Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
На стол легли еще три.
Леови в последний раз оценил выбор, удовлетворился и пригласил меня подойти ближе.
Я крутилась, как лиса вокруг курятника уже минут пятнадцать. Заставить женщину выбирать — страшнейшая пытка. Сначала я просто их осматривала. Потом ощупывала. Взвесила каждый на руке. Не единожды взвесила... и не знала уже что еще сделать, чтобы наконец принять решение. Они все были прекрасны, каждый по-своему. Видя мои терзания, Леови уже убрал два лука в сторону, и выбирать приходилось теперь из трёх.
— Мори Василиса, закройте глаза, — обратился ко мне мужчина, и показал, что делать, накрыв свои веки ладонями, — Потом протяните руки над луками. — и вновь наглядная демонстрация, — Почувствуйте. Они обладают своей сутью. Ощутите, кто из них готов быть с Вами.
Я сделала, как велено, и тут же почувствовала лёгкий толчок: лук слева не желал ложиться мне в руку, он будто старался убрать от себя мои пальцы, он ждал своего хозяина уже долго, и готов был продолжать ждать дальше. Не раздумывая отложила его подальше, и вновь распростерла руку уже над оставшимися двумя. Один из них был холодный, он словно продолжал спать, а вот другой... Он ткнулся в ладонь теплым урчащим котом, и пальцы мои сами собой сомкнулись на отполированном древесном плече. Огладили тонкую серебряную ветвь чеканки, поднялись по листочкам до выделанного кожей места хвата и всё. Вот прямо совсем всё. Больше этот лук я из рук выпускать не хотела.
Широко улыбаясь, я подняла глаза на Леови, и утвердительно кивнула. Выбор сделан.
— Какие же вы всё-таки женщины... — покачал он головой, пряча в кулаке улыбку, — Мори Василиса, прошу Вас.
Мужчина подхватил колчан и стрелы, судя по серебряным листикам, составляющие комплект этого оружия, и вывел меня наверх.
Через двадцать минут, одетая в штаны и длинную тунику, я уже стояла во дворе. Колчан приятно оттягивал спину, крепко зафиксированный тремя ремнями: вокруг талии и через грудь наискосок. Лук нетерпеливо подергивало: после такого долгого сна он очень хотел вновь оказаться в действии. Я ощущала его всё отчётливее, стоило только смежить веки.
— У лучников, когда они находят подходящий лук, со временем образуется своеобразная связка, и оружие почти прирастает к ним на энергетическом уровне. Становится продолжением руки.
Проговорил управляющий, внимательно наблюдавший за тем, как я поглаживаю древесину. Такого я, конечно, не ощущала, но чем чёрт не шутит.
Отойдя подальше от здания, прилегающих к нему хозяйственных построек и конюшен, мы почти добрели до кромки леса. Возле одного из стволов была установлена тренога, с закрепленной на ней деревянной мишенью.
— Пришли.
Встав напротив меня, Леови попытался жестами показать, что начнём мы с натягивания тетивы, и задача эта оказалась почти невыполнима. Пожалев бедного мужчину, я выдала одно слово:
— Понять.
Максимально исковеркав, чтобы не возникло ненужных домыслов.
— Так Вы уже говорите?
— Мало мало слова. — и виновато пожала плечами.
— Это уже более чем хорошо. Это просто отлично. — возрадовался мужчина, и тут же начал объяснять все свои действия в два раза медленнее, — Мори Василиса, Вам нужно натянуть тетиву. Делаем мы это так... — мужчина приосанился, и начал показывать, — Закрепляем тетиву на нижнем ушке, и упираем его в левую ногу. Да, вот так, — он наклонился и чуть поправил положение, чтобы опора была надежней. — Лук держим в правой руке за верхнюю часть рядом со вторым ушком. Тетиву — в левой. Правильно. Теперь проденьте правую ногу между луком и тетивой. Переступите.
Леови еще раз опустился на колени, и проверил фиксацию лука: он упирался нижним концом во внешнюю поверхность левого сапога, а задней поверхностью рукоятки — в заднюю поверхность правого бедра.
— Замечательно. Теперь согните его. Нажмите правой рукой на плечо и наденьте на его ушко другую петлю тетивы.
