Дороги ветров

Вечерний ужин превратился в домашний балаган. Голодавший полтора дня Саэль совсем не по-дворянски уминал за обе щеки, смеялся над забавными историями Риона и то и дело лез к спокойно жующему траву Ковылю. Последний отмахивался и старался увильнуть от цепких рук мальчика. Мне постоянно приходилось отдергивать то одного, то второго, чтобы они не свели друг друга с ума своими играми.

Сон сморил Саэля быстро. Наевшийся мальчишка довольно закутался в одеяло, положив голову на мои колени, и сразу уснул. Мы еще долго сидели с Рионом у костра и грелись, будто не устав за день.

— В семье полной книжников интерес к историям пропадает после сотой сказки за день, — авторитетно заявил парень и взглянул на меня из под челки — А вот мне любопытно, когда пропадает интерес к боевому искусству в семье мечников? Через год после начала занятий?

— Нет, — я беззлобно усмехнулась — желание теряется после тысячи наставлений, пяти тысяч ударов рукоятью меча по ребрам и одной попавшейся на глаза книге о путешествиях в дальних странах. В конце концов, остается только слово "надо", замешанное на стараниях, и мечта, сотканная не из мечей, а из мириад дорог.

-Ты сумасшедшая...

— Ага.

Глава третья.

Вдалеке показались приземистые городские стены. Они, будто огромные дремлющие змеи, обвивали его, окружая плотным каменным кольцом улочки и скверы, башни соборов и торговые дворы, с десятками палаток и лавок, небольшие деревянные хибарки и маленькие аккуратные усадьбы. Городок Малая Вешера жил в этот послеобеденный час своей размеренной тихой жизнью, на которую не могли повлиять ни известия о знатной сбежавшей из родного дома девчонке, ни, кажется, пропавший сын местного дворянина.

Последний же, собственно, сейчас весело шагал рядом с нами и грыз прихваченное с окраины леса дикое яблочко. По его лицу было видно, что плод совсем не сладкий и еще не дозревший, но Саэль не спешил забрасывать в высокую траву недоеденный огрызок. От чего-то ему нравилась эта удушающая кислота. Так же, как она нравилась и Риону. У меня же скулы начинала сводить лишь от одного взгляда на лица мальчишек и зеленые жесткие фрукты с тонкими розоватыми прожилками в их руках. И как можно есть такую жуткую кислятину? Охх...

Из леса мы вышли около часа назад. Намного раньше того времени, на которое рассчитывали. Только вот городок я увидела не сразу. Он просто терялся на фоне общей степной зелени, в которую так стремился превратиться лес. Проходивший неподалеку пыльный широкий тракт уводил далеко вперед и лишь там, почти на самом горизонте, срастался в единое целое с каменным питоном, окружавшим Малую Вешеру.

Рион и Саэль всю дорогу что-то обсуждали, спорили и смеялись, отдавая остатки яблок довольному Ковылю. Они говорили про военную академию, в которую так хотел на следующий год попасть наш уже пришедший в себя друг. Для меня стало большим удивлением и неожиданностью то, что Рион о ней так много знает и даже проходил там практику.

— Все дело в том, что уезжая в академию, домой ты не сможешь вернуться более трех с половиной лет. Даже на праздники редко кого отпускают повидаться с семьей. И не важно, на какой ступени стоят твои родители. Там это теряет всякое значение. А после первых лет обучения следует перерыв в три месяца, — Рион так увлекся рассказом, что чуть не упал, споткнувшись о затерявшийся в дорожной пыли камень. — Аучч.. На чем я там остановился? Ах, да! Следует перерыв. За это время ты решаешь, продолжить тебе обучение или нет. Хотя и обучением это назвать сложно. Больше похоже на оттачивание навыков, которые в тебя вбили до этого. Вот и все.

— А как же служба? Сражения? Приключения?! — кажется, Саэль и вовсе не обрадовался перспективе всю жизнь провести в попытках достичь мастерства.

