Думая про посла, Великий князь невольно вспомнил, сколько тот построил предприятий. Правда, началось это ещё при его предшественнике. Не все услуги Иван III мог оплатить серебром или товаром, вот и приходилось выдавать разрешения на подобную деятельность. Сейчас в собственности дона Игната находились: лесопильня, кирпичный заводик, канатная и парусная мастерские, маслобойня, изба по откачке мёда и перетопке воска. Всеми этими предприятиями заведовали московские купцы потому, что у дона посла хватало различных мастерских на самом подворье. Только налогов с этих предприятий в казну не шло. Договора заключались на десять лет. По истечению этого срока Великий князь мог всё забрать себе, а мог установить твёрдую пошлину. Хотя некоторые купцы и даже бояре, глядя, как развернулись русичи, стали им подражать. Но, так как своих знаний не хватало, обращались непосредственно к дону послу. А тот и не отказывал. Взять, к примеру, зимний сад или теплицы, как их называют русичи. Что там самое главное? Правильно, листовое стекло. На Руси его делать не умели. Однако бояре, которые имели возможность собственными глазами увидеть растущие зимой цветы и ягоды, загорелись построить у себя подобные теплицы. Но где взять основную составляющую для теплиц? Из Южной империи, конечно, привозили некоторое количество стекла. Только Великий князь всё забирал себе. У него Кремль вовсю строился. Выход предложил сам дон Игнат: создать на паях стекольный заводик. А там каждый может поступать со своей долей, как ему заблагорассудиться. И ведь согласились, причём сразу пять человек: Патрикеев, Кошкин, Бороздин, Морозов и Плещеев. Правда, как рассказывал Патрикеев, условия договора дон Игнат выставил жёсткие, а самый главный, за разглашение секрета по изготовлению стекла — смерть. Вот и думал Иван Васильевич, разрешать это товарищество или нет? Понятно, что угрозы касались только работников. Зачем боярам углубляться в хитрости стекловарения? Но случиться может всякое. Тем более своих людей на заводе будет держать каждый пайщик, опасаясь обмана со стороны партнёров. Иван Васильевич склонялся к мысли, что разрешить товарищество стоит. Лишний повод обвинить в чём-нибудь бояр никогда не помешает. Да и само стекло всегда пригодится. Спрос на него большой.

Так в размышлениях Иван III доехал до подворья русичей, где его со всем вежеством встретил дон Игнат. По уже заведённой традиции все рынды отправились в игровой зал, чтобы не скучать в ожидании своего Государя. А Великий князь и хозяин подворья расположились в уютной комнате отдыха, которая примыкала непосредственно к помывочной и парной, этакий вариант бани и мыльни в одном лице, но гораздо лучше.

Сегодня дон Игнат угощал Великого князя борщом — супом императоров, как называли его русичи. Правда, порция составила всего одну фарфоровую пиалу на триста миллилитров. Всё потому, что имелись и другие угощения. Кроме того, зачем сразу набивать брюхо? Париться в парной с полным пузом — удовольствие сомнительное. А так, не спеша, по чуть-чуть, да с разговорами под рюмочку...

— Иван Васильевич, — обратился к своему гостю Лемезов, — прежде, чем станешь кушать борщ, отведай-ка рюмочку водки, настоянную на берёзовых бруньках...

— А ты? — вскинул бровь Иван III, при этом развалясь на Г— образном кожаном диване, подобно римскому патрицию, посетившему термы.

— Ну, и я с тобой одну рюмочку употреблю.

— Что ж, — кивнул головой Великий князь, — давай попробуем твой новый напиток. За что пьём?

— За здоровье! — улыбнулся Лемезов, разливая из запотевшего графина охлаждённую водку. — За твоё и моего императора!

— Тогда и за твоё тоже! — вернул улыбку Иван Васильевич, непринуждённо чокаясь хрустальной рюмкой с рюмкой своего собеседника.

