Понимаю слишком поздно, что сыграть как хочу не удастся. Что-то душу тянет. По крови... И не понять сейчас кто это. Я слишком слаб. Я чуть-чуть переиграл... Не доиграл, не доучил свою роль. Вдохнуть бы... А маска жжется! Льдом сжигая кожу! Срываю ее, закрывая лицо рукавом разорванной рубашки. И... Ухожу в межмирье? Что б карты снова спутать? Себе и все... А вот и нет! Я... Зачем-то... Отступаю к тебе... Меня шатает... Не хватает ни времени, ни сил, ни крови... И желанья нет для битв великих... Сознание уплывает...

Я хочу целоваться...

Князь

Я бегу... Я падаю... Я вижу, как Храм начинает медленно растворяться в пространстве. Судья уходит... Судья взял Шута... Кто знает Шута? Кто играл с ним в любовь? Никогда не выигрывал... Книга... Хватаю ее в последний момент, пока исчезают последние стены.

Лжец! Нет законов! Нет сводов правил... Ты обманул меня, наказав моих лордов...

Рву страницы... Слышу голос Теодора, призывающего Скрипача сыграть. Рука ныряет в карман, проверяя уютный мирок, и касается тонких горячих пальцев. Пока другие воюют, так приятно быть человеком...

-Я люблю тебя... — шепчу почти невесомо и проваливаюсь в подготовленную мной тьму, чтобы обнять, прижать милого сердцу музыканта.

Губами ищу его губы... Жаркий поцелуй... Плен драгоценных объятий. Для нас музыка смерти станет великой симфонией любви. Медленно расстегиваю пуговицы на черном камзоле. Плавлюсь от скорой возможности...

— Теодор собирает души лордов, — шепчешь ты... — Они с Хаосом и мое сердце хотят украсть.

— У тебя нет сердца, — отвечаю, нежностью стекая вниз в ожидании чуда. — Это мое сердце горит в твоей груди.

Ледяная Дева

Улыбаешься, Теодор? Улыбайся, улыбайся, торжеству... Считаешь, я слабей тебя? Зря. Ведь даже ты, Собиратель душ, не понял главного — Скрипач здесь и в тоже время тут его нет. Тебе не обыграть Князя. А пока наслаждайся своим триумфом, смейся.. хоть ты еще и не победил.

..кружите снежинки, кружите.. не дайте ему увидеть правды...

Судья

Я с минуту смотрю на разноцветные переливы над радужным океаном, пытаюсь привести мысли в порядок... обвинения Хранителей — чушь. Они не смеют обвинять меня в предательстве, потому что увидели меня наедине с темным лордом — мало ли какие планы у правосудия и кто тут кого обманывает в итоге...

И Князь ничего не сможет доказать — свод Законов не дался в руки — ха-ха, попробуйте угадать, Ваша Темность, в чем именно моя ложь. Еще не все потеряно, все еще можно вернуть на круги своя... Я поворачиваю голову и смотрю на Шута, он лежит на песке, и голова его покоится на моих коленях, растрепанные волосы рассыпаются по моим бедрам, его глаза закрыты, грудь вздымается в тяжелом частом дыхании.

Ты такой красивый... даже с этой бледной кожей и тенями усталости на лице, я втягиваю когти и провожу по твоей скуле подушечками пальцев — а ведь на тебе нет маски! И это не рисунок грима... это ожоги от твоей последней маски. А рукава разодранной рубашки пропитались кровью. Бережно беру тебя за запястья, подношу к лицу израненные ладони и начинаю зализывать порезы, осторожно, чтобы не причинить боли... Они ледяные — тебе холодно... Обнимаю крепче, осторожность перетекает в нежность, скольжу языком между тонких пальцев, целую... и сердце опять отчего-то сжимается...

Скрипач.

— Я люблю тебя,— всего три слова, а скрипка вздрогнула в моих руках. Я еще не привык быть везде и нигде сразу. Мелодия на секунду рвется, но через мгновение продолжается снова. Играй, моя скрипка, играй. Ты всегда была для меня живой, пусть же моя сила поможет тебе сейчас.

Льется мелодия, мой князь, прими меня в свои объятья. Исчезая, я успеваю заметить, как Теодор призывает души воинов. Играй, скрипка, играй.

