Академия

— Я все знаю про тебя. Я расскажу тебе про твоих родных. Они были очень хорошие люди.

Из-за спины рахофтара вышел человек в бронекостюме с игольником в руках. Он опустил щиток шлема: грубое загорелое лицо, лицо солдата или космического торговца, но глаза были совсем другие — грустные и понимающие. 'Похож на дядю', — машинально отметила Ранза.

— Смотри.

На снегу появилась голограмма: живые родители с веселыми лицами о чем-то разговаривали со стоявшим сейчас перед ней человеком; тут же было еще несколько, немного в стороне стоял рахофтар; мама и папа по очереди обнялись со всеми, даже со зверем, ему для этого пришлось наклониться: потом развернулись и пошли в лес, на ходу мама обернулась и помахала рукой оставшимся.

— Это запись их последнего визита к нам.

Женский голос вырвал Ранзу из оцепенения. Рядом появилась еще фигура. Женщина. Она тоже опустила маску. Довольно молодая. В её руках оружия не было, но на поясе висел бластер. Гражданская модель. 'Эта точно не из военных', — подумала Крик.

— Позже ты сможешь посмотреть все записи с ними.

В разговор опять вступил мужчина.

— Ранза, мы не хотим никого убивать. Постарайся уговорить своих товарищей сдаться, и никто не пострадает. Ты же видишь, что мы друзья твоих родителей.

В душе девушки боролись сомнения: 'Они заманили меня каким-то хитрым трюком. Но родители им доверяли. Они убили Нору, но не тронули меня и не хотят убивать остальных. Что же делать?' Она решилась:

— Дайте игольник!

Мужчина кивнул рахофтару, и тот протянул болтавшееся на фиолетовом когте оружие. 'Даже не подумали разряжать', — отметила Крик.

— Зачем убили Нору?

— Это трагическая случайность. Брюнге молод и запаниковал, но его можно понять — нас много раз пытались убить. Ты все узнаешь, когда придем в убежище.

— Хорошо. Пойдемте. Я вам верю.

— Вот и все, — Ранза посмотрела на Колье. — Остальное ты знаешь. Скоро нам все расскажут.

Зорис тоже поднял взгляд.

— Она любила меня. Никто не знал.

Он как будто и не слышал, о чем она сейчас рассказывала.

Ранза замолчала. Пусть переварит. Она тоже переживала. Хотела не переживать, но не могла это сделать. 'Сергей! Как он там, в лесу? Он хоть понимает, что такое баззарис?' Пленившие их, ничего не могли сказать о нем, хотя они знали про его присутствие, потому что в самом начале сами спросили про него.

Она вспомнила их первую встречу. В коридоре казармы, когда она пыталась построить девчонок, сзади раздался голос, который она не слышала уже так давно. Бланк! Она резко оглянулась — это был не он. Незнакомый парень в новенькой курсантской форме. Ранза растерялась и от этого ответила на его добродушную подковырку грубостью. И потом, как только он заговаривал с ней, и она слышала родной голос, она, сама того не желая, начинала грубить. Это было нечестно — Бланка не было, а голос его постоянно был рядом. Она понимала, что это сумасшествие думать подобное, но не могла с собой справиться. Как он смел забрать голос её любимого?

Её постоянно тянуло к землянину. Она пыталась настроить себя против него и сначала, когда она услышала его историю, ей это почти удалось. Инопланетник, да еще шпион МРОБовский. Но потом, в ежедневном постоянном общении, её построенное с таким трудом предубеждение, растаяло как дым. Какие бы не были у него взаимоотношения с Министерством, он совсем не походил на шпиона.

Кротов, находясь среди курсантов, все равно оставался как бы за невидимой прозрачной пленкой. Что-то эфемерное, чего она никак не могла уловить, отделяло его от всех окружающих. Ранза заметила, что подобное чувствуют все, кто сильнее, кто слабей. По практике она знала, что любого, отличающегося чем-то, в армейском коллективе не любят и бессознательно начинают травить, подгоняя под общую линейку. С Кротовым так не получилось. Он быстро, не считаясь с авторитетами, поставил всех на место. Наоборот, теперь он вызывал желание стать с ним ближе. Ровное товарищеское отношение ко всем, неприятие несправедливости и, главное — ощущение надежности, то про что в армии говорят — с ним я согласен в любой бой.

