| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Может, не надо сразу в пыточную? — я всем телом повисла на сурово согнутом королевском локте: — Может, он и так все расскажет?
Тактика "злой полицейский — добрый полицейский" оправдала себя на все сто. Разве что любимый играть в эту игру не желал, торопясь поскорее подвергнуть пойманного преступника заслуженной каре — но уступил перед моим умоляющим взглядом.
— Расскажу! Все расскажу! — горячо заверил "злодей", в озероподобных глазках которого плескалась и шумно била хвостом большая человеческая благодарность.
— А ну, змей, признаешь ли ты, что злоумышлял против госпожи придворной королевской чародейки?! — король так насупил брови, что даже у стражников души ушли в пятки. Я с восхищением смотрела на сурового мужа, сановник же позеленел и снова затрясся:
— Я-а-а-а... Й-а-а-а!.. а... а...
— Ты, ты!
— Ве... ве... в-в-ве...
— В пыточную!
— Нет! — внезапно будто обретя второе дыхание, вельможа рванулся в руках не ожидавших такой прыти стражников, и высвободился из захвата железных пальцев. Но не бросился бежать, а упал на колени и принялся целовать край длинной юбки моего платья: — Нет! Поверьте, госпожа, я тут ни при чем! Это не я! Я тут ни при чем!!
— Слизняк, — припечатал король. — В темницу его — пусть остынет, а то ишь, как разошелся.
— Не верьте им, госпожа чародейка! — кричал Волков... не помню, как его по имени, уводимый во тьму и холод тюремной камеры рослыми солдатами: — Я ничего против вас не замышлял! Я не мог! Я вас люблю!
Кто бы мог подумать, что под прикрытием блестящей лысины бьется пылкое сердце.
— Как-то не верится, что это он.
— Почему?
— Ну... Женская интуиция.
— Или обыкновенная бабская жалость!
— Да ты просто ревнуешь! — я едва не задохнулась от возмущения.
— А ты сразу и растаяла!
Только понимание, что эти обидные слова продиктованы не сердцем, а тревогой за мою жизнь, позволило мне устоять перед соблазном превратить перепалку в полноценную семейную ссору:
— Я всегда таю, когда ты рядом! — теперь усыпить бдительность противника, а затем внезапно атаковать, когда он расслабится и потеряет способность к сопротивлению: — Но все-таки не пытай его пока!
— Ты делаешь со мной все, что захочешь! — укоризненно заметил самодержец. Лукавая искорка в глазах говорила, что он лучше всех разгадал мою "хитрость", но не сердится.
— Я же ведьма! Погоди хотя бы, пока мы вернемся из отпуска.
— А что изменится? Ведь под письмом — его печать!
— И все же это как-то не вяжется: создать такие сложные, многоходовые комбинации, подставить невинного эльфа, через третьи руки подсунув ему черную книгу... Из осторожности не подписать письмо собственным именем — и печать, которую знает каждая собака!
— Можешь выходить из подполья! — громко объявила я, возвращаясь в комнату: — Рыцарский турнир откладывается до нашего возвращения из отпуска. Король выставит вместо себя какого-то другого бойца, скорее всего, Лаврентия... Кстати, по уточненным правилам поединков, оскорбление может быть смыто даже небольшим количеством крови, так что драка будет длиться до первого ранения с любой стороны. Тренируйся — я поставила на тебя золотой!
— А это по правилам? — усомнилась поборница законности и защитница справедливости.
— Букмекер сказал, что у него есть королевская лицензия на пари — а зачем ему врать? Но, если хочешь, сходи в библиотеку и уточни. Настенька, душа моя, я голодная, как волк!
— А я все съел! — смущенно залился краской по самые уши Иан.
— Нет, не все! — судя по победному выражению лица, горничная изобрела новый, эльфонепроницаемый тайник для продуктов.
— Все-таки все, — мальчишка скромно потупил взор. Вопль возмущения из соседней комнаты подтвердил правоту его слов.