Ох, как же это оказалось не просто. Ни 'развитый плечевой пояс', ни найденные управляющим мышцы в моих руках не помогли сделать с это первого раза. И со второго. И даже с четвертого. Совладать с оружием удалось лишь с седьмой попытки.
— Вы молодец. Очень хорошо!
Похвалил мужчина, и даже по плечу меня раскрасневшуюся похлопал, забыв, что я 'мори'. И слава богу, что забыл.
— Первое, чему мы будем учиться, это стойка. Вам нужно принять такое положение, при котором колебания во время выстрела будут минимальны. Стойка может быть открытая, боковая и закрытая. Сейчас встанем в открытую.
Леови сорвал два толстых длинных колоса у росшего неподалёку пушистого кустика, и положил один передо мной четко по направлению к цели. Второй колосок лёг поверх него под углом градусов в двадцать. Управляющий показал, как следует поставить ноги, используя в качестве ориентиров колоски, и я повторила.
— Положение туловища, это один из основных элементов стойки. Оно должно быть устойчивым, однообразным и как можно более естественным, не должно сгибаться и скручиваться. Корпус должен располагаться вертикально. Чуть наклонитесь вперед. Замечательно.
Я закрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям, и запоминая положение тела.
— Теперь голова. Нужен небольшой наклон. Нет, не вперед.
Сухие теплые ладони обхватили голову и чуть отвели назад. Леови вытащил из колчана стрелу и взял у меня из рук оружие. Пристроив пернатую на тетиву, он встал напротив меня, зеркально отражая мою стойку, и, поднимая лук, медленно его натянул:
— Прикладка, это то, какое положение лук занимает возле твоего лица. — не заметив, съехал мой персональный тренер на 'ты', — Прикладка может быть 'под клык'. Смотри, кисть ложится прямо под скулу, либо на неё. Это для близких целей, в прямом полёте стрелы. В пределах пятидесяти-семидесяти шагов. Если цель далеко, то кисть ставим под подбородок так, чтобы кончиком носа касаться натянутой тетивы.
Мужчина поменял положение, глянул на меня, опустил лук, и сокрушенно произнёс:
— Ты же не понимаешь.
— Понять. — повторила я, и требовательно протянула руку.
Скрыв тяжкий вздох, он передал мне лук, и медленно пояснил:
— Начинаем с близких целей, значит 'под клык'. Встань правильно.
Он поправил мне сначала стойку, потом прикладку.
— Процесс выстрела это, с одной стороны, навык, и его нужно наработать. С дугой же стороны, стрела подчиняется не только приложенной силе тетивы и направлениям воздушных масс, она следует воле лучника. — пояснял он в процессе, — Лучник сильной воли может запустить стрелу по абсолютно невероятной траектории. Здесь главное — концентрация и сосредоточение на цели.
Мой хват что правой, что левой руками его устроил, и, отступив на шаг, он кивнул в сторону мишени.
— Выдох, и выстрел на задержке дыхания.
Я перевела взгляд на цель, концентрируясь. Медленно, спокойно: вдох, выдох, пауза, вдох, выдох, пауза, вдох, выдох, замерла... и стрела легко спорхнула в заданном направлении.
Брови Леови медленно ползли вверх, когда он смотрел на белое оперение в десятке.
— Морикат Дакраир будет раздосадован.
— Да, — ответила не менее ошарашенная я.
Но после выбить десятку в этот день так и не удалось (я даже в цель несколько раз не попала). Я снова и снова вставала в стойку и стреляла, пока на напряженные плечи не легли сумерки.
— Хватит на сегодня. Пойдём ужинать.
Позвал меня управляющий, а потом его настигло осознание, с кем и как он говорит.
— Прошу простить, — поклонился мне мужчина, и на лице застыло выражение холодной вежливости.
— Не надо, — ответила я, и протянула руку. — Друг?
Меньше всего я сейчас напоминала 'мори'. Ни платья, ни украшений. Вместо сложной прически тугая коса. Вся взмокшая, до сих пор в стойке, ноги на ширине плеч. Чуть уставшая, но открыто улыбающаяся, я стояла перед своим тренером, и он не смог сопротивляться.