Видя, как курсанты тянутся к нему, она злилась, сначала не понимая почему. Но однажды до неё дошло, что она просто ревнует. С первого дня, когда она услышала голос Бланка из уст Кротова, она невольно связала себя с ним. Из-за этого она еще больше старалась отдалиться от землянина. Заколдованный круг. Тем более, женским чутьем она чуяла, что нравится ему.

Незаметно его образ наложился на образ Бланка и слился в её сознании в одно целое. Она едва сдержалась, чтобы не броситься ему на шею, когда отделения встретились на берегу. И сейчас её грызла тревога. Как не убеждай себя, что это просто переживание за своего курсанта, надо признавать правду — она опять втрескалась! Дракон! Ну как это может быть, Бланк до сих пор числится в списке пропавших без вести, а не погибших, а она...

Ранза нервно вздохнула. Успокойся, он везучий — сам не раз говорил это, он выкрутится. А вот насчет Рейнис такой надежды не было. Без шлема, без запасных батарей, без оружия — похоже, она обречена. Но, как ни пыталась Ранза заставить себя думать о ней с такой же тревогой, ничего не получалось. Почему-то на память приходили слова самой Леи — вы теперь в армии и будьте готовы ко всему, даже смерти.

Что-то долго нет хозяев. Что они там решают? Ранза понимала — то, что их оставили одних, совсем не значит, что за ними не наблюдают. Наверняка, камеры фиксируют любое их слово и движение. Это нормально, она бы тоже так поступила. Но то, что ей оставили оружие, говорило о многом. Она очень хотела услышать дальнейший рассказ о родителях. Сейчас она очень жалела, что в свое время так и не заинтересовалась судьбой этого пришельца-рахофтара — сейчас бы знала, что от него ждать.

Но, как ни интересен был рассказ о родителях, сначала она хотела все узнать о Сергее. Откуда они узнали о нем?

Похоже, Зориса тоже изматывала неизвестность. Он мрачно пробормотал:

— Они, эти, — он не знал, как назвать хозяев. — Забыли про нас?

Наконец, дверь в углу отъехала в сторону. 'Бронеплита, — заметила Ранза. — Ничего себе, убежище построено в расчете на военные действия. Как они умудрились сделать такое незаметно на этой просвечиваемой насквозь планете, где, куда не плюнь, то охрана, то МРОБ, то армейская контрразведка'.

Появились старые знакомые — женщина и пожилой мужчина. Он очень напоминал дядю — сухопарый, загорелый, седой. И вел себя так же. Экономные движения и короткие, немногословные фразы. И та же привычка к тому, что все должны его слушать. 'Бывший офицер', — сразу решила Ранза. Тут она увидела то, что окончательно убедило её, что дядя и этот человек — одного поля ягоды. На левом плече потертого армейского комбинезона светилась эмблема "Сопротивления".

Женщина была старше Ранзы лет на десять. На ней был обычный гражданский технический комбинезон. Выглядела она очень усталой.

— Поели? — ласково спросила она.

— Поели, — быстро ответила Крик и перешла в наступление. — Я думаю, пришло время рассказать нам все.

Мужчина усмехнулся:

— Ну, все вам рановато, но главное расскажем. Задавайте вопросы!

Ранза только открыла рот, но её опередил Колье.

— Зачем вы убили Нору? Что она вам сделала?

Женщина сочувственно посмотрела на него, боль в её глазах была искренней.

— Это очень печально...

Отставник перебил её:

— Это трагическая ошибка. Мы признаем вину. Стрелявший подвергнется наказанию. Больше прошу об этом не говорить.

