Василиса. Книга вторая. Об интеграции и адаптации ведьм в иномирном обществе

ГЛАВА 1

— Василиса, не отвлекайся.

Я перевела взгляд с удивительной магической петельки, завернувшейся улиточной раковиной, на серьёзного Леру.

— Что?

— Не отвлекайся. Давай местоимения повторим. Я называю, ты переводишь.

С сожалением в последний раз взглянув на радужную 'ракушку', повернулась к ведьмаку всем корпусом. Удовлетворенный тем, что теперь я вся внимание, Лера начал:

— Я.

— Иль.

— Ты.

— Ли.

— Мы.

— Аль.

— Вы.

— Аэ.

— Он.

— Ит.

— Она.

— Ишь.

— Оно.

— Итэ.

— Они.

— Иштэ.

Танилер скривился, как от зубной боли.

— Вот ни стыда у тебя, ни совести. Вторую неделю учим...

— Вот именно, вторую неделю всего. Только восемь дней.

— Может мы тогда поступим, как я предлагал?

— Нет.

Конечно, предложение выучить набор фраз и произносить их по условному сигналу ведьмака, это ни в какие ворота. Я что, Эллочка-людоедка? 'Жуть, мрак, хо-хо'?

Вот уж действительно, жжжуть. Нет, если учить, то учить по-человечески.

— Настырная. Ну раз такая настырная, то не ной.

— Да вроде как не я сейчас ныла.

— Язва.

— Ишт.

— Что?

— Они 'ишт'.

Ведьмак вздохнул, и продолжил засыпать меня короткими 'тебя-меня, вас-нас'. И я отвечала, и даже тогда, когда местоимения пошли по третьему кругу. Правда отвечала уже на автомате, зачарованно глядя на мерцание кружева силовых нитей на солнце.

— Понятно, при таком рассредоточении внимания мы мало что сможем.

Еще более тяжко вздохнул Лера. Встал, помог подняться мне и, свернув плед и взяв меня за руку, потянул в дом.

— И где ты сегодня витаешь?

Вопросил он, открывая передо мной дверь и ни капельки не галантно подпихивая под пятую точку. Только я открыла рот, чтобы ответить, как вновь почувствовала 'Тише, девочка, рано. Пока молчи'.

— Давай в южную гостиную, туда точно не сунутся: лето, полдень. Никому в голову не придёт.

Конечно, какому дураку такое еще вздумается. Там же сейчас пекло! Но лучше пекло, чем госпожа Катиния.

Госпожа Катиния... Как вспомню — так вздрогну. Элегантная, на платье складочка к складочке. Все движения выверены и точны. Ничего лишнего. Тон голоса, интонации и мимика отработаны до идеала. Прическа, макияж, украшения — всё в меру и всё к месту. Идеальная... и чопорная до зубовного скрежета. Госпожа Катиния оказалась невыносима. Я просто физически не могла находиться рядом с ней более получаса, хотя я старалась. Честно старалась. Но старания мои пошли прахом третьего дня. Я стоически заставляла себя быть 'белой и пушистой'. Белопушистость моя, кстати, тоже не пришлась по вкусу. Ну, не заладились у нас отношения! С первой минуты не заладились.

Когда мы в тот вечер ввалились в фойе, нас ожидали две шеренги слуг, синхронно склонившиеся в знак приветствия. В начале первой шеренги как раз и стояла госпожа Катиния, но в тот момент я на неё даже не посмотрела. Я была настолько сконфужена из-за пристального внимания, что отступила за прикрытие широкой Лериной спины. Ведьмак сжал мои пальцы, поддерживая, показывая, что он рядом, а потом обратился к своим работникам.

Слушая язык граней, я старалась запомнить произношение слов, но постоянно отвлекалась на интонации: Лера говорил очень уверенно, повелительно. И получалось у него это так естественно. Прирожденный властитель.

'Мори Василиса' услышала я, и полубог мягко вытянул меня из укрытия, представив всеобщему обозрению. В состоянии лёгкой паники, я стояла перед четырьмя десятками слуг, и всё, на что меня сейчас хватило, это короткий кивок. Лера вновь взял слово, и я отошла к нему поближе.

Когда я поймала взгляд госпожи Катинии, я замерла на вдохе: столько презрения в нём было. Тонкий аристократический носик сморщился, как от смрада. Холодные голубые глаза с отвращением исследовали неопрятную после газона одежду, растрепавшуюся косу и припухшие от поцелуя губы. Через всё лицо неоновой вывеской горело 'что здесь делает эта гулящая девка?!', и избавиться от такого ярлыка теперь будет ой как нелегко.

Что ж, если Вы позволяете себе составить обо мне мнение таким образом и за такой короткий срок — это Ваше право (и сугубо Ваша проблема). А я слишком устала, чтобы кому-то что-то сейчас доказывать. Как же хочется спааать...

Подавив зевок, я наблюдала, как один за другим слуги удалялись выполнять поручения хозяина, пока в холле не осталось только трое.

— Родная, это господин Ардук. Главный повар. Если есть какие-то пожелания, обращайся напрямую к нему... ну, я переведу. — уточнил Лера, вспомнив, что язык этого мира мне не известен.

Господин Ардук, полноватый мужчина с добродушным лицом низко поклонился.

— Господин Леови, управляющий и госпожа Катиния старшая над слугами и горничными. Госпожа Катиния будет приставлена к тебе первое время, пока не приедет Бариния. Катиния не знает русский, но ты не волнуйся, я всё время буду рядом, а это так просто, 'на всякий пожарный'.

Что за 'пожарный' я смогла оценить буквально через полчаса, когда меня привели в отведенные покои, и предложили раздеть и искупать. Сон как рукой сняло. Вежливые 'нет-нет, что Вы, не надо' эффекта не возымели, пришлось в экстренном порядке брать руки в ноги, и бежать к Лере. Благо его комната находилась в этом же коридоре.

Лера перевёл, что моюсь я сама, для меня нужно только подготовить одежду и постель. Ну и сообщил, что через час ждёт на ужин в малой гостиной.

Помыться самостоятельно мне позволили. И этот чудный процесс всколыхнул в памяти ностальгические воспоминания о лете дома, в родной Самаре: солнце, жара, клубника-малина... и двухнедельное отсутствие горячей воды. Кипяток в кастрюле, ковшик и тазик. В общем, водопроводом Империя пока не обзавелась, и предоставлены мне были для мытья огромная бадья и три ведра.

Ополоснувшись, вышла к госпоже Катинии, которая и выдала мне нательную рубашку, корсет, панталоны, нижние юбки (четыре штуки), нижнее платье и верхнее платье. Под строгим взглядом старшей над слугами, пришлось всё это на себя напялить. Душно, неудобно, но в другом виде меня просто не выпустили из комнаты. Стараясь не слишком заметно кривиться (что, к сожалению, вообще не получалось), Катиния указывала мне последовательно на вещи, которые я одну за другой одевала. После чего меня молча (продолжая тыкать пальцем) проводили ужинать.

После ужина Лера спустился в кабинет, ему пришлось составлять срочное письмо, я же отправилась спать. И спала я одна: Источник воссоединить нас этой ночью не соизволил.

На следующий день Лере пришлось уехать, и вновь я осталась под пристальным надзором холодных голубых глаз. Колючие льдинки подмечали любой огрех в моём поведении, любое несоответствие нормам и правилам этикета граней, а длинный указательный перст с аккуратным ноготком тут же тыкал в это 'непотребство'. Я не так ела, брала не те приборы, неправильно сидела, некрасиво ходила, горбилась, говорила тогда, когда должна молчать и даже дышала не вовремя! Да! Дышала! Я посмела сделать глубокий вдох, когда ко мне обратился мужчина. И не важно, что в этом корсете я вообще дышать почти не могу. Главное, что при глубоком вдохе грудь слишком высоко поднимается. И всё это мне 'объясняли' молча, на пальцах. Пару раз замечала порыв госпожи Катинии стукнуть меня по рукам за 'непозволительные действия'... Я выдержала трое суток этого ада, а потом просто начала всеми правдами и неправдами избегать общения с чудовищем в юбке.

Когда я аккуратно расспросила Леру о моей временной 'компаньонке', выяснилось, что Катиния специалист очень высокого уровня, горничные при ней ходят по струнке (ну еще бы!) и вообще Лера рад, что она приняла его предложение о работе. Именно после этих слов я решила пока ничего не говорить о своеобразных методах донесения информации 'ледяной госпожой', начала усиленно учить язык и старалась вообще не пересекаться с этой особой. Вот выучу язык и поговорим. Вдвоём поговорим, без Леры.

Полубог наверняка догадывался о причинах моей любви к безлюдным местам, но лишь молчал и хитро улыбался. Ему эта ситуация была более ем удобна, ведь я стремилась провести максимум времени с ним наедине.

Вот так и оказались мы в южной гостиной, напоминавшей сейчас доменную печь. Лера развалился в кресле, я оккупировала диван, абсолютно непозволительно для леди, то есть для 'мори', полулёжа. Оба мы обмахивались тонкими тетрадями, и неистово повторяли слова и уже даже составляли из них фразы на языке граней.

— Лер, а нет способа попроще?

Тяжело дыша, спросила я почти через час нашего здесь пребывания. Мозг кипел от избытка информации, а сама я покрылась испариной под жарким имперским солнцем.

— Да, есть... — начал разморенный полубессознательный Лера, запнулся, посмотрел на меня, отвернулся, и как ни в чём не бывало закончил, — Точнее был. А теперь, нет. Если не успеешь освоить язык, то за неделю до дня икс заучишь наизусть шесть фраз. Их по сигналу и проговоришь.

— Лер, ну я же не дурочка. Что там еще за способ такой?

— Какой способ? — решил уверить меня Лера в том, что 'дурочка' это он.

— Тот, который попроще...

— Не, нету попроще. — и подхватив со стола толстую книгу, уткнулся в неё носом, — Учим дальше.

Ну учим, так учим... Только я же всё равно узнаю, что там за способ.

На следующий день наконец-то появился Софи. Фамильяр серой пулей взлетел по лестнице на второй этаж, и, почти сбив меня, запрыгнул на руки.

— Василисушка!

— Софи, — я сжала в объятиях тёплое пушистое тельце. — Как же я по тебе соскучилась.

— Василисушка.

— Ты от Леры?

Я как раз искала ведьмака.

— Нет. К тебе сразу.

— Ну пойдём, найдём твоего хозяина.

Кот уютно разместился у меня на руках, и теперь тарахтел громче старого бензинового генератора.

— Где ты пропадал так долго?

— Только сегодня врата починили. Зиран там что-то сильно намудрил. Ему выговор влепили. Рассматривают возможность блокировки силы на месяц другой, в качестве наказания. По мне, так лучше бы вообще заблокировали...

— Родная.

В библиотеку влетел Лера, чуть не столкнувшись с нами в дверях. Я отшатнулась, но полубог ухватил, и, притянув к себе, обнял.

— Поймал.

— Чуть не уронил.

— Зато поймал. — заверил ведьмак, коротко целуя в висок, — Вась. У меня новости. Срочно вызывают в столицу, приказ Императора. Отказаться нельзя. Придётся уехать дня на три. Софи! Очень вовремя. Тебе я Василису могу доверить.

— Да, конечно. — сказали мы с фамильяром одновременно.

— Соф, прости, — ведьмак взял фамильяра у меня из рук, поставил на пол, и, выпрямившись, сразу заключил меня в объятия, — Ты моё сокровище. Моя умница.

Шептал полубог, невесомо касаясь моих губ.

— И за что мне такое счастье?

Тёплое дыхание обжигает кожу, откликается мурашками и горячей волной поднимается из глубины живота.

— Пообещай, что у меня нет причин волноваться. Обещай, что за эти три дня ни во что не влезешь.

— Обещаю.

Прошептала я, приникая к таким мягким и таким желанным губам.

* * *

Лерка уехал вчера. Признаюсь, когда мужчина легко вскочил в седло своего смоляного Вихря, я даже залюбовалась. Они с конём были чем-то похожи: чувствовавшейся в них внутренней силой, породой и, наверное, спесью. Вихрь был горделив и своенравен. Это сквозило в повороте головы, в движениях, в том, как ретиво жеребец рыл копытом землю, готовый сию секунду сорваться с места. И со вчерашнего утра я бродила по поместью одна. Как кентервильское привидение.

Прятаться вдвоем было безспорно веселее.

После обеда, я выскользнула в парк, и затерялась меж высоких цветущих кустов на извилистых мощёных тропках. Вдыхая сладковатый аромат пышных пёстрых наркатов, я брела вглубь к лесу. Там за деревьями была поляна, на которую меня каждый день вытаскивал погулять полубог. И теперь ноги сами меня туда несли.

Сбоку послышался шум. Я остановилась, прислушалась: из-за высокой живой изгороди доносились голоса.

'О! Очень вовремя! Иди вперед девочка'

Я сделала шаг, второй, и вот уже вплотную прижавшись к мягким листьям, разглядывая в просвет компанию из троих человек. Госпожа Катиния и двое мужчин. Судя по истеричным ноткам и резким взмахам, Катиния находилась сейчас не в самом добром расположении духа, и с такой 'ледяной госпожой' не хотелось сталкиваться вовсе. Да и подслушивать как-то не хорошо... Я сделала шаг назад.

'Стой! Ты чего? Это же тебя касается. Слушай внимательно'

Да здравствует шизофрения. Шизофрения, которая напрочь забыла, что язык я не знаю. Ну, хорошо, стою, слушаю. А толку? Я же не понимаю ничего!

Катиния выкрикнула моё имя, и лицо её совсем перекосило.

'Блин! Забыл. Ладно, сегодня исправим'

Один из мужчин прервал эмоциональную речь, и тихо задал вопрос. Катиния коротко рявкнула в ответ, мужчины кивнули и удалились.

'Так, а теперь быстренько направо, за куст'

Я послушалась, и через пару мгновений мимо того места, где я только что сидела, зелено-золотым вихрем пронеслась старшая над слугами и горничными.

'Ты услышала, что сказал мужчина?'

Ну, только в конце. Что-то вроде 'ишь атаэмарок'.

'Этого достаточно. Запомни эти слова. А теперь бегом к Софи'

Когда я зашла в холл и направилась к лестнице, то почувствовала: 'Не ищи, просто позови. Он придёт'

— Соф. — негромко сказала я, и из боковой двери выступил маленький мужичок.

— Да, Василисушка.

'Молодец. А теперь...'

Темнота.

* * *

Тихо. Темно.

Мягко. Тепло.

Еще бы голова так не болела.

Я застонала и подняла руки к вискам.

Совсем рядом прозвучал голос полубога. Лера сидел на краю кровати, обхватив мои бедра и уткнувшись лбом в живот.

— Лера.

Я попыталась сесть, но ведьмак лишь сильнее стиснул меня и начал что-то говорить. Он произносил слова, а я не понимала их смысл.

— Лер, я не понимаю.

Полубог вскинулся, посмотрел мне в глаза, а потом зло зашипел:

— Язык граней? Василиса, я же просил! Ты обещала! Как ты нашла это заклинание?! Кто тебе его перевел?!

— Лер, да какое заклинание. Я упала в холле, сейчас проснулась, голова болит жутко, и я вообще не понимаю, что случилось. Меня что, по затылку приложили?

Я даже руку протянула проверить наличие шишки (ну или открытой трепанации черепа, судя по болезненности)

— В холле ты упала позавчера в обед. Ты была без сознания больше двух суток.

— Что за заклинание?

Спросила я, так и не найдя ни шишки, ни открытой раны.

— Его используют для адаптации иномирцев. Раньше использовали. После применения погибает каждый шестой. Слишком большой расход, поэтому от него отказались. Плюс головные боли. Это еще суток на трое. Иномирцев в этот период переводили 'в ночной режим': солнечный свет доставляет слишком много неприятных ощущений, были случаи, когда ведающие на свету просто сходили с ума от боли, поэтому ближайшую неделю ты будешь бодрствовать по ночам, а спать днём. Это заклинание заменяет слова и понятия твоего родного языка на аналоги из языка Граней. Так что русский ты теперь 'не помнишь'. Говорить можешь только на языке граней. Теперь осталось только выяснить, кто нам так 'помог'.

— Помог?

— Вась, это заклинание действует только в случае, когда ты сам его произносишь. Поэтому расскажи мне, пожалуйста, кто тебя надоумил: мне очень нужно поговорить с этим помощником.

