Отражение

— Ну, она довольно... мила.

— Мелковата.

— Мы вроде в хорошей форме, поместимся.

— Пойду-ка я закажу отдельный номер,— я развернулась на каблуках, намереваясь уйти. Арон поймал меня за запястье.

— Не глупи, Лесс. Я посплю с краю, прислонившись к стене. Ты можешь занять целиком этот... метр кровати и радоваться жизни.

— К чему такие жертвы,— я постаралась улыбнуться, но с учетом комичности ситуации это вышло криво.

— Уверен, к вечеру дождь кончится...

— А если нет?

— А если нет — решишь сама, стоит ли заказывать отдельный номер. Ты же вроде взрослая девочка, а решения принимаешь, как вздорный подросток, даже не дождавшись ночи.

— Думаешь, я передумаю?

— Да, я почти в этом уверен,— он растянул губы в самоуверенной улыбке, и не успела я вставить очередное полуостроумное замечание, как он осторожно, будто боясь спугнуть, провел большим пальцем по моей щеке. Я смотрела на него широко распахнутыми глазами, не шевелясь, как парализованная волнением и безнадежным ожиданием. Но стоило его дыханию опуститься на мою шею, как тонущий кораблик сомнений разбился о скалы подавляющего, не оставляющего альтернатив контроля и точности движений человека, который всегда добивался желаемого.

* * *

— Доброе утро, соня,— я проснулась от дрожи, которую вызывали точечные поцелуи на плечах, ключице, шее... Приоткрыв глаза и увидев размытую темную макушку, снова их прикрыла и улыбнулась.

— Удивительно, как ты это делаешь?

— Делаю "что"?— Арон приподнялся на локтях таким образом, что его лицо оказалось на уровне моего, и мы касались носами.

— Сводишь меня с ума,— призналась я без тени смущения. В конце концов, он и сам это знал. С самого первого дня нашего знакомства.

— Этот вопрос стоит задать тебе, Лесс. Не думал, что такая заносчивая особа сможет перевернуть мою жизнь. Занять собой каждую свободную мысль. Стать всем, чем я когда-либо хотел обладать, и при этом сохранить к себе неприступную стену уважения. Ты единственная, с кем я хотел бы просыпаться вот так, в совершенно безумных местах и позах.

— Звучит очень пошло,— я заерзала на подушке, давая ему больше места, но Арону и так было удобно, половиной тела он прижимал меня к кровати.

— Я хочу быть с тобой, Лесс. Не вижу в этом ничего пошлого.

— Ты же знаешь, что все зависит только от тебя.

— Не только...

— Только, Арон. Меня ничего не держит. Но ты скован еще хуже моего, как бы ни пытался доказать обратное.

— Я не мог иначе до этого дня. Ты веришь мне, что мы найдем выход?

— Нет, Арон, в это я не верю. Но я верю в то, что если ты действительно захочешь быть со мной и откажешься от якорей, тянущих тебя ко дну, я помогу тебе удержаться на плаву. В любое время, когда ты будешь готов.

* * *

— Вы сами подписывали договор, вот, видите? Это ваша подпись?— сотрудник офиса центрального управления кибернетическими системами уже девятую минуту тыкал пальцем в графу с моим именем и фамилией.— Вы согласились на условия договора. Что ни при каких, повторяю: вот это написано, ни при каких обстоятельствах вы не можете отказаться от права владения товаром и не можете передавать права собственности лицам, не значащимся в первоначальном договоре. Насколько я могу судить, здесь только ваше имя.

— Я не могу его содержать, у меня проблемы с финансами,— врала я, заламывая пальцы рук.

— Мисс Рейтерн, мне очень жаль. Мы не можем расторгнуть договор. Давайте представим ситуацию, что мы сейчас с вами не в офисе, а я ваш сердечный друг. И вдруг вы хотите отказаться от ребенка, потому что вам не хватает денег на то, чтобы его прокормить...

— Послушайте, это совершенно другая ситуация! Я бы никогда не отказалась от своего ребенка, но сейчас речь о роботе! Мать его! О роботе!

