Неясытев Цвет

— Я не похотливая!

— А я к чему веду?! Тебе хоть один дроу что-то плохое сделал??!!

— Да это просто потому, что я ни одному дроу до сей поры на пути не встретилась!

— Полагаю, это божий дар всем невстреченным тобою дроу!

— МОЛЧА-А-А-А-А-А-АТЬ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! — проорал совершенно неожиданно Лиотанский, и нас красиво осыпало абсолютно зелеными листьями.

— Одна ты, горемычная, безвинно терпишь... — прошептала я едва слышно, тут же принимаясь вытаскивая из волос труху.

— МОЛЧА-А-АТЬ!

И мы, надо сказать, исправно замолчали.

Магистр отдышался и грозно нас оглядел. Тианиэль расцепила пальцы и оскорбленно поджала губы, стряхнув с капора какие-то репяхи. Я потерла ноющие руки. Ну и силища! Вот тебе и хрупкие и нежные эльфийки.

Но злость снова волшебным образом отступила.

И чего, собственно, было трагедию разводить? Ну, ищет она неясытев цвет. Его всегда кто-то ищет, пол-Всемирья ноги оббивает ежегодично.

Шутка ли, самое заветное желание исполнить можно, не помирая самому, и никого не убивачи?!Во Всемирье это великая редкость все же, чтоб без крови-то все решалось.

Тем более, что не сама ж она, думаю, узнала, за каким лядом я от деда улизнула. Это надо дикую фантазию иметь, чтоб до такого додуматься. Сам же дед, небось, в припадке ярости Правителю и рассказал, а эта уши развешивала где-то поблизости.

Хотя, вот ей-Богу, не могу до сих пор представить, как Тиа под дверями братских покоев наушничает! Вся такая из себя достойная и высокомерная.

— Угомонились? — угрожающе протянул некромант, сопя и выразительно поводя кустистыми бровями.

Я промаршировала к 'столу', остервенело оторвала кусок каравая, цапнула пару скибок мяса и все разом запихнула в рот.

— Вовне.

— С набитым ртом разговаривать неприлично — поучительно ответствовал мэтр, искоса поглядывая на отчужденно молчащую эльфийку. — Что ж мы порешили теперь? Как действовать будем?

— Я иду, куда шла. А вы как хотите — прожевав, буркнула я. На душе сразу стало гадко и, что совершенно несправделиво, совестно.

— Вот и слажено, значит. Идти — так идти. Я вас даже провожу, мне в Вертенки все равно надобно. Вы тут, значит, приберитесь, костер потушите, а я пойду, посудинку прополощу.

И рванул с места так, что трава вокруг пригнулась.

Нет нужны в невиданной силы умище, чтоб понять, что ведатель нежити оставил нас отнюдь не потому, что грязный котелок ему жить мешает. Для сурьезного покаятельного разговора, это вот к бабке не ходи. И, поскольку визжала и обличала всех присутствующих я, намекая на подлость, коварство и прочие неприятные черты натур моих не таких уж случайных спутников — начинать эту беседу, судя по всему, нужно мне.

Я попинала чуток землю, виновато поглядывая в спину принцессы. Принцесса и не думала упрощать мне жизнь — стояла, как столб, и угнетающе молчала. Я откашлялась.

Никакой реакции.

Глубоко и горестно вздохнув, я медленно потащилась в обход этой истуканше, поскольку просить прощения у спины не приучена.

Она смотрела поверх меня с самым равнодушным в мире видом. У каменных идолов, олицетворяющих орочьи божества, мимика была в разы и разы красочнее.

— Тианиэль — как можно жалостливее затянула я, скорбно кривя рот — ну уж..... извини уж меня.

Та фыркнула и сморщила нос.

— Ну Ти-и-и-и-и-и-и-аниээээль, я просто рассердилась... Вот и ляпнула, ну...

Молчание.

— Я вовсе не имела в виду то, что...э-э-э..

— Что? — вкрадчиво произнесла наконец эльфийка, и на меня уставилась.

Я тут же льстиво заулыбалась.

— Ничего! Это все, знаешь, от нервов и от голоду! Не злись, а?

Принцесса задумчиво побарабанила пальцами по подбородку.

— Хорошо. Только ответь мне на один вопрос.

Я мигом изобразила на лице готовность ответить хоть на десять.

— У тебя что, есть крылья?

Рот мой открылся сам собой. В самом натуральном остолбенении я застыла, тараща на принцессу глаза, забыв даже моргать.

Дед не мог сказать об этом Повелителю. Он об этом никому вообще не мог сказать, ибо что говорить-то? Сей фрагмент меня жил своей совершенно отдельной жизнью, влиять на которую я или не могла вовсе, или просто не умела по незнанию. А уж после того, как Фенькин папа-кузнец понадеялся некогда, при помощи раскаленного клейма, вовсе меня от них избавить на веки вечные — я даже не пыталась больше и выяснять, что там и как с этими самыми крыльями.

— Ладно, не хочешь — не говори — сухо произнесла Тиа, поворачиваясь в сторону шуршащих кустов. Видимо, мэтр Лиотанский играл в горелки с местной фауной, не решаясь явиться раньше положенного.

А я хотела. Хотела сказать, причем именно ей. Что было не к добру, как по мне.Онако ж, быстренько утешив себя мыслями о том, что монашье покрывало всегда сподвигает на откровенность всех абсолтно, я мыкнулась в сторону принцессы, уже собирающейся двинуть к шебуршащему в кустах мэтру.

— Как ты догадалась?

Она резко, словно ожидала, повернулась, и враз покрыла расстояние между нами.

— Так все -таки есть? — громким шепотом спросила эта неугомонная — Почему же тогда ты..

И в этот момент почтенный мэтр, видимо, утомился трясти ивняк. С будничным видом он выкатил на полянку, покашливая для проформы, мол, я о своем появлении предупредил заранее. На сгибе локтя раскачивался котелок.

— Ну, сударыни, мы тут лясы точить до завтра будем, или все ж в путь тронемся?

И мы тронулись.

Вертенки встретили нас без помпы. Никто не выбежал с вилами напервес, не верещал истошно: 'Нелюди и некроманты!', и не призывал честной люд к немедленному сожжению вредоносных супостатов. Меня это сильно насторожило — путники всегда привлекают нездоровый интерес. А тут — прям подозрительные тишина и спокойствие. И душераздирающее отсутствие хоть какого-нибудь интереса к вновь прибывшим гостям.

— Недурно было бы на ночлег определиться — задумчиво молвил некромант, тоже настороженно косясь по сторонам. Тианиэль молча кивнула и безошибочно направила наши и свои стопы к замаячившей буквально тут же корчме.

Я шагала бодро, таращась по сторонам, хоть и ожидая подвоха. Настроение было — лучше не придумать. Мало того, что с принцессой помирились мы быстро и без тягостей, так еще и лицо мне мазать грязью не пришлось. Магистр просто щелкнул пальцами у меня над головой, и из ручья, к которому я сбегала напоследок освежиться, на меня посмотрела курносая блондинка без всяких там рун на лице, нахальная и сероглазая. Так что теперь можно было смело шагать себе под мороком, не шарахаясь от каждого встречного -поперечного, и не чешась остервенело от высохшей на коже грязи.

Над дверями корчмы, в целях просвещения клиентуры на предмет названия, висела криво обтесанная доска нешуточных размеров. При малейшем, более-менее ощутимом дуновении ветра она начинала угрожающе раскачиваться на ржавых цепях. Цепи при этом скрипели так душераздирающе, что у меня заломили зубы. Втягивая голову в плечи, я предобморочно закатывала глаза и скрипела зубами в унисон цепям аж до самых дверей. Тианиэль задумчиво побарабанила пальцами по подбородку, рассматривая доску, и изрекла:

— 'Пакой и уют'.. Гм, уж не вечный ли покой? Может, тут потому так тихо?

Мы с Лиотанским переглянулись. Мэтр оттянул ворот своей щегольской рубашки малость в бок, и лицо его выразило крайнюю степень сомнений.

— Вполне возможно. Но как же есть-то хочется, сударыни!

 Есть хотелось и нам. Протопав почти целый день, все малость озверели. Не сговариваясь, подняли головы вверх (кроме Тиа, конечно) и уставились на грохочущую и болтающуюся туда-сюда дровину. Помолчали. В Вертенках, по всей видимости, жили одни гномы, поскольку даже я, при моем-то невыдающемся росте, рисковала получить прямо в лоб этим завлекательным приспособлением, даже виси оно спокойно. Про Тианиэль вообще можно не говорить. Эльфийка шагнула вперед и ухватилась за дровину руками, намереваясь ее попридержать, пока всякие недоросли прошмыгнут внутрь.

И тут с тылов раздался громоподобный лай. Нет, даже не лай, а скорее рев. Я глазом моргнуть не успела, как магистр, со мной на таране, вломился в корчму, порядком перепугав посетителей, мирно гомонящих за огромными столами и, толкая меня в спину лбом, пронесся до ближайшего стола, в который я врезалась со всего маху. Мэтр на закуску боднул меня чуть повыше лопатки и затих.

Если мы жаждали внимания — мы его получили с лихвой.

За спиной у меня раздался какой-то скрипучий грохот — Тиа отпустила доску, и сие назывательное приспособление устремилось к земле-матушке, но было удержана цепями. Те бряцнули, как кандалы страждущего духа, и эльфийка с достоинством прошествовала к застывшим в живописных позах нам. Магистр упирался мне в спину, я с растопыренными локтями упиралась в стол, а вся корчма упиралась в нас взорами многозначительными и красноречиво безмолвствовала.

— Ненавижу собак — неверным голосом пропищал Лиотанский в наступившей тишине, и горько вздохнул мне в ухо. — Особенно крупных.

За окном, на сей раз уже совсем близко, снова взлаяли, да от души, с подвываниями, и мэтр от избытка эмоций приобнял меня со спины.

— Мэтр — вежливо произнесла Тиа, серьезно глядя на Лиотанского — простите, что лбопытствую, но ...что это вы делаете?

Некромант спешно разжал объятия и отпрыгнул от меня молодым кузнечиком.

— Вас ни на минуту нельзя оставить. Так и вижу, как строгие отцы прячут дочерей, завидев вас вдалеке.

Магистр возмущенно блеснул очами, но с ответом не нашелся. Мы с принцессой радостно переглянулись. Эльфийка отодвинула тяжелый стул и подпихнула на него меня. Я шлепнулась на широкое сидение, эльфийка опустилась на стул рядом, и мы воззарились на Лиотанского. Усевшийся спешно напротив магистр сразу занервничал и забарабанил пальцами по столу.

— Что, магистр, не в бровь, а в глаз? Парируйте!

— Угомонитесь вы, в конце концов.. — нервно пробормотал Лиотанский и махнул рукой здоровой подавальщице. Та почему-то замешкалась, по-лошадиному косясь на нас и топчась у стойки.

Хозяин грозно зыркнул на нее. Девка тяжело вздохнула, всколыхнув могучую грудь, и поплелась в нашу сторону с такой прытью, что мы вполне могли б еще раз сходить в лес и вернуться к ее приходу. В спину ей опять шикнули, и она обреченно подплыла к нам. Мы в лицах изобразили искреннюю любезность. Судя по мрачной физиономии подавальщицы — тщетно, и усыпить ее бдительность нам не удалось.

— Уважаемая — тонким голосом пискнула внезапно Тиа, с озабоченным видом склоняясь к девице поближе — А скажите, не творится ли тут каких бесчинств богомерзких?

Вопрос был странный, но не сказать, что б в высшей степени неожиданный — из уст этой-то менестрельши. Я беспечно болтала под столом ногами и считала за лучшее не вмешиваться. Тиа горазда лапши на уши навешать, так что пусть старается втереться в доверие местному персоналу.

На физиономии мэтра отчетливо читалась полнейшая солидарность — тот крутил усы и азартно заглядывал в декольте подавальщицы, давно благополучно позабыв про крупных собак и свою истерическую к ним нелюбовь.

Девица же навалилась грудью на стол, доверчиво таращилась на лик пресветлой сестры, возбужденно сверкая глазами, и трубным голосом вещала:

— Ах, батюшки, святая сестра! Говорят, трое бесноватых в округе появились! Страшные до жути, лютые, клыками обладают, и честных людей...того...

— Чего? — серьезно спросила Тианиэль, осеняя попутно подавальщицу обережным символами, на сей раз гномьими. Девица подмигивала то одним, то другим глазом, закатывала глаза, и делала зверское лицо, изображая, очевидно, тех самых бесноватых. Тонкости религиозных отправлений и символики ее, судя по всему, абсолютно не трогали.

— Загрызают до смерти! А еще — девица потупилась — в непотребном виде разгуливают!!! — громовым шепотом ответила она, почти засунув в ухо принцессы мясистые губы.

— Да хранят нас светлые боги — скорбно проговорила та. Я от души пнула ее под столом ногой.

Бесноватые, значит.

Эльфийка даже ухом не повела. Скроив встревоженное лицо, она доверительно зашептала на всю корчму.

Корчма старательно внимала.

— Я избрана светлым орденом Евпидия Сводника для сопровождения сей юной девы — мы с мэтром насторожились, особенно я — в земли благословенного Повелителя Веллиаэлия Александра Лл*Аэлля, да продлятся дни его. И долг наш, как верных детей ордена(это, она, видимо, и мэтра к кагорте детей ордена причислила) — охранить ее от бед и зрелищ нечестивых!

Сейчас в нас ударит молния, ибо никаких Евпидиев Сводников среди мучеников отродясь не водилось. И это будет чистой воды несправедливость, ибо языком мелет исключительно Тианиэль, причем уже не в первый раз.

Покуда я ждала громовых раскатов и карательных ударов небесной энергии, все с азартом принялись меня рассматривать. Я втянула воздух носом и снова пнула псевдо-послушницу ногой. Однако вероломная лжемонахиня осталась глуха к моим намекам, и никто не торопился испепелить подлую сей же час.

— А зачем? — робко спросил женский голос из дальнего угла корчмы. Тиа в праведном возмущении благочестиво всплеснула руками.

— Как это — зачем?! Знамо дело, для предложения заключения священного союза. Повелитель ныне в зрелой поре принесения брачных обетов состоит. Сия невинная дева была взрощена в чистоте и воздержании с младых лет сестрами нашего ордена и, если звезды будут благосклонны, сможет составить счастие владыки дроу. В строжайшем инкогнито мы препровождаем деву ко двору.

Я вытаращила глаза на эльфийку, прочувствовав уже определенную ля меня привычность сего действа.

Та на меня даже не глянула.

Тогда я метнула возмущенный взгляд мэтру, надеясь в лице почтенного мага найти поддержку. Однако мэтр все еще пребывал в созерцательном трансе, разглядывая бюст нашей подавальщицы с различных ракурсов. И вид при этом умудрялся иметь самый почтенный, строгости облика не утратил.

Подавальщица, заметно воспрянувшая духом, приняла заказ и, послав мэтру кокетливую улыбку, умчала с куда более уместной прытью, вселив в меня надежды на скорый ужин. Тианиэль проводила ее взглядом.

— Я так понимаю, что нелюбовь мэтра к крупным размерам распространяется только на собак. Ну-ну, магистр, ну-ну.

Мэтр уже изготовился достойно ответить, как к нашему столу неожиданно и весьма вплотную подошли две игривого виду девицы. Вид этот у них был вполне дружелюбный, хотя и не без оттенка назойливости. Сказать по правде, я искренне недоумевала, что такого может понадобиться им от нас.

Девицы выразительно помялись, стреляя глазками мэтру (ибо других мужчин за нашим столом не было). Магистр ответил им степенным взглядом, ибо на сегодняшний вечер сердце его уже было занято, да и габаритов дамы были не ахти, но все же вежливо поинтересовался:

— Чем можем помочь, любезные мирянки?

Рыжая востроноска, очевидно, самая бойкая, вдруг надвинулась прямо откровенно на меня, ерзнув по соседнему стулу, словно только и ждала момента.

— А вы его видели?

-Кого?! — Обалдело спросила я, подавшись чуток назад, ибо пылкое дыхание молодицы было чрезмерно жарким.