Но сам он начинал в этом сомневаться. Паренте утверждал, что никакой филлар к нему не прибегал, и Павоне был склонен ему верить — все же не такой маленький зверек, чтобы его можно было незаметно вынести из поместья, да и продать, не привлекая внимания, не получится. Неужели дурочка испугалась настолько, что, убежав, просто не смогла вернуться? Но места рядом с домом Виттория знала очень хорошо, заблудиться там никак не могла. Куда же ее занесло?

— Я поеду с вами, — неожиданно сказал управляющий.

— Федерико, поверьте, мы с Франческо справимся, — веско ответил ему Павоне. — Отставить панику. Может, еще сегодня свадьбу сыграем.

— Я просто не смогу здесь сидеть в бездействии, — ответил Корсини. — И я должен быть уверен, что с Витторией все в порядке. Что мне стоило вчера вечером обратить внимание — вдруг девочка чем-то расстроена, так нет, занят был.

— Да не терзайте вы себя понапрасну. Я вот тоже не заметил, чтобы она была чем-то расстроена, — заметил Павоне. — Уж поверьте мне, за ужином она выглядела вполне счастливой, правда, Франческо?

— Да-да, — рассеянно сказал жених. — Ума не приложу, что с ней могло случиться.

— Так я распоряжусь, чтобы экипаж закладывали? — заискивающе сказал управляющий. — Да и поедем...

В экипаже троица молчала. Паренте делал вид, что он неимоверно страдает и разговаривать не может. Павоне мрачно размышлял об упущенных возможностях в виде драгоценностей покойной жены. Утешал себя он тем, что сыск непременно захочет все осмотреть, и если драгоценности нашли бы, могли заподозрить в причастности к исчезновению Виттории. Обойтись без сыска никак не получится — слишком серьезное происшествие. Здесь надо все четко отыграть, не пренебрегая никакими мелочами. Корсини страдальчески прижимал к себе объемный сверток с вещами Виттории и тоже не стремился разрушить тишину.

По приезде в город направились к магу, выбранному управляющим. Павоне возражать не стал — этого носителя Дара он знал, был тот не сильно щепетилен, да и как иначе, если дар имел слабенький, а деньги хотел иметь большие. В том, что маг не сможет обнаружить Витторию, отчим был полностью уверен — ведь эльф сказал, что не найдут, а он еще ни разу не обманывал Павоне. Так что он просто показывал окружающим свое беспокойство за жизнь и здоровье падчерицы. Намного удачней, кстати сказать, чем Паренте. У того страдания никак не выходили натурально. Не хватало ему чувства меры...

Маг обрадовался им неимоверно. Видно, совсем с деньгами туго, желчно подумал Павоне. Но вслух он такого, естественно, говорить не стал, лишь спросил, во сколько им обойдутся услуги по магическому поиску.

— У меня самые низкие расценки, — торопливо заговорил маг, тем самым еще раз подтвердив мнение Павоне о серьезных денежных проблемах. — А поиск у меня отработан так, что лучше вам специалиста и не найти во всем городе.

— То есть, если вы не найдете девушку, то плату не потребуете? — поинтересовался Паренте.

Павоне недовольно на него посмотрел. Нашел же время беспокоиться об экономии. Ему о пропавшей невесте думать надо и показывать готовность отдать все деньги, лишь бы Виттория вернулась домой живой и здоровой. Да, молодое поколение совсем думать не умеет. Вон как Корсини подозрительно уставился на Франческо, а ведь благоволил ему.

— Мой юный друг боится нарваться на шарлатана, — постарался внести ясность Павоне не столько для мага, который раздумывал, что же ему ответить, сколько для управляющего. — Тяжесть его потери слишком велика, чтобы он осознавал грубость сказанного.

— Видите ли, иноры, — наконец отмер маг. — Гарантировать то, что поиск будет удачным, вам не сможет даже самый сильный наш маг. Существует множество факторов, влияющих на это и так непростое действие. Но ингредиенты туда идут в любом случае, и недешевые. Так что оплата — вперед.

