Пролетая над орочьими степями

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 1

Инор Павоне был в ярости. Нет, он был в ЯРОСТИ. Неужели этот заносчивый мальчишка думает, что сможет обвести его вокруг пальца? И это после всего, что он для него сделал! Да если бы не он, Марчелло Павоне, не видать бы этому щенку Паренте руки Виттории. А ведь свадьба уже завтра, и допустить ее никак нельзя. Нет, все же как удачно, что он случайно услышал их разговор, в котором этот женишок почти в ультимативной форме потребовал от своей невесты, чтобы после заключения брака она отправила отчима подальше, мол, он сам теперь будет заниматься ее делами. А на робкое замечание невесты, что муж ее покойной матери прекрасно справляется со своими обязанностями уже столько лет, невозмутимо ответил, что если прекрасно справляться — это значит обкрадывать вверенное ему, то да, инор Павоне достиг просто совершенства в управлении: тащит все, что плохо лежит, продает по одним ценам, в отчетах указывает другие, а разницу кладет себе в карман, да и жалование назначил себе просто громадное. Несмотря на то, что все это было чистой правдой, инор Павоне чувствовал себя глубоко оскорбленным тем, что падчерица согласилась с доводами жениха. Ведь он так хорошо к ней всегда относился. Можно сказать, любил больше собственных детей, о количестве которых он имел лишь смутные подозрения, а уж чтобы навестить кого-нибудь, даже никогда не думал. Все, все свое время он посвящал воспитанию Виттории, и вот такая черная неблагодарность в ответ! Но он этого так не оставит! Нет, не оставит.

Инор Павоне нахлестывал лошадь, выливая на нее свое раздражение. Бедное животное и так старалось из последних сил, поэтому недоуменно косило на седока глазом и обиженно фыркало, но всадник не обращал на это внимание, полностью поглощенный своими думами. Официально причиной его срочной поездки была задержка с доставкой вина для завтрашнего приема. К поставщику он тоже зайдет, но потом. Первым, кого он навестит, будет изгой Золотого Леса, Таринель. Изгоям родового имени положено не было, так что эльф обходился без фамилии, что не мешало ему обделывать свои дела, не всегда находящие понимание у служителей правопорядка. Но обвинений ему пока предъявить не удалось ни разу.

— Марчелло, ты привез мне очередную плату? — приветствовал эльф гостя.

— Если бы, — зло бросил тот. — Мне опять нужна твоя помощь.

— Опять? — недовольно скривился эльф. — Ты еще за прошлое не расплатился. Осталось, конечно, немного, но тем не менее...

Он выразительно посмотрел на собеседника. Мол, и так я пошел тебе навстречу, так теперь ты мне вообще на шею сесть хочешь.

— Так я бы давно отдал, если бы не эта дура Тереза.

И Павоне грязно выругался, что, впрочем, было совершенно равнодушно воспринято его собеседником, который при случае мог еще не так завернуть. Нет, когда Таринель хотел произвести впечатление благовоспитанного эльфа, ему это всегда удавалось, но в некоторых кругах воспитание слетало с него, как шелуха с семечки, и наружу вылезало то самое, что сделало невозможным его пребывание в родном анклаве.

— Это твои проблемы, — холодно сказал он.

— Мои, — согласился Павоне.

Что поделаешь, сделал он огромную глупость, не проверив, составила ли супруга завещание, прежде чем ее отравить. Кто знал, что она запишет его лишь опекуном, а в случае смерти девочки состояние уходит в монастырь святой Лючии, покровительницы семьи Вивиани? Не очень-то эта покровительница им помогла — от некогда многочисленного семейства осталась одна Виттория. Тереза утверждала, что виной всему далекий предок ее первого мужа, который совершил страшный грех и покровители от него отвернулись. Вот лично он, Марчелло Павоне, ни за что бы не стал давать деньги тому, кто в трудную минуту отворачивается. Да он вообще никому не стал бы давать денег! Но у этой дуры, покойной жены, было совсем другое мнение. А ведь говорила, мерзавка, что любит. Врала, наверно, как это у женщин бывает обычно.

— Ладно, говори, чего от меня хочешь, — снизошел до него Таринель. — Платил ты регулярно, чего уж там. Так что могу и навстречу пойти.

— Мне нужно, чтобы свадьбы завтра не было, — выпалил Павоне.

— А что так? — насмешливо сказал эльф. — Сам же со счастливым женихом приходил, просил помочь с приворотным зельем, а то несмотря на все ваши старания, дева на него и не глядела.

— Он меня кинуть решил, — хмуро ответил человек. — Мы с ним договаривались. Он получает Витторию и половину ее состояния. Вторая половина — моя. А сейчас он меня избегает, а вчера вечером я их разговор услышал. Выпнут меня сразу после свадьбы.

— Ай-яй-яй, какой нечестный компаньон, — поцокал языком эльф. — Никогда не имей с ним дела больше. И сейчас ты от меня отворот хочешь?

— Да ну, — отмахнулся Павоне. — Мне нужно, чтобы она вообще ни за кого не выходила. Разве я смогу кому-нибудь доверять, после того как этот щенок Паренте так подло поступил со мной?

— Сам жениться собрался? — расхохотался эльф. — Иначе рано или поздно молодая девушка с таким состоянием непременно замуж выйдет, и опять денежки уплывут из-под твоего носа.

— Нет, сыт я уже этим семейством по горло, но и травить девчонку не хочу, все же она мне почти как дочь, — немного подумав, ответил Павоне.

— Не в твоем вкусе, — понятливо покачал головой Таринель.

Павоне хмыкнул. Виттория действительно была не в его вкусе. Слишком худая, с остреньким личиком и пышными черными волосами, она походила на покойного отца, а не на мать — круглолицую блондинку, чьи формы не в последнюю очередь привлекли к ней нового мужа. Можно сказать, он ее даже по-своему любил, но деньги любил еще больше. Двум любовям в его сердце стало слишком тесно, пришлось с одной расстаться. Правда, как оказалось, вторую он тоже потерял. А ведь он потратил на Терезу целых три года своей жизни, лучших года, между прочим. А потом пришлось еще пять лет заниматься делами ее дочери.

— И все же, что ты хочешь от меня? — поинтересовался эльф. — Долго делать больной ее нельзя. Заинтересуется Опекунский Совет, а они въедливые, будут искать, пока не найдут причину. А найдут — могут и смерть Терезы расследовать. А я в тюрьму не хочу.

— Я бы тебя никогда не выдал! — стукнул себя в грудь Павоне. — Ты же знаешь, мое слово твердое.

Эльф скептически прищурился. Он знал, что любое твердое слово размягчается при угрозе пожизненного заключения, и не горел желанием проверять, что будет, если Павоне попадется.

— Нет, здесь нужно что-то другое, — задумчиво сказал он. — Если она с замужеством долго тянуть будет, опять же Опекунский Совет обеспокоится.

Человек выругался опять. Про это он совсем не подумал, когда хотел получить очередное эльфийское зелье.

— Вот если бы она пропала, — мечтательно сказал он, — но так, чтобы магический поиск показывал, что она жива и здорова, а найти не мог.

— Хм, — неопределенно помотал в воздухе рукой эльф, — интересно.

— Помочь можешь? — оживился Павоне.

— Могу, — довольно сказал Таринель. — Только сразу скажу, меня из-за этого заклинания и изгнали.

Павоне жадно уставился на собеседника. Он представить себе не мог, что же должно было такого случиться, чтобы эльфы решили изгнать своего соплеменника. Он даже никогда не слышал больше ни о ком, подобном Таринелю. Тот рассказывать не торопился, смотрел в окно, морщился, дергал правым ухом. Левое у него всегда было неподвижно — последствие давней дуэли, еще в Золотом Лесу. Павоне невольно вспомнил об усиленно курсирующих в последнее время слухах о том, что эльфам в придачу к длинным ушам еще и хвост достался. Размеры хвоста у разных рассказчиков варьировали, неизменным было только одно — его наличие. Правда дамы, имевшие близкие отношения с эльфами, все как одна отрицали присутствие такого запоминающегося украшения, но кто их знает, этих выходцев из Золотого Леса с их запретной магией, что они могли устроить, чтобы правда наружу не выплыла.

— У меня была жена, — наконец выдавил из себя Таринель. — То есть она, конечно, и сейчас есть. Браки у нашего народа прерываются только со смертью одного из супругов, а она жива, и я, как видишь, — тоже.

Павоне важно покивал головой, но спросил:

— Так если жива, изгнали почему? Ведь ничего непоправимого не случилось.

Он вообще не мог представить что-то непоправимое для эльфов. Если, конечно, быстро обратиться к их лекарю. Да и регенерация у этого народа была на высоте.

— Как сказать, — зло усмехнулся Таринель. — Когда я застал ее с одним из младших принцев, я очень разозлился. Ему повезло — свита успела вызвать лекаря. Хотели меня уже тогда отправить, но, увы, вызов с моей стороны шел по всем правилам, придраться не удалось.

— Неужели у вас тоже? — изумился Павоне. — Я думал, уж у эльфов-то браки незыблемы и измены невозможны.

— Редки, но не невозможны, — ответил Таринель. — До него добраться мне больше не дали, но оставалась она. Живая, здоровая и насмехающаяся надо мной. Но смеяться ей пришлось недолго. Ровно столько, сколько потребовалось мне на разработку нового зелья, идеального во всех отношениях. Его даже нет необходимости пить, достаточно, чтобы нужное количество попало на кожу. Жертва превращается в филлара.

— Филлара? — недоуменно спросил человек. — Это что еще такое? Никогда не слышал.

— Полумагический зверек, размером чуть меньше домашней кошки. Гибкий, юркий, очень любит драгоценные камни. На нашем континенте его нет, да и на других он редок. Так вот, вылил я на жену весь флакон и посадил в клетку, где она и просидела два месяца, пока ее искали. Поиск как раз показывал, что жива, здорова, но неизвестно где.

— А как нашли? — заинтересовался Павоне. — Если поиск не давал результатов.

— Брат ее заподозрил. Сестра пропала, а неизвестный зверек появился. Проверил на родство. Увы, гении часто прокалываются на мелочах. Нужно было ее в подвале держать, — зло сказал Таринель. — Да пожалел я.

— Так изгнали-то почему, если нашли, и она жива-здорова? — недоуменно спросил Павоне. — У вас же в таких случаях пожурят виновника, да превратят жертву обратно. Вот и все дела.

— Не получилось, — усмехнулся эльф. — Заклинание необратимым оказалось. Брат ее, правда, надежды не теряет. Лет пятьдесят уже. Но результатов как не было, так и нет. Думаю, и не будет. С этими полумагическими животными часто бывают непредсказуемые результаты. Почему у нас и запретили экспериментировать на своих.

— А на людях можно, — довольно сказал Павоне, не столько спрашивая, сколько утверждая. — И сейчас ты мне предлагаешь заплатить за свой эксперимент.

— Ты очень понятливый. Для человека, конечно.

— За участие в экспериментах обычно доплачивают, — намекнул Павоне.

Уж очень ему не хотелось расставаться с очередной крупной суммой. Он ведь еще за предыдущие услуги эльфа не расплатился. Хотя мог бы, конечно, опекунство давало ощутимый доход, только он отказывать себе ни в чем не привык, а Таринель не торопил. Как уговорились на определенную сумму в месяц, после того, как узнал о провале тщательно подготовленного плана, так и встречались они регулярно. Мысли о том, чтобы не расплатиться с эльфом, Павоне никогда не посещали — слишком много было слухов, что бывает при таком раскладе.

— Тебе могу и заплатить, если вдруг выразишь желание поучаствовать.

Сказано это было таким тоном, что у Павоне холодок побежал по спине и желание шутить сразу испарилось. Таринель мог быть очень убедительным, даром что эльф.

— Спасибо, я себе нравлюсь и таким, какой есть, — хохотнул человек, стараясь не показывать свой испуг.

Он себе действительно нравился. С его точки зрения, красота и ум в нем сочетались просто идеально. Еще бы везения немного. Но с этим ничего не поделаешь. Даже тогда, когда кажется, что удача к нему повернулась наконец лицом, в самый последний момент она хохочет и машет на прощание ручкой. Ни одно дело не выходило у него так как надо. За что ни брался, все терпело крах. За ним даже кличка закрепилась "Марчелло-неудачник". И вот когда он встретил Терезу, богатую и довольно молодую вдовушку, то решил — вот она, удача, успей только за хвост ухватить. Даже дочка жены не казалась помехой первое время. Если бы только Тереза не была столь прижимиста, то жила бы и по сей день. Но это было так унизительно, выпрашивать у нее каждый грош сверх того содержания, которое она назначила. А у него ведь кроме постоянной статьи расходов ей на любовное зелье были и другие.

— Тогда постарайся на себя не попасть, — эльф открыл сейф и достал маленький флакон синего стекла. — Клетку купи и накрой тканью, чтобы никто не видел, что она пустая. Скажешь, подарок на свадьбу. Зверек действительно забавный получается.

— А что хочешь взамен? — Павоне брать не торопился. Сосуд выглядел таким хрупким, что, казалось, может лопнуть прямо в руке.

— Вы с Паренте собирались разделить наследство твоей жены пополам? Так вот, я тоже хочу половину.

— Но я же только управлять буду, — запротестовал человек. — Я же ни продать, ни подарить права не имею.

— Половину всех доходов, что ты будешь получать, — уточнил эльф. — Думаю, лишний раз говорить о том, что меня обманывать не надо, не стоит.

— Не стоит, — Павоне осторожно взял флакон и повертел в руках, даже принюхался, потом деловито уточнил. — Само не лопнет?

— Наше стекло, да еще и зачарованное? — высокомерно сказал эльф. — Это не ваша жалкая человеческая поделка.

— Просто вылить на девушку?

— Просто вылить, — подтвердил Таринель. — Не надо даже стараться, чтобы зелье попало на кожу. Оно моментально впитывается.

— Точно необратимое? А то если назад обернется, не поздоровится ни тебе, ни мне.

— Это угроза?

— Что ты, — испугался Павоне. — Просто сразу же ясно будет, что это эльфийская магия, а мы с тобой друзьями считаемся.

— Друзьями? — брезгливо скривился Таринель. — Не волнуйся, не обернется. Жене за пятьдесят лет не удалось, хотя ей лучшие наши умы помочь пытаются.

Он подумал, что все же несколько погорячился, не стоило превращать жену в такое. Но он и представить тогда не мог, что не удастся все исправить, что не смогут вернуть жене нормальный облик. Вот и приходится теперь общаться с такими уродами, как Паренте, которые, к тому же, еще и пытаются навязаться в друзья.

— И все же, если вдруг попадет на меня? — человек был полон сомнений.

— Для запуска процесса необходимо, чтобы попало больше половины флакона, — раздраженно сказал эльф. — Несколько капель тебе никак не повредят.

— Беру, — повеселел Павоне.

Они проговорили магическую форму заключения договора, позволявшую эльфу сразу узнать, если партнер соберется вдруг слово нарушить, и расстались, вполне довольные сделкой.

Глава 2

Назад инор Павоне возвращался куда в более благодушном настроении. Тем более, что поставщик вина долго извинялся, тут же отправил, да еще и вернул часть денег за доставленное неудобство. Деньги, пусть и совсем небольшие, грели карман и душу, но еще больше инора грела мысль, что скоро все будет принадлежать ему. Как это раньше ему в голову не пришла такая замечательная идея посоветоваться с Таринелем? Клетку он купил большую и просторную, внутрь поместил домик с мягкой лежанкой — падчерице там будет уютно. Угрызений совести он не испытывал. Она сама собиралась вышвырнуть отчима как использованную и никому не нужную вещь. И это после стольких лет заботы! Этого щенка Паренте он бы с удовольствием посадил рядышком — пусть будут счастливы вместе, раз уж так этого хотят. Но вот незадача, слишком много запросил эльф за свое зелье, так что Павоне поразмыслил и решил, что он еще придумает, как отомстить напарнику, попытавшемуся его обмануть. Вот как в таких условиях доверять людям? Ведь он почти все сделал для парня, а в ответ — черная неблагодарность.

За ужином он выпил совсем немного, чтобы никак не повлияло на четкость движений — второго шанса ему никто не даст, все нужно сделать сегодня вечером. Зато он много шутил, особенно на вопросы Виттории о том, что за предмет, так тщательно укутанный, стоит в его кабинете. Правда, шутки его были понятны только ему самому, но это никак не портило ему удовольствия. Франческо что-то заподозрил, смотрел на бывшего компаньона настороженно и без особой приязни. Марчелло ему отечески улыбался. Захотел все вместо половины? А теперь ничего не получишь. Будешь знать в следующий раз, как партнеров обманывать. Он задумался, нельзя ли будет обвинить в пропаже падчерицы этого прохвоста. Хорошо было бы, конечно, только слишком мало времени осталось, чтобы продумать хороший план. Но намекнуть сыску непременно нужно будет. А для начала он попросил дворецкого, инора Корсини, зайти в кабинет сразу после ужина. А Виттория сама прибежит, он уверен — глаза у девушки так и светились любопытством.

— Федерико, мне нужно с тобой посоветоваться, — сказал Павоне трагическим шепотом, когда они с дворецким остались наедине.

Тот его не любил, и вполне объяснимо, но Павоне не терял надежды подобрать когда-нибудь ключик и к его сердцу, ведь инор Корсини очень любил Витторию. Своих детей у него не было, так что всю отцовскую любовь он отдавал этой худышке. Павоне такого не понимал. Вот если бы управляющим доплачивали за любовь к нанимателям, тогда такое поведение имело бы смысл, а так — одна сплошная глупость.

— Не думаю, инор Павоне, что мой совет придется вам по вкусу, — хмуро ответил дворецкий.

— Речь идет о будущем Виттории, — возразил Павоне. — И я знаю, что ее судьба тебе не безразлична.

Инор Корсини согласно склонил голову и внимательно посмотрел на себеседника. Тот несколько поежился под пристальным взглядом, но продолжил.