— Эх, хорошо пошла! — весело осклабился дон Игнат после того, как залпом осушил свой сосуд. Прозрачная жидкость, изготовленная по особому рецепту, мягко скатилась по пищеводу и разлилась по желудку, наполняя нутро приятным теплом.

— М-м, и впрямь хороша! — с удивлением согласился Великий князь. — Не то, что у генуэзцев. Угощали как-то меня... Глотку дерёт, просто жуть! А уж запах... Когда пьёшь, лучше вообще не дышать. Да и голова с утра от их пойла раскалывается — мОчи нет...

— Не умеют они делать хорошую водку, Иван Васильевич, — усмехнулся Лемезов, поправляя молочного цвета простыню, накинутую на голое тело и сползшую с правого плеча. — А теперь борщика, борщика, да со сметанкой...

Горячий борщик, щедро сдобренный густой, прохладной сметаной, зашёл на ура! На некоторое время в комнате отдыха установилась тишина, нарушаемая лишь звуками употребляемой пищи. Доев суп, Иван Васильевич, словно ребёнок, облизал серебряную ложку и спросил:

— Скажи мне, дон Игнат, а что ты знаешь об арагонских землях?

— Хм... — задумался Лемезов, после чего озвучил историю Арагонского королевства.

— А что сейчас там творится? — задал очередной вопрос Великий князь.

— Об этом я тебе расскажу, как только придут свежие новости из Архангельска, привозимые туда нашими торговыми судами. Пока я знаю не много. В прошлом году, отправляясь в твою державу, я не дождался кораблей, которые плавали к арагонским берегам. Почему-то они слишком запоздали...

— Значит, ты не слышал о смерти короля Фердинанда II и королевы Изабеллы?

— Нет, не слышал, — не моргнув глазом соврал посол. — А откуда такие сведения, Иван Васильевич? Опять скажешь, что архимандрит Галактион привёз?

— Угадал, — покровительственно кивнул Иван III. — Представляешь, и король и королева угодили в горах под камнепад.

— Ничего себе! — Лемезов изобразил удивление, а затем троекратно перекрестился. — Царство им небесное.

— И что ты думаешь по этому поводу? — спросил Великий князь, перекрестившись следом за своим собеседником.

— А что тут думать? В Испании, скорее всего, началась война за наследство.

— А как ты считаешь, Риму это выгодно?

— Риму, сиречь римскому папе, это, несомненно, выгодно. Понтифика страшит любое усиление королевской власти вблизи его границ. Ты же читал книгу "Проклятые короли"? Помнишь, как французский монарх запер всех кардиналов...

— Да, помню, — перебил Иван III. — Спасибо за книгу. Очень понравилась. Я такого увлекательного чтива ещё ни разу не встречал.

— Скажи за это "спасибо" своему духовенству, — криво усмехнулся Лемезов. — Они берут на себя роль учителей, только сами от жизни очень отстали. Поэтому ты, Иван Васильевич, вынужден искать умелых мастеров не у себя в державе, а в немецких землях. Взять того же митрополита Геронтия, царство ему небесное... Это надо было удумать, причислить исцеление людей от оспы к богомерзкому скотоложству. И ведь нашлись дурни, которые верили ему. А то, что от болезни умрёт сын или дочь, наплевать. Вот и в нашей стране до поры до времени было так, пока народ тысячами умирать не стал. Тогда и вопросили люди: "А во славу кого вы действуете?"

— Считаешь, что простым людишкам надо читать такие книги?

— Почему бы и нет? Там каждый что-то найдёт для себя. Но дело даже не в этом.

— А в чём?

