Хан Убаши

После столь ужасной ночи в 'клоповнике' лишь завтрак кое-как скрасил это морозное утро. Кусок пышущего паром жареного мяса с овощами был действительно неплохо приготовлен. В остальном станция мне ничем не запомнилась, обычная деревянная двухэтажная хибара. Господа офицеры же наоборот, были в хорошем настроении. Неплохо отдохнули и были рады возвращению на Родину.

Псков объехали по дуге, чтобы не терять время. Дальше путь лежал до Новгорода. Тут стоит отметить, что проезжая по уже накатанному почтовому тракту и довольно густо заселенным землям, посмотреть было на что. Частенько попадались небольшие деревеньки, больше чем наполовину состоящие из землянок. Это меня ужаснуло. Мне всегда казалось, что землянки — это пережиток глубокого прошлого. А оказалось нет, вот они! Вдоль дороги не было никаких указателей, это очень непривычно! Деревеньки за окошком мелькали без названий. Однажды, проезжая через ремонтируемый мост, я услышал иностранную речь. Выглянув в запотевшее окошко и подслушав разговор, понял, что работают пленные немцы под конвоем. По внешнему виду и одежде все было понятно сразу: по периметру рабочей зоны стояло оцепление из четырех вооруженных русских солдат, одетых в длиннополые накидки и закутанные в домашние вязаные шарфы. Немцы же выглядели обычными голодранцами, напялившими на себя все мало-мальски теплое. Солдат знаменитого Фридриха в них выдавало лишь наличие смешных для меня треугольных шляп, и то не у всех. Прямо как пленные фашисты в фильмах из моей прошлой жизни. Эх, ностальгия...

Далее, вплоть до самого Петербурга меня уже ничего не интересовало, навалилась ужасная усталость, и я почти весь путь спал. По накатанным снежным дорогам, да с отличной теплой, благоприятствующей погодой, последний отрезок пути наш отряд преодолел рекордно быстро. В столицу Российской империи мы въезжали поздним вечером двадцать шестого декабря 1761 года. Точнее будет сказать, пытались въехать. Пикет городовых солдат, установленный на главной дороге, завернул нас назад под предлогом комендантского часа. Не возымели действия на служивых даже наши специальные пропуска с высочайшими печатями. Пришлось поворачивать в пригороды, где с трудом удалось найти к часу ночи приличный постоялый двор. Наш путь приближался к завершению.

Уже после мне стало известно, что по случаю смерти Елизаветы Петровны, в городе резко активизировались бандиты всех мастей. И введение комендантского часа, вкупе с перекрытием пикетами солдат наиболее криминальных районов города должен был хоть как-то исправить обстановку в Столице.

Русский офицер Семёнов взял на себя миссию по извещению соответствующих инстанций о нашем приезде. С ним и его офицерами от меня направился тайша Тагир с парой своих 'орлов'. Сейчас их путь лежал в специальную Особую экспедицию по калмыцким делам, которая ведала всеми взаимоотношениями между сюзереном — Империей и ее вассалом — Калмыцким ханством. Что это за такая Экспедиция до обстоятельного разговора с Тагиром у меня не было ни малейшего представления. В школе о таком даже не заикались! Теперь же мне было кое-что известно, хотя я и не находил каких-либо аналогий из своего прошлого. Так вот, о нашем прибытии в столицу первым делом следовало известить эту самую Экспедицию. Дальше в дело вступала бюрократическая машина государства. Различные извещения о прибытии, согласования дат и времени аудиенций, очереди в ведомствах и коллегиях, уведомления заинтересованных сторон — все это лежало на плечах чиновников Экспедиции. В сложной структуре государственного аппарата Империи, такое отдельное ведомство было единственным и уникальным явлением. В его распоряжении была собственная казна, через которую проходили как финансы, так и материальные ценности. Собственные вооруженные силы, числом свыше батальона пехоты, расквартированного в крепости Ставрополь-на-Волге. И конечно же, собственная агентурная сеть, состоящая как из обычных доносчиков, так и из агентов влияния внутри Ханства.