— Как ты знаешь, я сегодня был в городе, — делая вид, что не замечает явного недружелюбия, продолжил Павоне. — И там я совершенно случайно узнал очень неприятную вещь, — он сделал паузу и выразительно посмотрел на собеседника. — Жених Виттории покупал любовное зелье.

Невозмутимость дворецкого сползла с него как съеденная молью шуба с вешалки, и он громко охнул.

— Это что же получается? Паренте ее опоил?

Павоне прикрыл глаза, стараясь притушить довольный блеск в них, и сказал с трагическими нотками в голосе:

— Получается, что так. Как ты помнишь, Франческо ей сначала совсем не нравился, хотя он сам и влюбился в нее с первого взгляда и так переживал, что не находит в ней ответного отклика. Парень-то он неплохой, из семьи хорошей, вот я и не возражал, чтобы он продолжал к нам приходить. Но я и подумать не мог, что сын моего боевого товарища способен на такое!

Павоне даже слезу в голос подпустил и подумал, не переигрывает ли, но дворецкий выглядел весьма обеспокоенным и не обратил внимания на ненатуральность поведения собеседника.

— Но ведь свадьба уже завтра должна быть, — наконец сказал Корсини. — И девочка ходит такой счастливой. Что же делать-то? Что же теперь делать, а? Инор Павоне, вы как человек отслуживший столько лет в армии, наверняка принимали решение в сложных ситуациях.

Павоне надулся от гордости. В армии он никогда не служил, но при случае очень любил рассказать парочку армейских баек, подслушанных в разное время и от разных людей. Эти рассказы, а так же бравый вид позволяли ему выдавать себя за военного в отставке, что было особенно удобно для того, чтобы привозить в поместье разных, подозрительных с точки зрения дворецкого, типов. Ответ был один — "мой боевой товарищ."

— Федерико, не поверишь, не знаю, — притворно вздохнул он. — Если бы мне стало известно хотя бы неделю назад, я бы без всяких колебаний рассказал бы все девочке. Но теперь я весь полон сомнений.

— Парень-то он неплохой, — задумчиво сказал дворецкий. — Да и деньги у него есть, правда?

— Франческо из хорошей семьи, — подтвердил Павоне. — Доходы у них всегда приличные были.

Родителей парня он никогда не знал, а деньги, которые тот сейчас показывал, были получены в результате одной сомнительной аферы с вином. Но слова — это только слова, они ничего не стоят, их не жалко — сколько бы ни тратилось, меньше не становится.

— Девочку он нашу любит, — продолжил Корсини. — Поступок с зельем, конечно, некрасивый, но он же не желал ей зла, правда?

— Не знаю, не знаю, — опять вздохнул Павоне. — В семейной жизни честность — самое главное. Вот у меня от Терезы никаких секретов не было, да и не подливал я ей ничего — мы просто как встретились, поняли, что жить друг без друга не можем. Жаль, что злая судьба отвела нам так мало счастья. Вот меня и беспокоит, Федерико, что Франческо пытается начать их совместную жизнь со лжи. Как я могу быть уверен, что он и дальше не будет обманывать нашу девочку? Что я скажу Терезе, когда мы встретимся с ней за Чертой?

Марчелло никогда не сомневался, что никого за Чертой он не встретит, но это всегда так эффектно звучало и вызывало сочувствие у окружающих. Вот и сейчас Корсини явно смягчился по отношению к нему, особенно после упоминания о Терезе. Павоне давно думал, что управляющий был влюблен в свою хозяйку, поэтому и не женился, да и к Виттории испытывал чувства скорее отца, чем подчиненного.

— Даже не знаю, инор Павоне, что вам и посоветовать, — наконец после долгих раздумий сказал Корсини. — Так-то вроде партия для девочки и не плохая, может, она и сама бы в него со временем влюбилась бы.

— Да только он ждать не захотел, — продолжил Павоне. — Федерико, как думаешь, может, поговорить сначала с ним? Сказать, что я все знаю? Или все же сразу обсудить это с Витторией? Но совсем нехорошо перекладывать груз решения на ее плечи. Если бы ты знал, как я расстроился, когда узнал...

— Так, может, и нет ничего такого? — оживился Корсини. — Ведь и оболгать парня могли. Молодой, красивый, вдруг девочка сама в него влюбилась, безо всяких магических ухищрений?

Павоне с интересом посмотрел на собеседника. Надо же! Этому пройдохе Паренте удалось за несколько месяцев сделать то, чего он сам не добился за многие годы — понравиться местному управляющему. Далеко парень пойдет, далеко. Жаль, что зелья на него не хватит, а то ведь не догнать будет.

— Источник вполне надежный, — показывая неуверенность, сказал он. — Предлагаешь, сначала с ним поговорить? А вдруг действительно оболгали? Обидеть можно. Да, вот задача.

— Должен же он понять, что вы о Виттории беспокоитесь, — горячо сказал управляющий. — Если и обидится, то ненадолго.

— Хорошо, я так и сделаю, — изображая муки тяжелейшего выбора, сказал Павоне. — Как только Виттория пойдет спать, пригласи Франческо ко мне.

Теперь Корсини подтвердит, что у Виттории были веские причины сбежать с собственной свадьбы, когда девушка пропадет. Паренте, конечно, все будет возмущенно отрицать, но кто же ему поверит? Привлечь не привлекут, но на заметку взять могут. Павоне довольно прищурился — пусть так, по мелочи, но он отомстит за попытку себя обмануть. А потом он придумает что-нибудь еще. Наглый щенок в этом городе денег больше ни с кого не снимет, все узнают, что он из себя представляет. Павоне придвинул конторскую книгу и начал заполнять ее всеми сегодняшними тратами. Приходов-то с этой свадьбой было намного меньше. Он только начал прикидывать, что удастся продать из закупленного на свадьбу, а что пригодится в поместье, как дверь распахнулась, и в кабинет ворвалась Виттория. Глаза ее радостно блестели. По всей видимости, она только недавно разговаривала с женихом, и хорошее настроение не успело ее покинуть.

— Марчелло, что ты нам приготовил на завтра? — без предисловий спросила она, складывая руки на груди в умоляющем жесте.

— Не скажу, — шутливо погрозил отчим ей пальцем, — а то неинтересно будет.

Он нащупал в кармане флакон, и теперь думал о том, как бы никто им не помешал. Пробка вытаскивается очень быстро, он проверил. Таринель говорил, что превращение происходит мгновенно, за считанные секунды. Ему останется только ухватить зверька за шкирку и засунуть в клетку, пока девушка ничего не поняла.

— Марчелло, ну пожалуйста, — заныла она. — Я Франческо ничего не скажу, Честно-честно. А то мне так интересно, что до завтра дотерпеть невозможно.

— Да твой жених от тебя далеко не отходит, — отечески улыбнулся Павоне, вставая с кресла. — Стоит, поди, за дверью и прислушивается к нашему разговору. И только я открою подарок, сразу войдет.

Как он любил вот этот элемент риска. Когда каждый может засечь его при попытке преступления. Только эти моменты горячили кровь и делали его жизнь полной. Сейчас он рискнул бы, даже зная, что за дверью стоит Паренте в сопровождении Корсини. Риск — вот для чего стоит жить. Деньги, любовь — это все вторично.

— Да нет же, — Виттория порывисто распахнула дверь, чтобы показать, что там никого нет. — Видишь? Ну покажи, покажи, пожалуйста.

Павоне умилился, как ей не терпится воплотить в жизнь его грандиозный план. Ну что ж, он вполне может пойти девочке навстречу.

— Ну хорошо, — он жестом фокусника освободил клетку от укутывающего ее одеяла.

Виттория жадно приникла к прутьям.

— Но там же никого нет, — разочарованно сказала она.

— Скоро будет, — подмигнул ей отчим.

— Кто?

Ее глаза зажглись таким восторгом, что Павоне испытал мимолетное сожаление от того, что собирался сделать. Но он слишком любил эффектные сцены, для того чтобы отказать себе в подобном удовольствии.

— Ты, — ответил он и выплеснул содержимое пузырька.

Девушка испуганно вскрикнула, и это было последнее, что она успела сделать в человеческом облике. Она начала стремительно уменьшаться, превращаясь вместе с одеждой. Миг — и там, где была счастливая невеста, теперь пищит гибкий зверек с блестящим черным мехом, на котором поблескивали невпитавшиеся капельки ядовитого зелья. Эти вот капельки и заставили Павоне испуганно отдернуть руку, уже поднесенную к шкирке. Эльф, конечно, говорил, что это совсем безопасно, но вдруг это безопасно только для эльфов, а для людей пропорции другие. Вот возьмется он за падчерицу и проведет остаток жизни рядом с ней в клетке. Такая перспектива привлекать его никак не могла.

Этих нескольких секунд хватило Виттории, чтобы прийти в себя, и когда отчим решился все же ее схватить, она метнулась в сторону.

— Ну же, девочка, не глупи, — ласково заговорил Павоне. — Ты себе только хуже сделаешь. Иди ко мне. У меня для тебя чудненькая клеточка с мягкой лежанкой.

Но Витторию чудненькая клеточка совсем не привлекала. Подстраивалась она к своему новому телу с трудом, но и этого хватало, чтобы уворачиваться от неповоротливого мужчины. Она не понимала, что вдруг случилось с всегда приветливым отчимом, но была уверена, что ничего хорошего от этого человека ждать нельзя. Она метнулась к двери, но открыть ее не смогла, даже когда повисла на ручке.

— Ох ты ж, прыгучая какая, — проворчал Павоне. — Не дури, детка, все равно никуда тебе от меня не деться. Только угробиться можешь, а это совсем не в моих интересах.

Он сделал неожиданное резкое движение, но Виттории удалось выскользнуть и броситься к окну. Метнувшись за штору, она подпрыгнула, и даже задела за створку приоткрытого окна, но слишком неловкими были ее движения, и она упала назад в комнату. А в следующее мгновение Павоне отдернул штору и увидел раскачивающуюся створку. Филлара, сжавшегося внизу в маленький упругий комочек, он попросту не заметил:

— Вот гадина, сбежала!

Он стукнул рукой по подоконнику и добавил еще несколько выражений, которых девушка от него никогда раньше не слышала. Он долго вглядывался в сгущавшиеся за окном сумерки, и даже заметил шевельнувшиеся вдали ветки, видимо, от пробиравшегося по своим важным делам кота.

— Ничего, долго не побегаешь, дура, — буркнул он. — К жениху побежишь, а он тебя с превеликим удовольствием за денежку сдаст и даже не догадается, что невесту продал.

Виттория сжалась еще сильнее, насколько позволяли ее новые размеры, и молила Богиню, чтобы отчим не взглянул вниз и не заметил ее. Только бы не попасть в клетку. А там придет Франческо, он ее любит, он сразу догадается, что это она, и поможет. И вот тогда гадкий отчим ответит за это мерзкое покушение.

Глава 3

Павоне еще некоторое время ходил по комнате, ругая Витторию и собственную глупость. Что ему стоило схватить ее тут же? Ведь эльф утверждал, что превращение начинается только при определенной концентрации, значит эти жалкие капли ему никак не повредили бы. Открытая клетка сиротливо стояла посреди комнаты, укоряя его в трусости. Осторожный стук в дверь показался преступнику громким и страшным, как неизбежность наказания. Он даже подумал на миг, что Виттория расколдовалась и привела стражу. Но девушка забилась в уголок и лишь чутко прислушивалась ко всем звукам, доносящимся к ней. В новой форме доступно ей было намного больше, даже угол зрения был другим, но все это было ужасающе неправильно и страшно.Она была в растерянности и только и могла, что прятаться. Даже думать удавалось с трудом.

— Кто там? — хрипло спросил Павоне пересохшим ртом.

— Да я это, Марчелло, — раздался веселый голос Паренте. — Невесту ищу, она не здесь случайно?

Отчим Виттории открыл дверь и со злостью уставился на компаньона-предателя.

— Невесту, значит, ищешь? Ну-ну, долго же тебе придется это делать.

— Что случилось? — улыбка слетела с лица молодого человека, взгляд его стал цепким и пристальным.

Виттории захотелось броситься к жениху, но ее останавливало присутствие отчима. Как она сумеет объяснить Франческо, что с ней случилось? Она же совсем говорить не может. Нет, лучше потом, когда он один будет.

— Узнала моя любимая падчерица, что ты ей зелье любовное подливал, — с издевкой в голосе сказал Павоне. — И это ее так расстроило, что и не передать.

— Сдурел? — вытаращил на него глаза Паренте. — Мы же компаньоны. С чего тебе в голову пришло устроить мне такую пакость?

— А с того, что компаньонов не подставляют, — зло ответил ему Павоне. — Я слышал ваш разговор с Витторией, где ты убеждал ее, что я не управляю, а тащу, что плохо лежит, и что после свадьбы мне нужно будет дать пинок под зад. И после этого ты имеешь наглость утверждать, что мы компаньоны?

— Да у меня в мыслях не было нарушить договоренность! Просто управляющий ее постоянно твердит, что ты воруешь. Вот я и решил показать, что о ней забочусь. Нет, Марчелло, я с тобой честен. Половина, денег девчонки — твоя.

Павоне с подозрением уставился на собрата.

— Сам посуди, мне невыгодно тебя обманывать, — продолжил тот. — Я же любовное зелье через тебя покупал, да и финансовые дела ты мои знаешь лучше, чем кто-либо. А там и новое дельце наклевывется, со вдовушкой Ди Мауро. Она явно ко мне благоволит, а денег у нее поболе, чем у твоей падчерицы. Зачем мне нужна подмоченная репутация, о которой ты бы непременно позаботился?

— Ты собрался жениться на Ди Мауро? — недовольно спросил Павоне, негодуя, что эта мысль не пришла в голову ему самому. Правда, прекрасная вдовушка не проявляла к нему интереса, но ведь это всегда поправить можно. С эльфийской помощью.

— Сразу после Виттории, — подтвердил тот. — Я бы и сейчас занимался только Ди Мауро, но с тобой мы уже договорились. Вот я и подумал, что полгода-год можно и потерпеть беспрестанно болеющую жену, получая беспрерывное сочувствие от друзей семьи. А после Ди Мауро можно жениться и на той, что по сердцу придется.

— Мне казалось, что Виттория тебе нравится, — задумчиво протянул Павоне.

Да, знал бы он о планах младшего товарища раньше, глядишь, все бы обернулось совсем по-другому. Столько риска — и все для того, чтобы получать лишь жалкие проценты, правда, со всего состояния, но все же.

— Я буду о ней сожалеть, — хохотнул Паренте. — Каждый раз, когда посмотрю на собственный банковский счет. Марчелло, я в тебя верю. Поговори опять с Витторией. Думаю, убедить ее в обратном будет совсем несложно, ей можно внушить все что угодно.

— Я был уверен, что ты меня кинуть собираешься.

— Неужели я тебя не убедил?

— Убедил.

— Так в чем же дело? Ничего же непоправимого не случилось.

Павоне задумался, стоит ли посвящать во все детали Паренте, но желание похвастаться удачно провернутым делом оказалось сильнее осторожности.

— Случилось, — он кивнул на открытую клетку. — Только она сбежала. Думаю, побежит к тебе. Поможешь поймать?

— Ты сдурел? — Паренте возмущенно посмотрел на компаньона. — Вся эта запрещенная магия — это прямой путь к пожизненной каторге. Попадет она в руки к знающему магу, и все — опять девушка, а к тебе стража явится. Ну нет, я в таком не участвую.

— Девушки из нее уже никогда не будет, — усмехнулся Павоне, насладился недоверчиво-изумленным видом собеседника и продолжил. — Ни один маг не сможет понять, что это не животное, а человек. Магический поиск не даст результата. Виттория пропала навсегда. И все, что я от тебя прошу — вернуть мне маленького филлара, которого я приготовил вам в подарок на свадьбу. За вознаграждение, разумеется. А я тебе помогу с вдовушкой.

— И зачем тебе вообще понадобилось это устраивать? — зло сказал Паренте. — Все так хорошо шло. А я сейчас остался без приза, хотя так много уже вложил в это дело.

— Сам же сказал, что занялся бы Ди Мауро, если бы не наша договоренность, — заметил Павоне. — Будет тебе уроком, что обо всех таких вещах нужно с компаньоном советоваться. Я-то думал, что ничего уже не получу. В такой ситуации постоянный доход весьма неплох. Хотя это и много меньше того, на что я рассчитывал.

— Много меньше... Я-то вообще ничего не получу, — недовольно сказал Паренте.

— Положение несправедливо обиженного жениха, которого невеста бросила перед свадьбой, — оно так способствует утешению.

Паренте поразмыслил немного, недовольно щурясь и постукивая каблуком сапога по полу. Положение, в котором он оказался, ему не нравилось. Он привык получать хоть небольшой, но доход со всех вложенных средств.

— А назад ее точно никак нельзя? — наконец спросил он. — Виттория прибегает ко мне. Я несу ее к магу. Маг расколдовывет. Мы женимся. А я тебе пересылаю твою долю в Гарм, к примеру, а? Как тебе такой план?

— Никак. Заклинание необратимо. В этом случае никто из нас ничего не получит, — отрезал Павоне. — Результат даже эльфийские маги отменить не могут.

Да и не хотел он ехать ни в какой Гарм. В конце концов он же тоже может поухаживать за богатой вдовушкой, не будучи обремененным ни женой, ни падчерицей...

— Иногда такая предусмотрительность оказывается совсем лишней, — задумчиво сказал Паренте. — Что ж, Марчелло, ты возвращаешь мне все деньги, затраченные на Витторию, в двойном размере и помогаешь с Ди Мауро. А я вручаю тебе филлара, когда она ко мне прибежит. Кстати, кусаться не будет?

— Не знаю, — пожал плечами Павоне. — Замотай ее в рубашку на всякий случай.