— В невежестве. Возьми, к примеру, двух кузнецов. Один обучен грамоте, а другой нет. Тот, кто обучен, может написать книгу о своём мастерстве и о кузнечных секретах. Благодаря его книге десятки отроков быстрее и легче освоят новое ремесло. Мало того, придумают новые секреты и тоже про них напишут... А много ли пацанов обучит кузнечному делу безграмотный умелец? Если только своих сыновей, коли родятся. Ну, ещё может быть, двух-трёх учеников. Вот и думай, от кого больше пользы? Или взять монастыри в твоей державе. Земли у них много, а толку мало. Не умеют распоряжаться ей по уму. А всё от чего? От недостатка образования. Святые книги читают, а то, что лежит под ногами, не видят.

— Мне Нил Сорский говорил примерно то же самое, — задумчиво обмолвился Великий князь.

— Нил Сорский без сомнения мудрый старец. Только и его заносит порою... Отстаивая собственные взгляды, он нетерпим к другим. А это уже гордыня. Как день или ночь не могут длиться вечно, так и в жизни должно быть некое равновесие.

— Ты о чём?

— Я о том, что начиная строить новый дом, нельзя ломать старый. Нил Сорский призывает к тому, что у монастырей нужно отнять все земли, а оставить лишь столько, сколько монастырская братия сможет обработать.

— А ты не разделяешь это мнение? — в голосе Великого князя послышалась неприязнь.

— Я согласен с Нилом Сорским, только есть одно большое НО!

— И что тебе не нравится?

— Прежде, чем решаться на подобное, нужно под это дело сочинить правильные законы. Например, нельзя завещать церкви землю, только деньги. А земля должна отходить казне. Но опять же, глупо грести всех под одну гребёнку. На основе больших монастырей можно создать учебные центры, в которых детишки станут постигать науки по единым книгам, принятым во всей державе. Слава Богу, печатня у тебя процветает. Даже в немецких землях такой нет, — польстил посол. — А чтобы обучение было бесплатным, у монастыря должны быть работники, которые будут трудиться на его земле. Одни займутся ремеслом, другие земледелием. Тем более, есть большая разница в том, как обрабатываются поля...

— Ты про агрономов?

— Нет, Иван Васильевич, я про другое. Гляди, можно взять одно большое поле и поделить его на десять хозяев, и пусть каждый хозяин обрабатывает свой участок... А можно это поле не делить, а обрабатывать сообща. И поверь мне, где люди будут работать сообща, то есть общиной, да ещё под присмотром агронома, урожай всегда выйдет больше. Значит, и народа сможет прокормиться больше.

— А как же делить урожай?

— Если брать по уму, то по количеству едоков. Просто нужно подсчитать, сколько зерна в год необходимо человеку. А всё, что останется свыше, убирать про запас и на посев. Между прочим, по нормам, принятым у нас в стране, каждому человеку в год полагается двести килограммов хлеба и хлебопродуктов в пересчёте на муку. На прочие продукты питания тоже есть нормы. Подсчитывали эти цифры не одно лето. Зато теперь правительство может планировать развитие сельского хозяйства на годы вперёд, не опасаясь неурожаев и голода.

— Про общину понятно. А как быть с личными владениями? Каждый сынок, тянет в свой роток...

— Могу привести пример германских земель. У них по закону наследные земли получает только старший сын, все остальные должны искать свою дорогу в жизни. Поэтому большинство идут учиться, чтобы стать священниками, чиновниками или военными. То есть у императора всегда есть в запасе не только грамотные чиновники, но бравые парни, приученные с детства к ратному поприщу. Зато земля остаётся неделимой.

— А у тебя в стране? — снова спросил Иван III, которого, похоже, тема очень заинтересовала.

— В нашей стране существует два типа ведения сельского хозяйства. Первый — это общинный, а второй — фермерский. Фермеры — это арендаторы, которые берут у государства столько земли, сколько в состоянии обработать. А общинные земли изначально принадлежат общине. Она никак не делится, даже среди общины.

— Так ведь община растёт... — Великий князь сделал логичный вывод.

