Все наоборот

Неудивительно, что после такого отношение как к магии, так и к Лили у Дурслей сильно изменилось. Хотя Джеймса они продолжали вполне заслуженно недолюбливать.

Гарри же к себе они брали вполне охотно, относились к нему хорошо и признавали, что серьёзный и самостоятельный Поттер положительно влияет на слегка (а может, и не слегка) избалованного Дадли.

Отвезти Гарри на вокзал предложил сам дядя Вернон, однако при этом наотрез отказался посетить саму платформу 9 и 3/4, пробурчав себе под нос: "Кто их знает, что там у этих волшебников... может, чудища какие-нибудь..."

Все-таки отзвуки Мародёрских шуток и по сей день беспокоили дядю Вернона.

* * *

Оба зелья, которые готовила мама, были изобретены и запатентованы профессором Снейпом, и, наверное, только ей он и раскрыл секрет их рецептуры. Только эти два зелья приносили ему в год доход вполне достаточный для того, чтобы одинокий холостяк мог жить в своё удовольствие и не заботиться о расходах до конца жизни. Но Снейп ещё был изобретателем "Волшебного шампуня", который его буквально озолотил. Этот шампунь обходился недорого в производстве, а эффект от него был потрясающий. После него волосы можно было неделю не мыть — они оставались чистыми, становились более густыми, начинали быстрее расти. Ничего удивительного, что скоро почти всё магическое население Британии могло похвастать отличными шевелюрами. Волосы начинали расти даже у лысых. И при таких доходах Снейп продолжал жить достаточно скромно, особняки не покупал, в ресторанах не кутил, и даже продолжал работать в Хогвартсе на должности профессора зельеварения.

Гарри догадывался, почему он так поступал. Что деньги Снейп бережёт на тот случай, если мама всё-таки разведётся с папой и выйдет за него замуж. Гарри не слишком-то нравилась такая перспектива. Джеймса он, несмотря на закидоны, всё ещё любил — помнил, каким тот был когда-то, и память эта ещё не совсем была погребена под свежими впечатлениями.

Одна лишь мама ни о чём не догадывалась, пока ей не открыла глаза бабушка Дореа.

Навестив их однажды вечером, она отослала Гарри за покупками в ближайшую лавку. Он вернулся, как видно, быстрее, чем предполагала Дореа, и опять невольно услышал "взрослый" разговор.

-...а я тебе говорю, бросай ты его, — говорила бабушка.

— Да что вы, мама! Как можно! Это же... позор на весь род. Это же нужно будет в Визенгамоте... Перед всеми... Стыд-то какой... — мама всхлипывала между фразами.

— И я тебе то же самое сказала бы пару лет назад. Я-то надеялась, что он одумается, пить бросит, хотя бы ради тебя с Гарри. Но лучше не становится. А сколько раз я с ним говорила! И мне он обещал исправиться, на фамильном гербе клялся! А что в итоге? Ещё хуже гуляет. Ты знаешь ведь, что в хранилище у вас почти ничего не осталось? И ключ у него не отобрать, пока Гарри не совершеннолетний. Хорошо, что у меня есть запасы, в случае чего, по миру не пойдёте.

— Не могу я так... Он же пропадёт без меня...

— До сих пор не пропал — и дальше не пропадёт. Особняк он вам оставит — пусть только попробует не оставить! Тогда я вам наш родовой отпишу! А если он сам ко мне жить вернётся — эх и устрою я ему веселье! А ты найдешь себе мужчину хорошего, непьющего, будете Гарри вместе растить.

— Какого еще мужчину? — продолжала всхлипывать мама.

— Обычного! — рассердилась бабушка. — Да хоть этого носатого Снейпа!

— Что-о?! — от удивления мама даже перестала всхлипывать.

— А что? Мужчина он состоятельный, не пьёт, не гуляет. Да и тебя ещё с Хогвартса любит. Про это все знают... А ты и не замечала, что ли?

— Мы же... просто друзья... Нет, мама, я не смогу.