— Друг. Пойдём, — Леови улыбнулся, и пожал мою руку.
ГЛАВА 5
Мышцы внизу живота сжало спазмом, и я свернулась на кровати комочком. Наше маленькое родовое проклятие в действии: за право иметь детей женщины моей семьи платят большой кровью и сильнейшей болью. Ну почему я не из тех девушек, у которых всё проходит не так... интенсивно?
Дома я спасалась таблетками. Как говорится 'с утра выпил, весь день свободен'. Здесь же таблеток нет. И средств никаких нет. В комоде среди белья обнаружились полотна ткани. Ну что, логично: добро пожаловать в средневековье!
С новым спазмом я сжалась еще сильнее и чуть не заплакала. Да что ж так больно-то?! Дома было лучше. Я чувствовала себя сейчас такой слабой, такой никчемной. И грязной, и уставшей... Ухуумммм... Какое же поганое состояние! И еще более поганое настроение!
За окном еще темно, только-только забрезжил рассвет. Значит часа четыре утра.
Я со стоном перекатилась на другой бок. Надо попробовать уснуть.
Дверь тихонько скрипнула, и в комнату на цыпочках вошла служанка. В руках у неё было полное ведро воды, и она уже повернулась в сторону ванной, когда наткнулась на мой взгляд.
— Простите, мори, я не хотела Вас будить.
В ответ я лишь слабо улыбнулась, так как новый спазм не заставил себя ждать.
— Мори?
Девушка встревоженно пригляделась и, отставив ведро к стене, спешно направилась в мою сторону.
— Мори Василиса, что с Вами? Вы совсем бледная! Вам плохо? У Вас что-то болит? — затараторила служанка, — Я сейчас позову лекаря.
Девушка пулей вылетела из комнаты, и через мгновение уже вернулась в сопровождении мужчины лет сорока. Седина чуть тронула его виски, умные сонные глаза подслеповато вглядывались в моё лицо, а от серой мантии пахло травами. Лекарь присел на край кровати. На лице его появилось какое-то странное выражение. Восхищения? Он завис на секунду, а потом будто пришел в себя, встряхнулся и выжидательно на меня уставился.
От осознания ситуации и смущения я пошла пятнами: рассказать я, как-бы, не могу (ибо 'как бы' не знаю язык), а о том, чтобы показать и речи нет. Проблема...
— Она еще не знает языка, — просветила мужчину служанка, видя, что он ждет от меня пояснений — и она такая бледная. Что с ней?
— Сейчас проверим, — ответил лекарь, поднимаясь.
Он встал вплотную, упираясь в матрас коленями. Простёр надо мной руки, и по ладоням побежали зеленоватые искорки. Я завороженно наблюдала как он медленно ведёт ими вдоль моего тела, от макушки к ступням. Дойдя до низа живота, лекарь вздрогнул, побледнел, но сделав вдох всё же продолжил сканирование.
— Лини, дай, пожалуйста, воды. — попросил он, закончив, и вновь усаживаясь на край кровати. — Знаете, мори, если бы я не чувствовал, что Вы девственны, я бы решил, что у Вас выкидыш. Настолько всё в физико-энергетическом плане... сложно.
Сообщил он, когда служанка не обнаружив воды в графине убежала за ней на кухню.
— Ах да, Вы же еще не понимаете наш язык. Или что-то понимаете?
Я переместилась под одеялом, устраиваясь на подушках поудобнее. В данный конкретный момент я не в состоянии была придерживаться норм и правил этикета.
— Мало мало, — озвучила я то, что уже выдавала Леови.
Лекарь улыбнулся, и на его лице вновь появилось то выражение.
— Вы очень красивая, Василиса. Я постараюсь сделать всё, чтобы Вам стало легче.
Я благодарно улыбнулась в ответ.
— Очень красивая, — эхом повторил он.
Дверь распахнулась, и в комнату влетела Лини с двумя графинами. Быстро налив стакан, и передав его лекарю, он спросила:
— Что с мори?
— У мори дни Луны.
Лини непонимающе глянула на мужчину.