— Вот так вот! Обычно второй этап обучения более скучен, чем первый. Вас гоняют по плацу с утра до вечера, пытаясь добиться чего-то нового, выводят в свет и пытаются пристроить на хорошее место по способностям. А это еще года четыре, — я вмешалась в разговор, желая еще больше прояснить ситуацию. — Это, конечно, престижно, но не всегда оправдывает старания. Ведь в конечном счете на королевскую службу можно поступить через экзамен, проводящийся каждые пять лет. И для этого не обязательно сидеть за стенами академии.

Оба молодых человека озадаченно уставились на меня, будто я сейчас говорила на совершенно незнакомом, неведомом никому языке. И неизвестно, что их больше удивило: моя осведомленность или же то, что я вообще нахожусь рядом. За тенью своего разговора Рион и Саэль давно позабыли и где они, и кто идет рядом с ними. В отместку за это Ковыль попытался укусить каждого за плечо, но вовремя одумался, не желая лишаться яблочных огрызков.

— Сестренка, а ты разве училась в академии? — Саэль поднял на меня свои глаза, останавливаясь и придерживая за поводья Ковыля. Я же чуть не рассмеялась от этого вопроса. Ну что за нелепость?

— Нет. Нет, конечно! Ты с ума сошел?! Кто же в военную академию девушку примет? Таких случаев еще не было, даже если претендентку с самого детства учили держать меч в руках, да еще и гоняли сильнее любого мальчишки, — я потрепала его по темным волосам — Но мои старшие братья после своих возвращений от туда могли часами рассказывать о том, что происходило в стенах этого заведения. Слушать их в перерывах между тренировками было чем-то нереальным: смешно, приятно и совсем не хлопотно. Будто читаешь книгу, от которой просто не можешь оторваться. Только смотри: не вздумай передумать. Сам все узнаешь!

Меня обняли. Саэль с улыбкой прижался ко мне, словно и вправду считал сестрой, которой назвал меня впервые сегодня утром, лишь проснувшись и чуть придя в себя ото сна. Это было странно и неожиданно, но вместе с тем так приятно и тепло, что я не смогла запретить ему это. Слишком уж сильно я соскучилась по моим родным младшим братьям, что так же сильно не любили звать меня по имени, применяя именно эту форму обращения, и играючи влезали во все заварушки и шальные истории. Саэль не был столь маленьким, но и покладистым нравом не отличайся. За одно только это утро я успела понять, что ангельский характер — это то, чего от этой задиристой егозы ждать точно не стоит.

Обычно никого не подпускающий ко мне Ковыль ревниво заржал и толкнул Саэля в спину, от чего тот чуть не покатился по земле. Да еще и вместе со мной. Мы просто упали в мягкую траву левее дороги. А если учесть то, что мальчишка до последнего не отпускал поводья коня, то последний тоже едва не грохнулся на нас, замерев на краю земли и камней с непередаваемой мордой. Увидев ее, мы вновь повалились в траву, подставив лица жарким лучам весеннего солнца. На этот раз от хохота. Оставшийся на дороге Рион тоже не сдержал смеха, а не понявший причины столь яркой радости Ковыль лишь громко фыркнул и, дернув за поводья, выскользнувшие из рук Саэля, гордо отправился дальше, показывая, что ближайшую неделю на нежность я могу и не рассчитывать. Степь огласил очередной взрыв смеха.

До ворот Малой Вешеры мы добрались только через несколько часов. У больших деревянных дверей нас встретили двое стражников да старый, забывший уже о своих годах, пес. Увидев Саэля, воины засуетились: один быстро скрылся за воротами, испарившись в неизвестном направлении. "Пошел докладывать", услышала я тихий шепот мальчишки, которого второй воин потрепал по плечу. Рион подтолкнул нас в спину. Нечего, мол, стоять на пороге, будто попрошайки.

Городок и вправду оказался небольшим. Всего десяток улиц, площадь, да храм Богине Солнца. Хорошо сложенные каменные дома тянулись вдоль широких дорог, усаженных кустарниками и деревьями, на окнах пестрела ярко-алыми цветами герань. Помимо этого везде виднелись флаги и гирлянды, готовые зажечься с первыми сумерками. Да и народу на улицах было не мало: Малая Вешера готовилась к празднику. Только вот лица людей не отличались особой радостью. Они будто скорбели о чем-то, продолжая подготовку к торжеству, которое никак не могло их обрадовать. Но, видя идущего рядом с нами мальчишку, все менялись в лице. Словно спадала с них усталость и боль, прожитые годы отступали назад, унося печали прошлых дней.