— Еще чаю?
— Да! — дружно подставленные кружки, столкнувшись боками, мелодично звякнули.
Глава 4.
"Спящая красавица" в детстве была одной из моих любимых историй. Разглядывая красочные иллюстрации в богато оформленном подарочном издании сборника сказок, я представляла себя то в роли феи, то на месте хронически не высыпающейся принцессы. Как здорово было бы проснуться чуть раньше своих подданных, и пробежаться по дворцу, любуясь, кто как и где спит: ее-то с удобством уложили на сто лет в спальне, а вот остальных дремота свалила в самых неожиданных местах — спасибо крестной!
Впрочем, если страдающая летаргией наследница престола за сто лет наверняка отлежала себе все бока так, что готова была вскочить от первого чиха, то я, закончив сборы далеко за полночь, и проспав от силы часа три, поцелуя даже не почувствовала. Повторив попытку, суженый применил тяжелую артиллерию: легонько потряс за плечо.
— Что, уже утро? — усилия воли хватило только на то, чтобы приподнять веки на три миллиметра... а затем снова уронить.
— Да, — на этот раз поцелуй произвел более сильное — хотя все еще не воскрешающее — впечатление.
— Скоро подымется. Вставай-вставай, солнышко!
Горячий чай, холодная вода для умывания... бр-р-р, очень холодная! Но лучше всего поднимало на ноги будоражащее предчувствие приключения — не опасного, бросающего из огня, да в полымя, а сказочного, волшебного... невероятного! Наконец-то нам с любимым не придется прятаться и оправдываться, опасаясь попасться на глаза дворянам и дворне.
Давненько я не собиралась в дорогу за десять минут — с тех пор, как механический будильник сменили живые горничные, сделавшие некогда более чем вероятную возможность проспать на работу несбыточной мечтой. Платье, макияж, прическа — в творческом азарте Настасья безжалостно взбила отросшую шевелюру, соорудив на моей голове карикатурное подобие лохматой Пизанской башни, наклонившейся сразу на все четыре стороны.
— Ну, как? — с гордостью поинтересовалась девушка.
— Изумительно! — я постаралась выдать нервную дрожь, охватившую меня при взгляде в зеркало, за восторженный трепет: — Даже на собственной свадьбе не была такой красивой!
Настасья шмыгнула носом — раз, другой... А слезы уже беспрепятственно катились по щекам:
— Я даже не была на вашем венчании, а-а-а-а!
— Не переживай — я там тоже, практически, не была... Ну, с богом!
Всхлипнув, горничная размашисто перекрестила меня на прощание. Зарита, лопоча по-мартышечьи, обняла колени и профессионально обыскала карманы юбки. Увлеченный общей истерией Иан возрыдал в голос, утирая слезы чумазым кулаком:
— А-а-а!.. А-а-а!.. А-а-а можно я в этой комнате поживу, пока тебя не будет?
— Тебе же вроде выделили собственные роскошные апартаменты? — удивилась я.
— Там скучно, — эльф выразительно потупил взор нечеловечески огромных выразительных глаз: — И страшно!
— Ладно, живи! — я поднялась с кровати — как не присесть на дорожку! — Только смотрите, не разбейте ничего в лаборатории!
Маленькая цыганочка сделала подозрительно честное лицо: невинно-прозрачный взгляд орехового цвета глаз мог устыдить и ангела. Ладно уж, вернусь — тогда разберусь...
Милый терпеливо ждал меня, распахнув дверцу комфортабельной королевской кареты. Четверка горячих коней агрессивно фыркали и били копытами... Надеюсь, зверюгам не придет в голову порвать удила и закусить пассажирами! К Мусе за время совместного путешествия я успела притерпеться, и если не полюбить, то хотя бы свыкнуться. Но эти как минимум раза в полтора крупнее нашей смирной лошадки: поджарые, глазам злобно косят — чистые крокодилы!
