В погоне за мечтой. Часть 2.

С этим невозможно было спорить.

Старая Ляля... мало чем напоминала Старгород, несмотря на однокоренное название. Раз в десять меньше, всего несколько каменных домов: гостиница, ратуша и тюрьма, — немощеные тротуары и центральная площадь. Тут наши с кузнецом пути разошлись: он с телегой отправился на местное торжище, а я, в подробностях рассмотрев все старолялинские достопримечательности с высоты стога, принялась упаковывать остатки еды и прочие вещи в холщовую сумку на длинном ремне через плечо — тоже чей-то подарок. Сума оказалась поистине бездонной — всякий раз, засунув туда очередной сверток с колбасой, или головку сыра, или пирог с грибами, чудом не протухший на жаре, или буханку черного хлеба, я с изумлением убеждалась, что внутри еще осталось место. В конце концов там поместилось даже чудовищное стеганое одеяло, хотя я в глубине души надеялась, что его придется продать по причине нехватки багажного места. Получившуюся торбу Иан с легкостью забросил на плечо симметрично собственной, хотя по моим представлениям не должен был ее даже поднять.

Дорога на Старогород шла прямо, больше ничего в Старой Ляле нас не задерживало (во всяком случае, меня — а у Иана и вовсе не было там никаких знакомых), ноги отдохнули и буквально сами рвались в бой... примерно до обеда. После чего я милостиво уступила настойчивым просьбам попутного крестьянина проехаться на его пустой телеге, возвращающейся домой после прибыльного торга. Буквально даром — пришлось всего лишь прочитать заговор против угона транспортного средства и тяглового животного в морде престарелой лошадки.

Фраза "чем больше компания — тем веселей" как нельзя лучше характеризовала путешествие в компании неутомимого эльфа. Иан не позволял скучать: если была хоть малейшая возможность свернуть не туда или сказать не то, не так и не тем, он блестяще ею пользовался, стоило только оставить его без присмотра с незанятым едой ртом. Пока мы доехали до родной деревни мужика, тот успел в подробностях узнать, что имеет честь подвозить самую могущественную ведьму современности, которая оставила придворную службу ради того, чтобы своими глазами увидеть, как живет простой народ. Вроде бы мальчишка ничего не придумывал, передавал мои слова дословно, но как-то так... Что я сама поражалась, узнавая о себе много нового.

В результате нас христом-богом упросили высадиться в полях, не доезжая до первого дома, "Чтобы никто не видел, что это я вас привез!" Спасибо, Иан!..

— Пожалуйста, — простодушно отозвался тот.

Мы не собирались задерживаться в этом селе, а просто хотели уточнить путь, но неожиданно внимание эльфика привлекла странная процессия, движущаяся по центральной улице, ведущей к церкви. Впереди шагала простоволосая босоногая девушка в длинном белом платье, скроенном по выкройке мешка для муки с прорезями для рук и головы. На небольшом расстоянии за ней следовала толпа — практически все мужское население деревни, вооруженное чем попало, начиная с серпов, кос и вил. Женщины и дети с любопытством следили за происходящим из-за заборов.

Это можно было принять за свадебную процессию, если бы "невесту" не заводили в храм под конвоем. Да и я слишком недавно выдала замуж подругу, чтобы забыть: белый цвет в этом мире символизирует вовсе не чистоту и радость, как у нас, и счастливые девушки в самый лучший день своей жизни облачались в красные платья, надевая белые одежды только в знак траура.

— А что это вы делаете? — прибавив шагу, Иан нагнал процессию и обратился к суровому работяге с топором наперевес.

— Караулим ведьму, — неприветливо буркнул тот.

— Зачем?

— Ты че, парень, с дуба свалился? — "лесоруб" удивленно оглянулся на спрашивающего но, столкнувшись с взглядом широко распахнутых "мультяшных" глаз, прикусил язык. В общих чертах предыстория разворачивающегося на наших глазах почти что карнавального действа была такова: несколько дней тому назад в деревне скончалась пожилая женщина, считавшаяся известной колдуньей — травница и повитуха. Похоронив ее по обычаю без отпевания, соседи начали с подозрением поглядывать на внучку покойницы — не перешла ли к ней дьявольская сила?