Вот и я, мой князь. Как горячи и сладки твои губы. Как нежны твои руки. У нас одно на двоих дыхание. Позволь мне быть к тебе еще ближе.

Скрипач стонет в руках Князя, а где то в другом здесь и сейчас стонет скрипка.

— Теодор собирает души лордов, — шепчу тебе, боясь потерять в страсти самое важное — Они с Хаосом хотят украсть мое сердце.

В глазах Князя горит любовь.

— У тебя нет сердца. Это мое сердце горит в твоей груди.

И я сдаюсь. Отдаюсь воле таких дорогих рук. Рисую губами по горячей коже. И тону, тону, тону. А скрипка звучит все сильнее, вся ярче. Мелодия тел и звуки волшебной скрипки сливаются и усиливают друг друга.

Ты все ближе. Зачем нам все это. Тьма раскинулась вокруг нас гладью шелковых простыней. Где твой камзол, мой князь? Где? Наверное там же , где остался мой. Зачем нам одежда? Как манит твоя кожа. Нежная, цвета топленого молока, как она манит. Позволь мне испить до дна, бокал нашей страсти.

Играй, скрипка, играй. Жар твоих рук, губ, тела. Как близко, как сладко. Прошу тебя, не оставляй меня, мой князь. Играй, Скрипка, играй. Быстрей — еще быстрей. Я ли это? Играй скрипка играй!

Мир таит и рассыпается в сотне осколков. Играй скрипка, играй. Пусть наша страсть и любовь будет сильнее всех законов мира. Играй мой, князь, я — твоя скрипка...

Святомир

Вдруг ткань миров дрогнула, Судья подхватил Шута и шагнул в распахнувшееся перед ним окно. Дыхание горячего песка коснулось нюха Святомира. Оборотень рванулся в распахнутое окно миров, но не успел. Дверь захлопнулась перед самые его носом. Волк взвыл. Силы темных лордов рвали его душу на части. От стука крови, вожак почти ничего не слышал. "Анна, прости. Я кажется подвел тебя, дорогая. Они оказались сильнее"

Фрейя вздрогнула, но песни не прервала. Сейчас только эти слова и музыка скрипача держали вечность на гране бездны...

Силы Шута и Судии окутали Хранителей плотной сетью. Святомир беспомощно зарычал. Эхо песен Анны и Хранительницы бурлило в его душе.

"Дорогая, Ты хотела, чтоб я помог Скрипачу? Что ж Лорды, я иду к вам. Теодор, ты зря решил украсть дорогую мне душу. И если Судья решил сдаться, всегда есть время призвать Палача". Рывком разорвав ловушку, Святомир прыгнул. В мир, который пах болью и кровью. В мир, куда Пожиратель звал все новые и новые души... В мир, где играла скрипка...

Хранительница

Мысли Хранительницы метались испуганными птицами.

Остановить песнь или нет? Это не Судья лишил жизни и основы Леди, но он же нас предал!

— Время загадывать желанья, Хранители и Лорды! Так расскажите, кто что хочет!

Шут! Вот кто во всем виноват! Он околдовал Судью, если бы не он, Судья бы так не поступал! Я тебя уничтожу! Но... Что происходит? Судья с ним уходит! И они, они оба нас заперли! Предатель!

Фрейя пела, изменяя реальность, старая вырваться из ловушки Шута и Судьи, а около ее ног корчился от боли Святомир. Фрейя старалась помочь ему, но ничего не могла сделать — что-то дробило душу солнечного волка, пытаясь забраться его суть, суть хранителя мира. С этим Мир мог справиться только сам, пока он не вернет себе настоящую цель его жизни, она не сможет ничего сделать. Так целить она теперь не умеет, так целить умеет лишь настоящая любовь, от которой Святомир сейчас почему-то отказывался.

Внезапно волк рванулся вперед, хранительница еле успела прикоснуться к нему, чтобы провалиться туда, где был мучитель ее брата, и где был тот, кого просила защитить Кровавая Леди...

Дракон Хаоса

Мне не нравилось то, что происходит. Запах крови не лишал меня обоняния, которое выдавало все оттенки материи... Ледяная Дева мало интересовала... И души Теодора — тоже. Все эти песенки, все это глупое колдовство ничего не значило. А вот Скрипач!!!

Я с размаху ударил хвостом по ледяной поверхности, разрушая поляну и подкидывая Скрипача и Ледяную Деву вверх.