— Всего лишь дни Луны? Подождите, а почему сейчас? До этих дней еще почти две недели.
— Для мори не всего лишь. Мори в эти дни будет лежать трупом. Очень красивым, но трупом. — добавил он, не удержавшись, — Она не часть этого мира, и видимо, подчиняется не всем его законам. А может быть просто пока перестройка идёт... Я сейчас приготовлю отвары. Три. Один восстанавливающий силы дашь ей выпить сразу. Другие два — кровоостанавливающие. Для питья и для компресса. Второе питьё только после еды дашь. Если что не так, малейшее сомнение, сразу зови меня. Я только мазь приготовлю, и вернусь к мори.
— Да, кеит.
— Василисушка?!
На кровать запрыгнул серый кот, и пробежавшись до самых подушек, ткнулся холодным носом мне в лицо.
— Хозяюшка, что? Где болит? — фамильяр тревожно осматривал меня, пытаясь найти причину моего плачевного состояния. Шерсть вдоль хребта встала дыбом.
Притянув поближе мохнатое ухо, я шепнула:
— Соф, тише. Всё нормально. Они уйдут, объясню.
Софеньир замолчал, но не перестал сопеть и нервно метаться по покрывалу.
— Идём, Лини, чем быстрее всё приготовим, тем легче станет мори. Но прежде... — мужчина сдёрнул с меня одеяло, и прислонил обжигающе горячую ладонь к... к... к сорочке, в общем.
Мои уши моментально покраснели, и лишь напоминание себе самой, что это врач, заставило замереть на месте. А через секунду я уже забыла обо всём, потому, что зеленые искорки, сыпавшиеся на меня с ладоней лекаря, когда он сканировал моё тело, сейчас плотно облепили его руку. Как сияющая перчатка, обшитая кристаллами Swarovski. Искорки блестели и переливались, а я смотрела и смотрела. Наверное, я никогда не привыкну к магии.
— Какая же Вы красивая, мори.
Тихо проговорил мужчина, и, подняв глаза, я столкнулась взглядом именно с 'мужчиной', а не с 'лекарем'.
— Отдыхайте. — прошептал он, и вместе с его рукой от тела отделилась боль.
Лекарь спешно вышел, и Лини притворила дверь, удаляясь следом.
— Соф, а 'Кеит' это имя?
Спросила я, продолжая смотреть в ту сторону.
— Нет, просто обращение.
— А что за обращение?
— Это обращение к мастерам своего дела, профессионалам, чьи заслуги признаны.
— Именно к лекарям?
— Нет, к любым мастерам будь то ювелир, сапожник, кузнец или садовник. Если он достиг высот, добился признания в своём деле и вкладывает в него душу, то он 'кеит'. Василисушка, так что случилось?
— Да, собственно, ничего особенного. Если я правильно поняла, то здесь это называется дни Луны.
— Сейчас? Так рано же еще. — растерялся фамильяр.
— Сейчас. Соф, а ты можешь что-нибудь рассказать мне об этом. Я имею ввиду, о том, как это проходит здесь. — я была сконфужена, но мне нужна была информация, — То есть... Почему вы все говорите, что еще рано?
— Так дни Луны наступают, когда Луна вступает в силу. В полнолуние. День до, день вовремя и день после. Ну, примерно. И происходит это у всех одновременно. И дни Луны мы ждем только недели через две. Где-то календарь был у хозяина, если нужно, я принесу.
— У всех одновременно? — мои брови удивлённо взметнулись.
— А на Земле не так?
— Нет. Я, конечно, слышала, что есть какая-то закономерность, взаимосвязь с фазами... Вроде со второй и четвёртой. Но это официально не доказано, поэтому 'нет'. Соф, а можешь еще что-то рассказать?
Фамильяр расстроенно покачал головой.
— Если бы я растил хозяйку, я бы всё знал и всё рассказал, но у меня хозяин... Знаю только что к этим дням привязаны четыре государственных выходных ежемесячно. Ну и женщин стараются либо закрыть дома, либо не раздражать. У вас в эти дни что-то с магией происходит. У одних она фонтаном плещет, а у других, наоборот, затухает, и они не в состоянии даже зёрнышко материализовать.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |