин смущенно улыбнулся, вспоминая, как почти закричал в этот момент — тогда губы Луиса ему показались необычно горячими. — Ерунда. Завтра надену плащ с капюшоном, и никто ничего не заметит, а если заметит, скажу, что в местной деревне роскошные проститутки.
— Ты был у проституток? — Луис силился понять, что произошло за два дня, и в голове у него стоял трезвон, который становился набатом. — Значит, ты не мог подождать двух дней, прежде чем я освобожусь от дел? — он потер виски, стараясь угомонить стук.
Эдвин разинул рот и моргнул, глядя на короля. Луис начинал пугать его.
— Я не был у проституток, — глухо проговорил Алонсо. — Тебе плохо? Что случилось?
— Ты сказал, что эти засосы от проституток. Значит ли это, что ты забылся? — Луиса трясло от ярости. — Два дня меня не было. Всего два дня, Эдвин!!!
— Как два дня? — не понял тот. Сильвурсонни шутит? Не похоже. Что же с ним тогда? Эдвин видел, что король рассержен и не понимал причины. Алонсо испугался, что любимый его либо перетрудился, либо сошел с ума. От волнения он стал дышать часто и глубоко. Просто голова шла кругом. — Ты считаешь, что мне не следует говорить, что я был у проституток? А с кем тогда? Любовницы у меня нет, жены тоже, а Августино я не должен говорить правду и...
— Ты хочешь сказать, что был с Августино? — совсем растерялся Луис и уже вскочил на ноги, отдернул одеяло и потянул рубаху, желая оглядеть любовника. Представшая картина пугала и удручала — на груди тоже имелись засосы. — С кем ты спал? — спросил напрямую сюзерен.
У Эдвина из горла вырвался нервный смешок.
— С тобой, — сказал он, глядя в глаза короля снизу вверх совсем растерянно. — Луис, — Эдвин встал на колени в постели, и взял лицо любимого в ладони, потянулся за поцелуем, — тебе надо отдохнуть.
— Я не сошел с ума, — сюзерен напряженно смотрел на Эдвина. Тот издевается? Нет. Его чем-то опоили и ... сердце забилось дикой лошадью, а руки похолодели от ужаса.
— Тише. — Эдвин ласково целовал его в губы. Он вспоминал прошлую ночь и снова хотел короля. — Не сошел. Все хорошо, слышишь. Ты просто устал.
— Да, вероятно... — Луис проглотил горький комок, про себя решая, как поступить дальше и намереваясь выследить предателя. — Ложись, — приказал строго. — Завтра поговорим.
О чем они завтра поговорят, Эдвин не особенно понял, но спрашивать не стал. Он очень волновался за Луиса, подумывая: не позвать ли лекаря, и клял себя, что сегодня просидел весь день в комнате, вместо того, чтобы помочь королю с делами. Так больше не могло продолжаться — пусть король сердится, но Алонсо с утра намеревался заняться делами. Чертовы ноги, все из-за них. Эдвин уложил Луиса в постель и сам лег рядом. Когда же Сильвурсонни уснул, Алонсо обнял его и, уткнувшись лбом между лопаток любимого, провалился в царство грез. Сон его был поверхностным и тяжелым. Утром Эдвин открыл глаза и увидел, что Луис как-то странно смотрит на него, словно приглядывается. Комната была залита солнечным светом, щебетали синицы под стрехой, и Алонсо на миг показалось, что вчерашний вечер — это просто кошмар.
— С добрым утром, любимый. — Он улыбнулся Сильвурсонни.
Луис с трудом открыл глаза, даже продолжительного сна не хватило, чтобы восстановить силы. Он повернулся в подушках, утопая в тепле и через ресницы глядя на Эдвина. Тот утверждал, что они спали. Сознание наполнялось сомнениями и страхами. Кто-то украл покой, кто-то посмел обманывать. Глаза остановились на темных пятнах на шее, и сюзерен помрачнел.
— Расскажи, как я приставал к тебе, — потребовал вместо ответа.
— Разве ты не помнишь. — Улыбка Эдвина померкла. Он осторожно коснулся щеки любимого рукой. — Луис, я волнуюсь о тебе. Ты сердишься так странно, словно я был с другим. Я не верю, что ты бы стал так зло шутить со мной. Если что-то произошло, чего я не знаю, то лучше скажи мне все прямо... Ты не хочешь быть со мной. Я не потревожу тебя, клянусь, я пойму... — Эдвин тяжело вздохнул, подбирая слова помягче. — Но поиметь меня так страстно, а потом все свести на ревность и обвинения в измене... Я запутался. Я не понимаю, зачем тебе это?
Луис молчал. Даже ответить не может прямо. Зубы заговаривает.
— Сегодня много дел, — прервал внезапно и резко поднялся с кровати. — Если тебе кажется, что я тебя хотел выпроводить, то это глупо, — Луис поднял с пола блио. — Сейчас оставайся в кровати, я позову лекаря.