Когда к нам бросилась одна из женщин, я даже испугалась, до того истошно и одновременно радостно она закричала, заключая Саэля в крепкие объятия. Но этим дело не окончилось. Один за другим горожане, бросавшие свои заботы, подбегали к нам, чуть ли не плача от счастья. Меньше чем за минуту вокруг собралась вся улица. Саэля костерили на чем свет стоит, обнимали, отвешивали подзатыльники и оплеухи. Но мальчишка лишь стоял, улыбаясь всем им, и извинялся, почти не переставая. Так мы выяснили, что наш друг родился в самом дружном и теплом городе на земле.

Рион потихоньку отвел нас с Ковылем в сторону. Не хватало еще, что бы нас придали такой же экзекуции за спасение мальчишки, который, так же, как и все окружившие его люди, незаметно, чтобы не потерять мальчишеского задора, стряхивал с ресниц капли, оставшиеся от давно ушедшего на запад дождя.

Народ постепенно схлынул. Вокруг Саэля остались лишь маленькая горстка смеющихся и что-то наперебой кричащих детей. Все они были младше мальчишки, но шуму производили как десять наших новых друзей. В какой-то момент все они, смеясь, вскрикнули, подпрыгнули и кинулись в рассыпную, боясь не успеть донести счастливую весть о вернувшемся до каждого жителя городка.

Пока мы добрались до дома Саэля, кажется, успели познакомиться и поприветствовать всех обитателей Малой Вешеры. А между тем нужно было понять, что так легко и просто встреча родителей и ребенка, не ночевавшего под родной крышей несколько дней, пройти не может. И все же мы вспомнили об этом слишком поздно. Тогда уже, когда хрупкая светловолосая женщина, до того вся в слезах разговаривавшая у ворот дома с тем самым стражником, что мы видели у ворот, не заметила нас, бросившись обнимать Саэля. Она плакала, не переставая, и все умоляла сына больше не исчезать. А тот и не мог ничего более сделать, как едва слышно шептать ей слово "прости". Раз за разом. Вскоре из-за ворот появился высокий статный мужчина в очках и мятом, местами изорванном костюме. Кое-где к ткани прицепились яркие назойливые колючки. Он был растерян и зол одновременно. Радость и боль отразились на его лице, а в следующее мгновение он в сердцах влепил мальчишке сильную затрещину, и, ни секунды не колеблясь, обнял и жену и сына, прижав их к себе. Так они и стояли втроем, не зная плакать или смеяться от счастья, не слыша тихих извинений Саэля и шепчущих голосов всего остального мира.

— Так он нашелся! — услышала я мягкий тембр за своей спиной и обернулась, встретившись взглядом с необычно пустыми серо-зелеными глазами. Молодой человек улыбнулся одними губами, кивнув мне, и закинул на спину охотничий мешок, упавший с плеча. — Видимо, это вас можно поблагодарить за возвращение Саэля домой, так? Мы прочесали все окрестности, но так и не смогли отыскать его. Спасибо вам.

Тон его голоса был успокаивающим, подобно журчанию первого весеннего ручья, пробившегося сквозь лед. Это располагало, подсознательно и неосознанно заставляло верить. Но где-то на дне сознания создавалось ощущение, будто сердце сильно и властно сдавливает питон, заковывающий теплый, бьющийся в страхе, орган в кольца своего мощного тела. Я все не могла разорвать этот контакт взглядов, когда между нами встал Рион, лишив силы все окружившие меня цепи.

— Не стоит. Мы просто проводили потерявшегося ребенка к дому. Это было совсем не сложно.

— И все же примите нашу благодарность. Даже если не именно мою, так того мужчины, что сейчас стоит рядом с Саэлем. Это его отец. Он лично объехал весь восточный край леса и только с дороги. Надеюсь, вы понимаете, что от его благодарности так просто не отказаться. Да и следует ли? Вы ее заслужили!