'Ага, десять раз по миллиону... Не буду я с ним общаться'

— Лер, а он говорит, что не будет с тобой общаться.

— Что?

'Василиса!'

одновременно воскликнули оба.

— Не кричите, у меня итак голова раскалывается.

— Вася, — вкрадчиво начал полубог, — ты сейчас еще кого-то кроме меня слышишь?

'Ну ты и бестолочь! Потерпеть не могла?'

Я уже потерпела, и 'дотерпелась' до двухдневного коматозного состояния.

— Да, Лер, я слышу с самого первого дня. И вижу некоторые вещи, которые хотела бы с тобой обсудить.

— Очень интересно, — зло проговорил ведьмак, пододвигаясь поближе, — Ты почти две недели слышишь какие-то голоса, а я только сейчас об этом узнаю.

— Это только один голос.

— Вася!

'Вот сама теперь с ним и разбирайся'

— Да это ты меня каждый раз останавливал, а я теперь разбирайся?

— Я тебя останавливал? — непонимающе переспросил полубог.

— Я не тебе. Эй, вернись.

'Да, да... ты начинай, давай, а то запугала уже мальчика'

— Родная, — Лера обхватил моё лицо ладонями, и провел большим пальцем по щеке, — Расскажи.

И я рассказала. Всё, с самого первого момента. И про то, что вижу потоки силы, и про ауры, которые тоже периодически мелькают проблесками (почему-то потоки я вижу постоянно, а вот ауры время от времени), и про голос, который у меня в голове, как он подсказывал мне, что нужно делать, когда прятаться. И про то, из-за чего пряталась, тоже рассказала.

'Вот, а теперь те два слова назови'

— Не могу вспомнить, — произнесла я через некоторое время.

От попыток воспроизвести в сознании тот злополучный разговор, голова разболелась с новой силой.

'Девочка, это очень важно. Надо вспомнить'

— Да я понимаю. Просто голова очень болит.

— Вася, что?

— Мне нужно вспомнить два слова. Очень важных слова, а я не могу. Голова болит.

Лера перебрался на другую сторону кровати, лег прямо поверх одеяла, и, распахнув руки, позвал:

— Иди-ка сюда.

Я прижалась к его груди, и меня тут же бережно обняли.

— Использовать сейчас магию нельзя. У тебя фон сбит после заклинания настолько, что ты вся как оголенный нерв. Я не могу снять твою боль.

Объясняя это, Лера гладил меня по волосам, и я чувствовала, как становится легче. Как отступает тревога и по телу разливается тепло.

— Можешь. Только ты и можешь.

Ведьмак прижался губами к моей макушке, вздохнул и сказал:

— Я люблю тебя, Василиса. Пожалуйста, прекрати заставлять меня так волноваться. Я же чуть не рехнулся, когда почувствовал, что с тобой что-то не так. С приёма сорвался, как сумасшедший. Мне между прочим еще предстоит перед Императором отчитываться за самовольный отъезд.

— Прости. Я не нарочно. — пробормотала я, начиная засыпать.

Горячие губы коснулись виска и стало совсем хорошо.

— Спи. А то тебя сейчас даже отчитывать жалко, ты же слабенькая, как котёнок.

'Хорош котёнок, пол Империи с землёй сравнять может' пробубнил голос, но я уже отключилась.

ГЛАВА 2

Лунный свет немного резал глаза, но был в общем-то вполне сносным. Да и головная боль уже стала просто досадным фоном, с которым можно было мириться. Лера тащил большую корзинку для пикника, уверенно проводя меня под сенью деревьев. Под густой листвой властвовал непроглядный мрак, и ведьмак постоянно оборачивался, помогая мне перебраться через торчащие из земли корни, поддерживая, чтобы не упала, и отпихивая с пути упавшие ветки.

'Тоже мне романтик'

Попрошу без комментариев!

'Да я вообще больше суток молчал!'

Мне очень интересно было бы с тобой поговорить. Подробно, кстати, поговорить. Особенно о том, кто ты такой. Но не сейчас.

'А потом у меня времени не будет. Я, между прочим, очень занят' — набычился мой собеседник.

Как хоть обращаться к тебе? Я же даже имени твоего не знаю.

'Так у меня его давно нет. Я уже и сам забыл своё имя. Другие зовут Источником'

— Зашибись. — сокрушенно проговорила я, останавливаясь.

— Что-то случилось?

Лера поставил корзинку на землю, и подошел ко мне вплотную.

— Вася?

— Это Источник, Лер. Голос у меня в голове — Источник.

— Ну примерно этого я и ожидал, — озвучил полубог после недолгого молчания, — И что говорит?

— Пообщаться хочет.

— Сейчас дойдем до места, и пообщаемся.

'Я с ним поговорить не смогу. Я только с тобой смогу'

Я передам.

'Хорошо. Пошли' — царски повелел древний и могучий, и мы двинулись прежним курсом.

'Ой! А я знаю куда он тебя ведет! Точно романтик!'

Цыц! Не порть мне сюрприз! И 'да', Лера — романтик, и меня это более чем устраивает. Зато твои не романтические перекидывания нас из постели в постель друг к другу... Это что вообще было?!

'Василиса, я всего лишь чуть-чуть помог бедному мальчику. Ты так долго раскачиваешься, что вы бы состариться успели прежде, чем ты его впервые поцеловала'

Я бы и сама прекрасно разобралась.

'Так я ж не спорю. Лет через а-д-цать бы и разобралась. А он между прочим на голодном пайке всё это время'

Это в каком это смысле.

'В смысле любви'

Ну ты и хам. А еще древний...

'Это не я хам. Это ты тормоз. У тебя, кстати, времени не так много. Рекомендую побыть с ведьмаком (во всех возможных смыслах этого слова) в ближайшие пару недель, а то потом будешь локти кусать'

Источник, я, конечно, лишь 'ничтожная раба', но не лишнего ли ты себе позволяешь? Такие вещи вообще ни с кем не обсуждают!

'Ничтожная раба, смотри под ноги, это во-первых. А, во-вторых, я тоже ограничен правилами, и многого не могу толком ни сказать, ни сделать. Лишь намёки, лишь незначительные действия, которые не изменят кардинально сути, и позволят вам самим делать выбор... В общем, Василиса, я тебе помочь хочу. Многого не могу объяснить, но прислушайся к моим словам. Позволь Лере сейчас больше, чтобы не горевать потом'

Источник, а ты чувствуешь то, что чувствую я?

'Иногда могу уловить'

А сейчас?

'Ой. А ты чего так трясёшься? Эээмм, Василиса, это перебор. Поверь, этот процесс не стоит такой истерики'

Имя ты своё не помнишь, зато про 'процесс' память не отшибло. Знаешь, я... я... я не готова дальше обсуждать это.

'Добрый совет номер четырнадцать: напейся. Ты сразу раскрепостишься, перестанешь бояться...'

Кхм, а я то думала, что здесь секс до свадьбы — страшный грех.

'Ну, грех, конечно. Но вы, вообще-то уже женаты'

Давно? Мы вообще-то только помолвлены, или у тебя с памятью совсем того.

'Никакого уважения к древним и великим. Когда ты называла себя ничтожной рабой, мне нравилось больше'

Кто б сомневался. Так что там с женитьбой?

'На ментальном уровне вы уже муж и жена. Так как помолвку заключал я. По сути осталась формальность: светское мероприятие, а перед лицом Богов уже всё'

Без меня меня женили.

'Да была б моя воля без тебя еще бы... и брак консуммировали, в общем'

Вот только попробуй.

'Нет, я, конечно, как ты выразилась, 'того', но не до такой степени'

Ладно, хватит. У меня уже уши от стыда горят так, что дорогу освещать можно. Я тебя услышала. Я подумаю, но обещать ничего не буду. Ни тебе, ни Лере.

'Да мне то что, твоя жизнь. Просто жалко тебя: знаю, что не сладко придётся'

Источник замолчал и на сознание опустилась благоговейная тишина.

Лера всё шел вперед, расчищая мне путь, поддерживая, и не пытаясь начать разговор. С ним было приятно молчать. Это было не тяжелая тишина, а какая-то родная, уютная. Меж стволов деревьев начали мелькать зеленоватые огоньки.

— Лер, а это что?

— Светлячки.

— В первый раз вижу. Красивые, — улыбнулась я глядя на плавно перемещающиеся звёздочки.

— Ну, что я могу сказать городскому жителю двадцать первого века... — улыбнулся полубог, — Значит дальше тебе точно понравится. Пойдём, еще немного осталось.

И сжав мои пальцы, Танилер вновь двинулся вперед. А я подумала, и обратилась к шизофрении.

Знаешь, всё таки не удобно мне так с тобой общаться. 'Источник' — это как-то безлико. С тобой не вяжется. Ты живой. И ощущение, что никакой ты не древний: больно много хулиганишь. Соответственно, у тебя должно быть имя, и оно должно быть 'молодым'. Есть варианты?

Источник думал долго, но ничего предложить так и не смог.

'Не знаю, Василиса. Это же тебе неудобно, вот ты и думай. А то научились свою работу на других сваливать...'

Ладно, ладно, не ворчи. Можно я тебя тогда буду звать Ист?

'Ну, зови' — ответил 'глас божий', пытаясь скрыть за бухтением улыбку.

— Стоп.

Лера остановился, повернулся ко мне, вновь отставив корзину в сторону, и медленно вытянул из кармана узкий платок.

— Могу я завязать тебе глаза?

— Сюрприз?

— Сюрприз.

Я шагнула к полубогу, дотронулась ладонями до его живота и прикрыла веки. Лера затянул узел, и к коже плотно прижался холодный шелк. Я погрузилась в окружающие звуки ночного леса. Секунда, и губы опаляет прикосновением его губ. Ведьмак прижал меня к себе, чуть приподнимая и целуя так жадно, будто не видел меня несколько лет. Каждое его движение кричало о том, насколько он желает меня, насколько скучает по мне, как не хочет отпускать. Я застонала, и из горла мужчины вырвался ответный стон, а сильные руки сжали еще крепче. Тяжело дыша, Танилер остановился, и провёл кончиком языка по моей нижней губе.

— Не смог удержаться, — хрипло прошептал он возле самого уха, и эта хрипотца заставила меня буквально дрожать.

— Хороший сюрприз, — шепнула я, пытаясь прийти в себя.

— Готов устраивать подобное ежедневно.

— Знаешь, я в этом корсете итак дышу с трудом, а если ты каждый день будешь меня так 'удивлять', то есть риск, что мне не хватит воздуха.

— Давно хотел сказать тебе, что в этих платьях ты просто великолепна. — даже с завязанными глазами я прекрасно знала, куда он смотрит, — Готов делать искусственное дыхание столько, сколько потребуется. — внёс ведьмак рационализаторское предложение, — Ну или избавить тебя от корсета... но это пока лучше не обсуждать.

Да уж, я вот буквально только что 'наобсуждалась' на неделю вперед.

'Василиса, разуй глаза: нельзя мальчика так ограничивать'

Ист, брысь! Вот только в такой момент тебя в моей голове ещё не хватало!

— Иди сюда.

Я пискнула, когда потеряла опору под ногами, но почувствовав, на чьих руках нахожусь, сразу же успокоилась и даже ногами в воздухе поболтала.

Строгое 'Не хулигань' и короткий поцелуй в висок призвали меня к порядку, но не на долго.

— Уже всё? — спросила я через несколько минут, нетерпеливо сжимая пальцы на воротнике Лериной рубашки.

— Четыре шага.

Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть.

— Эй! Уже больше четырёх. — возмутилась я.

— И давно ты стала такая нетерпеливая? — вопросил полубог делая еще несколько шагов.

— Ну, интересно же...

— Вставай. — хмыкнув, проговорил мужчина.

Лера опустил меня на землю, прижимая к себе спиной и мягко придерживая.

— А теперь сюрприз.

Повязка соскользнула с глаз, а у меня просто дыхание перехватило от окружающей красоты.

— Озеро нимф, — тихо сказал полубог, устраивая подбородок на моём плече.

Вода озера была глубокого чернильного цвета и удивляла идеальной гладью. В ровном зеркале отражались сотни звёзд, и над ними кружили в танце крохотные светлячки. Этих чудесных 'ночных фонариков' было так же много, как и отражений небесных светил. Волшебно.

— У нас есть еще почти час. Как раз перекусим, и начнется самое интересное.

Мы стояли на небольшом возвышении, своеобразном утёсе, который отступал от озера на несколько метров. С противоположных сторон берега были пологие, заросшие странной зеленью: мягким ковром стелился до самой кромки леса вьющийся плющ. Его круглые бархатные листья даже издалека были очень соблазнительны: так и хотелось на них лечь. А проступающие между лопухами маленькие белые цветы были такими нежными, почти прозрачными, что боязно было рядом вздохнуть: будто от этого лепестки облетят, и растворятся предрассветной дымкой.

— Садись.

Лера уже успел расстелить покрывало, и поставив на край корзинку, похлопал, приглашая меня присоединиться.

* * *

— Ну всё, я готова к чуду.

Нагло заявила чуть захмелевшая я спустя три четверти часа. Вино оказалось очень коварным. Почти невесомое, чуть сладковатое и свежее, оно прицельно ударило в голову, и теперь я имела удовольствие наблюдать за вдвое большим количеством кружащих над озером светляков.

Улыбнувшись, Лера притянул меня к себе и заверил:

— Ещё буквально пара минут.

— А купаться здесь можно? Я уже третье лето подряд нигде не купаюсь. Ни на море, ни в реке, ни в озере...

— Здесь — нет. Но я обязательно отведу тебя поплавать.

— А сейчас так хочется...

— Ну-ка посмотри на меня.

Зафиксировав мой подбородок, Лера заглянул мне в глаза.

— Вась, ты же даже бокала не выпила. Как ты умудрилась дойти до такого состояния?

'Может этот умник хотя бы сейчас вспомнит, что некоторые по ночам живут не из-за безответной любви к вампирам, а из-за того, что у них перестройка языка болезненная только что прошла?'

— Может и вспомнит, — вздохнула я.

— Что?

— Ист говорит, что ты дурак.

'Оригинальное изложение.... но мысль ты донесла верно'

— Ист?

— Ну, Источник же, — и по голове костяшками выразительно постучала. Совсем ничего этот красавчик не понимает, всё объяснять приходится.

— Кхм... так прямо и говорит?

— Да, — я кивнула, но амплитуда движения получилась пугающая, и, выпустивший было мой подбородок из своих цепких пальцев, Лера вновь потянулся к лицу.

— А еще там что-то про вампира-любовника...

'Ээээ, матушка, эк тебя развезло. Ну что, профукала ты сюрприз'

— Сюрприз? Где сюрприз?

'Уже нигде'

— Вот уж точно сюрприз... Вася, а можешь передать мои слова Исту?

'Вот правильно ты сказала, что он дурак'

— Я такого не говорила. Это ты сказал! А Лера самый умный, самый сильный. А еще красивый...

'Знаешь, когда я предлагал тебе напиться, я не думал, что ты такая исполнительная. Нужно иметь это ввиду на будущее'

— Исполнительная — да. Очень. А еще умная, сильная. А еще красивая...

'У меня такое ощущение, что с каждой минутой всё хуже и хуже'

— А градусы-то набирают обороты...

Пришли к единому мнению мужчины.

— Как-то я не рассчитывал на подобное развитие событий. Пойдем-ка, родная, мы на озеро послезавтра вернёмся.

— А сюрприз?

— Сегодня не получился сюрприз. Послезавтра получится.

— А купаться?

— И купаться тоже послезавтра.

'Васька, а скажи ему, что ты его любишь'

— Фу, терпеть не могу.

'В смысле?!'

— Терпеть не могу это имя. Какая-то кличка кошачья. — скривилась я.

'Но он же тебя так называет...'

— Ему можно. У него получается по другому, не-по-кошачьи.

Лера уже не переспрашивал, он просто молча и очень быстро запихивал наш обед обратно в корзину. Я подошла к краю, и вновь завороженно вгляделась в озерную гладь.

— Вась, не ходи туда.

— Я просто смо-трююююю.

— Что-что ты делаешь? — ведьмак даже притормозил.

— Смо-трюююю.

— Хорошо, только не отходи от меня далеко. — со смиренным вздохом попросил он.