— Ну, решать тебе. Но если совсем плохо будет — знай, я на вашей с Гарри стороне.

* * *

Гарри стоял со своим багажом перед вокзалом и всё больше нервничал. Мама просила подождать её вместе с Дурслями, а сама отправилась в очередной раз разыскивать папу. Дядя Вернон тоже заметно волновался и поглядывал на часы — ему уже давно пора было на работу. Тётя Петуния волновалась из солидарности с Верноном и Гарри. Дадлика они уже с утра пораньше отвезли в его новую школу. Вот кто уж точно бы не волновался — жевал бы небось очередной сэндвич и в ус не дул.

Наконец в половину одиннадцатого мама с лёгким хлопком материализовалась невдалеке от них, держа под руки улыбающегося папу. Петуния с Верноном опасливо от него посторонились.

— А -а, родственнички! И вы тоже здесь! — ехидно осклабился папа.

Мама отпустила его, и он чуть не грохнулся на асфальт, с трудом удержавшись на ногах.

Она подошла к Дурслям и протянула им затейливо упакованную коробочку с зельями.

— Простите, но я не смогла прийти на вашу годовщину, — приглашение мама получила, но весь вечер провела, вызволяя папу из очередного притона, поэтому к Дурслям так и не попала, — Но позвольте вручить вам мой обычный скромный подарок.

— Что ты, Лили, ну зачем такие хлопоты... — радостно защебетала Петуния, бережно опуская драгоценную коробку в свою сумочку. — Так неловко... Но ты приходи к нам в воскресенье, я испеку торт, отметим в узком кругу начало учёбы наших мальчишек.

— Хорошо, — улыбнулась Лили. — А теперь пойдем, Гарри. Кстати, сколько сейчас времени?

— Без двадцати одиннадцать, — уныло ответил Гарри.

— Без двадцати... Что?! Бежим скорее!!!

И через несколько долгих минут они вместе с Уизли уже были на платформе перед пыхтящим паровозом.

* * *

В единственном почти свободном купе одиноко сидела хрупкая девочка с волнистыми каштановыми волосами.

— ...Я Рон Уизли. Это Гарри Поттер. А тебя как зовут? — просто спросил рыжий Рон у случайной попутчицы. Гарри даже нравилась непосредственность нового друга. Он сам бы, наверное, не сразу решился завести разговор.

— Гермиона. Гермиона Грейнджер, — тихо ответила девочка.

— Да ладно! — изумленно вырвалось у Гарри. Он оторопело уставился на девочку, но быстро взял себя в руки, вспомнил уроки бабушки и официально продолжил: — Прошу прощения, леди Грейнджер. Для меня большая честь познакомиться с вами.

Он отвесил лёгкий учтивый поклон, но потом подумал, что это, наверное, уже был перебор. Рон недоумённо переводил взгляд с него на девочку. Ах да, конечно. Рон же маггл... то есть, вырос у магглов, и никогда о ней не слышал.

Глава 2.4 — Гермиона

Худенькая девочка недовольно поморщилась, увидев поклон Гарри.

— А можно... э-э-э... как-нибудь менее официально? — с лёгкой печалью в голосе спросила она. — Мне и дома такое обращение до смерти надоело. Я надеялась, что хотя бы в школе что-то изменится...

— Конечно, — Гарри присел напротив неё на сиденье. Рон устроился рядом с ним. Гарри решил, что надо брать пример с Рона и быть попроще. — Меня просто бабушка так учила. Как себя вести с представителями древнейших и благороднейших, ну и так далее...

— Да ты и сам не из простой семьи, — фыркнула она. — Ты же Поттер, верно? У нас есть общие предки. Мы с тобой родня в восьмом колене.

— Ух ты, так вы ещё и родственники! — удивился Рон.

— Я о тебе ни разу не слышала. И твоей фамилии нет в исторических книгах, и в родословных волшебных родов. Значит, ты магглорождённый, а потому тебе простительно не знать, что почти все чистокровные волшебники — родственники. Нас же очень мало. Но мы с Гарри — очень дальняя родня, к тому же, он полукровка, так что нам можно даже пожениться без угрозы для потомства, — задумчиво произнесла девочка.