И сказано это было так твердо, что Павоне понял, маг решил, что его собираются надуть. Получить нужные сведения, затем сказать, что они недостаточные, и не заплатить. Это его ужасно возмутило — ведь они собирались выдать магу все, что он затребует, до последней медяшки. Ведь в вопросе поиска падчерицы никакие расходы лишними не будут. Все, что поможет установить ее местонахождение, — траты нужные. Это Павоне и озвучил своим зычным голосом, который окружающие принимали за выработанной многолетними командами подчиненным.

— И все же деньги вперед, — уже не так уверенно сказал мал. — У меня в последнее время сплошные неудачи, так что я рисковать не хочу.

— Да что вы знаете о неудачах! — воскликнул Павоне, вспомнив сразу и о сбежавшей Виттории, и о драгоценностях из сейфа, которые там расстраивали его неимоверно.

— Уж поверьте, все, — сварливо сказал маг. — Мантию парадную моль проела — раз. Новая экономка выбросила несколько ценнейших компонентов зелий, посчитав, что они испортились. Хотела показать, какая она внимательная хозяйка. Из зарплаты ее я, конечно, вычту, но сами компоненты где брать в этом захолустье? И кроме всего, от меня сбежал филлар.

— Оу, — Павоне, до этой фразы слушавший со все нарастающим раздражением, невольно заинтересовался, — так маги же своим филларам метки ставят, чтобы призывать, нет?

— Да не успел я, — с отчаяньем в голосе сказал маг. — Это же непременно физический контакт должен быть. А он ко мне сам пришел. Девочка, молоденькая, без чужих меток, представляете? А я удержать не смог. Такое впечатление, что она поняла, что я ей говорю, и сбежала.

Павоне и Паренте переглянулись. Неужели Виттория?

— Может, это ваш филлар был, инор Павоне? — вмешался Корсини. — Они же магию чувствуют на огромном расстоянии, вот сюда и прибежал.

— Может быть. Но ты же понимаешь, Федерико, нам с утра не до сбежавших животных было, — недовольно протянул Павоне и спросил мага. — А вы догнать не пытались?

— Да пытался, — ответил тот с досадой. — Мне даже казалось, что загнали мы ее. Но как сквозь землю провалилась...

— И где провалилась?

Маг кратко ответил на все вопросы любопытствующих, недовольный их явным интересом, и приступил наконец к поиску. Как и ожидал Павоне, дело у него не заладилось, не смог он ничего сказать о том, где сейчас девушка, только то, что она жива.

— И это все, что вы смогли для нас сделать за такую сумму? — невольно возмутился Корсини.

— Ее закрывает очень серьезный артефакт, — пояснил маг.

— Это даже не смешно, — печально сказал Павоне. — Виттория пропала, а все, что нам сказал квалифицированный маг, мы могли бы услышать от любого уличного шарлатана.

Маг возмущенно вскинулся:

— Вам никто больше не скажет.

Павоне тоже был в этом уверен, но счел своим долгом скептически хмыкнуть.

— Хорошо, — недовольно сказал маг, — я для вас проведу еще один ритуал. Это фамильное наследство, неклассическое. Больше для вас никто не сделает, будьте уверены.

— За дополнительную плату? — уточнил Павоне.

— В дело идет моя собственная кровь, — ответил маг. — Бесплатно делать не буду.

Посетители переглянулись. Павоне не хотелось расставаться с деньгами, но, с другой стороны, их же можно будет списать как расходы на Витторию. Так что он лично ничего и не теряет, а заботу перед Корсини показывает.

Через полчаса усталый бледный маг с трудом выдавил:

— Она не здесь. Далеко. Я бы предположил, что в Ровене.

— Что вы несете? — возмутился Корсини. — Девочка без вещей и денег. Как она могла в Ровене оказаться столь быстро? Это только телепортом можно. Жулик! — припечатал он. — Мы здесь переживаем, а он только и думает, как содрать побольше!

— От других вы и этого не получите, — пробормотал вымотанный ритуалом маг.

И оказался прав. Никто из живущих в Унарре магов не смог сказать ничего о том, где искать Витторию. Так что в местное отделение сыска троица шла с самыми разнообразными чувствами — Корсини с переживанием, что девушку найти так и не удастся, Павоне с удовлетворением от того, что эльф оказался прав, а Паренте — с раздражением от того, что они тратят драгоценное время совсем не на поиски филлара.

Глава 7

Джанни летел тяжело, да еще и странными зигзагами с перепадами как в стороны, так и вверх-вниз, кроме того, на высоте было страшно холодно, поэтому Виттория забилась под рубашку Роберто как можно глубже, старательно отгоняя от себя мысли, что воспитанные девушки не должны так себя вести и прижиматься к теплому мужскому животу. Она сейчас не девушка, а магический зверек, и ей холодно, страшно и одиноко. У нее болит все тело — и после превращения, и после многочасовой пробежки сначала к магу, а потом от него. Но больше истерзанных непривычной работой мышц у нее болела душа. Не ожидала она такого предательства от двух людей, которые казались ей самыми близкими. Ведь Павоне она считала почти отцом, а за Паренте собиралась выйти замуж. И можно было бы сказать, что счастливый случай открыл ей глаза, если бы не слова отчима о том, что превращение необратимо. Она вспомнила, как два негодяя договаривались о ее продаже, и несколько крупных слезинок выкатилось из глаз. Что ж, от них она сбежала, сбежала и от жадного мага, который единственное, что хотел — подобраться к ней поближе и поставить свою метку, внимания на ее отчаянные движения он не обратил. И теперь перед ней во всей красе стал вопрос — что же теперь делать? Как объяснить, что с ней случилось? Как привлечь внимание к собственному бедственному положению? Ведь говорить она не может. Виттория задумалась и не заметила, как заснула. Все же у каждого существа есть предел выносливости, и свой она сегодня исчерпала досуха. Не проснулась она и когда путники достигли цели своего путешествия, и Джанни приземлился во дворе дома, где Роберто пару лет назад купил себе квартиру. Была она невелика — начинающий дипломат и не мог позволить себе большую, хотя родители и предлагали помочь. Но поместье дохода почти не приносило, так что Роберто решил не обременять семью долгами, а рассчитывать только на себя. Да и к чему ему одному огромнейшие хоромы, в которых он и бывает-то редко? Кабинет, спальня, гостиная — вот он, достаточный минимум. И приходящая инора-помощница, которая не лезла в жизнь своего нанимателя, правда, и убирала она достаточно редко. Вот и теперь Роберто зашел в кабинет и с огорчением провел пальцем по столу, на котором сразу же осталась извилистая дорожка, проторенная в пыли. В других комнатах хотя бы подобие уборки было, а сюда с тряпкой заходили редко — служанка утверждала, что книги на полке вызывают у нее непреодолимое желание чихать, и лишний раз сюда дверь и не открывала.

— Вот всегда так, — пожаловался он Джанни, — не предупредишь вовремя — не уберут.

— Ага, — устало ответил тот, — не любит народ в Лории утруждаться. Зачем убирать, если хозяин не видит и не может усердие оценить?

— Неправда, — возмутился Роберто, — люди у нас очень трудолюбивые.

— Значит, ты умудрился нанять единственное исключение из правил, — заметил Джанни, огляделся и спросил. — Поесть что-нибудь дадут нещадно отэксплуатированному транспортному средству?

— Вроде бы копченый окорок оставался, — с сомнением сказал Роберто, припоминая, что уборщица в свободное от уборки время любила подзакусить тем, что под руку попадется. А попадались ей обычно хозяйские продукты, свои-то она благоразумно дома оставляла. — И сухари.

Про сухари он говорил намного увереннее, они точно должны были остаться — такие твердые, что их приходилось размачивать в чае довольно долго.