Виттория не могла поверить в то, что она слышала. Казалось, мир вокруг нее изменился, став не просто огромным, но еще и совершенно враждебным. Где искать помощи, если два не так давно самых близких для нее человека оказались жуликами, которых интересовали только ее деньги? А ее судьба совсем их не волновала. Впрочем, Франческо она все же заботила — ровно настолько, чтобы отправить молодую жену в могилу.

— У меня есть идея получше, — усмехнулся Паренте и позвонил в колокольчик, вызывающий прислугу. Горничной, прибежавшей на вызов, сказал. — Фьора, позовите управляющего.

— Я ему сказал про любовное зелье, — вспомнил Павоне, когда девушка ушла.

— Богиня, откуда такие идиоты берутся! — проворчал Паренте, вздевая руки к небу. — И кто из нас ненадежный компаньон? Скажешь, сам вспомнил, что тот день, когда я якобы покупал зелье, мы вместе провели. И это, между прочим чистая правда!

Но Павоне не смутился совершенно, виновным в провале плана он считал Франческо, а вовсе не себя. Тот был просто обязан рассказать ему, какими путями планирует достичь нужного результата. Занялся личным творчеством? Вот и получи. Откуда ему, Паренте, знать, что у компаньона на уме? А остаться без ничего после стольких лет усилий? Нет, он на такое не согласен.

— Инор Корсини, неужели вы тоже в это поверили? — с трагической ноткой в голосе вопросил Паренте вошедшего управляющего. — Неужели вы могли подумать, что я способен на подлость по отношению к моей дорогой Виттории?

— Инор Паренте, я сразу засомневался, — горячо ответил тот. — Я так и сказал инору Павоне, может, вас оговорили!

— Ох, Федерико, мне сейчас самому так стыдно, — притворно вздохнул Павоне. — Я же как раз в тот день, на который мне указали как день покупки этого зелья, все время был с Франческо. Мы по его делам к адвокату ходили, и постоянно вместе были. Так что за зельем он мог только со мной пойти. Видно, старею, — он вздохнул еще раз.

— Да вы же сами сомневались, инор Павоне, — сказал управляющий. — Видите, как хорошо, что все выяснилось, а то переживали как. И правильно, что Виттории сказать ничего не успели. Только зря девочку бы расстроили. Но я рад, что все выяснилось.

Тут его взгляд упал на стоящую посреди комнаты клетку с открытой дверцей, и он удивленно спросил:

— А клетка вам зачем?

— Да вот, Федерико, какая незадача, — сказал Паренте. — Инор Павоне приготовил в подарок для Виттории филлара. Я захотел посмотреть, а он сбежал.

— К чему Виттории филлар? — удивился управляющий. — Если бы она магичкой была, то я понимаю. А так, только деньги выбросить. Лучше бы вы ей комнатную собачку купили, все больше пользы.

— Но он такой хорошенький был, что я подумал, Виттории непременно понравится, — заметил Павоне. — Да и достался он мне по случаю. А что вы говорите, они дорого стоят?

— Я же до иноры Вивиани у мага работал, — напомнил Корсини, — так он своего последнего за десять тысяч золотых купил.

— Так дорого? — поперхнулся Павоне от удивления. — С меня всего тысячу взяли.

— Мальчик, наверно, они для магических целей хуже, — неуверенно сказал управляющий. — Но все равно — слишком дешево. К нам случайно не нагрянет маг с требованием вернуть украденное?

— Что-то вы меня напугали, — сказал Павоне. — Тем более, что у меня как раз была девочка. Верну-ка я ее лучше завтра туда, откуда взял.

Он подумал, что можно просто продать зверька какому-нибудь магу. Десять тысяч золотых — это же какие огромные деньги! Знал бы раньше, можно было бы у эльфа больше порций попросить и организовать торговлю магическими зверюшками. Да это такое выгодное дело, никакой брак не сравнится! Но и теперь не поздно. Завтра же он съездит к Таринелю.

— И правильно сделаете, — подтвердил управляющий. — Виттории пришлось бы ее все время в клетке держать — они к хозяину не привыкают, а маг поставит метку свою, да на поводок магический посадит и волноваться не будет.

— Вы сначала ее поймайте, — заметил Паренте, — а потом решайте, что дальше делать.

— Да, — спохватился Павоне, — она в сад выскочила. Соберите слуг, пусть прочешут. Если найдут, сразу в полотенце и ко мне. Только аккуратно, чтобы не повредили. Тому, кто поймает, премия в десять золотых. Если, конечно, с филларом все в порядке будет.

А то, мало ли, вдруг дефектного зверька дорого не купят? Нет, ущерба своим денежным делам Павоне не терпел. Когда управляющий ушел, Павоне с подозрением уставился на компаньона. Вдруг тот теперь не захочет возвращать ему Витторию? Такие деньги самому нужны.

— Я вот подумал, — подтвердил его опасения сообщник, — что филлар будет достаточной компенсацией за мой ущерб.

— А я вот подумал, — зло ответил ему Павоне, — что если я с этого филлара ничего не получу, то захочу продать второго, и у меня даже кандидатура есть. Думаю, мальчика в пару к девочке возьмут непременно.

Паренте заметно вздрогнул и покосился на клетку с опасением.

— Думаю, по пять тысяч, и я отказываюсь от всех претензий к тебе, — наконец сказал он.

— Да? — возмутился Павоне. — Я все сделал, а ты только приходишь на готовенькое и все портишь.

— Но согласись, если бы не я, тебе бы в голову не пришла подобная идея, — возразил Паренте. — А мне нужна компенсация за утрату невесты. Послушай, Марчелло, ты ведь не рассчитывал на эти деньги, ведь так? И у меня вопрос. Если ты можешь доставать это зелье в неограниченных количествах, то может откроем совместное дело по продаже филларов?

— Давай сначала одного продадим, — неохотно сказал Павоне. — Может, их стоимость Корсини сильно преувеличил.

— У меня в Унарре есть пара знакомых магов, — намекнул Паренте. — Вот у них и узнаю.

Павоне взглянул в окно, за которым стремительно темнело. Прислуга вышла уже со светильниками, в саду шумели, колотили по стволам деревьев и кустам, спугнули целых трех бродячих котов, но больше ничего не достигли.

— Ничего поручить этим бестолочам нельзя, — ругнулся он. — Скорее она к тебе прибежит. Ладно, займешься завтра.

— Послезавтра, — довольно сказал Паренте. — Завтра у нас весь день пройдет в поисках моей пропавшей невесты. Будет довольно странно, если я начну продажами заниматься, не находишь?

Поиски в саду закончились глубоко за полночь, так всем хотелось получить премию. И ни один человек не заметил, что Виттория, обычно очень любопытная и сующая свой нос везде, где только можно, так и не заинтересовалась, что же там происходит. А девушка дождалась, пока все утихнет, выскользнула в приоткрытое окно и побежала в Унарру. Она была точно уверена в одном — в поместье ей оставаться ни в коем случае нельзя, ее поймают. Нужно искать мага. Самой, пока ее не посадили в клетку и не продали. Быть может, она сумеет ему как-нибудь объяснить, что с ней случилось, а он ее расколдует. И тогда она отомстит этой преступной парочке. Так отомстит, что им жизнь немила покажется! Только вот как этих магов искать, она не представляла и обдумывала это всю дорогу. Но в городе этот вопрос отпал — она чувствовала своим новым телом магию и могла безошибочно идти к ее источнику. Ближайший был не самым сильным, но она пошла к нему.

Глава 4

— Дядя Роберто, ты же ненадолго? — маленький Беннардино цеплялся за руку родственника и смотрел на него умоляющими глазами. — Ты же скоро приедешь, правда?

— Увы, дорогой, — Роберто провел рукой по вихрастой голове племянника, щелкнул его по носу и сказал, — я себе не принадлежу. Куда ведомство отправит, туда и еду.

— Но у тебя же отпуск, — заметил Винченцо. — Мог бы и подольше погостить.

— Думаешь, на вас вскоре орки нападут, и тебе удастся воспользоваться моими дипломатическими талантами? — ехидно сказал младший брат. — Да ты их так распугал, что я состарюсь скорее, чем смогу быть полезным.

Франческа молчала. До сих пор время от времени она чувствовала себя виноватой перед бывшим женихом. Роберто все так же иногда бросал на нее несчастные взгляды, когда был уверен, что этого никто не видит. Но женщины всегда знают, как к ним относятся. Нет, желания изменить прошлое у нее никогда не возникало, ее чувства к мужу были столь же глубоки, как и в начале их совместной жизни, но деверя ей было жалко. Ну почему ему никак не удастся найти себе девушку, на которой ему захотелось бы жениться? Тогда душа Франчески была бы совершенно спокойна, и она не чувствовала бы себя предательницей каждый раз, когда видела Роберто. Тот от недостатка женщин в своей жизни не страдал, но они менялись с такой скоростью, что новую девушку иной раз и разглядеть как следует не успевали, не то чтобы привыкнуть. Видно, не задевали они в сердце Роберто той самой струнки, что начинала вести свою мелодию, загадочную и прекрасную, которая вызывала бы желание остаться навсегда именно с этой женщиной.

— Нет, у вас, конечно, здорово, — продолжал Роберто свою речь. — Но мне своими делами заниматься нужно. В дипломатическом ведомстве потребовали, чтобы я женился, представляете? А то, говорят, карьерного роста не будет. Как можно доверять человеку без семьи?

— Ну у вас и жесткие требования, — поразился Винченцо. — Даже в армии такого нет. Да и зачем это? Разве удержит нелюбимая женщина человека от опрометчивого поступка?

— Вот я так и сказал. На что мне выделили два месяца отпуска и приказ без жены не возвращаться, — вздохнул Роберто. — Я и так у вас уже неделю потерял.

— А что, кто-то есть на примете? — заинтересовалась Франческа.

Неужели наконец деверь женится, и она почувствует себя спокойной?

— Есть, — кивнул Роберто. — Магичка одна, помнишь, в прошлом году в родительском поместье встречались?

— За то время, что мы тогда пробыли в поместье Санторо, — довольно ехидно сказала Франческа, — ты привозил трех девушек, кто из них имел магию, уже и не припомнить.

— Черноволосая такая, — не сдавался Роберто.

— Они все три черноволосые были, — фыркнула Франческа. — И честно, я ни одну не узнала бы при встрече.

— Придумываешь. Точно узнала бы. Просто немного напрячься надо и вспомнить. В конце концов, моя — самая красивая из трех, — гордо заявил Роберто.

— Ладно, — усмехнулся его брат, — привезешь — посмотрим. Надеюсь, ты время найдешь до окончания отпуска к нам заехать.

Все это время Беннардино простоял, с любопытством вертя головой от одного говорящего к другому. Ребенок был слишком мал, чтобы полностью понять, о чем идет речь, но он очень старался и, кажется, вполне преуспел.

— Дядя приедет с тетей? — вычленил он главное.

— Именно так, — подтвердил Роберто. — С красивой тетей. Здорово, да?

— Лучше с собакой, — ребенок посмотрел на родственника с надеждой. — А то мне папа не разрешает чужих даже трогать.

Разрушать детскую мечту всегда оказывается довольно грустно. А в данном случае еще и осложнялось тем, что Роберто сам бы предпочел собаку или любую другую зверушку — ведь проблем от них намного меньше. И они любят тебя просто так, потому что ты — это ты. Роберто не питал иллюзий относительно своих подружек. Да, любая из них с радостью согласится выйти за него замуж, но с такой же радостью они согласятся и на брак с другим, молодым и симпатичным инором, занимающим государственную должность с неплохим окладом. Он не был для них тем самым, единственным и неповторимым, впрочем, как и любая из них — для него. Паола была выбрана не столько из-за внешности, впрочем, довольно привлекательной, сколько из-за редкого для женщины умения держать язык за зубами. Магичкой она была довольно слабой, так что пожертвовать своей карьерой ради семьи вполне может. А вот жена с даром дипломату — огромная подмога.

— Увы, Беннардино, — с сожалением в голосе сказал Роберто, — собаку мне тоже заводить не разрешают, только жену.

Мальчик тяжело вздохнул:

— Значит, когда я вырасту, мне все равно запрещать будут?

— Беннардо, мы же с тобой договорились, — сурово сказал Винченцо. — На следующий день рождения получишь свою собаку.

— Это еще так долго ждать, целых полгода, — грустно ответил ему сын.

— Да не заметишь, как эти полгода пролетят, — философски сказал Роберто, наклонился и поцеловал племянника в теплую, пахнущую летней пылью щеку. — А там и собаку подарят, и я с подарками приеду. Ну что, до встречи?

— Погоди, — встрепенулась Франческа. — Что ж ты в ночь собираешься? Пока доедешь — совсем темно будет. Останься до завтра.

— Нет, — покрутил головой Роберто, — я все продумал. Так будет намного романтичнее. Розы, ужин при свечах и все такое. Браслет я уже купил.

Он похлопал себя по нагрудному карману. На самом деле, он боялся, что к утру решимость изменить свое семейное положение растает, как лед в бокале. А если слова будут уже сказаны, браслет вручен, то обратного пути не будет. Слово Санторо возврату не подлежит...

— Если ты в этом уверен, то желаю удачи.

Франческа тепло улыбнулась деверю, хотя где-то глубоко внутри ее грыз червячок сомнения. Совсем маленький, но все равно чувствующий неуверенность Роберто, его нежелание брать на себя ответственность за семью. Ей очень хотелось, чтобы брат мужа нашел свое счастье, настоящее счастье, а не тот фальсификат, который он собирался выдать всем за таковое.

Роберто весело помахал родне на прощание и отправился на станцию дилижансов. Провожать себя он не позволил. И так настроение было не очень хорошим, а тут еще приходится постоянно изображать довольного жизнью человека. Нет, расслабиться можно только в одиночестве или среди совсем посторонних людей, как в этом дилижансе. Он откинулся на мягкую спинку сиденья и попытался задремать. Транспорт этот был устаревшей модели, гадко скрипел и совсем не равномерно покачивался, что не способствовало правильному сну, зато способствовало неправильным мыслям. Роберто начал сомневаться в том, что решение, принятое им, — верное. Да, Франческа выбрала его старшего брата, это очень печально, но кто сказал, что жизнь не подготовила ему встречу с девушкой, от одного взгляда на которую сердце в груди остановится на несколько мгновений, а потом забьется часто-часто? Но Роберто тут же сам над собой посмеялся — ему уже двадцать восемь, и последние семь лет он все так же обреченно любит жену брата, а все равно продолжает верить в чудо. Нет, чудес не бывает. Паола — замечательная девушка и будет ему хорошей женой. Что еще надо дипломату для счастья? Дилижанс безнадежно опаздывал. Роберто понимал, что никакого романтического ужина уже не будет. Разве что романтическая ночь. И это неожиданно привело его в хорошее настроение. Да, романтическая ночь — это именно то, что ему сейчас нужно! Он разбудит девушку нежным поцелуем, вручит ей букет роз и браслет и попросит сделать самым счастливым человеком.

Дилижанс прибыл в конечный пункт с огромной задержкой. Ни одной припоздавшей старушки с привядшими букетиками. А что говорить о цветочных лавках — они уже были закрыты давным-давно. Темная бархатистая ночь укутывала город, подсвеченный лишь в некоторых местах неяркими светильниками. Но Роберто решил все же не откладывать на завтра то, что уже собрался сделать сегодня. Пусть без цветов, но браслет-то все равно при нем. Хотя почему без цветов? Проходя мимо богатого особнячка, он воровато огляделся, просунул руку сквозь ограду и торопливо сорвал огромную полураспустившуюся розу, цвет которой разглядеть было невозможно, понятно только, что темная, но Роберто надеялся, что она все же красная. В крайнем случае, утром просто можно будет выбросить ее из окна, пока девушка не увидит. А то развелось экспериментаторов, выводят то фиолетовые розы, то вообще — черные. Стебель оказался довольно колючим, шипы впивались в ладонь, но Роберто бросать свою добычу не собирался, тем более, что она так замечательно пахла — сухим летним зноем, немного медом, немного яблоками и совсем немного легким утренним ветерком.

Комната Паолы была на втором этаже трехэтажного особнячка, полностью увитого каким-то плющом. Если бы Роберто владел подобным домом, то он непременно постарался бы извести подобное украшение или заменить его на более нежное. Ибо такие толстенные стебли хороши разве что для воров, да и честь дочерей сохранить с ними довольно сложно. Но хозяин этого особняка, видимо, считал, что снимающие у него жилье сами должны заботиться и о собственной безопасности, и о нравственности своих женщин, а плющ — украшает фасад здания и надежно скрывает все огрехи, которых было немало — ведь дом не знал ремонта уже много лет.

Окно Паолы было приглашающе приоткрыто, и темнота за ним была такая влекущая, что Роберто отбросил последние сомнения, сунул розу в зубы и полез по плющу, ругая себя за то, что совершенно пренебрегает собственной физической формой. Драться с орками он, конечно, не собирался, но и опозориться перед лицом прекрасной дамы тоже не хочется. Вот выглянет она сейчас в окно и обнаружит пыхтящего поклонника, с трудом перебирающего руками. Хорошо еще, что у нее комната на втором этаже, до третьего Роберто бы точно не долез, и пришлось бы ему отказываться от ночного разговора.

Он перекинул ноги через подоконник и немного посидел, успокаивая дыхание. Ведь признание должно звучать красиво и не прерываться хрипами, похожими на предсмертные. Девушка это вряд ли оценит. Он попытался рассмотреть хоть что-то в комнате, но там было совершенно темно и тихо — не доносилось даже мерного посапывания, столь характерного для Паолы. Но не могла же она уйти, оставив открытым окно? Это было совсем на нее не похоже. Но кровать Роберто мог найти и наощупь, тем более, что приходилось это ему делать не единожды. Сделав пару шагов вперед, он услышал дыхание, еле уловимое, однако, оно его успокоило — все идет так, как он это запланировал. Девушка здесь, и это главное. Он добрался до кровати, на которой смутно, но что-то угадывалось, нежно провел розой где-то в области головы и прошептал:

— Дорогая, я так рвался к тебе, чтобы задать очень важный вопрос для нас обоих. Ты выйдешь за меня замуж?