Оба мальчика покраснели.

— Ой, извините, — Гермиона тоже залилась румянцем.

Возникла неловкая пауза.

— Так. Кхм. Гарри, а почему ты так удивился, когда меня здесь увидел? — с интересом спросила девочка, как видно, отчасти из желания сменить тему разговора.

— Э-э-э... Ну так... Это... Ты знаешь, среди волшебников ходят разные слухи...

— Я не сказала бы, что знаю. Можешь просветить?

— Ладно, — сдался Гарри, — в общем, слушай...

* * *

Гермиона Грейнджер была единственной наследницей древнейшего рода, в далёких предках которого было много выдающихся личностей, в том числе сама Ровена Рейвенкло. Почти все её потомки положили свою жизнь на алтарь науки, супругов подбирали себе по образу и подобию, и родители Гермионы не были исключением. И когда они наконец спохватились и выделили между исследованиями время на обзаведение потомством, это оказалось очень трудной задачей. Возраст у обоих родителей был уже весьма преклонный, и только врождённое упрямство и новейшие собственные магические разработки позволили им наконец-то произвести на свет Гермиону.

То ли из-за возраста, то ли из-за родительских волнений, девочка родилась очень слабой и болезненной. Её почти не выпускали из родительского особняка — отчасти из-за здоровья, отчасти из-за опасений, что ей могут навредить пособники Дамблдора. Ведь мать Гермионы — Ариана — была его младшей сестрой.

После того, как Дамблдор повернул на сторону тьмы, Ариана с болью в сердце примкнула к его противникам. Когда пришлось выбирать между братом, который явно обезумел, и сотнями и тысячами невинных людей и волшебников — решение для неё было очевидным, но только Мерлин знает, как нелегко ей было его принять. Возраст не позволял им участвовать в открытых сражениях, но разве знания и опыт менее ценны, чем мужество и сила? Супруги Грейнджер старались помочь волшебному миру всем, чем только могли. И потому справедливо опасались за свои жизни. А когда появилась Гермиона, они стали во много раз более осторожными. Систему активной защиты особняка им ставил сам Аластор Хмури, и в конце-концов удовлетворённо заметил, что, конечно, идеальную защиту сделать невозможно, но то, что получилось, достаточно к ней близко.

Время показало, что против Дамблдора и Старшей Палочки любая защита бессмысленна. Но, к счастью, он ни разу не попытался напасть на дом сестры. Может быть, где-то глубоко в безумной душе у него всё же тлели родственные чувства.

Гермионе было около двух лет, когда Дамблдор сгинул в Годриковой Лощине. После чего её родители вздохнули с облегчением (даже Ариана, хотя она и горевала по брату).

* * *

Девочка вся пошла в родителей. Читать она научилась, когда ей было три года, и только новейшие эликсиры, изобретённые родителями, помогли ей не испортить зрение до школы. Читала она почти всё время, прерываясь только на еду, сон, и редкие прогулки в саду Грейнджер-мэнора (как правило, тоже с книгой).

Из-за своего увлечения наукой и воспитанием дочери Грейнджеры тоже редко покидали особняк, не ходили на светские приёмы и почти никого не принимали у себя. Отец девочки, Агесандр Теодор Грейнджер, специализировался на теоретических исследованиях по трансфигурации и достиг в них больших успехов. Его авторству принадлежало немало научных трудов, которые, однако, для школьного уровня были слишком серьёзны, и по всему миру их изучали только особо продвинутые студенты магических школ на старших курсах, после сдачи СОВ или их аналогов. Ариана же была знаменитостью среди зельеваров, она рассчитывала пропорции ингредиентов и временные параметры приготовления зелий, а также изучала редкие компоненты, вроде чешуи василиска или семян неопалимой купины. В отличие от Снейпа, с которым у них было несколько совместных работ, и который был до мозга костей практиком, она специализировалась на теории. Её научные труды были достаточно сложны даже для опытных зельеваров.