Зорис закусил губу и демонстративно отвернулся. Женщина опять печально посмотрела на него, но ничего не сказала. Потом повернулась к Ранзе:

— Меня зовут Горан. Тебя, я знаю — Ранза. Спрашивай, что смогу расскажу.

— Что-нибудь новое появилось про того нашего человека, про которого вы спрашивали в начале?

Хозяева переглянулись.

— Нет. Ничего нового. Мы знаем, что он есть и все. И, кроме того, мы тоже хотели бы поговорить о нем. Он нас очень интересует.

И по голосу, и по поведению было видно, что это действительно так. Что же Кротов успел натворить? Почему им он интереснее нас?

* * *

Кротов осторожно убрал с груди женскую руку и выполз из палатки. Заведенный еще в детстве внутренний будильник продолжал работать, заставляя открывать глаза в одно и то же время. Убедившись, что Рейнис спит, он пошел на отхожую яму в углу. За эти несколько дней он так и не привык к тому, что нужду приходится справлять в присутствии дамы. Поэтому старался делать все очень тихо. В отличие от него, Лея нисколько не смущалась.

Дни тянулись бесконечно. Он уже свыкся с неумолчным гулом за паутинно-снежной стеной. Единственным развлечением для них оставался секс. Лея оказалась такой опытной любовницей, что Сергей за эти дни поднял свою квалификацию в этом вопросе сразу на порядок. Сначала он только широко открывал глаза и краснел от предложенных ей способов и поз, но постепенно привык.

'Вот стерва, — восхищенно думал он, — ей уроки секса давать надо — озолотится'. То, что он испытывал, занимаясь этим с Рейнис, было не похоже на ощущения, которые он испытал с Джерези, и уж совсем не похоже на первые опыты с земными девчонками.

Днями, когда они, перекусив разделенным на двоих пайком, опять залезали в палатку, полковник просила рассказать его о Земле и о Зорне. Незаметно для себя он рассказал ей почти все. Обошел только финал эпопеи на Тарне. Чувствуя, что это вообще никому рассказывать не надо. В ответ он попытался расспрашивать Лею о её жизни. Та отвечала скупо, но по этим отрывочным данным он составил себе картину её жизненного пути.

Во-первых, он с удивлением узнал, что Рейнис, как и Ранза, уроженка Тарантоса. Жизнь её, казалось, состояла только из службы. Почти все рассказы были об армии, а это Кротову было совсем не интересно. Дни были тягучими и медленными. Сон, секс и разговоры — это единственное, что оставалось им. Поэтому, в конце концов, они все больше открывались друг другу. Так, постепенно, он понял, что полковник — патриотка своей планеты и патриотка Академии, причем воинствующая — Академию и Тарантос она считала одним целым.

Кротову роль Академии в развитии Тарантоса была не интересна, но, почувствовав, что это бзик Леи, он частенько поддразнивал её, говоря, что планета могла бы развиваться без армии. Потом посмеиваясь, выслушивал гневную тираду о том, что планета так бы и осталась заштатной и никому не известной, если бы не Академия. Однажды, она в сердцах выдала ему:

— Ты совсем как те дурачки из "Сопротивления"!

Так Сергей впервые узнал об этой организации. Сначала он оставил информацию без внимания, но, когда однажды он упомянул слово "сопротивление", и Рейнис с ходу взвилась, он заинтересовался. В коммуникаторе информации было совсем мало. Полулегальная пацифистская организация на планете Тарантос, выступающая за демилитаризацию планеты. Связаться с информаторием он не мог, так что приходилось полагаться только на рассказ Леи.

* * *

— Как вы думаете, у него есть шанс?

Видно, в голосе Ранзы промелькнуло что-то личное — оба, и мужчина, и женщина посмотрели на неё с сочувствием.

— Если он не дурак, то шанс всегда есть. У него ведь стандартный броник?

Отставник вопросительно посмотрел на Крик. Та кивнула.

— Нет, он не дурак, наоборот.