— Луис! — Алонсо ухватил его за руку, с надеждой глядя в глаза. — Не уходи, — попросил он. — Останься со мной сейчас.
— Ты не отвечаешь на мои вопросы, — Сильвурсонни сдернул руку. — Я не сошел с ума. Я знаю, где был и что делал. У меня были переговоры. И там был мой помощник и еще множество подателей прошений, а вечером мы работали с бумаги с секретарем и послами с севера.
— Что? — Эдвин побледнел в ужасе глядя на Луиса. — Как такое может быть? — выдавил он, замерев от холода, пронзившего спину. Сердце испуганно застучало в груди, услышанное в голове не укладывалось.
— Обыкновенно. Афродизиак, немного травы, и ты впадаешь в состояние, когда видишь лишь грезы, — зарычал Луис. — Здесь был кто-то. И он оставил на тебе следы.
Эдвин замотал головой, живо вспоминая события того вечера. Пьетро принес ему ужин, они посмеялись и поболтали немного о каких-то пустяках. Потом Легрэ ушел и Эдвин остался один. Прошло три часа после последнего бокала вина прежде, чем Алонсо лег спать, и он точно помнил, что никто кроме Луиса в ту ночь не входил в спальню. Но Пьетро бы не стал делать с ним такого. Эдвин вообще перестал что-либо понимать.
— Нет. Этого быть не может. Никто не приходил, кроме Легрэ... Он не стал бы этого делать, Луис, я его знаю. Он ушел за три часа до того, как пришел ты. Боже, — Алонсо запустил пальцы в волосы, — это бред какой-то.
— В еду могли что-то подмешать и без ведома Пьетро, — вздохнул сюзерен и притянул к себе Эдвина. — Я тебе верю. Если бы не верил, я бы реагировал иначе. Но теперь у меня в голове только одно — среди нас есть предатель. Близко... Проверить это будет просто. Не так много людей имеют ко мне доступ. И я не оставлю все так...
Алонсо обнял Луиса так, как обнимают, только боясь потерять.
— Я не изменял тебе, — сказал он горько, — клянусь. Я же десять лет тебя любил до этого, и до сих пор люблю. Я никогда бы не смог обидеть тебя подобным образом. — Эдвин запустил руку в светлые волосы Луиса и от мысли, что кто-то еще прикасался к нему, кроме Сильвурсонни, Алонсо начинало тошнить.
— Я тебе верю, — тихо сказал сюзерен. Сердце его стучало часто, в душе скреблись дикие кошки, которые требовали ответов. — Кто-то слишком сильно меня ненавидит.
— Я убью этого мерзавца, — совершенно серьезно заявил Эдвин.
— Сперва его надо поймать, — откликнулся мужчина. — А для этого мы его должны выследить и поймать.
— Как?
— Ты, я и Пьетро. Иначе это узнают все. Нам ни к чему сплетни и лишние слухи, — Луис судорожно искал выход, и голова начинала с утра болеть нещадно. А сегодня и так предстоит слишком тяжелый день.
— Хорошо. — Алонсо отстранился и заглянул в глаза любимого со странным чувством — Эдвин был ни в чем не виноват перед ним, но ему теперь стало стыдно, стыдно до слез, и он не знал, что сказать в свое оправдание. Как все глупо вышло — над ним надругались, взяв обманом, а он даже не знал кто.
— Только не думай теперь, я больше не оставлю тебя ночью, — Луис ласково провел ладонью по небритой щеке военачальника, — никогда. — Он вновь сильнее сжал Эдвина в объятьях и поцеловал в губы, давая понять, что между ними ничего не изменилось, а в голове повторялось только одно — найти и повесить за яйца.
Алонсо целовал короля в ответ с такой благодарностью за понимание, что это начинало выглядеть страстью со стороны.
— Прости, — зачем-то сказал он.
Но Луис не откликнулся, лишь пальцы сжались сильнее, а внутри закипело желание и ярость. Он ревновал. Он злился, он сходил с ума от неизвестности и боялся, что Эдвин обманывает, что эту ночь он провел с Легрэ, с младшим Легрэ.
Этот день Алонсо прожил, занимаясь мелкими судебными тяжбами, коих набралось около сотни. Местные крестьяне затаили много обид на Райсаро за разорение своих домов и хозяйств, Эдвин пообещал выплатить компенсацию из казны баронства — благо та оказалась битком набита золотом. Оставалось подождать суда над мятежным бароном и дождаться вестей из Рима. К полуночи Эдвин вернулся в их с Луисом спальню, где слуги уже разложили на столе ужин на двоих. Алонсо не притронулся к еде и решил вздремнуть до прихода короля. За целый день им даже не удалось поговорить, из-за инквизитора Августино, который не отходил от Сильвурсонни ни на шаг и желал быть в курсе всего, что происходит.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