Гермиона в свои неполные двенадцать лет прочитала все работы родителей.

Более того, она понимала, о чём там говорится.

Благодаря феноменальной памяти она помнила практически всё, что читала несколько раз. А так как скорость чтения у неё тоже была феноменальная... Неудивительно, что она выучила наизусть почти все книги в библиотеке Грейнджер-мэнора.

* * *

Про юную леди Грейнджер среди волшебников Британии ходило множество удивительных слухов, которые Гарри сейчас не без удовольствия пересказывал ей самой, видя искренний интерес девочки. Говорили, что она — самая умная ведьма столетия (что, скорее всего, было правдой). Что она уже закончила Хогвартс экстерном и поэтому учиться туда не поедет (а это, судя по всему, было неправдой — вот ведь она, едет в Хогвартс, как и все остальные... стоп, а вдруг она едет туда преподавать?!). Что родители не выпускают её из мэнора, так как про неё было пророчество, что, вырвавшись на свободу, она может пробудить древнее волшебство атлантов и привести мир к гибели (Гермиона начала тихо хихикать). Что в результате экспериментов у Грейнджеров получился не обычный человеческий ребенок, а сверхсущество, которое в полнолуние превращается в дракона и поливает огнём всё вокруг, поэтому её держат в подвале мэнора, в специальной клетке (Гермиона прижала ладони ко рту и тихо сотрясалась от смеха — похоже, что только аристократическое воспитание не позволяло ей ржать в голос).

Кумушки-волшебницы любили посплетничать, так что по количеству слухов таинственная наследница Грейнджеров уступала разве что только Мальчику-который-выжил. Подобные слухи с удовольствием печатал Ксенофилиус Лавгуд в своём "Придире", раздувая их до совсем уж гротескных фантазий, и таким образом они распространялись по всему магическому сообществу.

Гарри наконец закончил со своим рассказом, Рон улыбался, Гермиона вытирала выступившие от смеха слёзы. Наконец успокоившись, она лукаво спросила:

— Хотите знать, что из слухов — правда?

На лицах мальчиков появилась заинтересованность.

— Почти ни-че-го, — с притворной печалью вздохнула она. — Я не умею превращаться в дракона.

На лицах Рона и Гарри отобразилось некоторое разочарование.

— И в Хогвартс ты едешь учиться, как и все? — недоверчиво спросил Гарри.

— Да. Я выучила все учебники, но этого мало. У меня совсем не было практики. Ведь до поступления в школу не разрешают колдовать, да и палочка у меня появилась всего месяц назад.

— А почему до школы нельзя колдовать? — спросил Рон. — Вот у нас если ребенок-вундеркинд, то он может раньше закончить школу, и, например, в десять лет уже учиться в университете.

— С волшебством так не выйдет, — наставительно заметила Гермиона. — Для того, чтобы заклинание получилось верно, нужно уметь контролировать свою магию, а это приходит только с возрастом, и как раз этому и учат в школе. Именно поэтому есть закон, который отслеживает магию несовершеннолетних волшебников. За стихийное волшебство ничего не будет, но если ребёнок будет колдовать дома с помощью палочки, то его родителей строго накажут. Могут даже в Азкабан посадить.

— Азкабан?

— Магическая тюрьма. Очень, очень неприятное место.

— Ясно... — судя по выражению лица Рона, он размышлял, как могло бы выглядеть у волшебников это "очень неприятное место".

— А почему ты почти не покидала мэнор? — решился спросить Гарри. — Ведь именно поэтому столько слухов пошло.

— У меня слабое здоровье, — вздохнула Гермиона. — Я довольно часто падаю в обморок, мне нельзя переутомляться. Известные лекарства не помогают. Целители в Мунго говорят, что это сердечная слабость, и что с возрастом она может пройти. А может и остаться, но когда я стану старше, я смогу принимать лечебные зелья для взрослых, и вполне возможно, что меня успешно вылечат. Родители очень беспокоились и старались не подвергать меня лишним нагрузкам, вот и не выводили в свет.