Главой Экспедиции на сегодняшний день являлся князь Кирсанов. Очень интересная личность, на мой взгляд. По словам того же Тагира, Его Светлость, Иван Матвеевич Кирсанов, был уже третьим из рода Кирсановых, занимающих эту должность. До него ведомство возглавляли его ныне покойные отец, Матвей Константинович, и дед, Константин Александрович. Так вот, занимая столь выгодный пост в течение нескольких поколений, Кирсановы сколотили приличное состояние. Это было следствием взаимовыгодного сотрудничества. Кирсановы поддерживали Дондуковых в столице перед императрицей, не давая царской администрации сделать ставку на кого-либо другого. В обмен на это, моя семья исправно 'благодарила' главу Экспедиции. Вот такой вот своеобразный симбиоз двух семейств.

Для меня было большой неожиданностью, когда на следующий день после ночевки в пригороде Санкт — Петербурга, мы все переехали в городской особняк. Он принадлежал Экспедиции и был специально выстроен для временного размещения в столице подобных делегаций. При проезде по улицам города я не отлипал от быстро запотевающего окошка кареты. Пригород представлял из себя довольно ветхие строения за высокими заборами. Никакой покраски, лишь потемневшее от времени дерево. И редкие прохожие, закутанные в теплую крестьянскую верхнюю одежду. Дальше, все чаще стали попадаться двух и трехэтажные жилые дома, тоже, из дерева. Видимо, это было жилье среднего достатка горожан, составлявших основную его массу. Заборы практически исчезли, чаще стали попадаться прохожие. Здесь уже преобладала одежда по моде восемнадцатого века. Забавные треугольные шляпы и мешковатые накидки у мужчин, меховые шапки и длиннополые платья у женщин. Наш особняк располагался как раз в одном из таких районов. В отличие от соседей по улице, его скрывала высоченная крепкая ограда с массивными воротами. Внутри нас ждало обширное подворье, на котором с легкостью расположился весь наш отряд. Подоспевшая прислуга показала выделенным на хозяйство воинам стойла для коней и большой амбар с сеновалом. Меня же, первым делом препроводили в покои для важных постояльцев. Да, шел я сам, при помощи все тех же ходуль. Комната так же, как и в имении поляка, была обставлена по минимуму: широкая двуспальная кровать, искусно выделанный стол с парой лавок и два больших, вместительных шкафа. Совмещенной комнаты для прислуги здесь не было, а потому, мой 'детский сад', вместе с двумя телохранителями заселились в соседнюю, расположенную прямо напротив. Дежурили Алтан и Бамбар попеременно у входа, оберегая меня от возможной опасности. Здесь, в столице урусов, никто из моих людей почему-то не чувствовал себя полностью защищенным.

Сундучок с драгоценными дарами наследнику стоял тут же, в комнате, всем своим видом напоминая о предстоящей мне здесь миссии. Было страшно и интересно одновременно встретиться лицом к лицу с правителем одного из сильнейших государств мира. За время пути я успел о многом подумать, оценить, на ум пришли необычные мысли по поводу своего будущего. И будущего Ханства, конечно же.

Первые гости прибыли буквально сразу же, не успели еще даже мы обжиться во временном пристанище. Хорошо хоть на постоялом дворе мне удалось помыться и сменить поизносившуюся дорожную одежду на роскошный национальный наряд. Этого требовал церемониал. Я как раз вышел лично проверить, как разместились мои воины в бараке на подворье, когда к воротам подъехала кавалькада всадников. Прибыли наши 'послы'. Сдав поводья коней воинам, дежурившим у ворот, Семенов и Тагир направились сразу же в мою сторону. Так и не совершив задуманного, мне пришлось тут же вникать в суть вестей, что принесли эти двое. А дело и правда не терпело отлагательств, потому как нас намеревался посетить сам российский самодержец, пусть пока и не коронованный.

Удобно расположившись на жестком прообразе дивана в довольно обширной гостиной нашего особняка, я внимательно слушал и следил за обсуждением предстоящего нам приема столь важной персоны. Семенов и Тагир были явно обескуражены этим событием и гадали о его причинах. Оказывается, при посещении Экспедиции им посчастливилось вызнать кое-какие слухи, витавшие в тех стенах. И слухи эти отнюдь не радовали. Поговаривали о скором возможном упразднении Экспедиции и передачи всех дел из Санкт — Петербурга в Астрахань, в канцелярию губернатора. И якобы это инициатива САМОГО, многозначительно показывали доброхоты при этом указательным пальцем вверх. Так что, при таких раскладах, в самой Экспедиции люди пребывали в унынии, мало кому хочется расставаться со столь непыльной работой.

Догадки же двух моих 'послов' были самыми разными и очень даже для меня интересными. Например, о том, что за последнее время к нашему Петру Федоровичу из-за границы стеклась уйма родственников немецкого происхождения. И практически все они требовали себе высокие посты и чины, порой, абсолютно не имея никаких специальных навыков и знаний к той работе, на которую претендовали. А уж беды от таких некомпетентных родственников самодержца уже стали то тут, то там проявляться с завидной регулярностью. Здесь оба сходились в нелюбви к немцам, поскольку видели на прошедшей войне своими глазами, на что те способны, а уж в чужой-то стране и подавно! Тут Семенов наверное наконец вспомнил, что тайша Тагир и сам не является коренным жителем Российской империи, и смущенно перевел обсуждение на другую тему. Другой догадкой была возможная скорая война на южных рубежах. С недавних пор среди русского офицерства, по словам все того же Семенова, стала активно обсуждаться идея присоединения Крымского ханства к Империи. Практически никто из боевых офицеров, воевавших в Пруссии, не сомневался в успехе следующей войны с Османской империей. С начала петровских реформ русская армия окрепла как никогда и сейчас готова к боевым действиям и завоевательным походам. Однако, обсудить возможную будущую кампанию против османов Петр скорее послал бы князя Трубецкого, Никиту Юрьевича, как президента военной коллегии, с парой — тройкой сведущих генералов.

'А вот это уже интересно! Что же могло произойти такого, что практически всесильному Петру понадобилось лично встретиться? Интересно и страшно одновременно. А вдруг что-то пойдет не так?...'

Окончательно утонуть в сомнениях и внутренних вопросах мне не дал шум и лошадиное ржание около ворот. Судя по начавшейся суете, это были долгожданные гости. Привстав с насиженного места и подойдя к окну, я увидел только спешащих быстро войти во внутрь дома закутанных в мешковину незнакомцев под охраной четырех офицеров отменного роста.

— Императорские гвардейцы... — выдохнули разом русский офицер и знатный тайша.

— Повелитель, тебе лучше остаться здесь. Мы с Сергеем Евграфовичем встретим их.

— Хорошо, — только и смог я выдавить из себя.

Я волновался. Сильно. Все еще оставаясь лицом к окну, я прикрыл глаза и попытался успокоиться. Выдавать свое волнение нельзя ни в коем случае. По всему видно, что этот визит важен для Петра. Важен он и как для меня лично, так и для Ханства в целом. Смешно признавать, но я тут сейчас буду представлять Калмыцкое Ханство, которого до сих пор пока не видел и не знаю. Но если судить по рассказам знакомых мне владетелей, проблем у нас впереди много. Переключившись со своих переживаний на другие мысли, я поймал себя на том, что сердце уже успокоилось и не так бешено стучит, как совсем недавно.

'Да, теперь только осталось сделать 'морду кирпичом', как говаривала моя бабушка, и хотя бы поначалу имитировать спокойствие'.

— Прошу, Ваше Величество, сюда, располагайтесь, — тайша Тагир, на правах встречающего, был само благодушие к пожаловавшим гостям.

