| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Тору просто хотелось донести до Фудзисимы, что он притащил сладости вовсе не намеренно.
— Ты про хозяйку "Порта", наверное.
Тору включил телевизор, сделал громкость побольше и принялся кивать в такт.
— Тору.
Он не подал виду, что слышит. Он был глубоко в собственном мире.
— Тору!
Его осторожно потрясли за плечо, заставив подпрыгнуть от неожиданности. Фудзисима тоже дернулся.
— Прости, не хотел напугать. Тебе на работу не надо?
Часы показывали 19.45. Тору вздохнул.
— Беру выходной.
И натянул одеяло на голову.
— Тебе плохо?
— Простудился, наверное, — ложь вышла не очень твердая.
— Принести лекарства?
— Нет.
Жара у него точно не было. И лучше бы Фудзисиме об этом не прознать — во избежание лишних вопросов.
— Просто оставь меня в покое!
И Тору сделал звук еще громче. На самом деле он не хотел орать. Просто не умел обращаться с людьми по-другому.
— Если тебе нехорошо, иди к себе, отдохни.
Тору не хотел оставаться наедине с собой. Собственно говоря, поэтому он и пришел в гостиную. Фудзисима его не понимал. Да и куда ему... Тору швырнул в Фудзисиму одеяло и выскочил из комнаты. В своей спальне он бросился на кровать и зарылся в простыни. От злости не удавалось уснуть. Лучше бы он пошел на работу. С деньгами на обучение и материалы по-прежнему было туго.
Минут через тридцать в дверь постучали. Тору решил не отвечать и не шелохнулся, даже когда услышал скрип двери. Только слегка сдвинул одеяло с головы, держа глаза закрытыми и притворяясь спящим. Шаги приблизились к кровати, дыхание тоже стало ближе. Фудзисима стоял совсем рядом и молчал.
Чужие пальцы коснулись лба. Тору услышал глубокий вздох и понял, что Фудзисима проверяет, нет ли у него жара. Но из комнаты мужчина не ушел, остался возле кровати. Тору этому обрадовался, а потом ему стало интересно, что Фудзисима делает. Медленно открыв глаза, он вздрогнул: сосед был даже ближе, чем Тору ожидал. Фудзисима, очевидно, удивился не меньше.
— Прости. Я не предупредил, что зашел.
Вместо того, чтобы разозлиться, Тору снова опустил веки. Воцарилась тишина. Фудзисима, однако же, не уходил.
— Было вкусно, спасибо.
— Мне его дали, я же сказал, — повторил Тору, не поднимая век.
— Не так просто довезти его на велосипеде.
Тору распахнул глаза. Надо же, он и об этом подумал...
— Ты видел?
— Нет... Просто знаю, что тебе с работы далеко.
Разговор увял. Возможно, если бы тишина продолжилась, Фудзисима бы ушел. Но Тору эта мысль не понравилась, и он лихорадочно искал, что бы еще сказать.
— Чего такого хорошего в пирожных?
— Они вкусные. Особенно с клубникой... Хочешь попробовать?
Тору не хотел, но кивнул. Фудзисима выскочил из спальни и — увы! — вернулся с пирожным на подносе. Поставил поднос на прикроватный столик, подхватил с него тарелку. Вилкой отломил кусочек и предложил Тору.
Тору, пусть и чувствовал себя не лучшим образом, в свои двадцать восемь вовсе не желал, чтобы его кормили, как маленького.
— Тору?
Он затолкал гордость поглубже и открыл рот. Крем таял на языке невероятной сладостью. В груди неясно заныло.
— Сладко.
— Конечно. Это же пирожное.
Тору понял весь идиотизм своего замечания и снова натянул одеяло на голову. Фудзисима засмеялся. Тору глубже зарылся под одеяло. Сладость во рту и смущение смешались в голове.
Цена за ложь была выплачена сполна.
В апреле начались занятия. На их оплату не хватало ни сбережений, ни зарплаты. Фудзисима предложил дать в долг, и, услышав это в первый раз, Тору категорически отказался. У этого человека он точно не хотел ничего брать.