Я посмотрела наверх — накануне, все еще опасаясь встречи с королем, Орлетта обещала, что придет меня проводить и помашет из окна высокой башни. Только врожденная деликатность помешала мне уточнить, что в этой самой башне располагается королевский арсенал, и добраться до верхних окон ох, как непросто... Ну, и еще желание проверить — получится у нее или нет?
Сомнения оказались напрасны — в окне трепыхался белый платок. Хотя, чтобы можно было разглядеть с такого расстояния, он должен быть размером с простыню.
— Это что — улей? — саркастически хмыкнул муженек, косясь на мою прическу.
— Да, на три пчелиные семьи, — я светски подставила щечку для поцелуя. — Вдруг по дороге захочется сладенького...
— Буду знать, где искать! — вопреки собственным словам, король явно искал сладенькое не в волосах, а гораздо ниже...
— Стойте! — карета успела проехать пару сантиметров, когда я вспомнила: — Забыла!
Вот ворона — нарочно с вечера выложила на стол четыре кусочка любимого мыльца, чтобы с утра первым делом увидеть и прихватить с собой. Совсем из головы вон!
— Я моментально — одна нога здесь, другая там!
Пробежав примерно половину расстояния от дворцовых дверей до лаборатории по извилистым коридорам, я столкнулась с запыхавшейся Настасьей:
— Слава богу, я боялась — не успею! — горничная прижимала к груди забытое мыло — бережно, точно новорожденных котят.
— Настенька, ты настоящее сокровище! — чмокнув преданную девушку в щечку, я приняла "драгоценный груз", и поспешила обратно. Вот после такого и появляются анекдоты, будто бы женщины по три часа собираются, прежде чем выйти из дома...
Завернув за угол, я едва не столкнулась с одним из знакомых придворных — хороший друг и надежный советник короля, его правая рука, Денис Загорин никогда не обращался ко мне за колдовской помощью или дефицитным мылом, но мы частенько сталкивались в процессе исполнения служебных должностных обязанностей — на приемах, банкетах и прочих публичных мероприятиях.
Забуксовав на месте, буквально в последний момент я успела погасить скорость и отступить вправо, чтобы обойти внезапное препятствие. Очевидно, та же мысль возникла и у Дениса, только шагнул он влево, так что мы снова перегородили друг другу дорогу.
Один раз — случайность, два — совпадение... Пять — какая-то пародия на танец.
— Давайте сейчас я шагну в эту торону, а вы — в ту, — наконец не выдержала я. — А то мы никогда не разминемся!
— И не надейся, ведьма! — с неожиданной агрессией отозвался вельможа. — Тебе удалось подчинить своему влиянию нашего доброго короля, но всех не околдовать!
Я беспомощно оглянулась назад — путь к отступлению перегородили еще двое вооруженных широкими мечами придворных. Судя по суровым лицам, они были готовы отдать свои жизни делу борьбы со злом... В данном случае — выходит, что со мной?..
— Боюсь, тут какое-то недоразумение, — попятившись, я вжалась спиной в холодную каменную стену, все еще продолжая крепко держать мыло.
— Вчера ты говорила другое — на этом самом месте. Не помнишь?
Что я там такое говорила — "я ведьма"? Воистину, язык мой — враг мой. Прав был отец Михаил, нам нужно было вести себя осторожнее... Но когда любишь, кажется, будто весь мир смотрит на это со снисходительной симпатией.
— За короля! — Денис медленно достал из ножен меч.
— За короля! — синхронно обнажили клинки его соратники.
Я посмотрела в глаза барону Загорину — и содрогнулась. Вот он, настоящий оборотень: не Макар, который, даже перекидываясь волком, остается добрейшей души человеком, а этот вот хищник в людском обличье!
Больше мне не оставалось ничего другого кроме как, завизжав во весь голос, швырнуть в лицо убийце то, что держала в руках. Сильный толчок в спину заставил потерять равновесие — надеюсь, били не мечом. По моим представлениям, это должно быть больнее... Хотя из живых об этом уже никто не расскажет.