Напряженность постепенно нарастала, так что несчастная девушка нашла для себя единственный выход из положения: доказать, что она не ведьма, войдя в церковь и отстояв там службу. На тот случай, если дьявол выкинет какую-нибудь штуку, обороноспособное население вооружилось кто чем мог, и настороженно следило за каждым движением "подозреваемой".

— И что в ней такого страшного? — удивился Иан, еще раз оглядываясь на девушку: — Вот она — тоже ведьма. Но я же не боюсь!

Попав под прицел взглядов двенадцати пар испуганных глаз, я криво улыбнулась. Ну, есть такое дело... Но все это — не более, чем слухи!

— Если хотите, я тоже могу в церковь сходить...

Не знаю, чего хотел пролетариат — но местный поп точно жаждал крови:

— Дьявольское семя! — священник черным вороном внезапно возник на пороге церквушки — по столичным меркам, небольшой часовенки. Он обвиняюще взмахнул рукавами хламиды. Странно, собирался вести богослужение, а одет совсем не по-праздничному... Или с самого начала не собирался? — Осквернители храмов! Гореть вам в аду...

Что-то очень знакомый репертуар... Ну, конечно — батюшка Игнатий! Быстро обернулся, раньше нас прибежал. Наверное, знает короткую дорогу... Однако и воспитание у святого отца: еще толком не познакомились, двумя словами даже не перекинулись, а уже в аду! Беляночка протестующе мемекнула.

Ох, как не хотелось заменить полноценный обед тонизирующей пробежкой через деревню с ребенком наперевес, но пришлось. Иану хватило ума не отставать, коза задавала ритм, маяча впереди белым хвостиком.

Местные мужики, хоть и не относились к трудовой интеллигенции, оказались все же умнее, чем выглядели на первый взгляд, и вовсе не торопились полечь смертью храбрых в неравной схватке с воплощением мирового зла: ушастым демоном (так и норовит сглазить, вон, буркалы вытаращил!), ведьмой (ну, что тут еще добавить!) и самим Сатаной в образе белоснежной дойной козы, — поэтому благоразумно держались от догоняемых на безопасном расстоянии. Даже когда я устала (а с полной выкладкой это случилось довольно скоро), и стала бежать медленнее... еще медленнее... а потом и вовсе остановилась, "возмущенные крестьянские массы" тоже постепенно сбавляли шаг, так что оставались на одном и том же расстоянии, а поравнявшись с крайним огороженным полем и вовсе остановились.

Широко замахнувшись, "лесоруб" воткнул свое орудие труда в придорожный столб, оставшийся то ли от развалившегося забора вокруг заброшенного поля, то ли от ворот в ограде, в незапамятные времена окружавшей деревню: по местным суевериям, это должно было защитить поселение от пришлого зла — своего хватает. Ну-ну... искренне надеюсь, что поможет!

Хотя на старте "догонялок" мы с незнакомкой оказались по разные стороны разбушевавшейся толпы, и удирали в противоположных направлениях, она нашла нас, когда мы с Ианом, путаясь в петляющих тропинках, пытались обойти негостеприимное село лесом.

— А за мной никто не гнался — все за вами бросились! — сходу поделилась радостью девушка.

— Зачем же ты вообще бежать кинулась? — удивилась я.

— Все побежали — и я побежала, — та передернула плечами.

— Ну и зря. Мы-таки изрядно их погоняли. Сейчас они вернулись бы в деревню, измотанные и уставшие, с умилением посмотрели, как ловко ты входишь и выходишь из храма, и поверили, что не ведьма.

— А, пустяки, — девица махнула головой. — Пойду к тетке, она в соседней деревне живет. Не прогонит...