Ежесекундно кидая на меня встревоженные взгляды, Лера принялся заталкивать в корзину плед.

Да как же душно-то! Как только местные женщины ходят в этом? И что там Лера говорил про феминисток? Ни одна феминистка бы не позволила, чтобы в стране, где она живет, прекрасный пол обряжали в ЭТО. Я с силой дёрнула за край корсета.

— Вася?

— Мне душно.

— Сейчас придём домой, и снимем... снимешь... в общем, кто-нибудь поможет снять это.

Терпеть до дома? Не-хо-чу.

'Ва-а-ася-я-я' заговорщически прошелестело в голове.

Ист, вот какой от тебя толк? Лучше бы помог! Все вы мужики такие, болтать — болтаете, а помощи...

'Только попроси'

Сними с меня это, а?

С тихим шелестом к ногам сползли верхнее платье, нижнее платье, три юбки и треклятый корсет. Сделав шаг, и оставив за спиной весь ненужный хлам, я раскинула руки и с упоением втянула носом ночной воздух.

'Нательная рубашка и панталоны — оригинально'

Сзади послышался судорожный вздох.

— Вася... Вася, а иди сюда, а?

— Приличные девушки не ходят в неглиже, — просветила я неприличных мужчин.

'Да, приличные девушки в неглиже только стоят'

— Ист, ты скуууучный!

'Я скучный? Это я сегодня скучный. А завтра, когда ты протрезвеешь, буду весёлый'

— Родная...

Но я уже не слышала Леру: всё моё внимание было приковано к золотистым огонькам, поднимающимся с озерного дна.

— Вася!

Лера кинулся ко мне, но его руки поймали лишь воздух. Крутанувшись на месте, я вильнула в сторону от ведьмака, и припустила вниз по склону.

— Стой!!!

Ноги утонули в мягких бархатных лопухах. Коленей касались невесомые белые лепестки.

Танилер остановился на самой границе, не наступая на растения.

— Вася! ... Не жжёт? — ошарашенно спросил он, глядя, как я присев на корточки, мну в руках упругие листы.

'Да что этой ведьме станется? Хотя утонуть может...'

— Утонуть? Купаться!

— Вася!

'Я не это имел ввиду!!!'

Полубог попытался сделать шаг, но скривился от боли. А когда в него полетели неудобные панталоны с кружавчиками, он и вовсе замер. Я схватилась за низ рубашки, намереваясь стянуть и её, но моё внимание привлёк тихий плеск.

— Ведьма?! Нет, не ведьма. Магичка?!! Да ты посмотри на неё, какая же она магичка?

— Русалочки. Какие краси-и-ивые, — умилённо протянула я, опускаясь на колени у самой кромки воды.

— Мы не 'русалочки'. Тоже мне, нашла селёдок недоделанных. Мы нимфы.

'Вася, вот сейчас медленно поднимись, и подойди к Лере. Лера же красивый, сильный, умный. Иди к Лере', сладко увещевал меня Ист, но параллельно я слышала-чувствовала и его раздраженное 'От женщин итак одни проблемы, ну а от пьяных женщин... и чёрт меня дёрнул лезть к ней сегодня... и ведьмак этот тоже безмозглый...'

— Ой, а теперь не один голос, а два! — не преминула я заметить.

'Блин!'

— Блин!

Радужка Лериных глаз начала чуть заметно отсвечивать бирюзой.

— Эй, потомок Сиятельного, ты кого привёл? Никак не можем определиться с видом...

— Вид 'жена, законная'.

— Ааааааа...

Понимающе протянули девочки, и посмотрели на меня сочувственно.

От движений их по поверхности воды шла мелкая рябь. Гребни, впитывая лунный свет, бликами бежали в самые дальние уголки, оживляя их. А возле нимф уже распускались нимфеи. Желтые сердцевинки цветов пульсировали, и от самих бутонов исходило слабое розоватое сияние.

— Как красиво. — прошептала я, протягивая руку.

Девочки окинули меня скептическим взглядом.

— Ну, саркарузник её не жжёт, — заметила одна.

— Да и приятная она вроде. Светлая, — поддержала другая.

— Ладно, 'муж', посиди, подожди. Искупаем, вернём.

Лера заметно напрягся, но проговорил:

— Слово даёте?

— Даём. Иди сюда, несчастная, — обратилась нимфа уже ко мне, — А то ты тут уже пол-вечера кричишь, что купаться хочешь, мочи нет. Всё озеро перебудила.

И я пошла. Коварное вино требовало с визгом и тучей брызг запрыгнуть в самую середину, но я сделала плавный шаг, и озеро приняло в теплые объятия. Густая вода обволакивала, проникала сквозь кожу, и заполняла вены. Лишь сейчас я поняла, что всё озеро — это огромный силовой сгусток. Клубок нитей Силы, энергии в котором переплелись настолько тесно и настолько плотно, что стали единым целым. Я подцепила одну ниточку, и пропустив её сквозь пальцы, погрузилась в воду по плечи, оттолкнулась ото дна и поплыла. Вода сама держала и направляла.

— Не жжётся? — прищурившись спросила одна из нимф.

— Нет. Так хорошо. — улыбнулась я, и легла на спину.

Погруженные в воду волосы колыхнулись, и я почувствовала тонкие холодные пальчики, что проворно избавляли от шпилек и заколок. Украшения из серебра и полудрагоценных камней канули в глубинах озера. Я еще чуть откинула голову, и стоило воде омыть лоб, как боль стала уходить.

— Как же хорошо. — прошептала я, не в силах сдержаться.

— Лечишься? Ну лечись, лечись. Мы пока пыльцу соберем.

Нимфы рассредоточились и притихли, занятые своим несомненно важным делом, а я лежала на спине в самом центре озера, и просто наслаждалась, расслабляясь каждой своей частичкой.

— Не засыпай, — тихо сказала нимфа, оказавшаяся совсем близко.

Я лишь невнятно угукнула в ответ. Нимфа помолчала, присматриваясь, а потом неожиданно пыхнула мне в лицо пылью. Я расчихалась, и с трудом удержалась на воде.

— Эй, Танилер, а чего ты меня обманываешь?! Какая она тебе жена? Она же невинна.

— Милоли, не лезь в наши отношения. — достаточно грубо ответил полубог.

— Странный ты. А она еще более странная.

— Родная, ты накупалась?

— Теперь точно-апрхи-да. — с трудом выговорила я.

Только подплыв вплотную к берегу, я перестала чихать каждую секунду. Выйдя из воды поняла, что мир вокруг двоится и шатается значительно меньше.

'Это потому, что алкогольный хмель из организма вымылся. Осталось только естественное опьянение от переизбытка силы' пояснил для 'трезвенниц-язвенниц' Источник.

Стараясь идти аккуратно и внимательно глядя под ноги, я преодолела саркарузник, и ступила на обычную землю. Только в этот момент я подняла взгляд на Леру. Он стоял напротив, весь задеревеневший, напряженный. Руки сжаты в кулаки, зубы сцеплены. А когда я заглянула в расширенные до предела зрачки, полубог гулко сглотнул.

— Лер?

'Знаешь, Василиса, всё-таки женщины очень глупые создания. А неискушенные и наивные — это вообще бедствие, похуже потопа и пожара'

Да что я сделала-то опять?

'Как же я сочувствую мальчику. Ты вообще в курсе кто он? У него между прочим инстинкты...' сокрушенно произнёс Ист, и уточнил: 'Любимая наша ведьмочка, глазки вниз опусти'.

Ну я и опустила. А там нижняя рубушка. Одна. Насквозь мокрая. И не важно, что длинной она, как ночнушка, до середины бедра. Это сейчас не спасает, ибо напитавшаяся влагой ткань стала предельно прозрачной. До сознания этот факт дошел не сразу. Медленно заливаясь краской, я вновь посмотрела на Танилера, пискнула, и рыпнулась в сторону.

— Не в этот раз, — заверил мужчина не позволяя мне сбежать или вырваться. — Вася, стой. Я ничего не... Вася.

Выворачивалась я достаточно активно, и, видимо, в своей активности кому-то куда-то въехала локтем.

— Родная.

Низкий шёпот раздался возле самого уха, и мокрой кожи коснулось теплое дыхание. Я замерла на мгновение, и Лера быстро (пока я не начала вырываться в три раза яростнее) закутал меня в сухой плед.

— Когда же ты научишься доверять мне? — как-то печально спросил он.

Я повернулась, пристыженно глянула на него, и, криво улыбнувшись, заверила:

— Скоро.

— Скоро, — эхом повторил полубог вздохнув, и нежно поцеловал меня в нос.

'Судьба, за что ты так с мужиком, а? До слёз же его жалко. Прыганье из койки в койку тебя не устраивало, Василиса? Ну, что ж... Готовься'

Ист, не надо. Мы разберемся. Сами.

'Идите-идите, девушка. Разбирайтесь. А у меня тут мужская солидарность'

Ист...

'Всё. Давайте домой. Ты, конечно, не заболеешь, но репутацию себе можешь подпортить: рассвет скоро'

— Лер, Ист говорит, что до рассвета совсем немного времени осталось...

— Да, пошли.

ГЛАВА 3

Из коридора донеслись приглушенные шаги. Я замерла и прислушалась. Мимо.

Выдохнула, и вернулась к чтению. В библиотеке я позорно пряталась уже несколько часов.

'Василиса, прекрати. Ты ведешь себя по-детски. Ты же взрослая женщина...'

Взрослая женщина в моём лице сидела за столом в дальнем углу, и водила по страницам кристаллом. Чуть фосфоресцирующий, он напитывался солнечным светом днем на подоконнике, а ночью служил мне вместо фонарика. Его Лера подарил. Тогда еще, в прошлой жизни, когда мне не стыдно было смотреть ему в глаза.

'Вааааасяяяя, как же ты меня бесишь! Что же вы за люди-то такие? Один не в меру терпеливый, другая невозможно закомплексованная...'

Проспав весь день, и проснувшись после заката, я обнаружила себя в спальне Леры. Самого хозяина не было. Огляделась, впечатлилась. Вспомнила подробности и ужаснулась. А ввиду отсутствия на мне хоть какой-то одежды вообще хотелось впасть в истерику.

Запрыгнув в заботливо оставленное для меня домашнее платье, я выскользнула в коридор и потерялась для всех (но, самое главное, для вполне определенных некоторых).

'Может правда тебя вырубить? Позвать Леру, и пусть забирает твоё обездвиженное тело, а потом делает с ним что хочет'

Ты не можешь позвать Леру.

'Мммм... не совсем так. Мне трудно позвать Леру, но это не значит, что я не могу этого сделать вообще'

Направь, пожалуйста, свои альтруизм и энергию в более мирное русло.

'Только этим и занимаюсь' сокрушенно вздохнул древний.

Третий раз к ряду читала один и тот же абзац, не понимая сути прочитанного: мысли были заняты другим. И мысли эти с каждой минутой становились гуще и темнее, уже почти мешая мне дышать.

'Оооо! Молодец! Давай-ка припомним вчерашние приключения! Ты ж себя еще недостаточно накрутила! Ты же до сих пор еще не ищешь веревку, чтобы повеситься на ближайшей балке!'

Ист, ну хоть ты на меня не кричи...

'Когда я говорю спокойно, ты меня не слышишь!'

Открою тебе страшную тайну: когда ты кричишь, я тебя не слышу и подавно.

'Такое ощущение, что при твоём создании произошел серьезный сбой, из-за которого позиции 'Скромность' и 'Самобичевание' подскочили до запредельной отметки, а 'Логичность' и 'Адекватность восприятия' нивелировались в ноль!'

Ист...

'Да что Ист!' перебил меня голос, 'Мне стыдно за тебя, Василиса!'

Мне тоже стыдно за себя — подумала я почти со слезами.

'Мне СЕЙЧАС, в данный момент, за тебя стыдно! Немедленно иди к Лере! Он наверняка весь извёлся, тебя разыскивая'

Да не будет он меня искать. Понимает же...

'Вася. Нихрена он не понимает! Вот еще чуть-чуть, и ты реально дождёшься! Он уже сильно волнуется, но еще минут десять безрезультатных поисков, и он начнёт будить слуг и гарнизон охраны на уши поставит. И тогда тебе действительно будет стыдно. Так что давай, ноги в руки, и вперед в северный коридор второго этажа, он тебя там пытается найти'

Перспектива стать объектом всеобщего поиска (и массовой побудки в три ночи) пугала больше, чем необходимость взглянуть Лере в глаза, поэтому я собралась с силами, вдохнула полной грудью, и захлопнула книгу.

'Ну наконец-то! Я уж думал не успеешь'

Книга была поставлена на полку, и уже подошла к двери и взялась за ручку, когда меня вновь окликнул Ист:

'Вась, а ты ничего не забыла?'

Я остановилась. Подумала. Нет, не забыла. Да у меня и не было ничего с собой.

'Назад обернись'

И я обернулась. В этот же момент по пятой точке и лопаткам невежливо наподдала открывшаяся дверь, а на правое плечо опустилась какая-то железяка. За спиной ойкнули, я отскочила, и встретилась взглядом с госпожой Катинией.

На лице её моментально отразилось смятение, и с выражением крайнего сожаления, она, причитая, поторопилась ко мне. Она так хлопотала вокруг меня, лепетала, ощупывала мою спину, что если бы я не понимала, что она говорит, то подумала бы, что ей действительно очень стыдно, что она случайно причинила мне вред.

Проблема была только в то, что теперь благодаря Исту я понимала всё:

— О, мори Василиса! Я Вас не заметила! Не ожидала, что здесь кто-то будет. Даже не сразу поняла, что это Вы, думала кто-то из слуг. Если бы поняла, с кем столкнулась, приложила бы не по плечу, а по голове. Да посильнее бы припечатала, посильнее...

И сконфуженно с извиняющимся лицом Катиния поставила на стол подсвечник. Вновь посмотрела на меня из под ресниц, и мягким голосом попросила:

— Вы же меня извините? Такой грязной шлюхе как Вы и не такое приходилось терпеть. Ведь правда?

И глаза такие честные-честные, и ручонки смиренно сложила. А я чуть не выдала себя с головой, но смогла проконтролировать свою мимику (хотя на словах 'грязная шлюха' брови всё же чуть дернулись).

'Хорошо, теперь улыбнись, кивни и выходи отсюда' поторопил меня Источник.

Следуя его совету, я покинула библиотеку, и припустила в северную часть. Скорее к Лере.

А вообще странно: ведь Катиния раньше постоянно молчала, всё время сдерживалась, только пальцем тыкала, да глазами злобно сверкала, а сейчас сразу так много слов, настоящая тирада... Ист, это ты её спровоцировал?

'Самую малость. Просто тебе нужно было услышать, как она к тебе относится'

Да я и так прекрасно вижу, что она меня терпеть не может. Я чуть притормозила, прислушалась: из библиотеки не доносилось ни звука.

'Вась, поторопись: он уже четверых разбудил'

Блин! И я подхватив юбки побежала.

Леру удалось найти, когда он барабанил в дверь седьмого слуги. Его маленький сонный поисковый отряд при моём появлении вздохнул с облегчением, и счастливо отправился досматривать сны.

Стоило нам остаться в коридоре одним, как полубог грозно на меня посмотрел исподлобья, и негромко сказал:

— Иди-ка сюда.

'Давай-давай, иди!' поскуливая от нетерпения поддержал его Ист.

Будь у него тело, он еще бы и подпрыгивал.

'Ты считаешь у меня нет тела?'

А есть?

'Ты не отвлекайся. Потом обсудим мои физиологические особенности. У тебя сейчас более интересное тело, в смысле, объект внимания есть'

Означенный 'объект внимания', судя по виду, был прилично раздражен.

'О, а если ты вспомнишь о его физиологических особенностях, то станет проще. А если о физиологических потребностях, то вообще не жизнь, а малина, пойдет!'

Старый сводник.

'Глупая пигалица'

Вот и поговорили.

'Вон с ним поговори...'

— Лера...

— Нет, Вась, сначала подойди сюда.

Не отрывая от меня прожигающего взгляда, безапелляционно потребовал ведьмак. И для 'полного понимания' еще и указал куда именно я должна встать. Место в шаге напротив него безусловно было прекрасно, и пол там такой чистый, ровный... но вот сейчас я мечтала о мантии-невидимке Поттера, и о сапогах-скороходах тоже. Хотя я и без них неплохо бегаю...