Тем не менее, вскоре сделалось ясно, что впихнуть в бюджет плату за уроки и материалы не получается. Расходы по-прежнему превышали доходы. И в конце концов, стало понятно, что если он хочет продолжать обучение, то выбора нет. В оправдание он говорил себе, что начал слишком поздно — все его одногруппники были заметно младше. Можно было, конечно, отложить затею еще на год и поднакопить денег, но Тору больше не хотел медлить.
Он позаимствовал у Фудзисимы самый необходимый минимум. С понедельника по пятницам Тору ходил на занятия, вечерами с семи до часу подрабатывал в баре. Суббота и воскресенье тоже были заняты работой. Такой темп выматывал, зато Тору хотя бы учился любимому делу.
Из-за подработки совместным ужинам пришел конец. Они вообще редко виделись. Но Тору всегда знал, что дома кто-то есть. Возвращаясь с работы, он видел свет в коридоре и гостиной. Когда выходил из душа, свет горел только в коридоре. Но квартира все равно оставалась уютной.
В баре он сперва боялся, что выйдет из себя и полезет на какого-нибудь незадачливого покупателя с кулаками. Но, хотя люди действительно встречались разные, и Тору не раз кипел от злости, пока обходилось без рукоприкладства. Тору наловчился удерживать себя на коротком поводке — напоминал себе, что если потеряет работу, то о школе придется забыть. А еще будет нечем отдавать Фудзисиме долг. Мантра остужала пламя, и Тору продолжал мирно обслуживать пьяниц.
Да и вообще, он заметил, что стал гораздо спокойнее, чем был сразу после возвращения памяти. Возможно, этот шестилетний провал оказался не такой уж скверной штукой. Теперь рядом с ним кто-то был. И пусть они с Фудзисимой почти не общались, Тору больше не чувствовал себя таким одиноким. Он знал, что в случае необходимости ему помогут.
Как-то апрельским днем в воскресенье Тору взял фотоаппарат и отправился в парк. Погода выдалась пасмурная, и тени были не такими четкими, как обычно. Оставив велосипед возле детской площадки, он пошел к озеру, где увидел красивые гортензии. Из них мог получиться неплохой кадр. Под заинтересованными взглядами прохожих он установил на тропе штатив, выбрал нужный объектив и возился с настройками, пока не получил то, чего хотел.
Солнца сегодня было мало, и цвет обещал получиться не таким насыщенным, как Тору обычно предпочитал. И все-таки цветы выглядели великолепно, и Тору нравился оттенок одиночества, который этот свет придавал фотографиям. Он делал снимок за снимком, меняя расстояние и угол. И прежде, чем успел опомниться, израсходовал целую кассету.
Меняя пленку, он почувствовал, что на него смотрят. Повернулся — и встретил взгляд огромных глаз. Девочка лет трех-четырех, очень милая — даже не особенно чадолюбивому Тору пришлось это признать. Он быстро развернул фотоаппарат, надеясь на этот один из миллиона кадров. Однако резкое движение испугало ребенка: она бросилась наутек со всей скоростью, на которую были способны ее короткие ножки.
Тору удавались пейзажные съемки: здания, цветы... Люди получались куда хуже. Учитель говорил, что его портретам не хватает жизни. Тору соглашался. Тем более люди его не интересовали, и портреты он делал, только когда задавали в школе.
Упустив девочку, Тору принялся оглядываться в поисках другого объекта, но тут начало моросить. Быстро спрятав фотоаппарат, он нырнул под ближайший козырек. Дождь усиливался, и вскоре под козырьком стало людно. Среди застигнутых ливнем прохожих Тору заметил и испугавшуюся его малышку. Она держала за руку мужчину, надо полагать, отца. Увидев, что Тору смотрит, девочка спряталась за папой. Тору уселся на край лавки и уставился на дождь.
— Такахиса-кун...
Тору обернулся. К нему обращался девочкин отец.
— Я вас узнал. Давно не виделись.
Не знакомый из школы, не постоянный посетитель из бара. Совершенно незнакомое лицо. Видимо, очередной человек из прошлой жизни. Он натыкался на них время от времени.