— Ну, ладно... — я с сомнением покосилась на нее. На бегу длинный подол платья-мешка разорвался в нескольких местах — охотнее всего, разумеется, по шву, так что выглядывающие через прорехи стройные ноги откровенно дисгармонировали с бесформенной верхней частью. Так и до беды недалеко! Хотя выросшая в этих лесах, знающая в них каждый кустик, каждую тропку, девушка наверняка сумеет избежать неприятностей — в крайнем случае, сбежит от них...

Кстати, о тропах:

— Ты знаешь, как надо пройти, чтобы выйти на Старгородский тракт, минуя твое родное село?

— Конечно! — с такой уверенностью мог говорить только очень опытный проводник: — Нам как раз по пути! Пройдем через деревню, где живет моя тетя. А оттуда уже совсем недалеко — я вас провожу!

Нехоженые тропки, вытоптанные неведомыми зверями, не позволяли по-мушкетерски выстроиться шеренгой — пришлось плестись гуськом. Задорно скачущая впереди девушка всю дорогу весело чирикала, как заводной воробей: а куда это мы идем? А зачем нам в Старгород? А как там, в столице? Иан с готовностью выкладывал все, что знал...

И как только она ходит босиком по лесному мусору: шишки и остренькие веточки доставляли мне немыслимые страдания даже сквозь подошвы туфель. Что значит — привычка и опыт! Наверное, у нее на пятках мозоли, как у верблюда... Или копыта, как у Беляночки.

Упоминание о столице в глазах ведьминой внучки сразу превратило нас в богачей. Всю дорогу она топорно кокетничала с Ианом, как бы невзначай спотыкаясь, чтобы опереться на сильную мужскую руку, и приподнимая подол. А как только мы добрались до теткиной деревни — тут же попыталась обвинить ошалевшего от таких знаков внимания эльфа в домогательствах. Мол, теперь он, как честный человек, просто обязан на ней жениться и забрать с собой в Старгород. Мне оставалось только развести руками и признать, что я не хочу и не буду мешать личному счастью своего случайного попутчика, если он хочет осесть на земле и всю оставшуюся жизнь добывать пропитание сельским хозяйством — это его право.

Тетка оказалась умнее племянницы — с первого взгляда оценив состоятельность "жениха" и его перспективы на ниве физического труда, плечистая экскаваторообразная женщина отвесила девушке звонкий подзатыльник, после чего намотала ее длинные распущенные волосы на кулак и повлекла несостоявшуюся невесту в хату.

— Эй! А как на Старгородский тракт-то выйти?! — крикнула я вдогонку.

— Вон туда, — селянка неопределенно махнула рукой во все стороны сразу, и захлопнула за собой дверь.

Мы попытались было уточнить дорогу у других обитателей деревни, но в ответ получили лишь пару испуганно-неприязненных взглядов. Самые вежливые крестились и плевали нам под ноги, отводя порчу. Похоже, в очередной раз слава меня обогнала... Не прячется ли в одном из цветущих палисадников отец Игнатий?

Пришлось затянуть пояса и двигаться в указанном направлении, никуда не сворачивая. И к вечеру прямо по курсу действительно показалась широкая дорога!

— Да, госпожа, это Старгородский тракт, — с некоторым удивлением подтвердил возница одинокой телеги: — Столица в той стороне... Или как госпожа пожелает.

Дежа вю... Такое чувство, будто все это уже было: поля, лес, дорога... и столб с воткнутым в него топором. Подлая девка водила нас кругами!

Сойдя с дороги, я обошла столб так, чтобы торчащий в дереве топор не слишком бросался в глаза, и решительно села на траву. Весь день на ногах, без обеда — мы ненадолго останавливались, только когда Найденка особенно настойчиво начинала требовать еды и чистой пеленки... Не двинусь с места, даже если агрессивная деревня полным составом выйдет в поле искать цветущий папоротник и молодежь начнет прыгать через меня вместо полыхающего костра!

— Костер разводить будем? — Иан как будто подслушал мои слишком громкие мысли.