— Я несомненно весьма польщен, — неожиданно ответил ему мужской голос, — но мне казалось, что Лория еще не столь толерантна, чтобы здесь заключались браки между мужчинами. Да и сам я предпочитаю женщин. Так что, увы, не сделать мне вас счастливым.

Из постели раздался смешок Паолы, несколько нервный, но вполне узнаваемый.

— Извините, — смущенно сказал Роберто, — кажется я не вовремя. Но я уже ухожу.

— Да нет, ухожу я. Не буду мешать вашему счастью.

Мужчина сел на кровати, невозмутимо зажег магический светильник и стал собираться. Вещи его были беспорядочно разбросаны по всей комнате. Покрасневшая Паола, ранее лежавшая тесно прижавшись к своему любовнику, закуталась в простыню и не поднимала глаз на визитера. Ситуация была — глупей некуда. Роберто сам не понимал, что еще заставляет его здесь стоять и смотреть на это представление.

— Боюсь, что счастье у нас уже не сложится, — все же заметил он. — Да и как-то странно делать предложение девушке, после того как ее любовник мне только что отказал.

— Это совсем не то, что ты думаешь, — нервно сказала Паола. — Это так, для увеличения магического резерва, а ты всегда был для души.

— Вот мне хоть бы одна сказала, что я для души, — проворчал незнакомец, вытаскивая свою рубашку из-под кровати.

Судя по всему, вечер у них был довольно бурный. Хотя комната была и небольшая, поиски одежды оказались весьма сложным делом. Так, второй носок никак находиться не хотел.

— Да тебе говори, не говори — результат один, — недовольно сказала Паола. — Пользуйтесь, пока позволяю, а в душу не лезьте, так ведь?

— Дорогая, я сразу предупреждал, что у меня невеста есть, — ответил парень. — Как это, оказывается, удобно — иметь невесту. Даже жаль, что я ею раньше не обзавелся.

— Джанни, рано или поздно невесты становятся женами. Так что...

— Лет десять у меня в запасе еще есть, — заметил Джанни, — а потом я что-нибудь придумаю. В конце концов, не все невесты становятся женами.

— Драконы общественное достояние, да? — фыркнула Паола и перевела взгляд на неудачливого жениха. — Роберто, это правда ничего не значит. Останься, а?

Она с надежной посмотрела на того, кто пришел ей делать предложение в столь неподходящее время. И ведь сам виноват — предупредил бы заранее, не было бы такой неловкой ситуации. Ведь для замужних дам увеличение резерва не так необходимо, как для одиноких практикующих магичек.

Но Роберто лишь усмехнулся. Теперь он точно был уверен, что решение о женитьбе было неправильным. И даже не в том дело, что после случившегося он не смог бы доверять Паоле, а в том, что он не испытывал ни малейшей ревности по отношению к сопернику, а значит, девушка, на самом-то деле, интересует его очень и очень мало. В конце концов, прекрасных инорит на свете много, и он вполне может позволить себе жениться на той, которую еще не заставал в чужих объятьях. Пусть даже и драконьих.

— Прощай, Паола, — грустно сказал он и положил розу на край кровати.

Как он и опасался, роза была черная, как ночь за окном, в которую ему предстояло сейчас выйти. Девушка не сдержала разочарованного вздоха, но уговаривать больше не стала.

— Предлагаю выпить, — сказал Джанни, уже полностью одетый. — Общая женщина — это так сближает. Мы с тобой теперь практически родственники.

— Выпить? — удивленно переспросил Роберто. — Вместе?

— Ну да, — невозмутимо ответил его соперник за постель прекрасной Паолы. — Мне кажется, это именно то, что тебе сейчас нужно.

— Хочешь смягчить горечь своего отказа? — ехидно спросил Роберто.

— Конечно, — Джанни похлопал его по плечу, — а то вдруг ты так расстроишься, что топиться побежишь? Я же этого не переживу.

Роберто подумал, что ему никогда еще не доводилось выпивать в обществе настоящего дракона, если, конечно, это действительно дракон. Так почему бы и не восполнить этот пробел?

Глава 5

Ближайший трактир, на который Роберто рассчитывал в плане промочить горло в хорошей компании, оказался закрыт. Да и не мудрено — заведенье средней руки, рассчитанное на отдых мелких купцов и ремесленников, а нынче — середина недели, посетителей нет, а те, что были — уже давно по домам спят. И сейчас новые знакомые двигались в сторону городского центра, в надежде найти что-то еще открытое и воплотить в жизнь план по обмыванию неудавшейся ночи.

Роберто с интересом изучал нового знакомого. Драконов он до сих пор ни одного не видел, и теперь не мог сказать, чем вот этот парень принципиально отличается от него самого. Ни крыльев, ни хвоста пока видно не было, не наблюдалось также никаких загадочных всполохов в глазах, что, по мнению всех его знакомых магичек, являлось главной отличительной особенностью драконов, от которой девушки сразу начинали томно вздыхать и мечтать о несбыточном. К свойствам драконьего племени еще относились мудрость и всепрощение. Но Роберто казалось, что с этим у Джанни тоже не сложилось, иначе вряд ли бы его занесло в постель Паолы. Да и судя по тому, что говорил парень, не только в ее постель.

— И часто тебе вот так приходится увеличивать чужой резерв? — не удержался Роберто.

— Завидуешь? — фыркнул Джанни.

— Твоему тяжелому изматывающему труду?

— И неоплачиваемому. Между прочим, твоя Паола меня даже не покормила, сразу к делу перешла.

— Она не моя, — отмахнулся Роберто.

— То, что ты ее не любишь, заметно. Но считал-то ты ее своей. До того, как встретил меня в столь неожиданном месте.

Роберто невольно усмехнулся. Действительно, более неожиданного места для встречи с драконом, чем постель бывшей любовницы, представить сложно. А ведь он почти на ней женился. Остался бы у брата на ночь, как предлагала Франческа, и никогда бы не узнал, как радеет о магической карьере Паола. Если бы конечно, у них вдруг первенец не родился с крылышками и хвостом. Или драконы вылупляются? Роберто посмотрел на Джанни и решил, что они недостаточно хорошо знакомы, чтобы задавать подобный вопрос. Вот выпьют по паре бокалов, укрепят дружбу, тогда можно и выяснять пределы допустимого. Но кое-что можно поспрашивать и сейчас.

— А свой резерв при этом не тратится? — спросил он. — А то поповышаешь другим, сам ни с чем останешься по доброте душевной.

— Не тратится, — ответил Джанни. — Не знаю, в чем тут дело, может в моих личных особенностях, но у меня он тоже растет, причем, намного больше, чем у жаждущих ласки девиц.

И тут Роберто пришла в голову удивительная мысль. Ему даже странно стало, что раньше он ни о чем подобном не думал — ведь слышал о таких способах увеличения дара очень часто.

— Слушай, а если я буду ежедневно заниматься любовью с девой, очень магией одаренной, то смогу тоже когда-нибудь швыряться молниями направо и налево?

— А ты сам-то как думаешь?

— Как тебе сказать, — протянул Роберто. — Пока я ничего такого не замечал, но я и особых усилий по повышению не прикладывал. Девушек много, а магия есть не у всех. Может, то, что я накапливал от одной, отдавал тут же другой?

— Я же сказал, что резерв не уменьшается, — фыркнул Джанни. — Боюсь, что особые усилия тебе бы тоже не помогли. Если бы все так просто было, то у нас в Лории одни сплошные маги ходили, не находишь?

— Возможно, все дело в воспитании и сложившихся традициях, — заметил Роберто. — Инорит, ведущих образ жизни, подобно паолиному, не так уж и много. А то, если бы все постоянно повышали резерв друг другу, может, и ходили бы...

— Если твой Дар ниже определенного минимума, — ответил дракон, — то тебе такие меры не помогут, сколько бы могучих магичек не занимались бы его улучшением.

Роберто разочарованно вздохнул. С одной стороны, он к своим двадцати восьми годам уже свыкся с мыслью, что магом ему никогда не стать, но с другой — возникшая было в голове идея подарила ему надежду на то, что все может быть и по-другому. Но не судьба.

— Ты сказал, ниже необходимого минимума. А у меня Дар вообще есть? — все же поинтересовался он.

— Дар в той или иной степени есть у всех, — кивнул головой Джанни, — но у тебя он очень слабый.

— Слабый, но есть... Значит, я все-таки могу молнию сделать? — оживился Роберто.

Джанни посмотрел на него оценивающе, даже глаза прищурил и голову набок склонил, немного подумал и выдал:

— Нет. Разве что слабую искорку, но и для этого тебе нужно всю свою магию почувствовать и собрать в одном месте, а ты не сможешь — Дар слишком мелкий.

— Да, — вздохнул Роберто, — только начал чувствовать себя магом, и сразу на землю спустили. И не маг, и никогда не станешь.

Пожалуй его нынешнее огорчение вполне сравнимо было с огорчением племянника из-за собаки. Но хоть с красивой тетей знакомить теперь не придется.

— Хочешь, помогу почувствовать собственную магию? — неожиданно предложил Джанни. — Ничего особенного делать не сможешь, но искорку выпустишь.

Роберто обрадованно согласился. Дракон положил ему руки на голову, лицо у него стало серьезным и сосредоточенным, а его подопытный внезапно ощутил, как внутри его сгущается, собираясь в единый комок в области солнечного сплетения некая непонятная субстанция, ощущаемая им как что-то яркое, обжигающее и прекрасное.

— Ага, почувствовал, — довольно сказал Джанни. — А теперь попробуем искорку сделать.

И Роберто ощутил, как это нечто перетекло в руку и обдало жаром кончики пальцев. Крошечная, еле уловимая искорка слетела и тут же погасла. Но он еще долго завороженно смотрел в ту точку, где только что было это чудо, не в силах поверить, что он сам смог его сотворить. Ну, не совсем сам, конечно, но своей магией, и с этим не поспоришь.

— Эгей, — потряс его за плечо Джанни, — не спи стоя, это вредно.

— Спасибо, — сказал отмерший Роберто, — это было прекрасно. Неужели это как-нибудь развить нельзя?

— Предлагаешь в качестве эксперимента мне лично заняться увеличением твоего Дара? — вкрадчиво спросил дракон, полюбовался на вытаращенные глаза собеседника и продолжил. — Традиционная наука утверждает, что рост происходит, только если партнеры разного пола...

— Ну знаешь, — хохотнул Роберто. — Нет, если бы на твоем месте была молодая прекрасная магичка, то с моей стороны — никаких возражений. Но, увы, ты не в моем вкусе. А другого пути нет?

— Ну я же не могу с тобой все время быть. Те крохи, что ты из себя выдавливаешь, этого попросту не стоят.

— Может, есть какие-нибудь артефакты? — загорелся Роберто.

— Может, и есть, — равнодушно сказал Джанни, — только я о них не знаю. Как ты понимаешь, мне такие приспособления без надобности.

— Драконы живут очень долго и знают очень много, — намекнул Роберто.

— Да я семь лет как узнал, что дракон, а до этого жил в немагическом мире.

— Так ты из невест короля Марко? — хохотнул Роберто.

Эту историю, когда маги, отправившиеся за кандидатурами в жены нынешнему лорийскому правителю, по ошибке захватили еще и парня, рассказывали ему неоднократно, с многочисленными подробностями. И хотя лорийский сыск пытался препятствовать этим разговорам, получалось у них из рук вон плохо. После запрещения они лишь усиливались и обрастали подробностями, о которых бедный монарх и не подозревал. Впрочем, после истории с орочьим гаремом, подумал Роберто, Марко уже ничего не страшно. Тогда тоже поболтали, поболтали, да и забыли.

— Да, влетел по собственной глупости, — буркнул Джанни, — да еще и Юлька за мной прыгнула. Хотя она здесь вполне счастлива, хоть и тоскует иногда по родным, там оставшимся.

— А назад? — осторожно спросил Роберто, обнаруживший что эта тема довольно болезненна для собеседника.

— Пока никак, — коротко ответил Джанни и замолчал, мрачно хмурясь.

Наконец вдали показалась вывеска трактира, призывно подсвеченная парой магических шаров, что говорило не только о том, что заведение открыто, но и о том, что цены там включают в себя магические услуги по освещению, а значит, прилично дороже обычных.

— Здесь целое состояние оставить можно, — заметил Роберто.

— От пары стаканчиков не сильно обеднеем.

Роберто тоже так подумал. Разочарование его все же было довольно велико и настоятельно требовало себя утопить в паре стаканов с вином, или чем покрепче. Только он боялся, что деньги закончатся раньше, чем произойдет утопление, — не так много у него с собой было. Но опасения его были напрасны. Оказалось, что пары бутылок, двух бокалов и блюда с закусками вполне достаточно для неспешного разговора под непрекращающиеся тихие переливы гитары, звуки которой также были включены в счет. И наличных у них вполне хватило, и даже еще осталось.

— Ты, как дракон... — начал было Роберто.

— Я неправильный дракон, — Джанни подпер рукой подбородок, — у меня нет мудрости веков, пещеры и сокровища. То есть сокровище, конечно, есть, но оно тоже неправильное.

— Сокровище есть — это уже хорошо, — заметил Роберто. — А правильное или нет — вопрос второй. Я бы и от неправильного не отказался. В крайнем случае, его продать можно, все или часть.

— Продать? — усмехнулся Джанни. — Разве что оркам. Они точно купят, но лет через десять, не раньше, и целиком. А продавать людей по частям вообще негуманно.

— Это ты сейчас о чем? — удивился Роберто. — Я о драконьем сокровище.

— И я о нем. Единственное сокровище, которое у меня есть — невеста. И то пока слишком мелкое, чтобы понять, вырастет ли из нее что-нибудь значительное. Хотя, если судить по маме — вполне. Мама у нее женщина выдающихся габаритов.

Джанни вздохнул, и Роберто подумал, очень похоже, что его новый приятель тоже предпочел бы собаку невесте. Впрочем, уж ему-то ничто не мешало завести того, кого хотелось. Начальство не требует, родители не запрещают.

— Жаль, что у меня такого Сокровища нет, — сказал Роберто. — Думаю, начальство бы удовлетворилось невестой и перестало требовать, чтобы я немедленно женился.

— Я бы с удовольствием отдал тебе свое, — фыркнул Джанни, — но, боюсь, полковник Вальсекки и его супруга не согласятся на замену жениха.

— Ну тебя и угораздило, — удивился Роберто. — Не думаю, что характер иноры Вальсекки изменился за те годы, что я ее не видел. Но тогда она меня просто пугала. Значит, у них дочка родилась. Да уж, влип ты со своим Сокровищем.

В трактире они оставались уже только вдвоем. Музыкант решил, что сполна отработал выданные ему деньги, забросил гитару за спину и ушел. Хозяин посматривал в их сторону с нарастающим недовольством — заказали мало, а сидят так долго. Роберто потряс бутылку, но из нее больше ничего не вытекло.

— Жаль, что ночью дилижансы не ходят, — грустно сказал он. — Ни минуты лишней в этом городишке оставаться не хочется.

— Да мне здесь тоже делать нечего, — согласился Джанни. — Я в Ровену. Могу с собой взять.

— Порталом? — обрадовался Роберто.

— Крылышками, — фыркнул Джанни. — С порталами у меня дело обстоит так же как и с сокровищами. Теоретически должен уметь, но в такой отдаленной перспективе, что ты вряд ли согласишься столько здесь сидеть.

— А крылышками это верхом на драконе? — ошарашенно спросил Роберто.

— Ну да. Тебя это смущает?

— Я слышал, что драконы неохотно катают людей.

— Я тоже неохотно. Но я же разрушил твою семейную жизнь...

— Да ладно, — фыркнул Роберто. — Я уже и забыл про Паолу. Но покататься не откажусь. Будет что внукам рассказывать, если они у меня появятся.

Он прямо в лицах представил, как сидит в кресле-качалке, окруженный внуками, и надтреснутым голосом вещает: "Когда я был молодым, был у меня личный ездовой дракон. Верхом на нем было не очень удобно, но драконов не выбирают. Что дали, то и бери".

— Полетим сейчас? — весело спросил он.

— Только из трактира выйдем.

Хозяин, клевавший носом за стойкой, обрадованно встрепенулся, когда они поднялись. Поди, закрыв дверь за посетителями, сразу спать пойдет, с завистью подумал Роберто, а вот ему самому до собственной постели еще сколько добираться. Хотя, говорят, драконы летят очень быстро.

На улице перед трактиром Джанни гибко потянулся, готовясь к превращению, и тут они услышали шум, столь нехарактерный для ночного провинциального городка.

— Такое впечатление, что загоняют кого-то, — заметил Роберто.

— Не человека. Кого-то довольно мелкого, — уточнил Джанни.

И в это мгновение загоняемый выскочил прямо перед ними. Это был маленький гибкий зверек, размером чуть меньше кошки, с шерстью, по которой волнами проходило странное сияние, явно магического происхождения. Был он настолько напуган, что уже мало чего соображал, иначе ни за что не прыгнул бы к Роберто и не забрался ему под рубашку.

— Поздравляю, — присвистнул Джанни. — Тебя выбрал филлар. Это твой пропуск в магию. Будем брать? Или отдадим преследователям?

Роберто чувствовал испуганное дыхание на своей коже, частое биение сердца прижавшегося к нему в панике зверька и понимал, что тот бежал от чего-то такого страшного, что было для него хуже смерти. И на его ответ больше повлияла жалость, чем что-то другое. Возможно, не выпей он перед этим, решил бы совсем не так, чужое брать для него было неприемлемо.

— Будем, — твердо ответил он. — Если он, этот... как ты сказал? филлар? сам захочет.

Через несколько мгновений укрытый мороком дракон взмыл к звездам. А Роберто прижимал к себе нечаянную находку и чувствовал, как та успокаивается. Дыхание зверька выравнивалось, он даже сделал попытку выбраться, но Роберто легко прижал его к себе и сказал:

— Тише, а то свалишься. Долетим, я тебя отпущу, хорошо?