Секундой позже, чем я приземлилась на каменные плиты пола, вытянув перед собой руки, рядом плюхнулась какая-то непонятная мохнатая груда — один из заговорщиков случайно подсек летящего нетопыря? Хотя в дворцовых коридорах летучие мыши пока еще не селятся.
Инстинктивно я шарахнулась в сторону от этого непонятно чего, но определенного неживого (а если все-таки живого — то еще страшнее!), и вовремя — меч ударил в пол, высекая веер искр.
Поумирали все, что ли, в этом дворце спящей красавицы!?! То протолкнуться между плотно стоящей стражи нельзя, а то человека убивают прямо посреди коридора — и даже без свидетелей! Мне не оставалось ничего другого, кроме как кататься по полу, с переменным успехом уворачиваясь от ударов, и надеяться на чудо. Будь у меня с собой кинжал или даже меч, единственное, чем я могла бы разочаровать нападающих — это покончить с собой, лишив их возможности закалить клинки в горячей ведьминой крови!..
Напади на меня три хулигана в темном подъезде — еще можно было надеяться, что в завязавшейся драке они будут сильнее мешать, чем помогать друг другу. Но средневековые дворяне, к сожалению, одинаково хорошо действовали как в одиночку, так и в командной схватке. В конце концов, прижатая к стене, я закрыла глаза и приготовилась к неизбежному...
Со свистом рассекая воздух, мимо как будто пронесся большой и тяжелый снаряд. Судя по звуку падения — как минимум слон. Или лошадь. Тук, тук-тук!.. Прошла секунда. Две. Три. Я все еще была жива — или, по крайней мере, так думала...
— Эй! Ты жива?
— Не знаю, — я осторожно приоткрыла один глаз: трое нападавших вповалку лежали на полу, не подавая признаков жизни, а над ними с обнаженным мечом в руках склонилась Орлетта: взор горит, из ноздрей огонь пышет... Красотка!
— Они... того?..
— До суда доживут! — девушка пренебрежительно пнула одного из злодеев острым носком сапога.
— Как это ты их так — одним махом?
— Да это не я...
По рассказу леди-рыцаря выходило, что к тому времени, как она бегом спустилась с башни и добралась до места совершающегося преступления, один из бандитов, похоже, на чем-то поскользнулся, потерял равновесие и сбил с ног остальных — как тяжелый шар в боулинге оставшиеся после первого неточного удара кегли. Падая сверху, он случайно ударил себя по голове собственным мечом — плашмя, но сильно, — после чего потерял сознание. Довести до кондиции остававшихся в себе злодеев рукояткой оружия было для Орлетты даже не делом техники, а настоящим развлечением.
— Ах ты, ведьма! — глава заговорщиков, первым начавший приходить в чувство, поднял голову.
— Ах ты, змей! — Володя выражался, быть может, несколько однообразно — зато с душой: — Ведь я считал тебя своим другом!
— Ваше величество! — загнанный в угол, волк мгновенно накинул маску добродушной овечки и завилял хвостом: — Так оно и есть! Но порой так сложно определить, кто тебе враг, а кто настоящий друг!
— И один раз, похоже, я уже ошибся, — успокаивающе обняв меня за талию, свободной рукой муж сделал знак сопровождающим стражам: — В пыточную! Отец Михаил знает, что делать.
Доверчиво прижавшись к плечу любимого, я всхлипнула:
— Это было ужасно! Я думала, они меня убьют!
— Ты тварь, тварь! — тщетно стараясь вырваться из рук стражи, крикнул коварный барон: — Подлая ведьма! Ваше величество, не верьте ей! Она вас околдовала!
— Нет ничего зазорного в том, чтобы поддаться чарам прекрасной женщины, — да, двумя руками обниматься куда как сподручнее — это милый хорошо придумал... Но что за комок шерсти на меня свалился в самом начале?
Нагнувшись, я внимательно присмотрелась к бесформенной груде: какие знакомые заколочки... Пизанская башня все-таки рухнула!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