Зубами схватил Скрипача...

-Он — мой! — взревел, сбрасывая наездника...

Князь

Я вжимаю тело Скрипача в мягкую перину, пальцы скользят по шелку черных простыней. Губы бесстыдно пьют радость поцелуя. Горячий, возбужденный, он дарит мне магию музыки... И позволяет с ним становиться одним. Капельки пота, как воск плачущих свечей, орошает нашу тьму...

Мы сливаемся в одно. Мы принадлежим друг другу. Плевать на Законы! Я прозрел... Я не отведу от тебя глаз... И овладею твоей нежностью, чтобы сгорать каждую секунду. Ты не игрушка! Я люблю тебя, Скрипач. И долой запреты...

Cкрипач

Скрипка тренькнула и затихла. Я вздрогнул и немного отстранился от сладких губ Князя.

— Не бойся. С ней ничего не случится.

Горячий шепот заставил меня на мгновение задохнуться. Но все же я всей своей сутью потянулся к скрипке. Мгновение, и лакированный гриф привычно лег в руку.

— Теперь ты доволен? — в голосе звучала улыбка. И тут же губы Князя прочертили влажную дорожку от колена к бедру.

— Да,— я на мгновение потерял ощущение реальности. "Да мой Князь, да! Теперь никто и ни что не мешает нам любить друг друга"

Князь

Теперь мы падали в нашу личную бездну. Где нет времени. Где все интриги — ничто. И говорить не нужно было — за нас говорила наша страсть. Ты откинулся на подушки, позволяя мне нависнуть над твоим стройным телом... Я слышал стук сердца в твоей груди, подчинявшегося ветру музыки...

Сегодня, навсегда мы будем вместе... Позволь мне войти... Позволь погрузиться в тьму без остатка и двигаться, забыв о том, что я Князь.

Ледяная дева

Кто-то взывает к моей магии, не давая сосредоточиться, взывает к Зиме.. но кто? Шут? Моя противоположность, тот, кого я никогда не пойму.. Слишком много масок, слишком много чувств.. Этого не понять Льду. Зачем же ты надел Ледяную Маску? Она тоже перечит тебе..

Отвлеклась ненадолго, но этого хватило, чтоб Дракон поднял нас на воздух, хватая Скрипача.

— Он мой! — ревет, сбрасывая Теодора.

..глупое животное...

Адский Шут

Так нежен...

Но стоит мне открыть глаза — вновь вспомнишь, что ношу я маски.... А масок нет... Душа моя желает ласки и тянется к тебе. Дыханьем греешь мне ладони, целуешь пальцы...

Там порезы. И замирает сердце.

Чего теперь хочу я?... Не надо, пожалуйста, давать такой мне выбор... Я не доверюсь... Или, негоже на такую нежность отвечать коварством?

— Не надо, кровь мою не пей...

Я не хочу....

О, да! Я сделаю тебе больней!

Да что ты знаешь?!

Вырываюсь! Голова кружится так, что тотчас падаю на колени. Снова пытаюсь встать... Меня шатает.

— Я не хочу!!!

Опять играю и шучу... Да — вру! Но, только честно — вот тебе такое надо?! Я негода, ненастье, ливень, что стучит по крыше мира! Темной-темной ночью, холодной, мерзкой, одинокой. Так — жестоко....

А ты так нежен...

Я твоим не буду никогда! И не надейся!

На вдохе, и голову поднять, что б посмотреть тебе в глаза... И пусть с колен...

— Не подходи ко мне! Я сделаю тебе больней!

И с выдохом...

— Прошу тебя, смелей...

Судья

Адский Шут — сама непредсказуемость, яркая птица, мятущийся огонь. Никогда не мог тебя понять... всегда на тебя любовался... От тебя можно ожидать, что угодно. Ты вытворишь любую жестокую шутку, только, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Ты вырываешься, гонишь меня, вот он момент, когда можно очнуться и улететь... прочь от огня, пока крылья не опалил... Но я вскидываюсь, видя, как ты падаешь на колени. Меня останавливает даже не окрик, а взгляд — такой шальной... даже сейчас ты играешь в свои игры.