— Пусть растёт. Моему императору тоже нужны солдаты, моряки, чиновники, священники, ремесленники. Это дело контролируют два министерства: министерство по кадрам и министерство внутренних дел. Они же заботятся о людях, попавших в тяжёлую жизненную ситуацию. Предоставляют им жильё, работу и медицинскую помощь, если требуется. Попрошаек на улицах нет. У нас запрещено попрошайничать. Появилась проблема, обратись в специальную службу. Как минимум тебя помоют, накормят и определят на ночлег.

— И не холопят?

— Нет, конечно! В рабство попадают только те, кто нарушил закон. И то не на всю жизнь, а лишь на срок, предусмотренный законом. Украл, например, курицу и съел её... Получишь год рабского труда. Через год снова свободен. Иди куда хочешь. Только если опять начнёшь воровать, то срок наказания увеличивается в три раза.

— Понятно, — Великий князь задумчиво покачал головой. — Может ещё по рюмашке? А то, что-то мы заболтались...

— Согласен, — кивнул Лемезов и снова наполнил рюмки. После того, как прозрачный нектар осел в желудках, он продолжил. — Кстати, Иван Васильевич, у тебя сейчас, благодаря взятию Казани, появилось много свободных земель. Так что есть, куда расселять служивых людишек. А с монастырями торопиться не стоит. Сначала необходимо всё продумать, как перед большой войной, составить план, а уж потом...

— Я уже говорил, там не всё так просто. Местные племена воду мутят...

— Значит, необходимо выстроить систему блокгаузов и провести полномасштабную зачистку. Только вначале нужно построить крепость.

— Какую зачистку? Что за крепость? — удивился Великий князь.

Следуя инструкциям из столицы, дон Игнат начал объяснять, что он подразумевает под терминами "система блокгаузов" и "зачистка", а потом рассказал про крепость. В ТОЙ истории прежде, чем захватить Казань, русские рати, ведомые Иваном Грозным, построили крепость. Расположилась она на высоком берегу реки Свияги, что впадает в Волгу. Со временем крепость превратилась в город Свияжск. В ЭТОЙ истории Казань уже отошла к московским князьям. Однако Иван III слишком болезненно относился к данному приобретению, так как Ногайский, Астраханский и Крымский ханы восприняли эту новость слишком насторожено. Хотя информационная война была раскручена на всю катушку. О зверствах почившего в Бозе Казанского хана кричали на каждом углу. Кроме зверств расписывали его захватнические планы. Вывод слухам был один: не захвати Иван III Казань, всем бы вокруг не поздоровилось. Сейчас же дон Игнат подбивал Великого князя к мысли, что перед Казанью просто необходимо установить русский форпост, это будет очень выгодно в стратегическом плане. Мало того, Лемезов вызвал своего слугу и что-то шепнул ему на ухо. Вскоре тот принёс красивый деревянный макет крепости.

— Ну, как Иван Васильевич, нравится?

— Лепо, лепо, — кивнул Великий князь, внимательно рассматривая необычный макет крепости бастионного типа. — Только кто её будет строить?

— У тебя есть восемь человек, которые в нашей державе учились зодчеству. Вот и отправь туда парочку из них. А в усиление пусть возьмут сотню стрельцов.

— Хм... Я подумаю над твоими словами. А пока пошли-ка, попаримся, а то что-то мы засиделись. Зови своих индианочек, — бодро сказал Иван Васильевич и поднялся с дивана, обшитого белой кожей, о котором по всей Москве ходили самые фантастические слухи. Не научились ещё жители 15 века делать подобную красоту.

Спустя некоторое время собеседники снова расселись на диване. Мягкие, белые простыни бережно прикрывали их разгорячённые тела. А там, где участки плоти оставались открытыми, радужно блестели капельки пота. Пока Великий князь и дон Игнат отсутствовали, на столе произошли некоторые изменения. Вместо графина с водкой появились большие стеклянные кружки, наполненные прохладным пивом. По соседству с кружками расположилась вместительная тарелка с варёными раками.