— Мисс Рейтерн,— он понизил голос и говорил со мной, как с маленькой несмышленой девочкой,— обратитесь в офис, может быть, ваша компания сможет помочь вам преодолеть эти временные трудности...

— Я хочу расторгнуть договор!

— Хорошо, это вы уже говорили. Но вы нашли покупателя, на которого сразу же будет оформлена собственность? Вы же не оставите свою квартиру без владельца, предварительно ее не перепродав, почему тогда думаете, что можете поступить так с роботом?

— Да уж, по цене он как самая настоящая недвижимость, да и по ограничениям в миграции тоже.

— Мисс Рейтерн, я готов помочь вам, если вы выполните одно условие: приведете человека на свое место, который будет готов купить у вас робота. В противном случае он будет фиксироваться за вами, даже когда вы покинете страну. Я имею в виду, административная и уголовная ответственность за действия, совершенные вашим роботом, ложатся целиком и полностью на вас.

— Да, я это понимаю.

Без чертового договора о перепродаже или справки о расторжении действующего договора я не могла заявиться в ЦСУ и добиться того, чтобы меня стерли из памяти Рэя. Тем самым добиться окончательного и бесповоротного разрыва. Но что хуже всего, несколько лет рекламируя эту "совершенную модель робота", я не представляла, кого мог заинтересовать мой личный экземпляр. Мало того что он пользованный, чаще всего не по его заводскому предназначению, так еще и сроки сделки сужались до одного дня.

Я была полна решимости порвать с этим городом и с этим образом жизни. Последний день с Ароном был невыносим, каждую минуту, каждую секунду я вспоминала его прикосновения, его обещания. Я фантазировала о том, как могла бы повернуться моя жизнь и как я могла бы быть счастлива, если бы прямо сейчас, с измененным сознанием, с сердцем, открытым миру, бросила всё то, что делало меня все менее и менее человечной. Но закон запрещал мне бросать Рэя без присмотра, а значит, я была прикована к Сингапуру еще на пару лет, пока не найду желающего встать на мое место и закрыть своей широкой спиной.

Хотела ли я быть с Ароном так сильно, что рушила в один миг все свои идеалы, принципы и долгоиграющие планы? Может быть, дело в нем. Но сейчас, спустя неделю, я уже вполне сознательно подходила к делу. Меня тошнило от душного офиса, от каждодневных монотонных действий, от лиц, которые кривятся, чтобы изобразить улыбку. Я действительно успела соскучиться по семье и давним друзьям, оставленным в родном городе. Работоспособность сократилась в несколько раз, я не могла сосредоточиться, зная, что Арон работает в том же здании. Но главное — я больше не видела здесь будущего, я не хотела прожить в одиночестве, в обнимку с механической игрушкой, всю оставшуюся жизнь. Это значило только одно: надо сжигать мосты. Прямо сейчас, пока есть силы и желание менять реальность. Рвать шаблоны, переворачивать страницу. Отрезать от себя все тросы, держащие на месте. Бежать, бежать подальше от мира, который убивал человечество точнее любого вируса, просто заменяя каждого из нас по отдельности на синтетические копии, на клонов.

"Я свое дело сделал. Теперь твоя очередь. Арон"

Мы встретились с Рэем на безлюдном побережье. Об этом местечке с куском земли, змеей уходящем в море, не знали туристы. Гладь воды казалась сливочно-серой, от легкого ветра проходила мелкая рябь. Вдалеке от нас, ближе к городу, заходили в порт "зеленые" корабли, позволяющие сократить загрязнение окружающей среды за счет использования экотоплива и глубокой очистки выбросов. С щенячьим визгом носился по лужайке лабрадор. Судя по ошейнику, без хозяев он не остался: хоть и гулял весь день, где заблагорассудится, ночевать непременно приходил в один из прибрежных коттеджей, к ждущим его людям, к сытному ужину и мягкой подстилке у кровати хозяев. Подбежав ко мне и ткнув мокрым носом в тыльную сторону кисти, лабрадор поднялся на задние лапы и, подскочив, отпрыгнул в сторону. Рэй приобнял меня одной рукой за плечи, не чувствуя моего напряжения.