— Я боли не боюсь, — усмехаюсь, подхожу ближе, опускаюсь рядом, а потом рывком опрокидываю его на песок, заламываю ему руки над головой — он сейчас так слаб, что почти не может сопротивляться. Я склоняюсь близко-близко — к самым губам, ловлю его дыхание, но не прикасаюсь. Только трусь щекой о его щеку, целуя уголком губ.

— Ты замерз, я тебя согрею... а потом можешь идти на все четыре стороны... если хочешь... только больше не попадайся, уже не отпущу, — шепчу ему и медленно высвобождаю его руки, чтобы мои ладони вновь заскользили по его коже — по груди, по линии талии, мизинцем на секунду нырнуть в соблазнительную ямку пупка и ниже, чтобы запустить пальцы за пояс его брюк.

Адский Шут

Тяжелый... Такой... Я не вырвусь из твоих объятий.

Понимание этого — сродни ледяному ливню, которым я так грозился облить тебя. Меня бросает то в жар, то в холод... Страшно? О, да... Мне очень страшно. Пытаюсь вырвать руки, ударить, укусить... А толку? Кривлюсь в ухмылке: " Сегодня ты сильней?"

Меня согрей.... Не отпускай... А мне — огнем гореть... Для тебя...

И я так рад, что ты меня сильней... Что не мне сегодня выбирать... Хоть раз не выбирать, а знать, что выбор сделан — и мне его не изменить...

Трешься щекой о мою щеку... И я , непроизвольно, тянусь к тебе.

И прижимаюсь сильней... Как же страшно! Как же сладко... Твои руки по коже — чертят огненные узоры... Дыхание опаляет... Тянешь вниз мои брюки... Я точно сойду с ума. Всенепременно... Подаюсь на встречу, целуя в шею, там, где бьется пульс... Глажу плечи, спину... Крылья.... То едва касаясь кончиками пальцев, то почти царапая до крови. Это так... Сильно ... Чувствовать твою тяжесть на себе, ощущать как перекатываются под кожей мышцы, очерчивать их... То пугаться и замирать, то вновь ласкаться....

И хочется — что б больше... Что б долго...

Крепче держи меня...

Судья

Ты больше не вырываешься... но это не сдача в плен, ты мне отвечаешь... Я выпью губами всю твою кожу, каждый запретный уголок — пока можно, пока ты мой, я знаю, что всего лишь на мгновения. Ты пламя — тебя нельзя поймать надолго, иначе обожжешься. А мне все не напиться тобою — хотя я уже пьян до безумия. Мои поцелуи опустились уже почти до твоих бедер, но я вновь возвращаюсь выше, обманув твое напряженное ожидание, медленно подбираюсь к соску, дразню, хожу кругами, а потом накрываю горячим, жадным поцелуем, чуть прикусывая — на грани боли.

Адский Шут

Выгибаюсь! Сердце стучит так, что, кажется, его можно услышать и на другом конце вселенной. Дрожу и задыхаюсь... От желаний маюсь! Путаюсь в рукавах своей рубашки...

Руками провожу вверх по твоей спине... По плечам... Тяну к себе ... Хочу смотреть тебе в глаза!

Но, снова в крайность.

Что творю я?! Бежать!

Немедленно!!!

Опять пытаюсь вырваться... Мне, почему-то, дико страшно... Чуть не вою!

Мотаю головой...

— Отпусти меня!!!

Судья

Я замираю, тяжело дыша, приподнимаюсь, заглядываю в твои глаза — в них паника. Это не игра... или игра настолько искусная, что мне не отличить.

Я успокаивающе перебираю твои волосы, затем кончики пальцев пробегают по скулам, щекам, подбородку, ласкают губы... я боюсь яда твоих поцелуев, особенно сейчас, когда ты в смятении, но мне так хочется... интересно, может, ли яд проникнуть сквозь пальцы?.. Ты то отворачиваешься, то тянешься ко мне. Я отстраняюсь, освобождаю тебя от своего веса, чтобы тут же снова притянуть к себе, затащить на колени. Рубашка сползает с твоих плеч, как змеиная кожа, ладони мои гладят твою спину, чуть нажимают на поясницу, заставляя прогибаться, прижимаясь ко мне. Я снова целую твои плечи, ладонь сползает вдоль позвоночника ниже, за пояс расстегнутых брюк, я дотягиваюсь пальцами до копчика, массирую его, слушая твое рваное дыхание.