Филлар задрал мордочку и пристально посмотрел на своего спасителя. Было в его взгляде что-то такое, что пробрало Роберто до костей, и он торопливо добавил:

— Не бойся, я не обману. Захочешь — останешься, захочешь — уйдешь.

Глава 6

Несмотря на все волнения, спал инор Павоне просто великолепно. Его не покидала уверенность, что Виктория непременно прибежит к Франческо, ведь у жениха с невестой были очень теплые, доверительные отношения. Немного омрачало будущее мысль о том, что Паренте мог и самостоятельно продать диковинного зверька, но Павоне успокаивал себя тем, что парень не дурак, выгоду свою понимает. А значит, получить в перспективе довольно приличную сумму для него будет заманчивее, чем прямо сейчас не десять, а пять тысяч. А вот если бы эльф твердо сказал, что никакого зелья он им больше не даст, и Паренте об этом узнал, тогда — да, стоило бы беспокоиться. Так что Павоне решил пока не переживать, и всю ночь прохрапел так, что стакан, стоящий на прикроватном столике, мелко вибрировал и потихоньку приближался к краю, грозя упасть. Но разбудил жулика не звук разбившегося стекла, а истошный вопль горничной Виттории. Членораздельных слов разобрать было нельзя, но и продолжать спать под такое безобразие тоже невозможно. Павоне зевнул, накинул халат и с рассерженным видом выглянул в коридор, где сразу увидел управляющего. Тот шел к нему и был очень встревожен.

— Что случилось? У Виттории такой день, а вы устраиваете безобразие с утра пораньше!

— Так Виттории нет!

— Что значит нет? Может, в часовню пошла?

— Она не ночевала в своей комнате, — с отчаяньем сказал Корсини.

— Федерико, не преувеличивай, как это не ночевала? Наверно, просто встала рано, сегодня же такой важный для нее день, вот и волнуется девочка.

— Инор Павоне, она не ночевала у себя, — повторил управляющий. — Постель не тронута. И я не могу припомнить, как ни старался, видел ли я вообще ее после ужина.

— А лошади на конюшне все? — показал встревоженность отчим. — Вдруг она слышала наш с вами разговор и подумала плохо о своем женихе?

— Но покидать свой дом? Она скорее устроила бы скандал Франческо, в котором бы все и выяснилось. Нет, не в характере Виттории сбегать.

Очень даже в характере, со злостью подумал Павоне. А то сбежала и унесла с собой десять тысяч золотых. Но ничего, далеко не убежит, мерзавка.

— Мы ее непременно найдем, — сказал он вслух с показной озабоченностью. — Франческо уже поставили в известность?

— Я вам первому хотел сказать, — нервозно ответил управляющий. — Что делать-то будем?

— Что-что? Искать, — важно сказал Павоне. — Может, она просто постель заправила, да и пошла прогуляться, проститься с незамужней жизнью. Кто знает, что там в голове у молоденьких девушек? А лошадей вы зря не проверили. Личная горничная Виттории что говорит?

— Что пришла, постель нетронута, и девушки нет. Инор Павоне, я чувствую, с девочкой что-то случилось, — дрожащим голосом сказал Корсини.

"Где же была твоя чувствительность вчера, когда это что-то случилось, -несколько раздраженно подумал отчим. — Нет, ты у меня не больше года прослужишь. Вылетишь, и без всяких рекомендаций."

— Не будем пока паниковать, — вслух сказал он. — Идите проверьте конюшню. Отправьте прислугу прочесать сад. И дом. Дом обязательно, — он важно поднял вверх палец. — Даже самые непосещаемые комнаты, все закутки и шкафы. Винный погреб — мало ли, вдруг заглянула, а кто-то из прислуги не проверил и запер.

Твердая речь опекуна несколько успокоила управляющего, и он отправился организовывать поиски, к которым привлек всех слуг, находящихся в поместье. Инор Павоне зевнул и подумал, что выспаться ему все равно не дадут, да и странно будет выглядеть, если он пойдет спать в то время, когда все ищут его падчерицу. Так что пришлось ему одеваться и идти поддерживать безутешного жениха, которому уже сообщили о пропаже невесты. Паренте метался по комнате, трагически заламывая руки, как провинциальная актриса, хотя зрителей было всего двое — отчим пропавшей невесты, да управляющий имением. Выглядел он столь ненатурально, что Павоне недовольно сказал:

— Франческо, успокойся, не надо так переживать. Возьми себя в руки!

— Но как она могла! Как она могла поступить так со мной!

Паренте прижал руки к груди, показывая, что у него болит сердце. Что он страдает от вероломного поступка пропавшей невесты. Что он несчастен, в конце концов! Что ж, по крайней мере, один благодарный зритель у него все же был.

— Я думаю, с ней случилось что, — завел свою песню управляющей. — Вот всем нутром своим чувствую. Не могла она сбежать. Найти ее надо.

— И что, по-вашему, с ней могло случиться в собственном доме? — спросил Павоне недовольно. — Не говорите ерунды. Вот скоро найдется Виттория, у нее и спросим.

Но Виттория не нашлась. Ни скоро, ни до обеда, как надеялись участвовавшие в поисках. Стало окончательно ясно, что девушка пропала, не оставив никаких свидетельств, почему она могла это сделать. Управляющий, лично пересмотревший все шкафы, даже самые маленькие, в комнатах прислуги, вынужден был признать, что найти девушку в доме и поблизости от него не удалось. Павоне, досадуя, что сегодня и поесть нормально не удастся, мрачно выслушивал управляющего.

— И что же теперь делать, инор Павоне? — растеряно говорил тот. — Все ее вещи остались в доме, кроме платья, в котором она была вчера. Не пропали ни деньги, ни драгоценности (при этих словах Паренте укоризненно посмотрел на сообщника, а тот мысленно стукнул себя по голове — уж подумать-то он вполне об этом мог). И лошади тоже все на месте.

— Нужно ехать в Унарру, — решительно сказал отчим. — Там есть маги, они могут сказать, где девушка и все ли с ней в порядке. Подготовьте одежду из той, что она недавно носила. Нестиранную.

— Одежду? — удивленно переспросил управляющий.

— А как, по-вашему, ее маг искать будет? По моим словам? — мрачно ответил Павоне, думая о том, что мог бы и догадаться в сейфе пошарить — все списалось бы на пропавшую девушку. — Мы же с Витторией не кровные родственники.

— Ну да, простите, — смутился Корсини. — Что-то я сегодня туго соображаю.

Павоне подумал, что управляющий соображает туго не только сегодня, но и по жизни, похлопал его рукой по плечу и успокаивающе сказал:

— Федерико, все будет хорошо, поверьте мне. Виттория непременно найдется.

Но сам он начинал в этом сомневаться. Паренте утверждал, что никакой филлар к нему не прибегал, и Павоне был склонен ему верить — все же не такой маленький зверек, чтобы его можно было незаметно вынести из поместья, да и продать, не привлекая внимания, не получится. Неужели дурочка испугалась настолько, что, убежав, просто не смогла вернуться? Но места рядом с домом Виттория знала очень хорошо, заблудиться там никак не могла. Куда же ее занесло?

— Я поеду с вами, — неожиданно сказал управляющий.

— Федерико, поверьте, мы с Франческо справимся, — веско ответил ему Павоне. — Отставить панику. Может, еще сегодня свадьбу сыграем.

— Я просто не смогу здесь сидеть в бездействии, — ответил Корсини. — И я должен быть уверен, что с Витторией все в порядке. Что мне стоило вчера вечером обратить внимание — вдруг девочка чем-то расстроена, так нет, занят был.

— Да не терзайте вы себя понапрасну. Я вот тоже не заметил, чтобы она была чем-то расстроена, — заметил Павоне. — Уж поверьте мне, за ужином она выглядела вполне счастливой, правда, Франческо?

— Да-да, — рассеянно сказал жених. — Ума не приложу, что с ней могло случиться.

— Так я распоряжусь, чтобы экипаж закладывали? — заискивающе сказал управляющий. — Да и поедем...

В экипаже троица молчала. Паренте делал вид, что он неимоверно страдает и разговаривать не может. Павоне мрачно размышлял об упущенных возможностях в виде драгоценностей покойной жены. Утешал себя он тем, что сыск непременно захочет все осмотреть, и если драгоценности нашли бы, могли заподозрить в причастности к исчезновению Виттории. Обойтись без сыска никак не получится — слишком серьезное происшествие. Здесь надо все четко отыграть, не пренебрегая никакими мелочами. Корсини страдальчески прижимал к себе объемный сверток с вещами Виттории и тоже не стремился разрушить тишину.

По приезде в город направились к магу, выбранному управляющим. Павоне возражать не стал — этого носителя Дара он знал, был тот не сильно щепетилен, да и как иначе, если дар имел слабенький, а деньги хотел иметь большие. В том, что маг не сможет обнаружить Витторию, отчим был полностью уверен — ведь эльф сказал, что не найдут, а он еще ни разу не обманывал Павоне. Так что он просто показывал окружающим свое беспокойство за жизнь и здоровье падчерицы. Намного удачней, кстати сказать, чем Паренте. У того страдания никак не выходили натурально. Не хватало ему чувства меры...

Маг обрадовался им неимоверно. Видно, совсем с деньгами туго, желчно подумал Павоне. Но вслух он такого, естественно, говорить не стал, лишь спросил, во сколько им обойдутся услуги по магическому поиску.

— У меня самые низкие расценки, — торопливо заговорил маг, тем самым еще раз подтвердив мнение Павоне о серьезных денежных проблемах. — А поиск у меня отработан так, что лучше вам специалиста и не найти во всем городе.

— То есть, если вы не найдете девушку, то плату не потребуете? — поинтересовался Паренте.

Павоне недовольно на него посмотрел. Нашел же время беспокоиться об экономии. Ему о пропавшей невесте думать надо и показывать готовность отдать все деньги, лишь бы Виттория вернулась домой живой и здоровой. Да, молодое поколение совсем думать не умеет. Вон как Корсини подозрительно уставился на Франческо, а ведь благоволил ему.

— Мой юный друг боится нарваться на шарлатана, — постарался внести ясность Павоне не столько для мага, который раздумывал, что же ему ответить, сколько для управляющего. — Тяжесть его потери слишком велика, чтобы он осознавал грубость сказанного.

— Видите ли, иноры, — наконец отмер маг. — Гарантировать то, что поиск будет удачным, вам не сможет даже самый сильный наш маг. Существует множество факторов, влияющих на это и так непростое действие. Но ингредиенты туда идут в любом случае, и недешевые. Так что оплата — вперед.

И сказано это было так твердо, что Павоне понял, маг решил, что его собираются надуть. Получить нужные сведения, затем сказать, что они недостаточные, и не заплатить. Это его ужасно возмутило — ведь они собирались выдать магу все, что он затребует, до последней медяшки. Ведь в вопросе поиска падчерицы никакие расходы лишними не будут. Все, что поможет установить ее местонахождение, — траты нужные. Это Павоне и озвучил своим зычным голосом, который окружающие принимали за выработанной многолетними командами подчиненным.

— И все же деньги вперед, — уже не так уверенно сказал мал. — У меня в последнее время сплошные неудачи, так что я рисковать не хочу.

— Да что вы знаете о неудачах! — воскликнул Павоне, вспомнив сразу и о сбежавшей Виттории, и о драгоценностях из сейфа, которые там расстраивали его неимоверно.

— Уж поверьте, все, — сварливо сказал маг. — Мантию парадную моль проела — раз. Новая экономка выбросила несколько ценнейших компонентов зелий, посчитав, что они испортились. Хотела показать, какая она внимательная хозяйка. Из зарплаты ее я, конечно, вычту, но сами компоненты где брать в этом захолустье? И кроме всего, от меня сбежал филлар.

— Оу, — Павоне, до этой фразы слушавший со все нарастающим раздражением, невольно заинтересовался, — так маги же своим филларам метки ставят, чтобы призывать, нет?

— Да не успел я, — с отчаяньем в голосе сказал маг. — Это же непременно физический контакт должен быть. А он ко мне сам пришел. Девочка, молоденькая, без чужих меток, представляете? А я удержать не смог. Такое впечатление, что она поняла, что я ей говорю, и сбежала.

Павоне и Паренте переглянулись. Неужели Виттория?

— Может, это ваш филлар был, инор Павоне? — вмешался Корсини. — Они же магию чувствуют на огромном расстоянии, вот сюда и прибежал.

— Может быть. Но ты же понимаешь, Федерико, нам с утра не до сбежавших животных было, — недовольно протянул Павоне и спросил мага. — А вы догнать не пытались?

— Да пытался, — ответил тот с досадой. — Мне даже казалось, что загнали мы ее. Но как сквозь землю провалилась...

— И где провалилась?

Маг кратко ответил на все вопросы любопытствующих, недовольный их явным интересом, и приступил наконец к поиску. Как и ожидал Павоне, дело у него не заладилось, не смог он ничего сказать о том, где сейчас девушка, только то, что она жива.

— И это все, что вы смогли для нас сделать за такую сумму? — невольно возмутился Корсини.

— Ее закрывает очень серьезный артефакт, — пояснил маг.

— Это даже не смешно, — печально сказал Павоне. — Виттория пропала, а все, что нам сказал квалифицированный маг, мы могли бы услышать от любого уличного шарлатана.

Маг возмущенно вскинулся:

— Вам никто больше не скажет.

Павоне тоже был в этом уверен, но счел своим долгом скептически хмыкнуть.

— Хорошо, — недовольно сказал маг, — я для вас проведу еще один ритуал. Это фамильное наследство, неклассическое. Больше для вас никто не сделает, будьте уверены.

— За дополнительную плату? — уточнил Павоне.

— В дело идет моя собственная кровь, — ответил маг. — Бесплатно делать не буду.

Посетители переглянулись. Павоне не хотелось расставаться с деньгами, но, с другой стороны, их же можно будет списать как расходы на Витторию. Так что он лично ничего и не теряет, а заботу перед Корсини показывает.

Через полчаса усталый бледный маг с трудом выдавил:

— Она не здесь. Далеко. Я бы предположил, что в Ровене.

— Что вы несете? — возмутился Корсини. — Девочка без вещей и денег. Как она могла в Ровене оказаться столь быстро? Это только телепортом можно. Жулик! — припечатал он. — Мы здесь переживаем, а он только и думает, как содрать побольше!

— От других вы и этого не получите, — пробормотал вымотанный ритуалом маг.

И оказался прав. Никто из живущих в Унарре магов не смог сказать ничего о том, где искать Витторию. Так что в местное отделение сыска троица шла с самыми разнообразными чувствами — Корсини с переживанием, что девушку найти так и не удастся, Павоне с удовлетворением от того, что эльф оказался прав, а Паренте — с раздражением от того, что они тратят драгоценное время совсем не на поиски филлара.

Глава 7

Джанни летел тяжело, да еще и странными зигзагами с перепадами как в стороны, так и вверх-вниз, кроме того, на высоте было страшно холодно, поэтому Виттория забилась под рубашку Роберто как можно глубже, старательно отгоняя от себя мысли, что воспитанные девушки не должны так себя вести и прижиматься к теплому мужскому животу. Она сейчас не девушка, а магический зверек, и ей холодно, страшно и одиноко. У нее болит все тело — и после превращения, и после многочасовой пробежки сначала к магу, а потом от него. Но больше истерзанных непривычной работой мышц у нее болела душа. Не ожидала она такого предательства от двух людей, которые казались ей самыми близкими. Ведь Павоне она считала почти отцом, а за Паренте собиралась выйти замуж. И можно было бы сказать, что счастливый случай открыл ей глаза, если бы не слова отчима о том, что превращение необратимо. Она вспомнила, как два негодяя договаривались о ее продаже, и несколько крупных слезинок выкатилось из глаз. Что ж, от них она сбежала, сбежала и от жадного мага, который единственное, что хотел — подобраться к ней поближе и поставить свою метку, внимания на ее отчаянные движения он не обратил. И теперь перед ней во всей красе стал вопрос — что же теперь делать? Как объяснить, что с ней случилось? Как привлечь внимание к собственному бедственному положению? Ведь говорить она не может. Виттория задумалась и не заметила, как заснула. Все же у каждого существа есть предел выносливости, и свой она сегодня исчерпала досуха. Не проснулась она и когда путники достигли цели своего путешествия, и Джанни приземлился во дворе дома, где Роберто пару лет назад купил себе квартиру. Была она невелика — начинающий дипломат и не мог позволить себе большую, хотя родители и предлагали помочь. Но поместье дохода почти не приносило, так что Роберто решил не обременять семью долгами, а рассчитывать только на себя. Да и к чему ему одному огромнейшие хоромы, в которых он и бывает-то редко? Кабинет, спальня, гостиная — вот он, достаточный минимум. И приходящая инора-помощница, которая не лезла в жизнь своего нанимателя, правда, и убирала она достаточно редко. Вот и теперь Роберто зашел в кабинет и с огорчением провел пальцем по столу, на котором сразу же осталась извилистая дорожка, проторенная в пыли. В других комнатах хотя бы подобие уборки было, а сюда с тряпкой заходили редко — служанка утверждала, что книги на полке вызывают у нее непреодолимое желание чихать, и лишний раз сюда дверь и не открывала.

— Вот всегда так, — пожаловался он Джанни, — не предупредишь вовремя — не уберут.

— Ага, — устало ответил тот, — не любит народ в Лории утруждаться. Зачем убирать, если хозяин не видит и не может усердие оценить?

— Неправда, — возмутился Роберто, — люди у нас очень трудолюбивые.

— Значит, ты умудрился нанять единственное исключение из правил, — заметил Джанни, огляделся и спросил. — Поесть что-нибудь дадут нещадно отэксплуатированному транспортному средству?

— Вроде бы копченый окорок оставался, — с сомнением сказал Роберто, припоминая, что уборщица в свободное от уборки время любила подзакусить тем, что под руку попадется. А попадались ей обычно хозяйские продукты, свои-то она благоразумно дома оставляла. — И сухари.

Про сухари он говорил намного увереннее, они точно должны были остаться — такие твердые, что их приходилось размачивать в чае довольно долго.

— Все? — разочарованно сказал Джанни. — Ну хоть что-то в рот положу, а то совсем сил не осталось. Любишь ты, брат, поесть. Вон какое пузо торчит.

— Это филлар вообще-то! — возмутился Роберто.

Он осторожно вытащил спящего зверька, старательно втягивая при этом живот, на котором, честно говоря, все же отложилась многолетняя любовь к "пожевать чего-нибудь вкусненького с книжечкой". Виттория так и не проснулась, лежала на его ладонях, свернувшись в комок и жалобно подергивая носиком. Всполохи на шерсти притухли, но все равно выглядели необычно и очень красиво. Некоторое время парни молча на нее смотрели.

— Что-то в нем не то, — неожиданно сказал Джанни.

— Что именно? — настороженно спросил Роберто и вытянул находку на руках подальше от себя.

— Не знаю, — ответил ему приятель. — Может, и ошибаюсь, я филларов очень мало видел. У них очень сильный собственный магический фон, а здесь к нему примешивается еще что-то.

— Может, ты только мальчиков видел, а это девочка? — предположил Роберто, придвигая филлара опять поближе к себе.

— С чего ты взял, что девочка? — удивился Джанни. — У них по ауре на разберешь, ее и не видно почти. Жениться тебе все-таки надо, вот что, если уж девочки везде мерещатся.

— Так не женщины же, — хохотнул Роберто. — Но мне кажется, это действительно самочка. У нее взгляд такой, характерно женский.

Он еще раз умиленно посмотрел на доверчиво сопящего у него в ладонях зверька и пошел его укладывать в собственной спальне. Ведь никаких корзиночек у него предусмотрено не было, на диване в гостиной явно задрыхнет новый знакомый — выглядел он столь вымотанным после длительного перелета, что явно не сможет сегодня еще и до собственного дома добираться. Роберто пристроил зверька на одной из подушек, критически на это посмотрел и решил, что завтра же купит красивую кошачью корзинку, отделанную розовым атласом. Если, конечно, филлар захочет с ним остаться.

— А зачем магам филлары? — спросил он Джанни.

— Ты мне окорок, вроде бы обещал, — усмехнулся тот. — А то, такое впечатление, что кормить ты меня собираешься исключительно собственными словесами. А я, между прочим, старался, крылышками махал, в то время как некоторое дрыхли на моей спине в обнимку с животными.

— Судя по тому, как ты летел, — парировал Роберто, — вполне можно предположить, что драконы научились спать в полете.

Правда, после этих слов он отправился все же проверять кладовку при кухне, откуда обрадованно притащил не только остатки окорока, но и небольшой круг сыра и ковригу хлеба — видно, инора все же готовилась к приезду нанимателя, а пыль... что пыль? Ее и завтра вытереть можно. Захватил Роберто и вино, прекраснейшее лорийское вино, напоенное самим солнцем и воспетое во множестве стихов. А дальше он только наблюдал, как продукты с огромной скоростью исчезают внутри не такого уж и солидного гостя. А сколько тот съедает в драконьем облике, это страшно даже представить! Нет, хорошо все же, что драконы сами занимаются поиском пропитания и на Рикайне их не так уж и много...

— Так что там с филларами? — нетерпеливо спросил Роберто.

Есть ему не очень хотелось, но приятель жевал столь аппетитно и завлекательно, что хозяин квартиры отрезал себе тоже окорока и сейчас лениво его пожевывал.

— Для магов — очень полезная вещь, — несколько неразборчиво сказал Джанни, отхлебнул вина и блаженно прижмурил глаза. Его желудок наконец приходил в гармонию с остальным телом. — Филлар, он как большой сгусток магии, которой он вполне может делиться. Причем, отдавая магию, он может сразу ее восполнять, вытягивая из окружающей среды. Магия для них так же важна, как вода и еда. Филлары очень чувствительны ко всему, в чем она есть. Даже странно, что он, или, как ты утверждаешь, она, выбрала из нас двоих тебя.

Если бы Виттория не спала и могла говорить, она бы, пожалуй, сказала, что выбрала Роберто именно поэтому. Все, что было связано с магией, все, что ей пахло, было для нее чужим и страшным, а у Роберто этого не было, он был таким же, как она до обращения. Но Виттория спала, и ей не было никакого дела до разговора двух парней в соседней комнате. Ведь она даже не подозревала, что прямо сейчас решается ее дальнейшая судьба.

— А как маги магию получают из филларов?

— С помощью специальной метки. Когда ее ставят, образуется прямой канал, через который можно качать столько, сколько нужно. Некоторые жадничают, и филлар погибает. Они ведь тоже не могут прожить полностью без магии. Но ты столько через себя и не пропустишь. Ну что, ставим твою метку? И я учу, как брать магию. Крутым магом не станешь, конечно, но кое-что сможешь.

Для Роберто оставался не проясненным еще один тонкий момент.

— А филлару больно, когда у него магию берут?

— Если немного, то — нет.

— Значит, все-таки больно, — вздохнул Роберто. — Нет, Джанни, спасибо, но я не хочу. Жил же я как-то все эти годы без магии? И дальше проживу. Мучить животное — это не мое.

— Учти, что если на ней не будет метки, то ее постарается присвоить любой встреченный маг. И рано или поздно это ему удастся. Так что если хочешь ее сохранить при себе, то это придется сделать, — Джанни откровенно зевнул.

— Давай отложим это на завтра, — предложил Роберто. — Я же пообещал филлару, что она уйти сможет. Вдруг она и не захочет со мной оставаться?

— Завтра так завтра, — покладисто сказал дракон, зевнул еще раз и спросил. — Одеяло и подушку дашь?

Подушек у Роберто было всего две, и на одной из них уже с удобством расположился филлар. Дипломат подумал, что как-то несправедливо, если всякие филлары и драконы будут спать на подушках, а он — нет, но почему-то так и не смог переложить свою находку в другое место, слишком уж она несчастной выглядела. Ругая себя за мягкотелость, он пристроил тяжелеющую голову на собственной руке и почти уснул, когда внезапно в голову его забрела мысль. Ведь получается, что они с Джанни просто украли филлара у мага, от которого тот сбежал. Но, поразмыслив немного, решил он на эту тему не переживать — все равно непохоже, чтобы маг был законным владельцем животного, да и строго говоря, он спас бедную девочку от истязательств. С этими мыслями Роберто и заснул.

Первой проснулась Виттория и долго не могла понять, где она и почему рядом с ней сопит какой-то совершенно незнакомый огромный мужчина. И все вокруг казалось таким странным и непривычным. А потом события вчерашнего нахлынули на нее, заставив в ужасе сжаться ее маленькое горло. Что же делать? Что же ей делать? Ведь и эти два вполне могут попытаться привязать ее к себе. Один из них — явно маг, и очень сильный. Она опасливо посмотрела в ту сторону, где ей каким-то непостижимым образом, отличным от обычного зрения, виделся ярко пылающий ало-золотой сгусток.

Но ведь они пока не пытались ей причинить какой-нибудь вред? А этот, что сейчас так безмятежно спит рядом, сказал, что отпустит. Но верить ли ему? Виттория задумалась. А потом поняла, что если бы он хотел что-то с ней сделать, так у него была полная возможность — она не помнит большую часть дороги, просто потому, что проспала все это время. Значит, есть надежда, что и дальше не обманет. Пока не узнает, сколько она стоит. Виттория вспомнила загоревшиеся алчностью глаза отчима и жениха при рассказе инора Корсини. Но ведь эти двое пока не знают? Хотя... Она опять посмотрела в сторону яркого сгустка магии. Чтобы такой сильный маг и не знал? Быть того не может! Впрочем, он же дракон, может, им филлары и не нужны. Виттория вздохнула. Разбитые лапы саднило, и еще ужасно хотелось пить. Все остальное казалось уже не столь важным. Об этом можно подумать и потом, когда она напьется. И девушка отправилась исследовать дом. На раковину ей удалось запрыгнуть с третьей попытки, открыть кран — со второй, но жажду она все же утолила, да и лапы вымыла. Ей пришло в голову, что, вполне возможно, филлары умываются языком, но представить себя за таким занятием она не могла. Да и не собиралась она надолго оставаться в таком виде. А значит, нужно как-то сообщить о своем бедственном положении. Говорить она не может, но ведь писать не разучилась? Тут Виттория посмотрела на свои передние лапы с большим сомнением — сможет ли она удержать ими карандаш, но решила сначала попробовать, а потом уже разрабатывать другой план.

Письменный стол она нашла в третьей комнате, в которой еще не была. Только вот на столе ничего не было, кроме пыли — ни бумаги, ни карандашей, ни ручек. Видно, хозяин все это держал в ящиках, которые Виттория попыталась открыть, но не смогла. Тут взгляд ее упал на дорожку, прочерченную в пыли, и решение пришло моментально — она просто вытопчет тут слово "помогите", или "помоги", если все слово не влезет. Меньше букв даже предпочтительнее — они будут крупнее и лучше видны. И филлар, пыхтя от усердия и стараясь держать хвост как можно выше, принялась за дело. Она почти уже закончила, как в кабинет вошел хозяин квартиры и возмущенно сказал:

— Нет, другого места для разминки найти нельзя было! Посмотри теперь на свои лапы.

Виттория жалобно запищала, пытаясь привлечь внимание к тому, что она сделала — уж пять букв из шести были видны, хотя и довольно смутно. Но Роберто вглядываться не стал, подхватил ее под живот и сказал:

— Да не сержусь я, не бойся, сейчас вытру, и бегай сколько хочешь.

Жестом фокусника он извлек откуда-то из-под кресла тряпку и вытер все, что так старательно было выписано. Виттория только и смогла, возмущенно пискнуть. Но понято это было совсем неправильно.

— Мне стыдно, что я довел стол до такого состояния, — серьезно сказал ей Роберто. — Но меня здесь долго не было, вот пыль и накопилась.

— С филларом разговариваешь? — сказал вошедший в кабинет заспанный Джанни. — Они, вроде бы, полуразумны, так что смысл имеет. Но то, что тебя сразу стали упрекать в наличии пыли, однозначно говорит в пользу твоей версии, что эта особь — женская.

Виттория не выдержала и возмущенно фыркнула, так ей не понравилось, что ее особью назвали. Она девушка, вот только расколдоваться бы...

Глава 8

Роберто поставил Витторию на стол, но теперь ей там совершенно нечего было делать. Попробуй напиши отпечатками лап что-то на поверхности, пусть и вытертой, но совсем не чистой. Она разочарованно потопталась по столешнице. Но ведь еще оставался вариант с бумагой. Девушка спрыгнула на кресло и требовательно посмотрела на парней. Видя, что они не понимают, она попыталась выдвинуть ящик, даже зубами за ручку ухватилась.

— Эй, — возмущенно сказал Роберто, — не надо грызть стол! Я за него банку даже еще не все деньги выплатил!

И видя, что филлар продолжает безобразничать, опять подхватил ее на руки.

— Джанни, а они мебель не портят? — подозрительно сказал Роберто.

— Не слышал такого, — ответил дракон. — Вроде, они хищники, мясо едят. У тебя там ничего такого не завалялось?

Хозяин квартиры выдвинул ящик, и все трое с интересом уставились внутрь. Как Роберто и думал, там ничего, кроме бумаги и письменных принадлежностей, не было. Он даже приподнял пачку бумаги, так, на всякий случай, вдруг и правда что-то мясное завалялось, но больше ничего не обнаружил. Виттория, видя, что цель ее совсем близка, вырвалась, прыгнула внутрь и даже успела ухватиться зубами за верхний лист. Но ее опять безжалостно извлекли, а ящик закрыли.

— Может, он там гнездо хочет сделать? — Неуверенно предположил Джанни. — Или нору? Или домик какой для собственного проживания? Я про них мало чего знаю, мне филлары не нужны, и так у меня магии предостаточно.

Он горделиво приосанился, но внимания к себе не привлек. Виттория смотрела на заветный ящик. Роберто — на нее. Думал он при этом, а не сделал ли вчера глупость, стащив у мага из под носа его собственность. И, вроде бы, выпил не так уж много, чтобы списать собственный поступок на опьянение. Зачем ему филлар, в самом-то деле? И выпускать животное теперь, когда он вытащил его из привычной среды, тоже нехорошо... Парень вздохнул. Сколько лет учился сначала думать, а потом действовать, но вчера эмоции оказались сильнее, а это для дипломата недопустимо. Впрочем, приободрился он, племяннику этот забавный зверек понравится больше, чем красивая тетя. И если дело только в месте для ночлега...

— Мы тебе красивую корзинку купим, — заявил он Виттории. — Сразу после завтрака. Джанни, ей сырое мясо нужно давать?

Если бы Виттория оставалась в своем собственном теле, то она непременно закатила бы глаза, показывая свое возмущение недогадливостью этих типов. Зачем ей какая-то красивая корзинка? Да еще и мясом сырым накормить хотят. Пусть такое сами едят.

— Они, вроде, мелких грызунов ловят, — неуверенно сказал Джанни, — тем и питаются

— Здорово, — восхитился Роберто, — значит, мышей не будет. А то обнаглели совсем. А кот у консьержки ленивый, охотиться не любит.

Виттория возмущенно пискнула. Мышей она есть не собиралась. И охотиться на них. И вообще, она в ближайшее время хотела опять стать девушкой. Она умоляюще посмотрела на держащего ее в руках парня, стремясь силой мысли донести до него, кто она есть на самом деле. Магия же у нее есть? Есть. Вот пусть и поможет хозяйке. Ну же, понимай наконец! Роберто провел рукой по ее голове, присобрав немного кожу к затылку и заставив глаза филлара слегка выпучиться.

— Хорошая девочка, — довольно сказал он.

Виттория притихла. Похоже, достучаться до этих двоих будет намного сложнее, чем она думала. Здесь беспокоиться надо, как бы скальп не сняли. Хотя поглаживание было даже приятным, успокаивающим таким.

Дверь в кабинет Роберто прикрыл очень плотно, все же ему не хотелось, чтобы то, что там находилось, пострадало, а чего ждать от нового постояльца, он пока не представлял. Позавтракали они остатками вчерашнего. Филлару бросили обрезок на пол, она проводила его задумчивым взглядом — есть очень хотелось, но не так вот, с пола же, а потом поднырнула под руку Роберто, цапнула небольшой кусочек вяленого мяса, положила его на пустую тарелку и уже там принялась есть. Не животное же она, в конце концов.

— Эстетка, — хохотнул Джанни. — Кроме корзиночки, нужно будет еще мисочку купить, если не хочешь ее вот так со своей тарелки кормить.

— Да пусть ест, — махнул рукой Роберто, — не жалко. Могу одну тарелку и выделить.

Он помолчал немного, сосредоточенно о чем-то думая, а потом внезапно сказал:

— Джанни, а ты не хочешь ее себе взять?

Виттория испуганно поперхнулась непрожеванным кусочком, пискнула и метнулась к Роберто. Ведь маг мог и решить ее не расколдовывать. Это сейчас он говорит, что лишняя магия не нужна, а кто знает, что будет через пару дней?

— Похоже, ты ей нравишься больше, — хохотнул Джанни. — А чего ты вдруг?

— Да я подумал, к чему мне магическая зверюшка? Я же не маг. И никак противостоять не смогу любому носителю Дара, захотевшему ее у меня отнять.

— Если метку не поставишь, да.

— А снять ее и поставить свою нельзя?

— На филлара метку можно поставить единожды. Так что маги, заметившие чужую зверюшку, только зубами от зависти проскрипеть могут, и все.

"Не надо на меня никаких меток ставить, болваны, — так и хотелось прокричать Виттории. — Расколдуйте меня, и все!" Но говорить она по-прежнему не могла. Лишь жалобно попискивала и выразительно смотрела на Роберто.

— Знаешь, — сказал тот, — мне кажется, она что-то сказать мне хочет.

— Вполне возможно, — важно ответил Джанни, — они же считаются полуразумными. Может, отблагодарить хочет за то, что ты ее вчера спас?

У Роберто в голове сразу промелькнула мысль о кладе под магической защитой. С ранней юности он жаждал найти хоть один, хоть маленький, клад. Прикоснуться к ушедшим эпохам. Подержать в руках пахнущие временем и тайнами фолианты. Поперебирать старинные монеты. Или монету, он давно уже был согласен только на одну монету. Лишь бы она была из клада.

— Ты хочешь сказать мне "спасибо"? — спросил Роберто филлара.

Виттория помедлила. Но все же кивнула. "Спасибо" она тоже хотела сказать, но больше всего — попросить о помощи.

— Она мне ответила, — восхищенно сказал Роберто Джанни.

— Да ну, случайно это, — не поверил тот. — Филлары, конечно, разумны, но не до такой степени, чтобы человеческую речь понимать.

— Но она головой кивнула, — возразил Роберто.

— В ухо ей что-то попало.

Пожалуй, из них двоих, решила Виттория, зачатки разума присутствуют только у одного. И это явно не дракон. Непонятно, почему драконов считают мудрыми и все понимающими? Этот не только не разглядел, что она превращенный человек, но и считает, что мыслить она никак не может. Впрочем, трезво подумала девушка, кто такое может заподозрить у столь маленького существа, каким она теперь стала. Меньше кошки...

— А мы сейчас проверим, — азартно сказал Роберто. Поднял Витторию на ладони поближе к лицу и спросил у нее. — Ты меня понимаешь?

Виттория послушно закивала головой. Как еще обратить внимание на свое бедственное положение, она не знала. Вот и приходилось изображать синьского болванчика.

— Ну что, убедился? — гордо сказал Роберто другу.

— Погоди, — задумчиво сказал тот. — Этого просто не может быть.

"Может" — пискнула Виттория и, подпрыгнув на ладони Роберто, развернулась теперь уже к дракону и уставилась на него. Пытаясь внушить нужную мысль.

— Ты меня понимаешь? — скептически спросил Джанни у филлара.

И замер, когда в ответ получил выразительный кивок головой.

— Этого не может быть. — убежденно сказал он. — Животные не могут быть разумны до такой степени.

— Помнишь, ты вчера говорил, что у нее что-то странное в ауре?

Джанни задумался. Потом начал пристально вглядываться в филлара, которого продолжал держать на ладонях Роберто. Виттория нетерпеливо переступала лапками и попискивала в надежде, что вот сейчас что-то решится. Все поймут, и ей не нужно будет столь унизительно выпрашивать помощь у двух совершенно ей незнакомых людей.

— Нет, — наконец сказал ее потенциальный спаситель, — ничего не могу сказать. Но не нравится мне это, совсем не нравится. Предлагаю показать твою находку специалисту.

— Это же нужно куда-то идти? — неуверенно спросил Роберто. — Тогда опять вопрос с меткой встанет.

Виттория издала что-то очень похожее на рассерженное шипение и повернулась теперь уже к нему. Признавать себя чьей-то собственностью она не собиралась. Метка — это ведь как клеймо принадлежности. Дракон посмотрел на нее и усмехнулся.

— Пожалуй, пока обойдемся, — решил Джанни. — Только сидите здесь. Я скоро.

Виттория посмотрела на него с надеждой. Нет, все же зря она посчитала его совсем безнадежным. Вот пожалуйста, сам додуматься не может — пошел за тем, кто это делает лучше. И как ушел, улетел можно сказать, только дверь за ним хлопнула. Некоторое время Роберто молчал, а потом спросил:

— А ты не заколдованная девушка, случайно?

Виттория от радости подпрыгнула и запищала, а головой закивала с такой скоростью, на которую оказалась способна ее нынешняя шея.

— Девушка, — восторженно выдохнул он. — А кто тебя заколдовал?

На это Виттория ничего не сказала, только посмотрела со всей выразительностью, на которую оказалась способна, — ведь говорить-то она не могла, совсем. Как же она может объяснить, что случилось? Роберто быстро понял свой промах и смутился.

— Ну ничего, — неловко сказал он. — Сейчас Джанни с подмогой придет, разберемся.

Девушку он осторожно поставил на стол. Все же у них не настолько близкие отношения, чтобы продолжать ее на руках носить. Но долго бездействовать он не мог, поэтому новая идея родилась у него почти сразу.

— Давай попробуем выяснить твое имя, — предложил он. — Я сейчас буду алфавит проговаривать, а ты кивни, когда до твоей буквы дойдем.

На выяснение имени ушло довольно много времени, и Роберто задумался, как бы ускорить процесс общения. Хорошо, если буква в начале алфавита, а если нет? Пока до нее доберешься — язык заплетется. Нет, так дело не пойдет. Он взял лист бумаги, исчертил его квадратиками, в каждом из которых вписал по букве и предложил:

— Инорита Виттория, давайте попробуете рассказать, что с вами случилось — правую лапку ставите на нужную букву, а я вслух говорю.

Внезапно ему пришло в голову, что неправильно как-то переднюю конечность у девушки называть лапкой, но и рукой это тоже никак назвать нельзя было. Но Виттория совсем не обратила на это внимания, как маленькая молния замелькала она по листу, Роберто только успевал проговаривать. Иногда он договаривал конец слова сам, девушка кивала и начинала следующее. Так что к приходу Джанни и его специалиста, которым оказалась молодая привлекательная леди, Роберто уже был полностью в курсе ее нехитрой истории.

— Джанни, это заколдованная девушка, — выпалил он сразу, как открыл дверь. — Ее зовут Виттория. Отчим облил ее какой-то жидкостью, и она превратилась.

— Вот как? — протянул Джанни. — Но я совсем не вижу там человека. Даже в Кристине видел тогда, а здесь — нет. Странно.

— А помочь ты ей сможешь? — деловито осведомилась пришедшая с ним дама. — Тебя же, вроде, Ардарион учил возвращать правильный облик.

— Так я этот правильный облик видеть должен. А здесь фонит так, что я и неправильного не вижу, — буркнул парень. — Нужно звать, кого поопытней. Да посмотри сама, Юль, вдруг сможешь увидеть. Кстати, леди Скарпа — лорд Санторо.

На этом Джанни посчитал представление знакомых друг другу вполне достаточным.

Виттория проскользнула в коридор к беседующим, но остановилась на некотором расстоянии — все же сильные маги казались ей достаточно опасными, и близко к ним подходить она не хотела.

— Какая хорошенькая! — восторженно сказала леди Скарпа. — Иди ко мне, маленькая, я тебя осмотрю.

Но Виттория лишь попятилась, потом вильнула хвостом и исчезла в глубинах квартиры. Для магов отследить, где она сейчас, трудов не составило бы, но они лишь переглянулись и за ней не пошли.

— Похоже, Юль, ты ей не понравилась, — заявил дракон.

Леди Скарпа разочарованно вздохнула. Жизнь несправедлива — как только видишь что-то интересное, это интересное так и норовит сбежать. Даже хвост рассмотреть не получилось.

— Ее просто вчера маг ловил, хотел метку поставить, — пояснил Роберто. — Она к нему за помощью пришла, а он увидел в ней только полезное животное и попытался лапу наложить.

— Я там тоже ничего от человека не вижу, — заметила гостья. — Нужно ее в Академию нести.

— Боюсь, что она не согласится, — заметил Джанни. — Как-то она без особого почтения к магам относится.

— Еще бы, — заметил Роберто. — Сначала превратили, потом отчим с женихом выясняли, сколько на ней заработать смогут, продав носителю Дара.

— Нужно на них заявление написать, — сказала леди Скарпа.

— Сначала — расколдовать, — возразил Роберто. — У нас нет ни малейшего доказательства того, что этот филлар — Виттория Вивиани. Вы же в ней человека не видите? Боюсь, что и остальные маги не смогут разглядеть. Только, как я понимаю, с возвратом девушке ее настоящего облика проблема имеется.

Леди Скарпа задумалась. Все известные ей случаи превращений человека в животное были вызваны действием эльфийской магии. У людей столь тонкое колдовство не выходило, драконам такое было неинтересно. Но эльфы тщательно скрывали подобные позорные случаи, так что с них можно будет потребовать антидот в обмен на молчание со стороны пострадавшей. Только вот Виттория, похоже, совсем не хотела выходить из квартиры Роберто, а эльфы ни за что не пойдут в дом обычного служащего дипломатического департамента.

Глава 9

Стоять в прихожей было не очень удобно, поэтому Роберто пригласил пройти своих гостей. Виттория к ним так и не вышла, хотя он замечал изредка поблескивающие любопытные глазки из-за незакрытой двери в спальню. А для магов ее местоположение тайной вообще не являлось — то Джанни, то леди Скарпа время от времени поворачивали голову в ту сторону, где прятался маленький филлар.

— Юль, так все же, что ты предлагаешь? — сказал Джанни, выслушав все, что думает подруга о том, чья магия послужила причиной обращения девушки. — В Совет Магов ее не отнесешь. Во-первых, она нас с тобой попросту боится. А во-вторых, я не смогу гарантии дать, что ее кто-нибудь присвоить не захочет. Все же филлар — животное редкое и очень дорогое.

— Она — не животное, — возмутился Роберто. — Она — девушка.

— Это знаешь ты, знаю я, знает Юля. И все. Человеческим магам свойственно сначала бросать заклинанием, а уже потом думать. Если филлар ничей, его застолбить нужно.

Юля мрачно смотрела на друга, покусывая ноготь. Джанни говорил правду, но в очень нелицеприятной форме для ее коллег. Впрочем, вовсе не любой маг думал потом. Вот она, к примеру, и не пыталась поставить метку. Но ей это не очень-то и нужно, ей вполне хватает собственной магии. Даже когда она придумывала сложные, многоступенчатые заклинания, всегда пыталась сделать их не только эффективными, но и оптимизировать по количеству энергии. В конце концов, есть ведь еще накопители. К чему мучить маленьких беззащитных животных? Нет, этого Юля категорически не понимала.

— Можем попробовать сразу в эльфийское посольство обратиться, — предложила она. — Эльфы постоянно твердят о своем единении с природой и так явно накладывать лапу на понравившееся им существо не станут.

— Но все равно без метки и туда опасно идти, — мрачно сказал Джанни. — А без пострадавшего лица они и откреститься могут.

Виттория молнией промелькнула перед ними, схватила зубами листочек с написанными на нем буквами и устроилась рядом с Роберто. Лапка ее замелькала по символам, складываясь в вопрос "А метка спадет после обращения?"

— Скорее всего, да, — немного подумав, ответила леди Скарпа. — Она же привязывается к магической сущности жив... филлара. Но точно никто не скажет — такого никто не делал, следовательно, проверить мои слова никак нельзя.

Виттория ненадолго задумалась, потом толкнула лапкой Роберто и начала отбивать фразу, относящуюся уже только к нему: "Дай слово, что не будешь тянуть из меня магию."

— Стоп, — сказал Джанни, еще до того, как Роберто начал что-то говорить. — Инорита Виттория, вы согласны на метку, но при соблюдении определенных условий, я правильно понимаю?

Филлар выразительно кивнула головой.

— Должен вас огорчить. Роберто не сможет дать такую клятву. То есть дать сможет, но не сможет выполнить. Магию владелец филлара может тянуть непроизвольно. Это от него никак не зависит. Он может только пообещать, что не будет делать это сознательно и без вашего разрешения.

Виттория задумалась. Она уже почти решилась на магическую метку, но сама мысль о том, что ее могут использовать как какую-нибудь вещь, вызывала в ней просто огромный протест. Она неосознанно прижалась к Роберто в надежде получить хоть какую-то защиту, тот прикрыл ее ладонью и сказал:

— Я вас не обижу, инорита Виттория. Я не буду считать вас своей собственностью. Уж это я точно могу обещать.

Виттория подняла к нему мордочку, и парню на миг показалось, что за ней проскользнуло девичье лицо, усталое, замученное, но довольно привлекательное.

— Вы видели? — выдохнул он пораженно.

— Что? — в один голос спросили Джанни и Юля.

— Нет, наверно мне показалось, — неуверенно сказал Роберто.

Если уж маги ничего не заметили, то где уж ему, практически без всякого дара, увидеть истинный облик девушки? Наверно, он просто внушает себе то, что хочет увидеть. Вот и пригрезилось.

— Да что тебе показалось? — заинтересованно сказал Джанни. — Не надо лишней скромности. Быть может, это очень важно, а ты пытаешься от нас скрыть.

— Мне показалось, что за обликом филлара я увидел девушку, — пояснил неохотно Роберто.

— Тогда действительно показалось, — заключил дракон. — Если уж ни я, ни леди Скарпа ничего не смогли разглядеть...

— Погоди-ка, — азартно сказала Юля. — Лорд Санторо, а как она выглядела? Давайте-ка расскажите нам.

И Роберто, прикрыв глаза, перед которыми стоял увиденный им образ, начал его описывать. Темные, с небольшими проблесками рыжины, волнистые волосы, соединенные в небрежную прическу, из которой выбивалось несколько локонов. Темные, почти черные, глаза. Носик, усыпанный веснушками. Пухлый рот, обычно готовый расплыться в улыбке, но сейчас сжатый в трагическую гримасу.

— Слишком общее описание, — заметил Джанни. — А особой приметы какой-нибудь нет? Родинки или шрама?

— Небольшое родимое пятно на виске, — вспомнил Роберто.

Виттория, не дожидаясь, пока на нее посмотрят, возбужденно запищала и даже на месте подпрыгнула. А когда все на нее посмотрели, закивала головой.

— Значит, увидел истинный облик, — заключил Джанни. — Слушай, Тино, а может, тебе достаточно будет просто ее поцеловать? Юль, помнишь, как у Кристины было?

— Да вы что? — ахнула Юля, — не вздумайте! Эльфы же тогда снять не смогли именно из-за этого. И получился из Кристины в результате оборотень. Причем оборачивается она вне своего желания. А назад — только через поцелуй того мага-неудачника, что в эльфийскую магию влез. Ему же на ней жениться пришлось.

Виттория даже отпрыгнула от Роберто после такого известия. Оборотнем она становиться не хотела. Да и к замужеству после недавних событий относилась отрицательно. И вообще, она бы предпочла, чтобы все эти научные магические изыскания на ком-то другом проводили, а не на ней. Магия — зло, и она, Виттория, хочет быть от нее подальше. Вот только станет опять человеком...

— Это я не подумал немного, — не смутился Джанни. — Просто хотелось закончить с этой историей побыстрее и по возможности без всяких магических манипуляций. Так что, ставим метку и идем к эльфам?

Виттория подозрительно уставилась на Роберто — не собирается ли тот ее целовать. А то, мало ли, вдруг дипломату нужна именно жена-оборотень? Но тот тоже не выражал особого желания чмокать непонятное животное, да еще потом жениться на нем, и она немного успокоилась. В конце концов, все же было решено ставить метку и идти к эльфам. Ведь чем больше проходит времени, тем сложнее будет все снимать, как авторитетно заявила леди Скарпа.

Метку ставил сам Роберто под руководством двух практикующих магов. То, что она работает, и тот, кто ставил, и тот, на кого поставили, поняли сразу — теперь они ощущали друг друга. Виттория была напугана, она чувствовала себя еще более маленькой и беззащитной, чем раньше, и уже не могла этого скрыть. Роберто постарался ее успокоить, как мог. Теперь это было проще — девушка знала, что он говорит правду и действительно хочет ей помочь, а не завладеть бесхозным филларом.

— Ну вот, — удовлетворенно сказала Юля, — теперь можно не бояться, что наша подопечная попадет не в те руки.

Роберто жил не очень далеко от эльфийского посольства, так что решено было туда добираться пешком. Виттория пристроилась на плече у дипломата, справедливо решив, что за вчера она вполне набегалась, а весит не так много, чтобы ее донести нельзя было. Да и неуверенность в собственном будущем давала себя знать, Так что твердое мужское плечо, пусть и под лапами, было очень кстати.

Возможно, эльфы и не приняли бы эту компанию, не будь с ними леди Скарпы. Но леди Скарпа — это не та фигура, от которой можно безболезненно отмахнуться. Так что их продержали в приемной какое-то время, необходимое на согласование неурочного визита с послом Золотого Леса, но потом все же пригласили войти.

— Какая печаль привела вас в наше посольство? — после витиеватого приветствия спросил эльф.

Довольно равнодушно, впрочем, спросил. Даже не делая вид, что ему это действительно интересно. Разве могли его заботить проблемы обычных людей? Ему и эльфийских вполне хватало.

— Вот, — Джанни указал на филлара, совсем вжавшегося в шею Роберто и испуганно глядевшего на высокомерного эльфа.

— Что вот? — недовольно ответил тот. — Полностью здоровая особь, безо всяких отклонений. Что еще вы намеревались услышать от меня про вашего филлара?

— Дело в том, что это заколдованная девушка, — прямо сказала Юля.

Эльф внимательно всмотрелся в существо напротив, даже голову набок склонил и глаза прищурил. Но это ему не помогло. Тогда он встал из-за стола, придвинулся поближе и даже обошел вокруг скульптурной композиции "филлар и его хозяин", бормоча при этом странные эльфийские слова, о значении которых Роберто мог только догадываться — не входили они в курс обучения эльфийскому на его факультете. Наконец, эльф принял решение.

— Шутить изволите? — холодно поинтересовался посол. — Никакой девушки я не вижу.

В глаза посетителям он не смотрел, из чего Роберто сразу сделал вывод, что их сейчас пытаются нагло обмануть.

— И тем не менее, она здесь есть, — заявил он послу. — Причем, попала она в такую непростую жизненную ситуацию исключительно благодаря эльфийской магии.

— Молодой человек, — насмешливо сказал эльф, хотя сам он не выглядел сильно старше своего собеседника, — девушку здесь никто не увидит. Что бы вы ни говорили, здесь есть только филлар, к вам привязанный.

— А если мы докажем свои слова тем, что филлар может составлять предложения из написанных букв? — деловито спросила Юля. — Вы же понимаете, что вам придется нести ответственность за деятельность своих соплеменников в нашей стране?

Посол это прекрасно понимал. Именно поэтому он сейчас всячески пытался доказать, что Золотой Лес тут совсем ни при чем.

— Филлары — полуразумные существа, — заявил он, небрежно стряхивая с воротника несуществующую пылинку. — Обучить некоторым разумным действиям его вполне можно. Но это совершенно недостаточно для того, чтобы признать, что перед нами заколдованная девушка. Я ее не вижу и осмелюсь предположить, что вы тоже ее не видите, не так ли? Так что все ваши претензии к Золотому Лесу являются абсолютно необоснованными. С нас вам не получить даже медной монетки, не говоря уже о более серьезных выплатах, на которые вы рассчитывали, придя сюда.

— Придя сюда, мы рассчитывали на то, что девушку расколдуют, — возмущенно сказала леди Скарпа, — а вовсе не на то, что нам здесь устроят целое представление и заявят, что мы собирались нажиться за эльфийский счет.

— Видите ли, уважаемая леди, — сладко заговорил посол, — после того прискорбного случая с человеческой девушкой, которую наш принц по ошибке заколдовал, нам постоянно носят всяких мелких грызунов и утверждают, что это люди, пострадавшие от нашей магии. При всем моем уважении, леди, мы не можем оплачивать чужие сказки. Не столь уж они интересны.

— Речь совсем не идет о выплатах, — вмешался Роберто, — а лишь о том, чтобы девушке вернули ее естественный облик. А мы, со своей стороны, готовы закрыть глаза на это маленькое недоразумение. Мы уверены, что такие достойные высокоразвитые существа, как эльфы, просто не могли намеренно совершить столь ужасающее деяние, но непременно помогут в его исправлении и восстановлении справедливости.

Посол поморщился.