Бегаю я может и не плохо, но точно не хорошо. А с Лерой еще и не долго. Даже до конца коридора не добралась, меня подхватили воздушные потоки, и через несколько мгновений я уже была в руках ведьмака. И руки эти сжимались достаточно крепко, властно.

— Мне что тебя запирать?

— Зачем?

— А зачем ты сбежала?

— Я никуда не сбегала. Я просто пошла в библиотеку книжку почитать.

'Что за книжка то хоть была, читательница?'

Цыц!

— Родная, я различаю 'поход почитать' и 'побег'. Ты сбежала из моей постели вовсе не из-за острого приступа нехватки знаний. Я прекрасно понимаю, что ты просто вспомнила некоторые моменты.

На этих словах я отвернулась, и невидяще уставилась в стену. Щеки и уши горели от стыда.

Лера тяжко вздохнул, и объятия его стали мягче. А после руки в вовсе опустились, соскальзывая по бедрам. Оказавшись на свободе, я чуть отстранилась.

— Любимая, я настолько не устраиваю тебя в роли жениха?

— Что?

Я даже не сразу смогла понять суть вопроса, и удивленно посмотрела на Леру.

— У меня ощущение, что я всё делаю не так и не тогда. Просто скажи, ты настолько устала от меня, что поэтому постоянно сбегаешь? Я тебе так надоел?

'Доигралась?'

— Я не знаю, что мне еще сделать. — хмурясь тихо сказал Лера и плечи его поникли.

А в памяти всплыли вчерашние слова о недоверии. Неужели я так неправильно реагирую на его знаки внимания, что заставила его сомневаться в своих чувствах?

'А ты хоть раз говорила ему об этих самых чувствах?'

Да и так же всё понятно...

'Вася, тебе много было понятно, пока он тебе сам всё не рассказал и по полочкам не расставил?'

И я осознала, что признаваться всё равно придётся. Пальцы заледенели, колени ослабли. Да соберись же ты, тряпка!

— Лера, — осипшим от волнения голосом позвала я, и ведьмак напрягся, готовясь к удару. — Лер, я тебя люблю.

Судорожный вздох, и меня подхватили, прижимая к себе. Лера целовал всё, до чего только мог дотянуться: волосы, лицо, шею, плечи, а я задыхалась от счастья. Его счастья, нахлынувшего волной и накрывшего меня по самую макушку.

— Точно? — спросил он, останавливаясь и тяжело дыша.

— Точно.

— Повтори.

Всё еще дезориентированная, выбитая 'из седла' настоящим эмоциональным тараном, я улыбнулась:

— Люблю тебя.

И придвинулась ближе, чтобы поцеловать.

— Еще.

— Люблю. — и Лерины руки сжались крепче.

— Еще.

— Люблю. Люблю. Люблю, мой глупый, несносный и самый замечательный ведьмак. — прошептала я у самых его губ, и больше мне сказать ничего не дали.

* * *

Наконец-то я проснулась с утра.

Не в полночь, не вечером, и даже не в полдень. А по-человечески: с утра. Перестраивать режим после освоения языка пришлось больше недели.

Всегда думала, что я сова, но сугубо ночной образ жизни оказался неприятно непривычным. Очень не хватало солнца. И сейчас, нежась в постели под теплыми яркими лучиками, я вдыхала сладковатый аромат цветов. Букет на прикроватной тумбочке удивлял размером: охапка нежных бело-розовых бутонов с махровыми лепестками с трудом поместилась в вазу.

Каждое утро теперь меня ждал небольшой приятный сюрприз.

Удовлетворенно пискнула, прогибаясь как кошка (умммм, как же хорошо!), и пошла в ванную.

Умываться в тазике (даже несмотря на то, что этот тазик серебряный) было очень неудобно.

'А не надо было отказываться от горничных'

И тебе доброе утро. Горничные это еще неудобнее. В моральном плане. Начинаешь чувствовать себя каким-то рабовладельцем на плантации.

'Вообще-то им за это деньги платят. В Империи, конечно, еще есть рабы, но в основном привезенные. Не коренные жители так уж точно...'

Ист, меня как-бы тоже нельзя назвать коренной жительницей. Что ж меня теперь в рабство?

'Такой статус при Лере тебе точно не светит. С его то кровью. Там, если что, сразу гильотина и сожжение (чтобы больше не встали)'

Очень позитивно — отметила я, продолжая отчищать зубы измочаленным концом толстой палочки. Местный аналог зубной щетки пришелся мне по вкусу: зубки она отбеливала замечательно, да и паста для нее никакая не требовалась — очищение и укрепление обеспечивалось за счет содержащегося в волокнах сока.

— Мори Василиса? — раздался стук в дверь.

— Да. — как и каждое утро откликнулась я.

В ванную заглянула одна из служанок.

— Завтрак. — улыбнулась она, и после моего короткого кивка, удалилась.

Я попросила Леру не говорить пока никому о том, что я теперь всё понимаю. Ведьмак пожал плечами: он не понял с чего такая просьба, но коротко поцеловав меня в губы, ответил 'Любой твой каприз', и я была ему за это благодарна. Я сама, если честно, не понимала этого желания, но мне казалось важным, чтобы о моих лингвистических способностях пока не знал никто. Мне нужен это козырь.

'Нужен. Нужен'

Одевшись, я спустилась к завтраку. Утренние трапезы (уж простите, но по-другому назвать это никак нельзя) проходили всё так же в малой столовой. Вообще сказать, в большой я была то один раз, на экскурсии. Огромный зал, размером с парочку теннисных кортов, украшала по периметру колоннада. Белый мрамор, позолоченная лепнина и в центре — стол. Длинный, широкий, за ним могли бы пировать человек триста разом (а если потесниться, то и четыреста). Накрытый снежно-белой скатертью, он создавал впечатление круизного лайнера: такой же белый, большой и шикарный. Освещался зал тремя хрустальными люстрами с магическими кристаллами. Света от них было меньше, чем от свечей, да и энергии они жрали прорву, зато ни копоти, ни капающего на головы гостям воска. Большую столовую, и примыкающую к ней бальную залу, использовали только по случаю больших праздников. В остальное же время и Лера, и его родные (которые сейчас были в отъезде) предпочитали малую столовую.

Малая столовая представляла собой уютное светлое помещение на первом этаже с четырьмя французскими окнами в пол, с видом на сад и широким столом на сакральных тридцать две персоны: двое во главе с этой и с той стороны и по пятнадцать по бокам. Да, назвать эту столовую 'малой' можно было тоже с большой натяжкой, но всё познаётся в сравнении.

Хотя, признаться честно, и из малой столовой мы с Танилером тоже постоянно сбегали. Набирали корзину, хватали пледы и уходили 'в поля'. Но, это по большей части в обед или на ужин, а завтрак проходил за столом.

— Доброе утро! — поприветствовала я хозяина дома.

— Доброе утро, родная. Как спалось?

— Прекрасно.

— А вот мне не очень.

Я села по правую руку от ведьмака, и вопросительно посмотрела на него.

— Я так быстро привык просыпаться возле тебя... — многозначительно и с самым просительным видом ответили мне.

'Не, сейчас я вас вместе укладывать не буду. Не тот мир, не те нравы'

Кхм, ну спасибо за откровенность. А как же 'вы муж и жена, иди исполняй долг' — передразнила я своего призрачного собеседника.

'А я от своих слов и не отказываюсь. Просто вы палец о палец оба не ударили, чтобы оказаться непосредственно в койке, о которой мечтаете...'

Ничего я не мечтаю! — перебила зарвавшегося индивида.

'Так вот, вы палец о палец не ударили' — невозмутимо продолжил Ист — 'А я вам не социальное магическое такси, чтобы вечером туда, утром обратно, лишь бы никто не заметил. В общем, начинайте шевелись ногами, оба. А у тебя вообще в распоряжении пара дней осталась...'

В холле хлопнула дверь и раздался громкий веселый голос.

'Поправочка — несколько часов. А я то думал он всё же задержится, такую красотку ему подогнал...'

Лера как-то напрягся, прислушиваясь.

— Твою ж за ногу. — выдал он, прожигая взглядом в двери дыру.

— Нил, бестолочь! Поднимай задницу! Проигнорировать три письма от Императора — это только тебе могло в голову прийти! — громогласно заявил высокий широкоплечий шатен, вваливаясь в залу.

— Дак, следи за языком.

— Мммм, нет. Мне приказано притащить тебя хоть за шкирку.

— Силёнок не хватит, — процедил сквозь зубы Лера.

А Дак уже бухнулся на стул напротив меня и выдал новую порцию данных:

— Ну чего у тебя опять? Вот зуб даю: одна из двух причин 'бабы' или 'бабло'. Так что на этот раз?

А потом он перевел взгляд на меня, широко улыбнулся и выдал что-то на непонятном языке.

'Это драконий. Говорит: 'Значит всё-таки бабы'' пояснил для меня Ист.

Сам он 'бабы'.

'Согласен. Озвучивай. Только у этого с суккубьей сущностью перебор, крови слишком много влили. Леру помнишь вначале? Как его коротило... Короче, Дак наш сразу же бросится доказывать, что он мужик. Ну о способах, я думаю, ты представление имеешь. Конечно же теоретическое'

— Очень невежливо с Вашей стороны.

'Вася, ну не так, ты же должна была сказать...'

— Сами Вы баба. — разнесся по малой столовой мой голос.

Только вот рот я не открывала. И сидела сейчас под ошарашенно-удивленными взглядами.

Ист!!!

'Ой! Смотри, как прищурился'

Ист, ты что наделал?!!

'Да ты ж мне еще спасибо скажешь'

Какое, нафиг, спасибо?!

— А могу я узнать с кем имею честь?

Что-то сомневаюсь я по поводу твоей чести, после такого захода на знакомство.

— Мори Василиса. — представилась я, сделав морду кирпичом.

А что еще делать?! 'А' озвучено, придется говорить 'Б'.

Так, Василиса, вспоминаем старые добрые навыки ведения переговоров...

'Знаешь, это немного странно: у тебя в голове есть я, могла бы уже и со мной разговаривать, а не с самой собой'

У меня абсолютно четкое ощущение, что я попала в психушку (предварительно вполне благополучно съехав с катушек)

— Мори? Леди, Вы оговорились, Вас не представляли ко двору.

— Моей невесте это не требуется.

Дак повернулся к Лере, и проинформировал:

— Вот кому-кому, а твоей невесте это бы требовалось в первую очередь. Дядя тебя придушит, если ты сделал предложение не по правилам.

— Там по правилам не получалось.

— Нил!

— Помолвка была заключена на Земле.

— Помолвка не действительна.

Да это, как бы уже и не совсем помолвка...

'Ага, но Император Лерке нервы еще пару дней потреплет'

— Ладно. Я понял, с мозгом у тебя сейчас напряг. Хорошо, что есть я, твой умный старый добрый друг. Собирайся, поехали к дяде, будем умасливать. А что касается Вас, Василиса, скажите, Вы умеете готовить?

— Умею.

— Владеете каким-либо оружием: кинжалы, лук, мечи? — вопросил шатен, иронично изогнув бровь.

— Нет.

— Значит баба.

— Какое интересное деление. А вы значит не умеете готовить?

— Нет.

— Вы воин?

— Да.

— Хороший воин?

— Более чем: я состою в личной гвардии его величества. — приосанился оппонент.

— Ну тогда, следуя вашей логике, Вы не 'баба'. Поздравляю. — улыбнулась я, — Но и воином Вас назвать нельзя: настоящий воин — это не паркетный дворцовый рыцарь, который надевает доспехи только для того, чтобы нести почетный караул у лестницы в покои императорской любовницы. Настоящий воин должен и готовить, и стирать, и лечить — он должен суметь обеспечить себя и поддержать товарищей в суровых военных условиях. Лера, когда у Вас в последний раз была война?

'Боги, откуда такие познания?'

Читать люблю. А теперь умолкни, втянул меня фиг знает во что.

— Давно, Вась. Два поколения назад. На нашем веку не случалось — ответил ведьмак, пряча улыбку.

— Тогда понятно. — уныло вздохнула я.

— Прости, Нил, но подобного пренебрежения я не могу спустить даже столь очаровательной девушке. — ответил гость, — Предлагаю пари: докажем друг другу чего стоим?

В карих глазах шатена блеснули хитрые искорки.

— Ваши условия?

— Вы осваиваете оружие, я — кухонную утварь. Вы подстрелите дичь, я же приготовлю из неё ужин.

'Даже не вздумай отказываться'

— Срок? — уточнила я.

— Устанавливайте.

— Месяц.

— Месяц слишком долго. Я смогу сварганить настоящий обед для лордов уже к концу недели.

— Похвальное рвение, но не буду ловить Вас на слове, это не честно с моей стороны, ибо Вы не управитесь. Две недели?

-Сомневаетесь в своих силах.

— Сомневаюсь в Ваших прогнозах. Один раз сейчас Вы уже высказали в корне неверное утверждение...

— Две недели. — произнёс мужчина, протягивая мне руку.

— Две недели. — повторила я, обхватывая его ладонь своими пальцами, — Лер, разбей.

— Почему она так тебя постоянно называет? Что за 'лер' такой? — спросил шатен, когда ведьмак спешно разъединил наши руки.

— Моё земное имя.

— Новое имя? Опять? Третье уже. Знаешь, это попахивает манией. — отметил мужчина, поднимаясь. — Я жду тебя в холле. Если завтра с утра мы не будем в столице, то невеста твоя останется вдовой. О! Чуть не забыл! Мы же не сделали ставки. — обернулся Дак уже в дверях. — Что Вы хотите, Василиса, за победу?

'Проси кинжал. Потом поймёшь'

— Кинжал.

В глазах шатена вновь мелькнул интерес.

— Что же хотите за победу Вы, Дак?

— Поцелуй.

Прямо из воздуха передо мной материализовался пушистый серый шар, утробно шипя и вздыбив хвост Софи почти прорычал:

— Я тебе лично 'целовалку' отгрызу!

Лера тоже заметно помрачнел.

— Дак, ты услышал кем мне приходится Василиса?

— Да, а что такого? Не в первой уже. А ты вообще умолкни, говорилка пушистая.

Я кинула удивлённый взгляд на полубога. Что значит 'не впервой'? Лера сжимал в кулаках приборы, и серебряный нож медленно пригибал лезвие к столешнице, а лицо самого ведьмака становилось всё темнее. Даже скулы заострились. Вот только этого не хватало.

— Говорилка, да? Говорилка? — бесновался на моих коленях фамильяр, — Я тебе за хозяйку всю морду расцарапаю, и не посмотрю, что лорд.

— Софи, Лера, думаю Дак просто ошибся. Или мы неверно расслышали. Дак, уточните, пожалуйста, что Вы хотели в качестве награды? — я многозначительно посмотрела на мужчину, давая ему второй шанс. Пожалуйста, воспользуйся этой возможностью. Одумайся.

— Поцелуй.

Повторил к моему разочарованию гость. Вилка жалобно тренькнула.

— Нил, у тебя сейчас пар из ушей повалит. Расслабься! — весело заявила эта утренняя катастрофа, — Пари уже заключено. И я потребую свой выигрыш.

— Если сможете приготовить обед из дичи. Для настоящих лордов.

— Если будет кому требовать, — одновременно со мной произнес Софеньир.

— О, я буду очень стараться.

Залихватски подмигнув, заверил меня Дак.

— Нам следует поговорить. — сказал Лера, поднимаясь, — Родная, подожди меня в гостиной, я скоро подойду.

Не отрывая немигающего взгляда от друга, Лера словно под конвоем вывел его из столовой.

Ист, можешь объяснить для чего это всё было?

'Не могу', виновато ответила моя шизофрения.

'Но это тебе очень пригодится. Правда-правда'

ГЛАВА 4

— Я тебе сейчас просто башку откручу, — прорычал Танилер, стремительно впечатывая друга в стену.

Рука на горле Дакраира сжалась, и глаза полубога полыхнули бирюзой. Никак не ожидавший подобной реакции, второй гвардеец Его Императорского Величества судорожно хватал ртом воздух.

— Вы даже смотреть в её сторону не имеете права, не то что касаться. — оскалился ведьмак, не разжимая тисков.

— Нил, — прохрипел из последних сил шатен, так уверенно и опрометчиво требовавший только что свою награду.