— Лесс, скажи честно...

— Не продолжай.

Я не чувствовала его запаха. Ветер заплетался в волосах, как шаловливые пальцы.

— Лесс...

— Пожалуйста, Рэй. Мне и так тяжело.

— Я не могу иначе, я должен спросить тебя.

— Ты можешь замолчать прямо сейчас. Рэй, мне тяжело дышать...

— Ты заболела?— стеклянные глаза. Брови нахмурены, как при тревоге. Красивые болотно-зеленые с переливами серого цвета глаза. Лицо двадцатилетнего парня, без единой морщинки, без изъяна. Совершенное творение рук человека. Идеальный мужчина, созданный для того, чтобы понимать женщин по заложенным в черепную коробку алгоритмам.

— Да, похоже на то. Неважно себя чувствую.

— Поехали тогда домой?— наивный, ему сказано было меня защищать. Делать горячий чай, укрывать ватным одеялом, если я болела. Выполнять любые мои капризы...

— Мы еще не дошли до конца, Рэй. Я хочу увидеть, чем это кончится.

Он посмотрел на меня с вопросом, и я кивнула головой в сторону хвоста земли.

— Дойдем до конца.

Рэй взял меня за руку, и мы пошли, сминая еще влажную от дождя траву. Каблуки проседали в землю, я с трудом выдергивала их вместе с грязевыми комьями. Его рука была горячей, хотя моя леденела под ветром, и я прятала вторую, свободную руку, сжатую в кулак, в карман. На самом краю мыса изредка мигал красный огонек на вкопанном в землю метровом столбе. Легкие, как перистые облака, волны касались камней. Я вдыхала солоноватый запах, пытаясь взять себя в руки, как будто море придавало смелости и заживляло раны.

— Обними меня,— попросила я, и Рэй обвил меня руками за талию. Не закрывая глаз, я дотянулась до его губ и прижалась к ним, не пытаясь поцеловать. Мои руки зарылись в его светлые волосы и круговыми движениями проходились по затылочной части головы. Рэй, насколько ему позволяли рецепторы, следил за ситуацией. В одну секунду его руки напряглись, и он оторвался от моих губ.

— Лесс...

— Тише, Рэй. Я же просила!

— Я все же спрошу тебя...

— Уже слишком поздно, Рэй, не говори ничего.

— Лесс Рейтерн, тебе хорошо со мной?

— Да, Рэй,— ответила я честно. Пальцы замерли на выпуклой кости.— Но теперь я знаю, что может быть лучше.

Ногтем указательного пальца едва заметным усилием я поддела прорезь для замены чипа. Надавив чуть сильнее, почувствовала хрупкое соединение. Ну, вот и всё.

Его руки обмякли. Я мгновенно закрыла глаза, не в силах смотреть, как его идеальное тело, совершенный экземпляр, модель R02-A-Y78/180337 разбивается о прибрежные скалы и безжизненным куском идет ко дну, не оставляя ни пузырей воздуха, ни сожаления. Нащупав в кармане куртки ключи от машины, я сжала их в ладони и направилась обратно к машине. Лабрадор весело тявкнул вслед.

* * *

Я возвращалась в город под проливным дождем. По стеклу растекался бесконечный водяной поток, что пришлось сбавить скорость до минимальной и включить дальний свет. В машине орала музыка, бессмертный классический рок, который не давал упиваться своим одиночеством и чувством безвыходности ситуации, когда ты сам же лишил себя дороги назад. Я изо всех сил старалась не думать о произошедшем полчаса назад, чтобы не потерять рассудок. Руки дрожали. Я вцепилась в руль как в спасательный круг и не отпускала даже при поворотах, ведомая лишь глухими наставлениями из навигатора.