— К моему глубочайшему сожалению, Золотой Лес ничем помочь вам не сможет, — твердо ответил он. — Эльфы не занимаются разработкой подобных заклинаний, следовательно, средств противодействия им у нас тоже нет. Да и любой маг вам скажет, эльфийский ли, человеческий, — из этого филлара девушки уже никогда не получится.

Говорил он с явным нажимом на слово "никогда", показывая тем самым, что исправить все равно ничего нельзя, а значит, он будет до последнего отказываться от причастности Золотого Леса к этому происшествию. "Докажите сначала" — гласил его высокомерный вид.

— А если у нас девушка все же получится, — внешне спокойно сказал Роберто, — и она придет к вам уже с конкретными претензиями? Как вы считаете, хорошо ли это отразится на вашей репутации?

— Если бы это действительно была заколдованная девушка, — снисходительно сказал эльф, выделив голосом теперь слово "действительно", — то я бы вам сказал, что заклинания такого рода являются необратимыми. Так что можете продолжать мне угрожать, единственное, чего вы этим добьетесь — я напишу жалобу на очередную попытку вымогательства и преследования.

Посол стукнул ладонями по столу и встал, давая понять, что разговор закончен. Виттория жалобно пискнула. Эльф невольно посмотрел на филлара, но тут же отвел взгляд. Судя по всему, он прекрасно представлял, кто и как это сделал, вот только не желал делиться этим знанием с пришедшими к нему с визитом.

— Думаю, наши маги тоже не помогут, — мрачно сказала леди Скарпа, когда они вышли из посольства.

Виттория была совсем поникшая. Из нее как будто вытащили стержень, который заставлял ее все это время бороться с так неудачно сложившимися обстоятельствами. Эльф сказал "необратимо", тем самым подтвердив слова отчима. Но она не хотела так жить. Разве это жизнь для девушки?

— Но все равно следует навестить Совет Магов, — сказал Джанни. — Мало ли, вдруг кому и удастся увидеть там девушку, тогда можно будет уже от чего-то отталкиваться. Ну и на крайний случай у нас остается вариант с поцелуем.

— Я не хочу вас пугать, — сказала Юля, — но мне кажется, что этот вариант не пройдет. Если было бы все так просто, то эльф непременно бы согласился на неразглашение взамен расколдовывания.

Глава 10

— В Совет Магов? — спросил Джанни у приунывшей компании. — Все же много голов всяко лучше, чем одна, пусть и эльфийская. Что-нибудь да сообразят большой толпой, как думаете?

Виттория встрепенулась. В самом деле, чего она расстроилась? Ну, отказался эльф помочь, заявил, что заклинание необратимое, но ведь еще местные маги не сказали своего слова. Человеческая магия имеет некоторые отличия от эльфийской, возможно, именно эти отличия и помогут ей вернуть свое тело и свое место в этой жизни.

— Давайте для начала к Маурицио зайдем? — предложила леди Скарпа. — Вдруг он посоветует кого-нибудь конкретного? Или сам поможет? Да и к Университету ближе, чем к Совету Магов.

Юля относилась к своему мужу с огромным уважением, он знал так много, что она лишь надеялась хоть когда-нибудь к нему приблизиться в этом вопросе. Впрочем, по мнению Джанни, приближалась она прямо-таки семимильными шагами. Правда, интересы супругов немного разнились — Юлю порталы интересовали постольку, поскольку этим занимался Маурицио, а привлекала ее жизнь во всех проявлениях. Вот и сейчас она украдкой косилась на Витторию и, дай ей волю, уже измерила бы чем только можно загадочное волшебное существо. Но филлар лишь жался поближе к Роберто и никаких исследований над собой терпеть не хотел, так что пришлось бедной магичке собрать свою волю в кулак и отказаться от столь заманчивого дела, как измерение хвостов филларов. Все равно ведь еще образца для сравнения не было...

Увы, Маурицио ничем не порадовал нашу компанию. Осмотрел он Витторию очень тщательно, даже притащил откуда-то из университетских закромов артефакт по выявлению мельчайших магических флуктуаций, но так и не смог увидеть за магическим животным человеческой девушки.

— Как интересно, — протянул он восторженно. — Эльфы всегда славились своими заклинаниями по превращениям. Но это — настоящий шедевр! Хотел бы я понять, как это было сделано!

— Нам бы этот шедевр изобретателю вернуть, — недобро сказал Роберто, который восторга мага совсем не разделял, — чтобы побегал он в пушистой шкурке и понял, как плохо поступил. И знаете, я начинаю понимать тех, кто считает, что магия — зло!

— Так я же никого заколдовывать не собираюсь, — заметил Скарпа. — А если знать, как превращение проходило, можно легче догадаться, как расколдовать. Интересно, инорита не запомнила хотя бы пару слов из заклинания?

И он с надеждой уставился на филлара. Но та его ничем обрадовать не могла — ни одного слова эльфийского при превращении сказано не было.

— Ее отчим чем-то облил, — ответил Роберто, который запомнил историю девушки и теперь вполне мог за нее отвечать. — А заклинаний никаких не было.

— Отчим — эльф? — деловито поинтересовался Скарпа.

Виттория отрицательно покачала головой и возбужденно пискнула. Когда ее поместили на стол рядом с уже изрядно помятым листочком, на котором буквы все же виделись еще вполне отчетливо, она отбила лапкой фразу "Но покупал зелье у эльфа."

— И ведь отнекиваются, гады ушастые, — возмущенно сказал Джанни. — Мол, никто здесь девушку не увидит, а значит, нашего участия не докажете.

— Эльфы признавать ошибок не любят, — заметил Скарпа, задумчиво разглядывающий шубку филлара. — А вот интересно, не осталось ли чего-нибудь от той жидкости, которой девушку облили? Он аккуратно поскреб скальпелем по шкурке дернувшегося от неожиданности филлара. То, что соскреблось на чистый листок бумаги, было тут же унесено в лабораторию, куда за мужем увязалась и Юля.

— Это надолго, — заметил Джанни. — Может, пообедаем пока?

Роберто посмотрел на Витторию. Та почувствовала, что действительно проголодалась, и согласно кивнула головой. Пошли они есть не в местную университетскую столовую. Дракон авторитетно сказал, что в его студенческую бытность питаться тут было невозможно, и, по слухам, дело обстоит так же и сейчас. А вот совсем рядом есть чудненькое кафе.

— А работники столовой не боятся студенческой магической мести? — заинтересовался Роберто. — Выдала котлету целиком из хлеба вместо мяса — ходи с крысиным хвостом, к примеру.

— Да они и артефактами и сигналками увешаны по самое горло, — усмехнулся Джанни. — А за несанкционированное применение магии, знаешь, какие разборки? Вплоть до блокировки дара. Это все же оружие, идиотам давать его в руки никак нельзя. Да и, строго говоря, работники столовой вряд ли могут готовить лучше при том скромном бюджете, что казна выделяет. Если деваться некуда, то вполне можно здесь и поесть. Но у нас же с вами есть выбор, — он посмотрел на Витторию, почесал ей лобик, от чего девушка несколько опешила, и невозмутимо продолжил. — К тому же, с нами дама, и я не могу ее приглашать в такое место.

В кафе Виттории принесли две мисочки, одна с вареным мясом, а другая — с чистой водой. Девушка испытывала некоторое неудобство от того, что ей приходится сидеть прямо на столе, но для филларов сиденья предусмотрены не были, поэтому альтернативой столу были либо колени Роберто, либо пол. И там, и там Виттории сидеть не хотелось. Но самым неприятным оказалось то, что она привлекала к себе просто огромное внимание. То и дело к столу подходила очередная хорошенькая магичка и восторженно просила, почему-то у Джанни, разрешения погладить столь замечательную зверушку. Радовало, что Джанни неизбежно отказывал. Но все же Виттория вздохнула с облегчением, когда обед закончился, и они вернулись в кабинет Скарпы, где их уже ждали.

— Ничего необычного, — ответил Скарпа на вопросительные взгляды. — Видно, впиталось все. Грустно, конечно, но будем искать другие способы. Не волнуйтесь, инорита, вам не придется всю жизнь в звериной шкурке бегать.

Виттория явственно вздохнула. Даже лишний день в таком виде был для нее настоящей трагедией, а избавления все также не видно, как и до прихода к этому магу.

— А на крайний случай всегда вариант поцелуя останется, — заметил Джанни. — Если уж маги ничего придумать не смогут.

— Только целующий должен испытывать положительные эмоции к превращаемому, — вспомнила Юля. — А то у Кристины иногда бывают проблемы с возвращением ей человеческого облика.

— Да она иной раз такое вытворяет, — фыркнул Джанни, — что остается только удивляться, как ее муж вообще не сбежал на край света. А он умудряется в ней еще что-то хорошее находить.

— Приходится, — философски сказала Юля. — В конце концов, Кристина не столь уж плоха.

— Особенно когда в крысиной шкурке, — заметил Джанни. — Согласен, тогда она просто прелесть.

Витторию обсуждение случая по неудачливому обратному превращению совсем не радовало. Время-то идет, а маги эти так и не продвинулись в деле возвращения ей человеческого облика. Она громко пискнула и даже подпрыгнула на плече у Роберто, чтобы привлечь к себе внимание и напомнить о том, что скоро вечер, а до Совета Магов компания так и не дошла, хоть и опять увеличилась в размерах.

— Да, что-то мы увлеклись, — правильно понял ее дракон. — Идем в Совет Магов, как собирались, или еще здесь поспрашивать у кого можно?

Скарпа задумался. В университете были, конечно, неплохие специалисты, но, как правило, те, кто хорошо разбирался в каком-нибудь вопросе, совсем не спешили делиться своими знаниями со студентами. А при Совете Магов, в котором большинство было хоть и опытным, но весьма возрастным, постоянно толклись отдельные группировки более молодых амбициозных магов. И вот для них решение столь серьезной проблемы, как превращение филлара назад в девушку, могло оказаться тем самым пропуском на заветное место в Совете. Нет, однозначно нужно идти в Совет.

— Я поспрашиваю завтра сам, — решительно сказал Скарпа. — Может, у кого идеи и будут. А сейчас мы пойдем к Фоти. Он будет просто рад, если удастся прижать этих обнаглевших эльфов.

Верховный маг был уже не молод, но вполне сохранил живость ума, необходимую для занятий магией и управлением столь сложной структурой, как Совет. И еще неизвестно, что требовало больше умений и усилий. Ведь к иному магу нужен специальный подход, чтобы он чувствовал себя нужным и востребованным. Даже если нужность его заключается исключительно в охране кофейных деревьев. И здесь Фоти с гордостью мог сказать, что за все то время, что Лория занимается выращиванием столь ценного растения, никому из разведок сопредельных стран так и не удалось получить образец, годный для размножения. Король Марко довольно щурился и говорил, что маги недаром получают такие высокие выплаты, ведь деньги в казну текли непрерывным потоком.

И вот сейчас Верховный лорийский маг выслушивал Скарпу и сосредоточенно размышлял о том, какие замечательные перспективы вырисовываются для его Совета. Ведь с эльфов можно приличный штраф взять. И здесь возможны два варианта. Первый — Совет магов оставляет все в тайне и получает за это приличное вознаграждение, которое пойдет на дальнейшее развитие организации. Второй — дело заканчивается громким скандалом, эльфы платят в казну огромный штраф за практикование незаконных методик на территории Лории, король Марко убеждается, что маги, ему подчиненные, не даром хлеб едят, и увеличивает им финансирование. Впрочем, насчет последнего Фоти был совсем не уверен, но хорошее отношение монарха было немаловажным и без денежных выплат. Нужно хорошенько обдумать, какой вариант пустить в ход.

— Магистр Фоти, — нетерпеливо потряс его за плечо Скарпа, — вы так и не дали нам ответа.

— Так понятно же, — бодро затараторил Верховный маг. — Мы не оставим девушку в беде. Я лично буду курировать все работы, связанные с этим делом.

И получим с эльфов кругленькую сумму, продолжил он про себя, мысленно потирая руки. Главное, доказать злоумышление с их стороны. Но вот с этим вырисовались серьезные проблемы. Никто из лорийских магов так и не смог увидеть за магическим животным заколдованную девушку. А без этого все претензии к эльфам разбивались о высокомерное: "Филлары — полуразумны. Научить их можно много чему. Мы рады, что ваши маги настолько продвинулись в дрессуре, но искренне не понимаем, какое отношение лично мы имеем к данной особи."

— Так, — недовольно подытожил Фоти, — никто даже понятия не имеет, как подступиться к такой проблеме. И это цвет лорийских магов? Нда... Печально...

— Такие вопросы редко решаются быстро, — недовольно сказал один из магов. — Мы даже еще не все тесты провели, а вы с нас результат требуете. Зацепиться-то пока не за что. Думаю, даже эльфы понятия не имеют, как это снять можно, а они ведь ставили.

— Действительно, — согласился с ним Фоти, но выглядел он при этом таким же недовольным. Жизненный опыт ему подсказывал — то, к чему не удалось найти подход сразу, вполне может оказаться и неразрешимой магической задачкой. — Ну что ж, инорита Виттория, придется вам здесь задержаться. Думаю, в виварии найдется для вас местечко поближе к нашим... гм... исследователям.

— В виварии? — возмущенно переспросил Роберто. — Вы с ума сошли? Предлагать девушке поселиться в виварии!

Виттория лишь испуганно к нему прижалась, сил после всех процедур, что воодушевленные маги над ней проводили, у нее не осталось даже на возмущенный писк.

— А что такого? — удивился Верховный маг. — Ей там будет удобно, подберем уютную клеточку. Да и будет она всегда под рукой, если гипотезу проверить нужно будет. Опять же, питание за счет государства.

— Думаю, не разорюсь на ее кормлении, — Роберто решительно сунул дрожащую Витторию за пазуху и встал. — Если у вас возникнут идеи по расколдовыванию, можете со мной связаться, а до того времени девушку мучить не дам.

— Вы бы определились, чего хотите, — недовольно сказал Фоти. — Как мы сможем быстро решить этот вопрос, если у нас не будет образца перед глазами?

— Мы уже достаточно изучили этот образец, — заметил Скарпа, которому тоже идея помещения девушки в такое сомнительное место не понравилась. — Думаю, для начала вполне достаточно будет тех записей, что уже сделаны.

Маги начали громко спорить, уже совсем не обращая внимания на посторонних. Роберто не стал ждать, чем закончится их беседа, а просто покинул кеабинет Верховного мага. Вслед за ним ушли и Джанни с Юлей. А лорд Скарпа остался, он продолжал что-то доказывать, уже даже и не относящееся к судьбе девушки.

— Не любят местные маги утруждаться, — заявил Джанни, когда они вышли на улицу. — Все им надо, чтобы под боком было.

— А толку-то? — мрачно спросил Роберто, прижимая к себе и поглаживая все так же дрожащую Витторию. — Под боком, не под боком — все равно они не знают, что делать.

— Я дал знать наставнику, что мне нужна его помощь, — сказал Джанни. — Но он, похоже, далеко и занят, так что я совсем не уверен, что вскоре появится.

— Я в нашей библиотеке засяду, — заявила Юля. — Не может быть, чтобы не было упоминаний о подобных случаях. Если есть решение, мы его найдем. Будьте уверены.

И головой кивнула, подтверждая значимость своих слов. Да, уж они с Маурицио не оставят девушку в беде и не предложат поселить ее в таком неподходящем для молоденькой инориты месте.

— Только, очень похоже, что все это затянется, — грустно сказала она. — Лорд Санторо, если вам неудобно, мы с мужем можем приютить девушку у себя.

Но Роберто отказался. Не было у него никакого доверия к магам, да и Виттория так к нему жалась, что отказать ей в поддержке он никак не мог. Так что он поблагодарил леди Скарпа за заботу и торопливо с ней распрощался. А то мало ли какие еще мысли могут прийти в голову магичке.

— Не переживайте, инорита Виттория, — приговаривал он, осторожно поглаживая филлара, — они обязательно что-нибудь придумают. Просто это для них слишком неожиданно оказалось. А если они не придумают, то у нас всегда останется в запасе наставник Джанни — уж драконы разбираются в таких вещах намного лучше людей. Так что все будет хорошо. Просто потерпите немного.

Корзинку с бархатной обивкой он все-таки купил, хотя филлар не проявлял никакого интереса к выбору собственной постели. Не стала Виттория и ужинать. Она свернулась клубочком внутри своего нового домика, который Роберто поставил в кабинете, выделив ей тем самым отдельную комнату, и сделала вид, что спит. Парень покрутился немного вокруг нее, но чем он мог утешить бедную девушку, которая, к тому же, утешений принимать никаких не хотела? Так что Роберто неохотно поужинал и тоже отправился спать. Ведь завтра будет новый день, возможно, он и принесет избавление Виттории?

А ночью он проснулся от тоненького поскуливания. Наверно, у девушки в ее естественном виде это были бы душераздирающие рыдания, когда захлебываешься слезами от отчаяния и не видишь впереди никакого просвета. Но она теперь не была девушкой, а лишь маленьким, беззащитным филларом, который и говорить-то не мог, и все ее отчаяние вырывалось вот такими невнятными звуками.

— Ну что ты, — Роберто вытащил ее из корзинки, — не плачь. Вот увидишь, все хорошо будет. Столько людей уже задействовано, да и драконы привлечены. Просто нужно время.

Он поглаживал ее по мягкой пушистой шерстке, но это не помогало, она продолжала мелко дрожать и жаловаться на несправедливость жизни доступными ей средствами. Роберто продолжал ее поглаживать и уговаривать, и Виттория понемногу начала успокаиваться и затихать. Класть ее назад в корзинку показалось парню неправильным. Он вздохнул, прижал к себе маленькое тельце и решил, что ничего страшного не случится, если они проведут эту ночь в одной кровати. Все же Виттория сейчас не совсем девушка и нуждается в утешении и живом тепле. И этого ей вполне оказалось достаточно, чтобы доверчиво уткнуться в подмышку Роберто и уснуть. А вот утром ее накрыл весь ужас содеянного — она провела ночь в обнимку, под одним одеялом, с совершенно посторонним мужчиной...