Награду, которая была 'шкурой не убитого медведя'. И за это он вполне мог дорого заплатить. Своей собственной шкурой. В последний раз.

— Она моя, — ощерившись удлинившимися клыками, выдохнул Танилер в синеющее лицо.

— Да, — с этим словом, с последним выдохом мужчина обмяк и глаза его закатились.

Человек перестал сопротивляться и тот, чья демоническая кровь сейчас кипела в жилах, разжал пальцы. Однокашник кулём повалился к его ногам. Друг? Всего лишь человек, один из сотен, тысяч. Демону нет дела до людей. И до других существ тоже нет дела. Есть только два приоритета: он сам и его женщина. Точнее: ЕГО ЖЕНЩИНА и он сам.

— Придурок. — прохрипели возле ботинок, — Нил, ты при перемещении мозги на Земле оставил? Дебил...

Шипя и матерясь, второй гвардеец его императорского величества встал на четвереньки. Сердце полубога успокаивалось, замедляя бег. Зрение, сузившееся до тоннеля, в другом конце которого был враг, постепенно возвращалось в норму. Клыки и когти втянулись, и Лера смог осмыслить произошедшее трезво. Он поджал губы, выдохнул, и подал Даку руку, помогая подняться. Гвардеец руку принял, встал и тут же толкнул его в плечо.

— Что ж ты делаешь-то?! — негодующе вопросил шатен.

Голос был сиплым, и слова Дакраир теперь выговаривал с трудом. А еще он четко решил, что спор он не выиграет. Даже если сможет приготовить этот чёртов обед. Поцеловать Василису, всё равно что поцеловать эгерскую кобру: жить ему после такого считанные секунды. Неееет, это пари он уже 'проиграл'.

— Друг называется... — отгавкивался шатен, проходя следом за хозяином через холл в гостиную.

— Могу сказать то же в ответ.

— Да я даже не сделал ничего!

Глаза полубога опасно сузились.

— Не, в смысле... Нил, мы с тобой знакомы уже столько, сколько не живут, а ты меня сейчас как щенка мордой в пол.

— Василиса значит для меня слишком много.

— Вот именно, что 'слишком'. — недовольно буркнул гость. — Это-то и настораживает.

— Дак, ты прав в одном: мы давно знакомы. Так давно, что я успел вдоволь налюбоваться на твои похождения. К Василисе не подпущу. Лучше ближе чем на два метра к ней вообще не подходи.

— Псих.

— Бабник.

— Ты так произнёс это слово... Вообще-то это достоинство.

— Это достоинство только до тех пор, пока оно не касается моей женщины. Потом — это приговор.

— Точно псих. — подвёл итог Дакраир, падая в широкое изумрудно зеленое кресло, и дотрагиваясь длинными тонкими пальцами до распухшего горла.

Лера остановился возле окна, и, стоя к другу спиной, тихо ответил:

— Ты просто пока еще не нашел 'её'.

— И после такого шоу я сомневаюсь, стоит ли торопиться 'её' искать.

Полубог не сдержал грустную улыбку. Месяца два назад он бы сам в первых рядах крутил пальцем у виска, глядя на подобное. Потеря контроля вызвала бы лишь презрение, а фонтан эмоций — кривую усмешку. Это слабость. Слабость, которую не имеет права показывать мужчина. А что сейчас? Он готов был убить лишь за неосторожно сказанные слова.

— Василису нельзя привозить в столицу иначе лишится твой дядя своего детища. И, что-то мне подсказывает, что и подданных тоже. А он так долго облагораживал эти поганые улочки, садики...

— Я возьму себя в руки. Просто прошло слишком мало времени.

— Нил, не обманывай себя. Ты же весь как оголенный нерв, даром, что не пульсируешь.

— Это не самообман. Это надежда.

— Долбаный философ, — выплюнул гвардеец, вновь ощупывая шею. — Ну и какой кинжал ей дарить?

Полубог хмыкнул. Дак, конечно, бабник, но не просто так он его друг: он достойный человек с острым умом и, пусть своеобразными, но принципами. Теперь Василиса для него станет сестрой.

— Пусть сама выберет.

— Хорошо. Но в четвёртый зал я её не пущу.

— Она и в третий не пойдет. Пусть выбирает из первых двух, не магических.

— Договорились. Будет вам подарок на свадьбу.

Дакраир смог наконец сконцентрироваться, на кончиках пальцев заискрился иней и он провёл холодными руками по горлу. Боль сразу отступила, а отёчность начала спадать.

— Ладно, — вздохнул Танилер, — Что там у Императора?

* * *

— Родная.

Я не слышала, как Лера подошел, и вздрогнула, стоило его рукам коснуться моих плеч.

— Напугал?

— Немного, просто не ожидала — ответила я оборачиваясь, — Всё в порядке?

Лера хмурился, и очень хотелось дотронуться до его переносицы, подняться пальцами до треугольника морщин меж бровей, чтобы лицо его вновь стало расслабленным.

— Вась, мне придётся уехать.

Не хотелось его отпускать, но я улыбнулась и лишь понимающе кивнула. Заикнись я сейчас, что мне неспокойно, что я волнуюсь, и он останется. Но Дак был настроен решительно, и значит присутствие моего полубога необходимо.

Широкая горячая ладонь легла на талию. Притянув меня к себе, он ласково обвёл костяшками мою скулу.

— Ты помнишь своё обещание? — шепнул ведьмак, склонившись к моим губам.

— Обещание?

Я вообще сейчас ничего не помню. И соображаю не очень хорошо. Из-за его запаха, из-за его близости. Когда тепло его тела пронизывает каждый миллиметр кожи. Когда волна горячей стыдливости накрывает, и вспыхивают щёки. И этот жар постепенно опускается вниз, замирая... там... наливаясь тяжестью...

Его запах. Этот аромат стал для меня таким... желанным. Таким... родным. Я вновь вдохнула, пропитываясь им насквозь, и сама потянулась к нему за поцелуем не в силах больше ждать. Но сначала ведьмак потребовал ответа.

— Да. Обещание. Ты ни во что не влипнешь, не влезешь и будешь сидеть тише воды, ниже травы. Мне больно от одной только мысли, что нужно уехать, но мне действительно нужно.

— Не объясняй. — прикоснулась я подушечками пальцев к его теплым мягким губам, — Я всё понимаю. Буду паинькой. Софи останется здесь?

— Только Софеньиру я и могу тебя доверить. Если бы не он, я бы не уехал.

— Значит через Софи я буду передавать тебе приветы, и ты будешь уверен, что всё хорошо.

— Я уже заказал нам пластины связи, когда был в прошлый раз в столице. Заберу их у артефакторов, и скоро мы сможем говорить даже находясь в разных вселенных. Хоть я и не планирую больше выпускать тебя из рук: улажу дела, и в ближайшие лет пятьдесят в столицу ни ногой. Я и пластины то заказывал, чтобы просто были.

И я вспомнила 'планшеты', о которых рассказывал Лера на ужине в итальянском ресторане. И этот его шантаж с вопросами и ответами вспомнила.

— Вася?

Ловкие пальцы пробежали вдоль моего позвоночника, возвращая к реальности и вызывая мурашки.

— Лера, а у тебя лук найдётся? Мне бы потренироваться.

Ведьмак хитро улыбнулся.

— Леови сегодня после обеда выдаст. Он же поможет поставить стойку. Приеду, проверю.

— Да, мой тиран и деспот.

— И за что боги наградили меня этим...

— ... проклятием?

— Даром.

Лера обхватил меня, приподнимая над полом, чтобы лица наши оказались на одном уровне, и поцеловал, ставя точку в разговоре. Нежное и трепетное через минуту сменилось властным и требовательным. И я не могла бы сказать, что из этого нравится больше. То, как его губы, едва касаясь, заставляют меня чувствовать себя цветком, чьи лепестки боятся неосторожно смять. Или та сила, то звериное поглощающее желание, которое рвется наружу из самых глубин, и он будто ставит метку: только его, вся принадлежу ему от кончиков волос до кончиков пальцев, и другие должны это знать.

Сердце сбивалось с ритма и от первого, и от второго.

— Я не захожу. Я стою достаточно далеко и ничего не вижу, — донёсся из-за закрытой двери голос Дака.

Лера глухо рыкнул, и оторвался от нежного покусывания моей шеи. Он опустился чуть ниже, оставив мои губы, лишь когда голова стала кружиться от недостатка кислорода. Но я скорее упала бы в обморок, чем сама разорвала этот поцелуй.

— Я тебя тут в холле подожду. Просто знай, если мы не выедем сейчас, то затемно не доберемся.

— Езжай. Не хочу, чтобы ты бродил по тёмным дорогам, — я старалась восстановить дыхание.

Слишком частое. В корсете нельзя так часто дышать, это неприлично. И не потому, что так считает госпожа Катиния. Это на самом деле не прилично: слишком эротично выглядит, и Лера с трудом оторвал темный, чуть мерцающий взгляд от ритмичного действа, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Я сейчас ненавижу корсеты, — простонал мужчина, прижимая меня сильнее к твёрдому телу.

— Я давно уже питаю в отношении этой детали гардероба противоречивые чувства.

— Я. Вернусь. Очень. Быстро. Всего пара дней — уговаривал полубог, осыпая меня короткими поцелуями. — Никакой самодеятельности.

За строгим взглядом ему не удалось скрыть беспокойство. Тревога плескалась в самой глубине его зрачков, и ему стоило усилий с последним поцелуем разжать руки. Из комнаты он выходил стремительно, почти выбегал.

'Сильный мальчик, я бы не выдержал'

Чего не выдержал? — обеспокоенно спросила я.

'Корсета твоего не выдержал бы. Сильный мальчик'

Я выдохнула. Вот же...

'Вася, попридержи эпитеты. Я, на минуточку, древний и великий, а твои познания в извращениях вообще пугают. Ты же 'чистая фея', а мысли, как у портового грузчика. Не надо меня ни 'в', ни 'на', ни 'из', дитя двадцать первого века!'

Тогда вылезай из моей головы!

'Ой, да с радостью. Еще не хватало мне присутствовать в твоём теле, когда это начнётся. Все вы, женщины, такими раздражительными в это время становитесь'

В какое время? Ист?

Но Источник замолчал, а я, конечно, начала догадываться, о каком времени он говорит.

Н-да, и привычных средств под рукой нет.

* * *

Как только салфетка выскользнула из моих пальцев, в дверях столовой появился управляющий. Господин Леови, поклонился и я, поднявшись из-за стола, последовала за ним получать оружие. Я никогда не училась стрелять, но меня всегда тянуло к этому. В детстве я мастерила луки сама. Крепкие, в половину моего роста и с дедушкиной рыбацкой леской в качестве тетивы, они вызывали зависть сверстников (особенно если были 'украшены' синей изолентой). Не луки — мечта. Я и сейчас нет-нет, да и позволяла себе заглянуть в тир, отвести душу и неизменно попадала, не в десятку, но в цель четыре раза из пяти. В общем, шансы выиграть пари я вполне имела... Хотя, наверное, глупо с моей стороны сравнивать неподвижную мишень (которая стоит к тому же от меня в десяти шагах), и живую движущуюся птицу.

Когда пришла мысль о 'движущейся', я напряглась — тренироваться буду с утра до самых сумерек. А когда подумалось, что стрелу нужно пустить во что-то живое, стало совсем не по себе.

Винтовой лестницей мы спустились под первый этаж. Гулкое эхо провожало нас по каменным коридорам, и если бы не было так светло, то было бы жутко. Но каждые пару метров стены приветливо посвёркивали магическими кристаллами светильников, а воздух был сухой и теплый. Такое окружение никак не вязалось с пресловутыми жуткими замковыми подвалами.

— Мори Василиса. — привлёк моё внимание Леови, распахивая двустворчатые двери.

Оружейная была огромна. И шикарна. Я с трудом сохранила на лице приличное выражение (бегающая от стола к столу девица с открытым ртом вряд ли произвела бы хорошее впечатление), но восторженный блеск глаз от управляющего не укрылся, и уголки его губ дрогнули в улыбке.

Указывая направление, господин Леови провел меня вдоль стендов с копьями и трезубцами. Шкафы и столы с мечами тоже остались позади. Мы уверенно двигались вправо, в дальнюю часть залы, где на специальных крепежах у стены покоились луки.

У меня разбежались глаза. Идеально гладкое без единого изъяна дерево. Кожа, серебро и позолота. Кое-где инкрустация полудрагоценными и драгоценными камнями. Чуть поблёскивала на плавных изгибах специальная масляная пропитка. Было заметно, что об оружии заботятся. Луки сейчас будто спали, со снятой тетивой, прислонившись к холодному камню стен. Взгляд метался от одного прекрасного произведения мастеров к другому.

— Как жаль, что Вы не освоили ещё наш язык. Обучение может представлять некоторую трудность, раз уж даже сейчас, при выборе, мне достаточно сложно объяснить Вам что от требуется.

Я виновато развела руками. Леови понял это как 'не понимаю'.

— Ладно, — улыбнулся он, — Начнём. Можно? — уточнил мужчина, протягивая ко мне руку.

Несмотря на то, что я ничего 'не понимаю', он всё же продолжал проговаривать и комментировать свои действия вслух. Наверное, так ему было проще (да и мне это, безусловно, было только на руку). А чтобы поняла, старался максимально использовать мимику и жестикуляцию.

Я протянула к нему ладонь.

— Простите, мори, но мне нужно оценить Ваши мышцы. Надеюсь Вы всё поймёте правильно, и хозяин не казнит меня по приезде.

Управляющий внимательно рассмотрел мою ладонь, поворачивая её то тыльной, то внутренней стороной, и надавливая большими пальцами. Потом поднялся до запястья, покрутил, посгибал.

— Да помогут мне боги, — судорожно проговорил он, и пальцы быстро побежали вверх по предплечью до локтя и дальше по плечу. Он прощупывал не больно, но достаточно сильно, обозначая под кожей кости и сухожилия. Остановился управляющий только когда дошел до дельтовидной мышцы. Это был край: переступить широкий ворот платья и коснуться кожи он не решился. Отдёрнув руки, он поднял их ладонями вверх и отступил на шаг, напряженно глядя мне в глаза и пытаясь оценить упаду ли я в обморок прямо сейчас (или просто огрею его по голове ближайшим луком за такие вольности). Ни первого, ни второго делать не собиралась, лишь серьёзно кивнула, и Леови выдохнул.

— Ну слава богам хозяин привёл спокойную и сдержанную женщину. Я уж думал без истерики не обойтись.

Он вновь улыбнулся и начал рассматривать меня более пристально. Пауза затянулась. Я взглядом указала на причину нашего здесь присутствия, и, встрепенувшись, управляющий зашагал вдоль стены, осматривая каждый экспонат.

— Плечи достаточно широкие...

Угу, и это еще один комплекс в моём чудесном ящике Пандоры.

— Это хорошо...

Мммм...не соглашусь.

— С развитым плечевым поясом Вы совладаете с большей частью представленных здесь орудий. Широкий выбор.

Ну если только в этом плане.

— У Вас очень удачное строение мышц, мори. Точнее их развитие. Мне б таких новобранцев в своё время... Есть шанс, что за две недели мы действительно сможем поставить Вам недурственные стойку и прицел.

На стол невдалеке перекочевали два лука.

— Хорошо бы еще узнать, что у Вас с энергопотоками и концентрацией.

На стол легли еще три.

Леови в последний раз оценил выбор, удовлетворился и пригласил меня подойти ближе.

Я крутилась, как лиса вокруг курятника уже минут пятнадцать. Заставить женщину выбирать — страшнейшая пытка. Сначала я просто их осматривала. Потом ощупывала. Взвесила каждый на руке. Не единожды взвесила... и не знала уже что еще сделать, чтобы наконец принять решение. Они все были прекрасны, каждый по-своему. Видя мои терзания, Леови уже убрал два лука в сторону, и выбирать приходилось теперь из трёх.

— Мори Василиса, закройте глаза, — обратился ко мне мужчина, и показал, что делать, накрыв свои веки ладонями, — Потом протяните руки над луками. — и вновь наглядная демонстрация, — Почувствуйте. Они обладают своей сутью. Ощутите, кто из них готов быть с Вами.

Я сделала, как велено, и тут же почувствовала лёгкий толчок: лук слева не желал ложиться мне в руку, он будто старался убрать от себя мои пальцы, он ждал своего хозяина уже долго, и готов был продолжать ждать дальше. Не раздумывая отложила его подальше, и вновь распростерла руку уже над оставшимися двумя. Один из них был холодный, он словно продолжал спать, а вот другой... Он ткнулся в ладонь теплым урчащим котом, и пальцы мои сами собой сомкнулись на отполированном древесном плече. Огладили тонкую серебряную ветвь чеканки, поднялись по листочкам до выделанного кожей места хвата и всё. Вот прямо совсем всё. Больше этот лук я из рук выпускать не хотела.

Широко улыбаясь, я подняла глаза на Леови, и утвердительно кивнула. Выбор сделан.

— Какие же вы всё-таки женщины... — покачал он головой, пряча в кулаке улыбку, — Мори Василиса, прошу Вас.

Мужчина подхватил колчан и стрелы, судя по серебряным листикам, составляющие комплект этого оружия, и вывел меня наверх.

Через двадцать минут, одетая в штаны и длинную тунику, я уже стояла во дворе. Колчан приятно оттягивал спину, крепко зафиксированный тремя ремнями: вокруг талии и через грудь наискосок. Лук нетерпеливо подергивало: после такого долгого сна он очень хотел вновь оказаться в действии. Я ощущала его всё отчётливее, стоило только смежить веки.

— У лучников, когда они находят подходящий лук, со временем образуется своеобразная связка, и оружие почти прирастает к ним на энергетическом уровне. Становится продолжением руки.

Проговорил управляющий, внимательно наблюдавший за тем, как я поглаживаю древесину. Такого я, конечно, не ощущала, но чем чёрт не шутит.

Отойдя подальше от здания, прилегающих к нему хозяйственных построек и конюшен, мы почти добрели до кромки леса. Возле одного из стволов была установлена тренога, с закрепленной на ней деревянной мишенью.

— Пришли.

Встав напротив меня, Леови попытался жестами показать, что начнём мы с натягивания тетивы, и задача эта оказалась почти невыполнима. Пожалев бедного мужчину, я выдала одно слово:

— Понять.

Максимально исковеркав, чтобы не возникло ненужных домыслов.

— Так Вы уже говорите?

— Мало мало слова. — и виновато пожала плечами.

— Это уже более чем хорошо. Это просто отлично. — возрадовался мужчина, и тут же начал объяснять все свои действия в два раза медленнее, — Мори Василиса, Вам нужно натянуть тетиву. Делаем мы это так... — мужчина приосанился, и начал показывать, — Закрепляем тетиву на нижнем ушке, и упираем его в левую ногу. Да, вот так, — он наклонился и чуть поправил положение, чтобы опора была надежней. — Лук держим в правой руке за верхнюю часть рядом со вторым ушком. Тетиву — в левой. Правильно. Теперь проденьте правую ногу между луком и тетивой. Переступите.

Леови еще раз опустился на колени, и проверил фиксацию лука: он упирался нижним концом во внешнюю поверхность левого сапога, а задней поверхностью рукоятки — в заднюю поверхность правого бедра.

— Замечательно. Теперь согните его. Нажмите правой рукой на плечо и наденьте на его ушко другую петлю тетивы.

Ох, как же это оказалось не просто. Ни 'развитый плечевой пояс', ни найденные управляющим мышцы в моих руках не помогли сделать с это первого раза. И со второго. И даже с четвертого. Совладать с оружием удалось лишь с седьмой попытки.

— Вы молодец. Очень хорошо!

Похвалил мужчина, и даже по плечу меня раскрасневшуюся похлопал, забыв, что я 'мори'. И слава богу, что забыл.

— Первое, чему мы будем учиться, это стойка. Вам нужно принять такое положение, при котором колебания во время выстрела будут минимальны. Стойка может быть открытая, боковая и закрытая. Сейчас встанем в открытую.

Леови сорвал два толстых длинных колоса у росшего неподалёку пушистого кустика, и положил один передо мной четко по направлению к цели. Второй колосок лёг поверх него под углом градусов в двадцать. Управляющий показал, как следует поставить ноги, используя в качестве ориентиров колоски, и я повторила.

— Положение туловища, это один из основных элементов стойки. Оно должно быть устойчивым, однообразным и как можно более естественным, не должно сгибаться и скручиваться. Корпус должен располагаться вертикально. Чуть наклонитесь вперед. Замечательно.

Я закрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям, и запоминая положение тела.

— Теперь голова. Нужен небольшой наклон. Нет, не вперед.

Сухие теплые ладони обхватили голову и чуть отвели назад. Леови вытащил из колчана стрелу и взял у меня из рук оружие. Пристроив пернатую на тетиву, он встал напротив меня, зеркально отражая мою стойку, и, поднимая лук, медленно его натянул:

— Прикладка, это то, какое положение лук занимает возле твоего лица. — не заметив, съехал мой персональный тренер на 'ты', — Прикладка может быть 'под клык'. Смотри, кисть ложится прямо под скулу, либо на неё. Это для близких целей, в прямом полёте стрелы. В пределах пятидесяти-семидесяти шагов. Если цель далеко, то кисть ставим под подбородок так, чтобы кончиком носа касаться натянутой тетивы.

Мужчина поменял положение, глянул на меня, опустил лук, и сокрушенно произнёс:

— Ты же не понимаешь.

— Понять. — повторила я, и требовательно протянула руку.

Скрыв тяжкий вздох, он передал мне лук, и медленно пояснил:

— Начинаем с близких целей, значит 'под клык'. Встань правильно.

Он поправил мне сначала стойку, потом прикладку.

— Процесс выстрела это, с одной стороны, навык, и его нужно наработать. С дугой же стороны, стрела подчиняется не только приложенной силе тетивы и направлениям воздушных масс, она следует воле лучника. — пояснял он в процессе, — Лучник сильной воли может запустить стрелу по абсолютно невероятной траектории. Здесь главное — концентрация и сосредоточение на цели.

Мой хват что правой, что левой руками его устроил, и, отступив на шаг, он кивнул в сторону мишени.

— Выдох, и выстрел на задержке дыхания.

Я перевела взгляд на цель, концентрируясь. Медленно, спокойно: вдох, выдох, пауза, вдох, выдох, пауза, вдох, выдох, замерла... и стрела легко спорхнула в заданном направлении.

Брови Леови медленно ползли вверх, когда он смотрел на белое оперение в десятке.

— Морикат Дакраир будет раздосадован.

— Да, — ответила не менее ошарашенная я.

Но после выбить десятку в этот день так и не удалось (я даже в цель несколько раз не попала). Я снова и снова вставала в стойку и стреляла, пока на напряженные плечи не легли сумерки.

— Хватит на сегодня. Пойдём ужинать.

Позвал меня управляющий, а потом его настигло осознание, с кем и как он говорит.

— Прошу простить, — поклонился мне мужчина, и на лице застыло выражение холодной вежливости.

— Не надо, — ответила я, и протянула руку. — Друг?

Меньше всего я сейчас напоминала 'мори'. Ни платья, ни украшений. Вместо сложной прически тугая коса. Вся взмокшая, до сих пор в стойке, ноги на ширине плеч. Чуть уставшая, но открыто улыбающаяся, я стояла перед своим тренером, и он не смог сопротивляться.

— Друг. Пойдём, — Леови улыбнулся, и пожал мою руку.

ГЛАВА 5

Мышцы внизу живота сжало спазмом, и я свернулась на кровати комочком. Наше маленькое родовое проклятие в действии: за право иметь детей женщины моей семьи платят большой кровью и сильнейшей болью. Ну почему я не из тех девушек, у которых всё проходит не так... интенсивно?

Дома я спасалась таблетками. Как говорится 'с утра выпил, весь день свободен'. Здесь же таблеток нет. И средств никаких нет. В комоде среди белья обнаружились полотна ткани. Ну что, логично: добро пожаловать в средневековье!

С новым спазмом я сжалась еще сильнее и чуть не заплакала. Да что ж так больно-то?! Дома было лучше. Я чувствовала себя сейчас такой слабой, такой никчемной. И грязной, и уставшей... Ухуумммм... Какое же поганое состояние! И еще более поганое настроение!

За окном еще темно, только-только забрезжил рассвет. Значит часа четыре утра.

Я со стоном перекатилась на другой бок. Надо попробовать уснуть.

Дверь тихонько скрипнула, и в комнату на цыпочках вошла служанка. В руках у неё было полное ведро воды, и она уже повернулась в сторону ванной, когда наткнулась на мой взгляд.

— Простите, мори, я не хотела Вас будить.

В ответ я лишь слабо улыбнулась, так как новый спазм не заставил себя ждать.

— Мори?

Девушка встревоженно пригляделась и, отставив ведро к стене, спешно направилась в мою сторону.

— Мори Василиса, что с Вами? Вы совсем бледная! Вам плохо? У Вас что-то болит? — затараторила служанка, — Я сейчас позову лекаря.

Девушка пулей вылетела из комнаты, и через мгновение уже вернулась в сопровождении мужчины лет сорока. Седина чуть тронула его виски, умные сонные глаза подслеповато вглядывались в моё лицо, а от серой мантии пахло травами. Лекарь присел на край кровати. На лице его появилось какое-то странное выражение. Восхищения? Он завис на секунду, а потом будто пришел в себя, встряхнулся и выжидательно на меня уставился.

От осознания ситуации и смущения я пошла пятнами: рассказать я, как-бы, не могу (ибо 'как бы' не знаю язык), а о том, чтобы показать и речи нет. Проблема...

— Она еще не знает языка, — просветила мужчину служанка, видя, что он ждет от меня пояснений — и она такая бледная. Что с ней?

— Сейчас проверим, — ответил лекарь, поднимаясь.

Он встал вплотную, упираясь в матрас коленями. Простёр надо мной руки, и по ладоням побежали зеленоватые искорки. Я завороженно наблюдала как он медленно ведёт ими вдоль моего тела, от макушки к ступням. Дойдя до низа живота, лекарь вздрогнул, побледнел, но сделав вдох всё же продолжил сканирование.

— Лини, дай, пожалуйста, воды. — попросил он, закончив, и вновь усаживаясь на край кровати. — Знаете, мори, если бы я не чувствовал, что Вы девственны, я бы решил, что у Вас выкидыш. Настолько всё в физико-энергетическом плане... сложно.

Сообщил он, когда служанка не обнаружив воды в графине убежала за ней на кухню.

— Ах да, Вы же еще не понимаете наш язык. Или что-то понимаете?

Я переместилась под одеялом, устраиваясь на подушках поудобнее. В данный конкретный момент я не в состоянии была придерживаться норм и правил этикета.

— Мало мало, — озвучила я то, что уже выдавала Леови.

Лекарь улыбнулся, и на его лице вновь появилось то выражение.

— Вы очень красивая, Василиса. Я постараюсь сделать всё, чтобы Вам стало легче.

Я благодарно улыбнулась в ответ.

— Очень красивая, — эхом повторил он.

Дверь распахнулась, и в комнату влетела Лини с двумя графинами. Быстро налив стакан, и передав его лекарю, он спросила:

— Что с мори?

— У мори дни Луны.

Лини непонимающе глянула на мужчину.

— Всего лишь дни Луны? Подождите, а почему сейчас? До этих дней еще почти две недели.

— Для мори не всего лишь. Мори в эти дни будет лежать трупом. Очень красивым, но трупом. — добавил он, не удержавшись, — Она не часть этого мира, и видимо, подчиняется не всем его законам. А может быть просто пока перестройка идёт... Я сейчас приготовлю отвары. Три. Один восстанавливающий силы дашь ей выпить сразу. Другие два — кровоостанавливающие. Для питья и для компресса. Второе питьё только после еды дашь. Если что не так, малейшее сомнение, сразу зови меня. Я только мазь приготовлю, и вернусь к мори.

— Да, кеит.

— Василисушка?!

На кровать запрыгнул серый кот, и пробежавшись до самых подушек, ткнулся холодным носом мне в лицо.

— Хозяюшка, что? Где болит? — фамильяр тревожно осматривал меня, пытаясь найти причину моего плачевного состояния. Шерсть вдоль хребта встала дыбом.

Притянув поближе мохнатое ухо, я шепнула:

— Соф, тише. Всё нормально. Они уйдут, объясню.

Софеньир замолчал, но не перестал сопеть и нервно метаться по покрывалу.

— Идём, Лини, чем быстрее всё приготовим, тем легче станет мори. Но прежде... — мужчина сдёрнул с меня одеяло, и прислонил обжигающе горячую ладонь к... к... к сорочке, в общем.

Мои уши моментально покраснели, и лишь напоминание себе самой, что это врач, заставило замереть на месте. А через секунду я уже забыла обо всём, потому, что зеленые искорки, сыпавшиеся на меня с ладоней лекаря, когда он сканировал моё тело, сейчас плотно облепили его руку. Как сияющая перчатка, обшитая кристаллами Swarovski. Искорки блестели и переливались, а я смотрела и смотрела. Наверное, я никогда не привыкну к магии.

— Какая же Вы красивая, мори.

Тихо проговорил мужчина, и, подняв глаза, я столкнулась взглядом именно с 'мужчиной', а не с 'лекарем'.

— Отдыхайте. — прошептал он, и вместе с его рукой от тела отделилась боль.

Лекарь спешно вышел, и Лини притворила дверь, удаляясь следом.

— Соф, а 'Кеит' это имя?

Спросила я, продолжая смотреть в ту сторону.

— Нет, просто обращение.

— А что за обращение?

— Это обращение к мастерам своего дела, профессионалам, чьи заслуги признаны.

— Именно к лекарям?

— Нет, к любым мастерам будь то ювелир, сапожник, кузнец или садовник. Если он достиг высот, добился признания в своём деле и вкладывает в него душу, то он 'кеит'. Василисушка, так что случилось?

— Да, собственно, ничего особенного. Если я правильно поняла, то здесь это называется дни Луны.

— Сейчас? Так рано же еще. — растерялся фамильяр.

— Сейчас. Соф, а ты можешь что-нибудь рассказать мне об этом. Я имею ввиду, о том, как это проходит здесь. — я была сконфужена, но мне нужна была информация, — То есть... Почему вы все говорите, что еще рано?

— Так дни Луны наступают, когда Луна вступает в силу. В полнолуние. День до, день вовремя и день после. Ну, примерно. И происходит это у всех одновременно. И дни Луны мы ждем только недели через две. Где-то календарь был у хозяина, если нужно, я принесу.

— У всех одновременно? — мои брови удивлённо взметнулись.

— А на Земле не так?

— Нет. Я, конечно, слышала, что есть какая-то закономерность, взаимосвязь с фазами... Вроде со второй и четвёртой. Но это официально не доказано, поэтому 'нет'. Соф, а можешь еще что-то рассказать?

Фамильяр расстроенно покачал головой.

— Если бы я растил хозяйку, я бы всё знал и всё рассказал, но у меня хозяин... Знаю только что к этим дням привязаны четыре государственных выходных ежемесячно. Ну и женщин стараются либо закрыть дома, либо не раздражать. У вас в эти дни что-то с магией происходит. У одних она фонтаном плещет, а у других, наоборот, затухает, и они не в состоянии даже зёрнышко материализовать.

— Кстати, о Лере: ты ведь не передал ему эту волну эмоций?

— Я блокировал, но отголоски могли просочиться. Я очень за тебя испугался, Василиса.

— Соф, пусть он почувствует, что у нас всё хорошо. Не нужно его волновать.

Фамильяр сразу же исполнил мою просьбу.

О том, что знание языка я стараюсь ни перед кем не афишировать, Софи был в курсе, просто до того разволновался, что не смог себя остановить при посторонних. Сейчас же я попросила его побыть моим 'переводчиком', когда вернутся лекарь и Лини.

— Конечно, Василисушка. Может я еще чем-то смогу помочь?

— Останешься со мной? Я соскучилась. С момента твоего возвращения, ты постоянно где-то пропадаешь.

— Этот дом значительно больше, дел очень много. И уборка, и готовка...

— Ты же фамильяр.

— Я на четверть домовой. — гордо заявил Софеньир. — Это моя работа.

— Трудяжка, — я почесала кота за ухом, и комнату наполнило басовитое мурлыканье.

Вернувшийся лекарь застал Софи, уютно свернувшимся у меня под боком и млеющим от ласк.

Кеит, не отрывая от меня взгляда, поставил на прикроватную тумбочку кружку с тёплым отваром, и присел, пододвинувшись ближе. Он вообще смотрел только на меня с момента, как вошел в комнату.

— Говорите, кеит Наяр, я переведу, — открыл глаза Софеньир.

— Прекрасная моя мори, прежде чем Вы выпьете восстанавливающее средство, давайте-ка проверим Вашу магию. Возможно в эти дни Вам придётся пить еще и блокаторы, чтобы не устроить в комнате снежную бурю, если Вас будет бросать в жар. Или, наоборот, не усыпать всё пустынными эгерскими песками, если начнёт знобить. Пожалуйста, протяните руку и пожелайте, например, яблоко.

Соф уткнулся мне в ухо, пофыркивая, как ёжик, будто переводя мне просьбу лекаря, а на деле — бессовестно щекоча.

Я посмотрела на ладонь, сосредотачиваясь. Естественно, я не собиралась ничего желать. Еще не хватало, чтобы кто-либо понял, что со структурой моей силы что-то не так. А в том, что лекарь уровня 'кеит' это поймёт я, почему-то, не сомневалась.

Секунды шли, а рука оставалась пуста.

— Даже фон не колеблется. Вы абсолютно пустая в эти дни, мори. Блокаторы не нужны. Хотя не могу сказать, что сильно удивлен. С такой-то кровопотерей. Выпейте.

Мне в ладони ткнулась теплая кружка, и я в нее нырнула с головой, чтобы спрятаться от взгляда лекаря. Прожигающего жадного взгляда. Да что происходит?!

Кеит Наяр не шелохнулся, наблюдая за тем, как я допивала отвар.

— Спасибо, — я вернула ему опустевшую глиняную тару, стараясь не смотреть в глаза.

Что-то необычное я в них видела, непривычное и напоминающее о Лере.

— Сейчас поесть, потом выпить еще один отвар, наложить компресс и спать.

Сказано, сделано.

Как только боль отпустила, мышцы блаженно расслабились и я задремала.

* * *

— Мори. Мори, просыпайтесь.

'Пора пить снотворное?' сыронизировала я в мыслях, но потом поняла, что голос принадлежит не лекарю.

Пред кроватью стоял господин Леови.

— У нас тренировка.

— Какая тренировка?! — взъярился до этого мирно посапывавший Софи, — Хозяйка никуда не пойдёт!

Не отходивший от меня теперь ни на шаг (а попросту дрыхший всё это время рядом), фамильяр возмущенно выгнул спину.

— А ей и не нужно никуда идти. Я уже в курсе состояния Василисы, поэтому тренировка сегодня пройдет здесь.

Ну, и что здесь можно отрабатывать с луком? Нет, комната большая, не спорю, но и мебель, и обои меня здесь более чем устраивают. Мне жаль их дырявить.

— Работаем с дыханием, — пояснил управляющий, — И не смотрите на меня с укоризной, Софеньир. В текущем состоянии мори это еще и полезно.

— Она останется в постели.

— Хорошо.

Мужчина отошел к небольшому столику, взял банкетку и переставил её поближе.

— Софеньир, помогите, пожалуйста, Василисе сесть. Вы и правда переводите для неё?

— Да. — подтвердил Софи, запихивая мне под спину целый ворох подушек.

— Хорошо.

Леови сел, кинул на меня взгляд, и замер. Зрачки расширились. Он внимательно всматривался в моё лицо, даже чуть сощурился и наклонил голову набок.

— Василиса, а что с Вами сегодня такое?

— Что? — напряженно спросила я.

— Вы по другому выглядите. Вы сегодня очень... очень красивая. Я бы даже сказал восхитительная.

Софи 'перевел' для меня слова Леови, хотя я прямо сквозь одеяло чувствовала возмущение, накрывшее фамильяра.

— Спасибо. — растерянно улыбнулась я.

И улыбка подействовала на мужчину еще хуже. Глаза его замерцали, а хвост Софи при этом стал похож на ёршик для чистки бутылок.

— Кхм... — прокашлялся мой тренер, — Софи, переведите, пожалуйста, теоретическую часть для мори, а потом попрактикуемся. — взяв себя в руки, и сконцентрировавшись на резном узоре столбика кровати, Леови начал, — Итак, когда встаём в исходную изготовку, нужно дышать спокойно, глубоко.

Соф уткнулся носом мне в ухо, симулируя чудеса синхронного перевода.

— Перед тем, как натянуть тетиву, начинаем дышать поверхностно. Стрелять же нужно при задержке дыхания на полу-выдохе. Дыхательный цикл состоит из вдоха, выдоха и паузы. В спокойном состоянии за минуту мы дышим в среднем двенадцать — пятнадцать раз, то есть циклов. Один дыхательный цикл длится четыре — пять секунд. После выдоха всегда следует пауза. Она длится две — три секунды. Вот в этот момент и нужно стрелять. Но...

Леови всё же посмотрел на меня.

— Для того, чтобы этой паузы хватило на выстрел, дыхание нужно задержать чуть раньше. До наступления 'естественной паузы'. И продлить до спуска тетивы. Так мы получаем десять — двенадцать секунд, необходимых для того, чтобы прицелиться и выстрелить.

Внимание вновь было уделено резьбе.

— Стрелять нужно в ритме. Когда быстрее, когда медленнее — по ситуации. Правильно поставленное дыхание, соответствующее ритму стрельбы, обеспечит тебе нормальный отдых. Ты будешь значительно медленнее утомляться, и перед смертью успеешь всадить еще хотя бы пару стрел в тела своих врагов.

Мужчина посмотрел на выражение моего лица, но не стушевался, 'прозрачно' намекая что не в сказку попала, и не просто так он тут своё время тратит. Что ж, еще раз 'виват средневековье!'

— Я считаю, ты дышишь. Отрабатываем паузы. Сегодня без лука, а завтра выползем на поляну, погреемся под солнцем. Наяр заверил, что можно. И даже нужно. — с нажимом произнёс Леови, глядя в глаза серого кота.

Софи надулся, как мышь на крупу, но пока смолчал.

— Поехали. Вдох: одна, две три, четыре...

* * *

Стук в дверь и ледяное 'Мори' госпожи Катинии застали меня на кровати с книгой. Поспешно спрятав фолиант под подушку, и благообразно сложив ручки на одеяле, я откликнулась.

— Да?

— Мори, идёмте, я провожу Вас в купальни. В дни Луны мы не пользуемся местными ванными комнатами.

Катиния достала из холщового мешка какой-то черный балахон, и помогла мне натянуть его прямо поверх сорочки. Мы спустились вниз, прошли через холл к высоким двустворчатым дверям, и, оказавшись на улице, направились в сторону небольшого двухэтажного серого домика, прятавшегося за редкими деревьями. Поравнявшись с первыми стволами, Катиния резко остановилась.

— Софи, я совсем забыла чистую сорочку для мори. Можешь принести?

Немного царапнуло, что она называет фамильяра сокращенным именем: все обращались к нему исключительно 'Софеньир', и только мы с Лерой называли его Софи. А еще этот тон... как будто они очень давно знакомы и близки.

— Да, конечно. Сейчас вернусь.

И серый кот потрусил в обратном направлении. Катиния же молча развернулась, и не взглянув на меня, двинулась дальше. Какая она всё таки 'милая'.

Обогнув здание, мы вошли внутрь. Не успела я моргнуть, как руки мне скрутили за спиной, а тот самый холщовый мешок натянули на голову.

— Забирайте её.

— Ведьма? Мы не договаривались на ведьму! — возмутился мужской голос позади.

— Да что вы копаетесь?! Нет у неё сейчас силы. Пустая она. У нее дни Луны, поэтому для вас никаких трудностей. Просто выполните свою работу, как обычно, и всё.

Дааааа... быстро же тебе донесли. Видимо у Катинии с Наяром хорошие отношения. Или Наяр просто трепло форменное. Как только до кеита дослужился с таким длинным языком? Судя по звуку, Катиния стояла прямо передо мной, и я от всей души пнула в этом направлении. И попала. Мягкий шлепок возвестил о встрече филейной части ледяной госпожи и каменного пола.

— Уберите эту с**у из моего дома! — завопила она, поднимаясь.

Я брыкалась и выворачивалась, как взбесившаяся кошка, пытаясь освободиться, но моих сил было явно недостаточно. Мозолистые горячие ладони сковывали не хуже кандалов.

— Ведьма это всегда больший риск. Нужна доплата. — спокойно возвестил второй мужской голос.

— Хорошо. Обсудим. Встречаемся через день, в то же время, в том же месте.

После этих слов второй мужчина быстро связал мне ноги (кажется, я даже смогла заехать ему пяткой в лицо) и, поднявшись, спросил:

— Готова?

— Да давай уже! Не девочка.

Ответила Катиния. Секунда тишины, и по комнате прокатился хлёсткий удар.

— Скотина, с первого раза не мог кровь пустить? Давай второй раз бей. — услышала я шипение госпожи.

Еще удар. Судорожный вздох и хриплое:

— Теперь платье.

Неприятный скрежет рвущейся ткани отчётливо был слышен даже через мешок. И ото всех этих звуков по спине побежали мурашки.

— Я сейчас в ноль выложусь на перемещение, поэтому вы попридержитесь.

И тут же кожу начало покалывать, а голова немного закружилась.

— 'Попридержитесь' не значит нихрена не делайте! Подключайтесь давайте! Или планируете погостить в поместье?

Хлопок. Послышались зазывания ветра, стало ощутимо холоднее.

Мешок сдернули с головы и я заморгала, щурясь в лучах заходящего солнца. Горы. Господи, мы где-то в горах. Шагах в пятидесяти вверх по склону стоял кривенький сруб. Очень очень низкий. Наверное, передвигаться в нём можно только на корачках. Да о чём я только думаю?! Меня убивать сюда притащили, а я архитектурой любуюсь!

Я оглянулась в поисках мужчин, и будто почувствовав моё любопытство, они перестали рыться в сумках, обошли меня и встали напротив.

Посмотрев на их кулаки, я поняла, что дело было не в моём взгляде и не в их особой чувствительности: просто они нашли то, что искали. Оба сжимали в руках по хорошему такому тесаку, похожему на мачете.

Мужчины перестали переговариваться, повернулись ко мне и замерли. Оба. Просто застыли на вдохе.

— Ты это видишь?

— Да.

— Какого хадура она нам подсунула?

— Не знаю про хадура, но это...эту...

— Согласен. — прервал он напарника.

— Ты сможешь?

— Сам-то как думаешь?!

— Вот и я.

Мужчины замолчали. Потом тот, что был справа, медленно присел на корточки и, ухватив за подбородок, повернул моё лицо. Дёрнулась, но добилась лишь того, что мужские пальцы сжали до боли.

— До тех пор, пока змея не отдаст нам полную сумму, предлагаю оставить девчонку в живых.

— Держать её два дня?

— Два дня она точно не в состоянии ничего сделать. Ты же слышал про дни Луны. А дальше посмотрим. Есть у меня один маг знакомый, у него после восстания схрон остался: разживёмся для этой кошечки ошейником, блокирующим силу и ослабляющим волю. Уничтожать такую красоту не рационально. Во-первых, надо самим использовать, во-вторых, на рынке её с руками оторвут... Хотя не уверен, что отдам её на рынок. Смотри, какая гневная, глазюками золотыми стреляет. Утихомирься, красавица... пока мы не утихомирили.

* * *

— Тани, как ты переместился?

— С помощью пятерых ведьмаков. Еще Иннокентий Павлович помогал.

И этих пятерых и шефа он уже предупредил. Прикроют.

— Правда? А Совет уверен, что это был божественный свет.

— От божественной помощи я никогда не отказывался.

— Совет уверен, что это был ТВОЙ свет.

— Совет ошибся. Если кто-то из богов решил проявить ко мне милость, то по возвращении я вознесу хвалы каждому. На самом деле стоило сразу это сделать. Я сглупил.

— Тани, что с тобой происходит? Ты врёшь мне в глаза. Мне. Своему Императору.

— Я нашёл её, дядя. — тихо произнёс ведьмак.

Локловирей замолчал.

— Я, конечно, уже наслышан. Но объясни мне, почему она до сих пор не представлена?

— Я готов показать её тебе, но не остальным.

Вглядевшись в лицо племянника, и поняв 'дело дрянь', правитель решил дать ему время.

— Её нужно представить ко двору. Ни мои, ни твои желания не имеют значения. Она должна прибыть в столицу.

Плечи Танилера моментально напряглись.

— Единственное, что я могу для тебя сделать, это выиграть немного времени. Слухи уже поползли, поэтому мы используем их в свою пользу. Лжи всегда поверят, если она приправлена капелькой правды. Итак, мы подтвердим, что ты нашел избранницу, вы перенеслись с Земли, но при переходе возникли проблемы, поэтому девушка на восстановлении. Мы можем рассчитывать на несколько недель, может месяц.

— Благодарю, дядя. Я...

— Не стоит. Ты завтра отправляешься?

— Отправился бы сегодня, но некоторых не устраивает моё шатание по тёмным ночным дорогам.

Император засмеялся.

— А она вообще в курсе кто ты?

— В курсе.

Локловирей залюбовался теплотой, что появилась во взгляде племянника.

— И не боится?

Лера задумался, стоит ли говорить, а потом откинулся на спинку высокого удобного кресла, посмотрел на игравшее в бокале вино, и всё же ответил:

— Моих поцелуев и моей страсти она испугалась сильнее, чем моего демонического облика.

— Даже так? Заинтриговал. Наверное будет правильнее, если я приеду познакомиться с ней в неформальной обстановке. Ждите на следующей неделе.

— Это честь для нас.

Лера вошел в свои покои и захлопнул дверь. Всё прошло хорошо. По крайней мере в отношении Василисы. То, что его перемещение заметил Совет, это плохо. Но сейчас он дал достаточно логичное объяснение, и дядя доведет его до сведения этих тридцати двух напыщенных ведьмаков и чванливых магов. Дядя умеет доходчиво объяснять...

Сердце пронзила острая боль.

Софи! Вася...

ГЛАВА 6

Мне не развязали ноги, но связали руки. Закинули на плечо, и бодро понесли в направлении хибары. Это оказалась полу-землянка. В центре единственной комнаты громоздилась печь. Прямо перед ней грязный деревянный стол с двумя лавками. Несколько сундуков вдоль стены. Помещение выглядело скорее заброшенным, не жилым.

— Разожги огонь, — бросил мужчина своему подельнику, опуская меня на лавку.

Очень аккуратно опуская. Соскальзывая руками по бёдрам, и задерживаясь на них для такого простого действия дольше положенного.

— Посиди-ка пока тут, — попросил он, и нежно погладил меня по щеке.

Отвернулась, сжав челюсти. Сейчас нужно осмотреться и всё обдумать. Не бессмысленно рыпаться, как птица в силках, а действовать с расчётом. Тогда я смогу выбраться.

Я вдохнула и выдохнула несколько раз. Сердце вернулось к нормальному ритму, и я вновь огляделась. Окон нет. Дверь — единственный выход. За печкой определенно есть еще какое-то пространство, но отсюда не рассмотреть. Возможно там имеется вторая дверь или окно. При первой же возможности надо туда заглянуть. А еще нужно остаться одной, и проверить свои способности. При них это делать было бы очень глупо — почувствуют. Но не известно, когда они соизволят 'отбыть'. Да и соизволят ли вообще... ой, что-то сильно сомневаюсь. Куда тут, блин, отбывать?! Горы кругом. Камни и снег. Да и кто меня теперь без присмотра оставит. Наивная...

Ладно. Тогда попробуем потихоньку... Один из мужчин скрылся в дальней части комнаты, второй раскладывал принесённые в сумках вещи по сундукам, и, кажется, момент сейчас был удачный.

Я прикрыла глаза, еще раз глубоко вдохнула, и мысленно потянулась к веревкам. Мир начал знакомо пульсировать, и я постаралась сконцентрироваться, чтобы замедлить эти вспышки, сделать их незаметнее. Тут же почувствовала, как веревки ослабли и начали сползать. Да! Да-да-да!

'Верни их на место. Быстрее'

От неожиданно громкого голоса Иста в моей голове, я вздрогнула.

Сконцентрировалась, и верёвки быстро затянулись обратно.

Рывшийся до этого в сундуке мужчина, обернулся и повёл носом.

'Дыши ровно, постарайся затереть фон вокруг. Ты сейчас пахнешь магией'

Продолжая принюхиваться, мой похититель встал, и в тусклом свете магических кристаллов его глаза блеснули волчьей желтизной.

'Оборотень. Одиночка. У этих нюх не хуже, чем у чистокровных демонов. Затихни'

Он быстро подошел к двери. Распахнул. Принюхался, и глаза нехорошо сузились. Захлопнув дверь он приблизился вплотную ко мне, и рывком развернул спиной. Мозолистые пальцы прошлись по узлам, и только убедившись, что веревка всё так же туго затянута, мужчина расслабился.

— Даже не пытайся. Всё равно ничего не получится.

Оборотень отошел, присел на корточки, и вновь начал раскидывать вещи. Вывернув содержимое сумок прямо на грязный земляной пол, он методично отправлял оружие и веревки в первый сундук, одежду и тряпки — во второй, а вот в третий пока ничего не перекочевало.

— Пойдём, птичка. Я свил для тебя гнёздышко.

Порадовал второй мужчина, выйди из-за печи.

'Как мило с его стороны' пробубнил Ист.

На этот раз меня подняли на руки еще более бережно. Не закинули висеть вниз головой на плече, а прижали к широкой горячей груди. Только вот когда это делал Лера, это было так... правильно. А сейчас, несмотря на блеск глаз мужчины и на всю его осторожность, я испытывала стойкое отвращение. И запах чужой. И руки чужие.

— Такая хрупкая и такая красивая. Прямо фарфоровая куколка.

— Слюни не распускай, — бросил нам в спину оборотень.

— Пасть захлопни. — ощерился в ответ подельник.

'О! Придумал! А давай их стравим. Построй глазки одному, улыбнись другому. Они же перегрызутся за возможность быть твоим первым мужчиной'

Да я лучше сдохну.

'В следующий раз будешь слушать умного доброго Иста. Надо было к Лерке бежать, пока было время'

У меня БУДЕТ время. Я выберусь.

'Блажен, кто верует'

Ты вернулся, чтобы растоптать мой боевой дух в зародыше?!

'Нет, я вернулся, потому что мне жаль одну маленькую бестолковую ведьму'

Мне тебя не хватало, Ист.

'Знаешь, каким бы придурком не был Леови, он сделал для тебя замечательные отвары. Мне трудно было бы пробиться через ту боль, что тебя накрывает. А сейчас ничего вроде даже...'

Это пока 'ничего', а когда отвары перестанут действовать, что делать будем?

'Вот когда перестанут, тогда и подумаем' рыкнул Источник, признавая своё бессилие в этом вопросе.

Тем временем мужчина со мной на руках с трудом протиснулся между печью и стеной, и я наконец-то смогла рассмотреть заднюю часть дома. Рассмотреть и разочароваться. Ни окон, ни дверей. Даже светильников не было. Узкое пространство, четыре шага в ширину и шесть в длину, тонуло в полумраке.

— Ну вот, птичка, садись. Удобно?

— Руки больно, — тихо и жалобно сказала я.

'Ай, красотка! Только слезу пока не пускай. Оставь это страшное оружие на потом'

Мужчина привычными движениями распустил узлы, и кинул веревки в угол. Я попыталась растереть запястья, но попав по кровоточащим ссадинам, зашипела.

— Дай-ка сюда. Какая жалость. Ну ничего, сейчас я тебя подлечу.

Тихо сказал наёмник, припадая губами к моим ранкам и касаясь их языком. На моё отвращение мир отозвался мгновенной пульсацией.

'А вот это плохая идея. Вася, остановись'

А мне подумалось, что очень не хватает этому мужчине ведьминского дара. Пятой ноги, например. А лучше второй головы! Первая у него явно плохо работает...

'Прости, Вась, но тебе нужно его увидеть' шепнул Источник, и в глазах потемнело.

* * *

Я проснулась от спазма и застонала. Действие зелий закончилось.

Ист, какая же ты сволочь.

— Эй, очнулась? Птичка, ты как?

Расплывчатый силуэт мужчины маячил перед глазами в неярком свете.

— Тай, да хреново она! Хреново!!! Я отсюда чую, как она истекает кровью! — заорал из противоположного угла оборотень.

— Долго я была без сознания?

— Долго, птичка, больше суток. Ты... тебе бы помыться.

Запинаясь проговорил похититель, и покосился на мои ноги.

Я посмотрела на насквозь пропитавшийся соломенный тюфяк, и смежила веки.

Как же это всё погано. И как унизительно.

— Больно?

В ответ лишь кивнула.

— Я связался с... другом. Он хороший маг, не лекарь, конечно, но он не раз меня штопал. Он скоро прибудет. Бакаир снимет боль. Поэтому сейчас мойся и переодевайся.

Тай положил возле меня стопку вещей, потянулся, собираясь ободряюще погладить по бедру, но увидел кровь и брезгливо одернул руку.

— Мойся, Василиса.

Мужчина поставил у изголовья ведро воды, какое-то треснутое корыто и, увенчав это композицию гнутой жестяной кружкой, удалился.

С трудом села, перед глазами сразу поплыли черно-белые круги.

Ист! Кого мне нужно увидеть?! Бакаира? Да в гробу я его видела в белых тапочках. Зачем ты сталкиваешь меня с магом?

Но ответом мне была тишина.

С трудом приведя себя в порядок, я села на край тюфяка и, обняв жесткую продавленную подушку, задремала.

* * *

Такая теплая обволакивающая темнота вокруг, будто стоишь с тропическом лесу в глубокой-глубокой пещере, куда не проникает свет ни Солнца, ни Луны. И только такой знакомый шепот, от которого сердце сжимается до боли, и дышать становится всё труднее.

— Где же ты. Где ты, родная моя.

И столько скорби в этих словах. Ему так больно. Так же, как мне. Я чувствую.

И ему страшно. Он готов один выйти против всех. Готов сражаться до последнего. Он не боится ни убить, ни умереть. Но он боится за меня. До крика, до сумасшествия.

И вместе с этими эмоциями приходят и другие образы, ощущения.

Я чувствую, как напряжены его мышцы, как сбиты в кровь костяшки пальцев. Как наполняющий вены адреналин заставляет его лезть всё выше и выше. И он замёрз, но не чувствует холода.

Зато он чувствует слабый отзвук. Мой отзвук в магическом пространстве. Такой тихий. Такой далёкий.

И он старается сконцентрироваться на нём. Всеми силами. Лишь бы не потерять.

Замер.

Дыхание тяжелое, давно сбившееся с ритма.

И в эту короткую передышку я пытаюсь крикнуть ему, но голоса нет.

Пальцы простреливает новой болью, когда он остервенело вцепляется в следующий уступ, подтягивается.

Как же мне хочется успокоить тебя. Быть рядом.

Лера.

Опять остановился. Закрыл глаза и лбом упёрся в заиндевевший камень.

И я представила, как касаюсь его руки своей рукой. Как обручальное кольцо, напитавшееся моим теплом, прислоняется к его холодной коже.

— Вася? — насторожился ведьмак. — Вася, — с обветренных губ сорвался вздох облегчения, — Родная моя, любимая, я уже рядом. Я слышу тебя, чувствую.

На лице появилась слабая улыбка.

— Девочка моя, уходи из безмирья. Оно много сил отнимает, а я же чую, как ты слаба. Пару часов. Дай мне всего пару часов, и я до тебя доберусь. И до них доберусь...

Лицо моего полубога исказил звериный оскал.

* * *

От пронзительного скрипа двери я подпрыгнула. Сна как не бывало.

— Бакаир.

— Тай.

Комнату огласил хлопок. Мужчины пожали друг другу руки.

— Что на этот раз? По тебе не заметно, чтобы требовались мои услуги.

— Это не мне. Это моей... добыче. — через силу проговорил грубый голос.

Оборотень в дальнем углу лишь фыркнул. Он так и сидел на максимально удаленном от меня расстоянии: так далеко, как только позволяли размеры этой лачужки.

В домике повисла удивлённая тишина.

— Ну, что же, показывай. Сделаю что смогу.

Тай шмыгнул ко мне за печку, поднял на руки и понёс в сторону выхода.

— Сейчас полегчает, птенчик.

— Может лучше было её убить? Ты посмотри, она ж зелёная вся.

Выдвинул предложение стреляющий в мою сторону гневными взглядами оборотень. Гуманист хренов.

— Заткнись, Гатор. Шёл бы ты вообще пока на улицу.

Сгорбившись, и не отрывая от меня пристального взгляда, ликантроп медленно прошёл вдоль стенки и скрылся за дверью. Готова поклясться, будь у него хвост, он был бы поджат. Странная реакция... Ведь до этого он казался более чем спокойным.

— Ему из-за течки неуютно. — ответил на не заданный вопрос Тай.

Из-за 'течки'? Неуютно? Оборотню, вору и убийце, 'неуютно'?

О, мне искренне жаль. Это так невежливо с моей стороны смущать его своим присутствием. Я такая навязчивая...

От боли у меня самой уже, кажется, начали прорезаться волчьи клыки и волчий характер.

Посадив меня на лавку, мужчина отодвинулся в сторону, и я увидела мага.

Очень высокий и худой. С чуть вытянутыми чертами лица, он на меня даже не посмотрел.

— Это что, шутка?

— Нет.

— Я не буду этого делать.

— Бак, да ты посмотри на неё. Она же нереальная. Просто фея какая-то. Нимфа. Только у неё эти дни. Ну, Луны. Она потеряла много крови. Это нужно как-то остановить.

— Тебя просветить, каким способом дни Луны останавливаются. Или на примере показать? — спросил маг, не скрывая своих раздражения и брезгливости.

— Бак.

— Я приходил к тебе за достойную плату на серьёзные дела. То, что ты предлагаешь сейчас, это оскорбление.

— Бакаир, да разуй глаза! Птичка настоящий бриллиант!

— Это последний вызов, на который ты имел право. Я сниму боль и уменьшу кровотечение за тройную плату от стандартной ставки.

— Хорошо. Я всё понял. Действуй.

Маг подошел, и, уткнувшись взглядом в стену, простёр руки. С пальцев посыпались серебристо-белые искры.

— Не зеленые? — не удержавшись спросила я вслух.

— Она ещё и дура. — сокрушенно констатировал Бакаир, возводя очи к потолку.

Через полчаса дело было сделано. Так и не посмотрев на меня, маг отвернулся к ожидающему его Таю. Мужчины перекинулись парой слов, и отошли к сундукам, в которых маг начал активно рыться.

— Василиса, на пока выпей.

В руки ткнулась кружка теплого красного вина с травами, и желудок ворчливо потребовал чего-то более значительного. Только вот мозг был с ним не согласен: пить или есть в доме врага? Не думаю, что это хорошая идея. Потому я просто сидела, и грела пальцы о глиняные стенки, так и не сделав ни глотка.

Тай вернулся к магу, посмотрев выбранные им вещи, согласился с такой платой, и протянул на прощание руку. Бакаир же в ответ просто молча развернулся к выходу.

И мне бы опустить глаза, мне бы сейчас держаться незаметно и думать, как выбраться из всего этого д... из всей этой ситуации. Но я сглупила. Маг шёл, а я смотрела прямо на него, замечая яркие проблески голубого свечения его сути. Яркая суть. Сильный маг. Который не смог не посмотреть на меня в ответ.

Наверное, это на уровне звериных инстинктов, и он хотел утвердить своё превосходство. Доказать что он сильнее. Чтобы я первая отвернулась... но я не отвернулась. Дура.

И маг тоже, видимо, не слишком умный, потому что он остановился.

Потому что, как и у остальных, у него появилось это выражение на лице. Хотя то, во что это выражение трансформировалось никак не походило на пламенные чувства, обуревающие мужчин в отношении меня в последние несколько дней. Это был оскал. Маниакальный оскал сумасшедшего.

— Ты!!! Это же ты!!!

Тай быстро пересёк комнату, и встал передо мной.

— Бак, оплата получена. Уходи.

— Я забираю её.

— Нет. Убирайся. Сейчас же.

Мой похититель активировал два амулета на груди, и в комнате пахнуло йодом.

— Ты издеваешься? — заржал маг, наконец-то глянув на наёмника, — Я сам их делал!

Движение кистью, и оба светящихся металлических кулона на полу.

Тай зарычал, и кинулся вперед. Действия его были отточены, профессиональны, но схватка не продлилась и нескольких секунд: отведя лезвие ладонью в сторону, Бакаир выставил вперед два пальца, ударив в грудь и по трём точкам на шее противника. Маг двигался, как гибкая смертоносная змея. Последнее сокращение мышц, и мой похититель опадает на жесткую землю.

— Эх, Тайкат. Никогда ты не отличался умом, но я не думал, что ты окажешься настолько глуп. А теперь ты...

Маг рывком поставил меня на ноги и наклонился совсем близко. Серо-зеленые глаза жадно шарили по моему лицу.

— Боги, у меня ощущение, что это сон. Это бред. Как же ты на неё похожа!

Движения дёрганые, истеричные.

— И я сейчас либо смотрю в прошлое... либо в будущее.

А у меня ощущение, что ты окончательно слетел с катушек.

Я вглядывалась в лихорадочно блестевшие глаза своей новой проблемы, думала где же черти носят оборотня (чтоб у него хвост отвалился) и пыталась просчитать шансы на выживание. Видимо, Гатор ушёл 'гулять' слишком далеко.

Расклад был не в мою пользу, но одна идея у меня всё-таки была.

— Эх, ну почему у такой милой девушки такое красивое личико обезображено интеллектом? — сокрушенно вопросил маг.

Интеллектом? Ты бы определился: то дура, то интеллектуалка.

А, главное, ни то, ни другое тебя не устраивает.

— Что ты задумала, птичка? И почему, кстати, птичка?

Я промолчала.

— Ладно, не место здесь для выяснения обстоятельств. Пойдём домой.

Маг вцепился в моё запястье, чтобы я не могла выдернуть ладонь из его руки. Во время лечения ему пришлось меня просканировать, поэтому он был в курсе, что физическое моё состояние сейчас оставляет желать лучшего. Он не рассчитывал на сопротивление. А я и не собиралась сопротивляться. Физически не собиралась.

Я просто вспомнила слова Иннокентия Павловича о том, что я получу всё, что только пожелаю, стоит лишь обратиться к СИЛЕ. Наверное, это тот самый момент, когда придётся это сделать. Нарушая слово, данное Лере. Наперекор своим собственным предыдущим решениям. Но для спасения своей жизни, я это сделаю. Оказаться во власти Бакаира нельзя. Ни в коем случае нельзя.

Осталось дождаться правильного момента.

Переход — это ведь очень тяжело. Это сложнейшая структура с вливанием сил или магии нескольких одарённых. И поначалу, когда маг или ведьмак только-только начинает осваивать это искусство, очень высок уровень смертности. Потому, что не туда заносит. Потому, что может расщепить на части. Потому, что оказался лишком самонадеян и влил всё, до последней капли, включая жизненные силы.

Естественный отбор, выживают сильнейшие.

Передо мной сейчас как раз такой маг. Сильный. И лоб в лоб мне с ним не тягаться. Не с его знаниями, не с его скоростью, не с его амулетами, которые висят, как новогодние игрушки на ёлке.

Но если рвать там, где тонко...

И я приняла решение.

Стоило Бакаиру выудить из под мантии амулет переноса, как я почувствовала уже знакомые головокружение и покалывание.

Странно, но я ни на секунду не сомневалась, что у него именно амулет, а не эскорт из еще двух-трёх магов, ожидающих под дверью. Не ходят наёмных убийц штопать большими компаниями. Это дело интимное. Да и выглядит Бакаир как идеальный социопат. Он не доверяет никому, и вряд ли живет неподалёку, а значит вывод только один — он использует амулет переноса.

Сжав камешек в кулаке, маг зашептал заклинание, выстраивая дорогу. Я закрыла глаза и почувствовала, как нарастает магия, как выплёскивается резерв, как близко уже пиковое значение... точка невозврата...

И я обратилась к Источнику. Сила хлынула по позвоночнику, по венам сквозь кожу и единственной четкой мыслью в моей голове осталось только 'к Лере, к моему Лере'.

* * *

Полный текст произведения доступен для чтения по ссылке

http://lit-era.com/book/ob-integracii-i-adaptacii-vedm-v-inomirnom-obshchestve-b6238