Я, наконец, смогла выйти из-за спины Риона, все еще стараясь не смотреть прямо в глаза этому мужчине лет двадцати семи. Он был высокий, обаятельный и темноволосый. Даже через широкую рубашку были видные его сильные руки и проступающие мышцы. Но от чего-то он мне сильно не правился, хотя я так и не смогла объяснить самой себе причину этого беспокойства и недоверия.

— А вы, простите...? — решила я узнать имя нашего незнакомого собеседника, но так и не договорила, снова попав во власть светлых глаз. На этот раз в его взгляде было что-то еще. Не то чарующее, околдовывающее всех и вся спокойствие, а нечто совсем иное. Четкость. Предельная, будто звериная ясность. Он смотрел хищно и... небрежно. Словно я была некой помехой или добычей, загнанной в угол.

Но не тут-то было! И не с такими взглядами приходилось мне сталкиваться на приемах и званых вечерах. Расправив плечи, я уже совершенно без стеснения, волнения и глубинного страха взглянула на него, показывая, что со мной этот фокус не пройдет. Брови мужчины изумленно изогнулись, поражаясь такой дерзости, но он остался спокоен.

— Меня зовут Февран Истер, я глава местной охотничьей гильдии. А теперь простите, мне пора. Рад был встрече, — мужчина вновь кивнул нам и, совсем не ожидая наших имен в ответ, развернувшись, ушел. Я свободно вздохнула. Честное слово, находиться под таким пристально-изучающим взглядом мне давненько не приходилось. После встречи с этим человеком на сердце остались неприятные ощущения, от которых хотелось поскорее отделаться.

Вскоре мы и сами не успели понять, как очутились в удушающе крепких объятьях, сдобренных словами благодарности. Родители Саэля, при всем их высокородном статусе, оказались на удивление душевными и простыми людьми. Никакого жеманства и излишней гордости. Лишь теплый ровный тон и нескрываемая улыбка. Сопротивляться им, почему-то, казалось бесполезным, и мы покорно прошли за ними в дом. Саэль пообещал лично присмотреть за Ковылем, устроив его в конюшне.

Усадьба оказалась светлой и уютной. За окном цвел и дышал солнцем большой сад, а изнутри все напоминало о нескончаемой нежности. Бежевые стены гостиной, где нас усадили в ожидании, будто притягивали к себе солнечный свет, входивший в комнату из больших окон, и взгляды людей. Родители Саэля — лорд Ларче и леди Рована — будто светились от счастья. Казалось, протянешь к ним руку и сможешь захватить в ладонь часть радости. Расспросы их были ненавязчивы и в большинстве своем касались их "непутевого" сына, хотя некоторые из них все же ставили нас в затруднительное положение. Например, о том, кем мы с Рионом приходимся друг другу, пришлось врать, говоря, что мы кузены — дети купцов из столицы. И уж не знаю, как в этом совершенно неподготовленные мы не запутались, но нам поверили.

— Значит, вы направляетесь в Мирион?

— Да, так и есть, — Рион кивнул, в данный момент перехватив инициативу на себя — Мы, правда, думали лишь к вечеру оказаться здесь, но все сложилось даже лучше! Успеем закончить все дела за сегодня и завтра поутру сможем отправиться дальше в путь. Надеюсь, вы подскажите нам постоялый двор?

Отец Саэля рассмеялся на последние слова моего "кузена". Кажется, его забавляло в нас все, начиная от наших отказов от благодарности и заканчивая нашим поведением. Последнее мы старательно поддерживали, разыгрывая перед людьми простоватых купеческих детей. Да и что притворяться, если с этими людьми хотелось быть именно такими? Вечно открытыми, да с душой на распашку. Жаль только, что таковыми мы не были. Обманывать этих замечательных людей нам хотелось меньше всего, но тайна, которую знают несколько человек — знают все. Мы не могли рисковать более, доверяясь каждому. Даже Саэлю мы не сказали всей правды, хотя и лгать не стали. Думаю, проведя с нами столько времени, он и сам стал понимать, что все далеко не так просто, но высказываться на этот счет не стал. У всех нас свои секреты, и он прекрасно это понимал.