— Благодарю! Господа... — человечек с полностью замотанной шарфом головой, указал рукой спутникам рассаживаться, избавляясь при этом от импровизированной маскировки, — Как я уже просил, без лишних церемоний, господа...

Сказано это было на довольно неплохом русском языке, и лишь небольшая картавость выдавала в нем уроженца немецких земель. Однако, после непродолжительной перестрелки взглядами, пора было приступать к переговорам. Петр застолбил за собой кресло напротив меня, однако садиться, как и все, не торопился, все же официального преставления сторон пока еще не было. Его свита также не присаживалась, обозначив лишь, что займут диван по правую руку от наследника. Мои заняли оставшийся диван слева от Петра, оставив таким образом для меня последнее свободное место — точно такое же кресло, что и у будущего Императора России.

Первым взял слово глава Особой Экспедиции по калмыцким делам, князь Кирсанов. Сам я его видел впервые, однако, настоящий Хан Убаши его неплохо знал.

— Господа, — легким полупоклоном князь обозначил всем находившимся в гостиной свое почтение, — все мы здесь заочно знакомы друг с другом, однако, никогда прежде в таком составе не собирались. Поэтому, позвольте мне взять на себя честь представить находящихся здесь лиц. Ваше Величество, позвольте официально представить Вам Его Светлость, Убаши Дондукова, наместника Ханства Калмыцкого. Ваша Светлость, в свою очередь, позвольте представить Вам Его Величество, Петра Федоровича, Императора и Самодержца Российского...

Легкий кивок с моей стороны был принят Петром и его спутниками с легким недоумением. Однако, ответный кивок не заставил себя ждать, Император довольно быстро сориентировался, приняв мысленно какие-то свои решения. Окинув равнодушным взглядом Семенова и Тагира, Петр уставился на меня. Видимо своей выходкой я нарушил какой-то местный регламент или даже церемонию по незнанию обстановки. Хотя, из-за скорости событий мне и в голову не пришло посоветоваться с тайшой Тагиром насчет своих действий при встрече. В фильмах обычно перед царями падали на колени или стояли навытяжку. Но это относится к низшим сословиям. Мы же с Петром вроде как равные, вон, в документе даже 'младшим братом' назвал.

Между тем, Кирсанов продолжал, обращаясь уже ко всем:

— Также, хочу представить Вам Его Сиятельство графа Воронцова Михаила Илларионовича, канцлера Российской Империи, а также президента Коллегии Иностранных Дел, и Его Светлость князя Трубецкого Никиту Юрьевича, президента Военной Коллегии.

Называемые при упоминании их титулов и должностей также ограничивались легкими кивками всем сразу. Спутники Императора были отнюдь не молодыми, степенными и ощущающими собственную значимость людьми. С моей же стороны были молодые люди с горящими глазами.

— А это представитель молодого поколения калмыцких владетелей тайша Тагир Кондуков. И один из наших славных офицеров, премьер — майор Семенов Сергей Евграфович. Откомандирован ко двору Его Светлости, наместника Убаши.

Итак, знакомство всех со всеми состоялось, и все присутствующие заняли свои места. Спутники Петра Федоровича, прямо таки долгожданно плюхнулись на диван, годы уже были не те, чтобы вести беседы стоя. Тем более, что разговор предстоял долгий и не простой. Сам император был значительно моложе, на мой взгляд, ему было от двадцати до двадцати пяти лет, не больше. Его Величество присел на облюбованное им кресло столь величественно, будто долго тренировался только одному этому действию. Осанка потрясающая! На ум пришли только парадные кремлевские солдаты с их безукоризненной выправкой, виденные мной однажды в юности прошлой жизни. Кстати, все гости были без тех смешных париков, которые я ожидал увидеть на жителях столицы Империи. Расселась на места и наша сторона. Пока образовалась небольшая пауза, Тагир быстро подозвал и о чем-то проинструктировал воина стражи. Затем, перехватывая инициативу у князя Кирсанова, мой тайша заговорил на неплохом русском языке.