— Здравствуйте, — кивнул Тору.
Мужчина казался несколько надменным, но лицо было доброе.
— Хорошо выглядите.
Тору улыбнулся и снова качнул головой. Разговор хотелось свести к минимуму.
— Я очень удивился, когда ваш друг передал мне просьбу об увольнении.
Увольнение? Видно, кто-то из ресторана, где Тору когда-то работал.
— Сначала рассердился, потом решил, что у вас имелись на то веские причины. Иначе вы бы не ушли так внезапно.
Он не знал об амнезии. Тору посмотрел на крупные капли и мысленно чертыхнулся. Если бы не дождь, извинился бы и ушел, но рисковать фотоаппаратом не хотелось еще сильнее.
— Вам кто-то мешал? Завидовал? Вы как раз собирались на учебу во Францию.
Тору вспомнил, о чем говорила владелица пекарни. Он, должно быть, получил грант на обучение за границей. Наверное, был весьма неплох в своем деле. Впрочем, это был не он, другой...
— Я ушел по личным обстоятельствам, — попытался Тору свернуть разговор.
Однако мужчина не собирался так легко отступать.
— Может, вас перевербовали?
— Нет, на самом деле личные обстоятельства. Я больше этим не занимаюсь.
На лице мужчины отразилось изумление.
— Почему? Как же так! Вам нельзя останавливаться! С вашим талантом вы далеко пойдете! Еще не поздно. Если пожелаете вернуться, я поговорю с шефом. Или, если не хотите возвращаться на прежнее место, я порекомендую вас в другие рестораны.
От таких пламенных речей Тору вконец смутился. Но какая разница, что он говорит... Слова не изменят тот факт, что Тору попросту все позабыл. На протяжении шести лет он был гениальным кондитером. Он знал... но не хотел этого слышать. Хватит. Сколько можно терпеть эту вечную тень.
— Я сказал, я больше не пеку.
Мужчина отшатнулся. Ливень крепчал, но терпение Тору лопнуло. Прижав фотоаппарат к груди, он приготовился выскочить наружу.
— А ваш партнер? — услышал Тору сквозь шум дождя. — По-прежнему любит пирожные? Надеюсь, для нашего покупателя номер один вы еще печете.
Снова эта подруга прежнего Тору. Ему сказали, что с ней лучше не встречаться. Поэтому он не знал, кто она. Понятия не имел, как она выглядит.
— Вы ведь вместе живете? Жениться не собираетесь?
Тору не ответил, и расспросы закончились. Живи он с женщиной — не стал бы шесть лет торчать у Фудзисимы. А еще, если бы они действительно жили вместе, это значило бы, что они очень близки. С чего ей бросать его, как только вернулась память? Наверное, не желает знать его настоящего.
И кто бы стал ее винить? Все куда больше любили того, другого Тору. Зачем ей оставаться с негодяем?
Ливень прекратился. Мужчина с девочкой ушли. Тору остался на лавке, вперившись в мутные воды озера невидящим взглядом.
Шесть забытых лет он жил со своей девушкой. Значит, уж точно не проводил все время у Фудзисимы. Наверняка тот что-то знает.
Тору ушел из парка часов в пять. Квартира встретила темнотой. Тору решил, что Фудзисима куда-то ушел, и удивился, застав его в гостиной на диване. Фудзисима, одетый в рубашку и джинсы, спал с альбомом на груди.
В распахнутое окно задувал теплый ветер. Фудзисима повернулся во сне, альбом соскользнул на пол. Мужчина открыл глаза и увидел Тору.
— Вернулся, — на лице заиграла улыбка.
— Хотел кое-что спросить, — буркнул Тору.
Фудзисима потер заспанное лицо и сел.
— Я встречался с девушкой. Но все забыл. Ты что-нибудь про нее знаешь?
Фудзисима немедленно напрягся, однако Тору твердо намеревался жать до конца.
— Я хочу знать.
Наверное, вопрос звучал странно. Все-таки это была его девушка. Захочет встретиться, значит, встретится. В конце концов, хотелось высказаться по поводу такого вот внезапного от ворот поворота.
— Я с ней жил, да?
— К-кто тебе сказал? — Фудзисима побелел.
— Какая разница. Я не собираюсь ее возвращать. Просто интересно, какой она была.
Фудзисима стиснул колено дрожащими пальцами.
— Я не знаю, — голос тоже дрожал. — Ничего не знаю.
Он явно прятал глаза.
— Даже если ты ее никогда не видел, я тебе наверняка что-то рассказывал.
— Прости, — прозаикался Фудзисима, встал и принялся подбирать усеявшие пол снимки.
А потом ушел. И Тору, глядя, как сосед исчезает за дверями, чуял: тот что-то скрывает.
— Я не договорил, — Тору схватил Фудзисиму за руку, не давая ему сбежать в комнату.
Мужчина с перепуганным видом уставился на его ладонь.
— Ты не захочешь этого знать.
На этот раз он, похоже, говорил правду.
— Это мой выбор, не твой.
Фудзисима замотал головой, и Тору начал злиться.
— Да я ее даже не помню! Какой мне смысл огорчаться?
Тору в упор не понимал, почему все начинали мяться, когда он заводил разговор на эту тему. Если ему нет дела, другим тем более должно быть наплевать. Наверняка эта особа была совсем не белой и пушистой. Ведь бросила же его, как только все наладилось. И Кусуда и Фудзисима теперь пытаются его защитить.
— Скажи. Давай же.
Фудзисима рывком высвободил руку.
— Незачем.
В груди забурлила ярость. Да как он смеет? Все, кого он встречал, только и хотели поговорить. Они все любили прежнего его. Как же больно осознавать, что ты на самом деле не такой. От их добрых слов он чувствовал себя жалким.
А Фудзисима даже говорить с ним не хотел. Небось, они не слишком-то ладили эти шесть лет. Эта мысль Тору определенно нравилась. Значит, урод не изменился с тех пор, как они были детьми.
Память о предательстве все еще колола сердце. Тору не простил. Никому не доверял. Но Фудзисима оплачивал жилье, одолжил денег на учебу. Тору зависел от него. Он чувствовал, что Фудзисима не откажет ему в поддержке. И никогда не ожидал вот такого.
— Скажи!
Бледный до синевы, Фудзисима попытался проскользнуть в спальню. Тору кинулся за ним, но было поздно: дверь захлопнулась. И сколько Тору не барабанил в створку, сосед открывать не собирался.
— Ты от меня не уйдешь! — орал Тору.
Бесполезно. Вышибить дверь не составило бы особого труда, но он не стал. Вместо этого отправился к себе и растянулся на кровати. Почему же Фудзисима молчит? Тору просто хотел знать, какой была его подруга. Его мучило элементарное любопытство — вот и все.
Сам он ничего не знал. Фудзисима отказался говорить... Но был еще кое-кто, кто мог бы пролить свет на все эти тайны. Тору сгреб бумажник, ключи и выскочил из квартиры.
Тору встречался с Кусудой время от времени. Тот иногда звонил, звал вместе поужинать. Тору случалось ходить к нему в гости, так что он знал, где Кусуда живет.
Кусуда как раз ел, но, как только дверь распахнулась, Тору не дал ему и слова сказать.
— Я хочу знать про девушку, с которой встречался.
— Я расскажу, расскажу, только не нервничай.
Он пригласил Тору пройти, усадил на диван и принес пива. Лишь сделав глоток, Тору понял, как хочет пить. С первой банкой он расправился в мгновение ока, хозяин тут же подвинул следующую.
— И с чего это вдруг такая срочность? Зачем тебе это знать? Вы с Фудзисимой поссорились?
Кусуда жевал рамен, Тору ополовинил вторую банку.
— Он про нее знает. Но отказывается говорить. Я на него насел как следует, так он у себя забаррикадировался, — в груди ныло. — А я просто хочу знать. Почему он молчит? Причем тут вообще он? А ты ведь что-то знаешь, да? Расскажи мне про нее.
— Ну ладно... Погоди минутку... — Кусуда унес чашку и вернулся с пивом.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