— Все? — разочарованно сказал Джанни. — Ну хоть что-то в рот положу, а то совсем сил не осталось. Любишь ты, брат, поесть. Вон какое пузо торчит.

— Это филлар вообще-то! — возмутился Роберто.

Он осторожно вытащил спящего зверька, старательно втягивая при этом живот, на котором, честно говоря, все же отложилась многолетняя любовь к "пожевать чего-нибудь вкусненького с книжечкой". Виттория так и не проснулась, лежала на его ладонях, свернувшись в комок и жалобно подергивая носиком. Всполохи на шерсти притухли, но все равно выглядели необычно и очень красиво. Некоторое время парни молча на нее смотрели.

— Что-то в нем не то, — неожиданно сказал Джанни.

— Что именно? — настороженно спросил Роберто и вытянул находку на руках подальше от себя.

— Не знаю, — ответил ему приятель. — Может, и ошибаюсь, я филларов очень мало видел. У них очень сильный собственный магический фон, а здесь к нему примешивается еще что-то.

— Может, ты только мальчиков видел, а это девочка? — предположил Роберто, придвигая филлара опять поближе к себе.

— С чего ты взял, что девочка? — удивился Джанни. — У них по ауре на разберешь, ее и не видно почти. Жениться тебе все-таки надо, вот что, если уж девочки везде мерещатся.

— Так не женщины же, — хохотнул Роберто. — Но мне кажется, это действительно самочка. У нее взгляд такой, характерно женский.

Он еще раз умиленно посмотрел на доверчиво сопящего у него в ладонях зверька и пошел его укладывать в собственной спальне. Ведь никаких корзиночек у него предусмотрено не было, на диване в гостиной явно задрыхнет новый знакомый — выглядел он столь вымотанным после длительного перелета, что явно не сможет сегодня еще и до собственного дома добираться. Роберто пристроил зверька на одной из подушек, критически на это посмотрел и решил, что завтра же купит красивую кошачью корзинку, отделанную розовым атласом. Если, конечно, филлар захочет с ним остаться.

— А зачем магам филлары? — спросил он Джанни.

— Ты мне окорок, вроде бы обещал, — усмехнулся тот. — А то, такое впечатление, что кормить ты меня собираешься исключительно собственными словесами. А я, между прочим, старался, крылышками махал, в то время как некоторое дрыхли на моей спине в обнимку с животными.

— Судя по тому, как ты летел, — парировал Роберто, — вполне можно предположить, что драконы научились спать в полете.

Правда, после этих слов он отправился все же проверять кладовку при кухне, откуда обрадованно притащил не только остатки окорока, но и небольшой круг сыра и ковригу хлеба — видно, инора все же готовилась к приезду нанимателя, а пыль... что пыль? Ее и завтра вытереть можно. Захватил Роберто и вино, прекраснейшее лорийское вино, напоенное самим солнцем и воспетое во множестве стихов. А дальше он только наблюдал, как продукты с огромной скоростью исчезают внутри не такого уж и солидного гостя. А сколько тот съедает в драконьем облике, это страшно даже представить! Нет, хорошо все же, что драконы сами занимаются поиском пропитания и на Рикайне их не так уж и много...

— Так что там с филларами? — нетерпеливо спросил Роберто.

Есть ему не очень хотелось, но приятель жевал столь аппетитно и завлекательно, что хозяин квартиры отрезал себе тоже окорока и сейчас лениво его пожевывал.

— Для магов — очень полезная вещь, — несколько неразборчиво сказал Джанни, отхлебнул вина и блаженно прижмурил глаза. Его желудок наконец приходил в гармонию с остальным телом. — Филлар, он как большой сгусток магии, которой он вполне может делиться. Причем, отдавая магию, он может сразу ее восполнять, вытягивая из окружающей среды. Магия для них так же важна, как вода и еда. Филлары очень чувствительны ко всему, в чем она есть. Даже странно, что он, или, как ты утверждаешь, она, выбрала из нас двоих тебя.