— Значит сообразит. А вот насчет этой стервы прогноз неутешительный. Наверняка сдохнет.

В голосе мужчины тоже прозвучало личное, и тут уже Ранза удивленно посмотрела на него.

— Она ведь думала, что вы настоящие враги.

— Она не думала. Она знает. И если бы её привели сюда, ей бы не поздоровилось!

— Вы что, знаете её?

— Очень хорошо! Тварь, каких мало!

Военный не выбирал слов. Похоже, они действительно встречались. Горан попыталась успокоить его:

— Ребер, остынь, пожалуйста. Боги уже наказали её. Не забывай — у неё ни шлема, ни запасных аккумуляторов, ни пищи. Она в любом случае погибнет.

— Туда ей и дорога!

Разозлившийся ветеран поднялся и, больше не говоря ни слова, ушел.

— Не обижайтесь на него, — попробовала разрядить обстановку Горан. — Ему действительно есть за что ненавидеть полковника Лею Рейнис.

'Они всех нас знают, — Ранза растерялась. — Ладно, одно совпадение, что знают моих родителей, но то, что и полковника... да, настоящая жизнь гораздо запутаннее любого голофильма'.

— А нельзя сейчас выйти, поискать нашего человека? У вас же есть какая-то техника?

Женщина опять печально улыбнулась наивности Ранзы.

— Ты ведь местная? Зачем спрашиваешь?

— Я всю жизнь провела в умеренных широтах. Баззарис только в головизоре видела.

— Смотри.

Горан включила большой обзорный экран, висевший на дальней стене. Ничего не видно, сплошная муть. Ранза даже подумала сначала, что это помехи.

— Видишь? Это обзорные камеры наверху. Там сейчас шагу не ступишь, унесет.

Ранза смирилась.

— Ты не переживай, если, как ты говоришь, твой дружок сообразительный, он придумает, как переждать ураган.

— Он мне не дружок, — буркнула девушка.

— Да? — удивилась Горан. — А мне показалось...

Угрюмый Зорис так и промолчал все это время. 'Как он изменился, — подумала Ранза, — куда делось его постоянная веселость?'

— Ты не хочешь что-нибудь узнать?

Колье отрицательно помотал головой.

— Ладно. Тогда расскажите о моих родителях и, вообще, обо всем, что здесь происходит.

— Слушай. Что могу, расскажу.

— Это укрытие — это старая база ученых, изучавших феномен рахофтара. В последние годы, когда к нам присоединились люди из "Сопротивления", её укрепили и сделали более защищенной. Среди них много военных специалистов.

"Да, я-то уж это знаю", — подумала Ранза.

— Ну, а я — одна из немногих, оставшихся в живых, изучавших рахофтара.

— В смысле? — Ранзе очень не понравились последние слова. — Что, все умерли? Почему оставшаяся в живых?

Горан удивленно посмотрела на капрала. Потом, видимо, сообразив,

— Я забыла. Ты, наверное, даже настоящей причины смерти своих родителей не знаешь?

— Сорвались в пропасть. Кстати где-то в этих краях.

— Бедная девочка, — грустный взгляд остановился на ней. — Их убили. Как и еще почти десять человек других исследователей.

— Вы что тут мне врете! — Ранза вскочила. — Я сама видела официальное заключение. И голограмму с места падения.

— Все, все. Успокойся. Тут мы начинаем лезть в тайны политики Тарантоса, о чем знать тебе совсем не нужно, если не хочешь быть отверженной, как мы. Я и так сказала тебе слишком много.

Услышав такое, очнулся даже ушедший в себя Зорис.

— Рассказывайте, что за тайны?

— Нет. Этого вам знать не надо, — повторила она. — Иначе вы не сможете вернуться в нормальную жизнь. Вас уничтожат.

Видя, что Ранза порывается еще что-то сказать, Горан жестом остановила её.

— Расскажу про родителей. Знаешь ты или нет, что несколько лет назад они захотели, на собственный страх и риск, проверить одну свою гипотезу, связанную с существованием рахофтара?