— Из чего? Разве только ты шишек по дороге полные карманы насобирал...

— Так вот ведь — столб, никому не нужный! И топор...

— Ага! С твоей силищей, да моим опытом — как раз к утру управимся. И то, если нам кто посветит.

Упрямый эльф, поднатужившись, все-таки сумел вытащить застрявший в столбе топор, и пару раз ударил надежно вкопанное в землю бревно "под самый корешок", чуть не получил в лоб обухом от внезапного рикошета и сразу растерял трудовой раж.

Глава 5.

Механизм ночевок был отработан почти до автоматизма — без тлеющих в ногах или под боком углей было холодновато, но не намного. Найдена всего два раза поднимала меня криком — кто пробовал поменять ребенку грязную пеленку при неровном свете луны, тот поймет, почему рассвет я встречала далеко не в самом радужном расположении духа.

Наверное, в раннем детстве любимой игрой Иана была "Маленькая хозяюшка"... Причем он всегда выигрывал. Пока я нашла ручей, в котором смогла наконец умыться, он наделал уйму бутербродов. Крохотные, кукольного размера, при этом такие красивые — даже есть жалко. Черствый хлеб, сыр, мизерный кусочек вяленого мяса — все поделено с хирургической точностью и сложено с большим художественным вкусом.

Чтобы удовольствие не закончилось раньше времени, мы надкусывали понемногу, зато жевали долго, смакуя. Одной рукой держа бутерброд, другой Иан умудрялся кормить из рожка малышку, а смотрел, как выяснилось, и вовсе в сторону:

— Кто-то едет, — внезапно заметил он.

— Угу... — я не проявила к его словам должного внимания. Ну, едет и едет — для того и дорога.

— По-моему, к нам.

— Угу?

— Да, точно к нам!

— У-у-у! — только и смогла вымолвить я, снизу вверх глядя на рыцаря в полном боевом доспехе, сидящего верхом на приземистой толстоногой лошади. В Старгороде мне до сих пор не приходилось встречать настоящих рыцарей — разве что в виде пустых доспехов, украшающих некоторые дворцовые коридоры, и как-то само собой думалось, что эпоха турниров и поисков Святого Грааля в этом мире уже успешно миновала. А вот поди ж ты, прискакал — нарочно свернул с дороги, остановился и смотрит, как будто мы его место заняли! Может, просто уснул на ходу — под забралом-то не видно, — а лошадь сама свернула на запах хлеба?

— Здравствуйте, сэр рыцарь! — громко крикнула я, чтобы как бы между делом привлечь внимание... сильно задумавшегося всадника, и избежать неловкости.

— Приветствую вас, госпожа, — голос из-под опущенного забрала звучал как-то странно: — Вы путешествуете одна?

— Вообще-то нет, — я оглянулась на тщедушного Иана, сравнила его с грудой железа, вот-вот грозящей раздавить несчастную лошадку, и вздохнула: — А вы хотите нас ограбить?

— Совсем нет! — возмутились из-под шлема: — Я хочу предложить вам свою защиту!

— Кхм... Так это же совсем другое дело! — от такого предложения я едва не поперхнулась, откашлялась и вскочила на ноги: — Какие у вас условия? Денег мы, правда, предложить не можем, но гарантируем кормежку. Во всяком случае, бутерброды...

Как-то не хотелось думать, что будет, если этот бронированный доброхот согласится принять оплату телохранительских услуг натурой в самом широком смысле слова. Почему я не согласилась развести вчера костерок! Вот и накраситься утром стало нечем... Да еще и умылась на свою голову!

— Кодекс рыцарской чести запрещает брать мзду за добрые дела! — доспех загромыхал, точно будильник в ведре.

— А разговаривать с дамой, сидя на лошади, разрешает?! — рассердилась я. — У меня шея уже затекла, голову запрокидывать!

— Я неучтивый медведь, — сокрушенно заметил рыцарь, и с грохотом практически свалился с коня — тот с заметным облегчением выдохнул.