"Всё будет хорошо,"— повторяла я, словно мантру, сбиваясь с курса. Дорогая прямо вела в спальный район с наиболее бюджетным жильем, которое только можно было найти в окраинах Сингапура. В многокомнатных коттеджах селилось, как правило, несколько семей, из расчета: одна комната на двух человек. Сама того не замечая, по инерции, я остановилась у светло-салатного дома на перекрестке, бросила машину у тротуара и выскочила под дождь.

За время бега по тропинке, ведущей к входной двери, без куртки и без зонта я промокла до нитки, волосы свисали темными каплями, прижатые к макушке водой, косметика растеклась под глазами. Рубашка, летняя, никак не предназначенная для суровых осенних ливней, прилипла к телу и просвечивала продрогшие участки рук.

Взбежав на веранду, я наткнулась на табличку "Джеффри" на двери. И рядом с ней, на соседней двери, висела похожая табличка "Колин". Я пробежала до упора вправо, не встретив знакомого имени, и вернулась обследовать левую сторону дома. Веранда тянулась по периметру по всему первому этажу. Я навернула половину пути, когда увидела табличку "A.J.". Никогда не делала подобных безумств. Никогда не делала первых шагов, не бегала за парнями, не заявлялась к ним, чуть только стемнеет, в облике промокшей курицы. Но отчего-то мне было все равно. В голове творился сумбур, и чтобы справиться с гнетущим чувством тоски, я приехала к тому человеку, благодаря которому я с этой тоской познакомилась.

Он открыл дверь, сонный, в пижамных штанах и с растрепанной шевелюрой. От удивления приподнял брови.

— Привет,— выдохнула я, не двигаясь. Он покачал головой, будто не верил, что я действительно приехала. Я и сама с трудом в это верила, но все же надеялась услышать пару слов одобрения. Возможно, он солгал бы мне, что все будет хорошо, и я довольная уехала бы домой.

Арон подтянул меня за подбородок и поцеловал. Легко, пробуя на вкус, как в первый раз. Чуть осторожно, не разрушая сон, пока он длится. Я обняла его за шею, и Арон приподнял меня над землей, чтобы я обхватила его ногами. От него пахло свежестью и свободой. Он вошел в квартиру, пока я жадно, дорвавшись наконец до запретного плода, исследовала его губы. За спиной захлопнулась входная дверь.

— Я уезжаю завтра,— сказала я, устремив взгляд в потолок. Арон приподнялся на локте.

— Ты серьезно? Завтра?

— Да, чего время тянуть? Я уже неделю планирую отъезд, пока во мне достаточно решимости всё бросить и начать жить заново.

— Я тебя не узнаю,— он покачал головой и откинулся на соседнюю подушку,— это достойно уважения, Лесс. Но когда я говорил тебе менять свою жизнь, вовсе не имел в виду...

— Это не важно, Арон. С тобой или без тебя я должна двигаться дальше. Пока я была PR-менеджером, мне казалось, что есть ступеньки выше моей. Сейчас я понимаю, что застыла на месте, и твое присутствие рядом не дает мне работать. Я всегда думала, влюбиться — это страшно. Это как потерять себя, свою свободу и независимость, свой холодный разум.

— Лесс... как ты можешь сейчас уехать? Я из-за тебя бросил девушку, которая меня любила. И я надеялся хотя бы попробовать быть с тобой и посмотреть, что из этого получится.

— Ты можешь приехать ко мне.

— Что за глупости, Лесс!— Арон повысил голос, чего никогда раньше не делал.— Я не влюблен в тебя настолько! Сколько можно жить подростковым максимализмом, ты же должна понимать, что нет разделения на белое и черное, что нельзя кидаться из крайности в крайность и не разориться. Если это я на тебя повлиял, то давай, сдавай билеты, я беру свои слова назад.

— Нет, не только ты...

— Как ты собиралась не проиграть?

— Я не знаю,— на глаза наворачивались слезы. Хорошо, что мы лежали в темноте, и Арон не видел, как краснеет мой нос и поджимаются губы. Пока я ехала к нему, конечно, я продумала разные варианты его реакции, но так и не успела подготовиться морально к худшей из них.