Портовые Неки

Рядом с ним приземлилась маска. Лис, мощные руки, грудь перечерчена жгутом шрама:

— Живи вечно, — поприветствовал он Сорокина на вполне чистом русском, обнажив в улыбке крепкие зубы.

— Живи, — отозвался Сорокин, все еще не в силах придти в себя.

— Хорошо отвлечься от забот, хотя бы на одну ночь, — Лис выдохнул, плеская на себя ледяной водой.

— Что это было? — спросил он Лиса, — я сейчас как пьяный.

— Пробрало? Это внимание Богини, — Сорокин почувствовал заглавную букву в голосе, — она снизошла к нам и год будет удачный. Разве у вас не славят богов?

— Бога. У нас один Бог. И мы не режем для него баранов, — это прозвучало грубее, чем хотелось Сорокину. В конце-концов в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Да и разве не режут? Чем один единственный зарезанный барашек хуже бойни, которую устраивают в Курбан-Байрам правоверные?

Лис пристально посмотрел Сорокину в глаза, казалось читая его мысли:

— Видишь, ты сам понял. В части баранов мы не отличаемся. Но я хотел поговорить о кошках.

Сорокин попытался отбросить расслабленность — видимо это и был тот разговор, ради которого его вытащили на языческую оргию.

* * *

Для человека только что потерявшего все Саша был черезчур спокоен. Нет, конечно, он немного злился, но это была не та кинематографичная злость, когда невольного героя в боевика втягивают в неприятности, и он устраивает истерику в равных частях с дракой. Скорее это был набор маленьких если бы. Если бы он был чуть осторожнее, если бы он чуть лучше планировал, если бы он чуть больше молчал, если бы Цинеро не была тем чем была. Множество решений и незначительных фактов, которые как снежный ком, катящийся с горы тянули за собой новые и новые, превращаясь в лавину, грозящую его закопать.

По крайней мере есть цель: добраться до неизвестного ему Флавия и может быть выпутаться из передряги. Лучше чем бегать неизвестно сколько и потом сдаться, не в силах постоянно оглядываться через плечо. К своему стыду, Саша даже не поинтересовался имя это, фамилия или вообще должность. Он бы не удивился ни одному. ни другому, ни третьему, и, собственно говоря, это его также особо не волновало. Ощущение было такое, как будто прыгаешь со скалы в море: наслаждаешься каждой секундой, понимаешь, что от тебя мало что зависит, и надеешься, что внизу достаточно глубоко.

Саша посмотрел на Цинеро. Похоже он нашел родственную душу — нека тоже не выглядела особенно взволнованной. Скорее сосредоточенной и планирующей. Не иначе как спасение мира от иномировой божественной угрозы. Идею, что сверхъестевственная сущность может угрожать благополучию человеческого общества на планете Земля, он воспринял с изрядной дозой скептицизма, но если это поможет выпутаться, то почему бы и нет.

Боги там, демоны, а его сделали крайним, и благодарить следует только себя за то, что полез в этот злосчастный контейнер и глупо подставился. Ведь было же очевидно, что после того как неки всплыли в бухте, виноватый в этом потребуется и потребуется быстро. Потребуется всем — и настоящим преступникам, и полицейским.

Идея скрыться в другом мире не так уж и глупа — если новая личность пройдет мимо ищеек, то поймать его могут только на том, что не изменить: антропометрии и ДНК, а Империя отнюдь не была оплотом технического прогресса с понатыканными на каждом углу камерами и биометрическими сканерами. Конечно, маги кое-что могли, и Саша не сомневался, что на ФСБ работает парочка гаррипоттеров, но, если верить Цинеро, человек к которому они должны попасть сам знал парочку трюков и мог при желании решить эту проблему.

В общем, ситуация представлялась Саше примерно как в анекдоте про зайцев и сову — стратегическое направление “стать ежиками” указано, а вот методы достижения определены весьма смутно. В активе есть магическое ожерелье сбивающее всех вокруг с толку, и вызывающее мигрень, в пассиве — все остальное. Непонятно даже направление движения — то ли ехать на Дальний Восток, то ли пытать счастья в Малой Азии.

В отличие от него Цинеро с планами проблем не испытывала:

— Нам нужно найти ночлег. Разумеется можно устроиться и под открытым небом, но я предпочитаю крышу над головой.

— И где ты планируешь ее найти? — спросил Саша, — мы не можем пойти ни ко мне домой, ни к моим друзьям, ни в гостиницу.

— Почему?

— Не знаю как у вас, а тут это обычный способ поимки преступников. Думаю за ними уже следят.

— Слишком быстро, — с сомнением сказала нека.

— Ну дурное дело нехитрое, — Саша улыбнулся, — детализация звонков, друзья в фейсбучике. Конечно, ради мелочи стараться бы не стали, но кое-кто тут подрал государева человека на лоскутки.

Нека надулась:

— Можно подумать я могла еще что-то сделать?!

— Ну да, ну да, — Саша покивал головой, — Ладно, это дело прошлое, сейчас надо придумать где будем спать.

Он думал, что сможет обескуражить неку и немного реабилитироваться в собственных глазах, предложив разумный и удобный вариант ночлега. Но не тут то было.

— Там, — показала пальцем Цинеро на темное окно внизу. — Хозяев скорее всего нет, а если замок такой же как у тебя, то открыть его проще простого.

— А если хозяева есть? — мысль о взломе пустой квартиры каких то моральных терзаний не вызвала. В конце-концов они же не собираются оттуда ничего брать.

— Если есть, то мы их тихо свяжем, — безаппеляционно заявила нека.

— Тихо может и не получиться, — сказал Саша, — сделаем по моему.

* * *

Сказать честно, для серьезного разговора Сорокин был слишком расслаблен. Слишком вымотан эмоциональным выплеском, слишком выбит из колеи.

К счастью его визави начал издалека:

— Наш, — Лис замялся подбирая слово,— синдикат очень обеспокоен произошедшим, и меня послали оказать возможную помощь в поиске преступников. Мы надеемся на сохранение статус-кво и рассчитываем на ваше понимание.

— Синдикат? — Сорокин и не думал скрывать удивления.

— Хрм, — буркнул Лис, — я и забыл. Разрешите небольшой урок истории?

— Конечно, — сейчас Сорокин готов был слушать даже “Простые числа от миллиона до миллиарда для гениальных детей”.

— Не буду скрывать, что Врата между нами оказались в буквальном смысле браком, заключенным на небесах. И Российская Федерация и Новый Рим направлялись прямым путем к кризису: экономическому и военному.

Для нас экстенсивный путь развития был исчерпан — новых земель и новых богатств больше не было. А за границами нашей Ойкумены нечеловеческие расы собирали силы, чтобы вернуть утраченное могущество, и если на Земле племена загнанные агрессивными соседями в лесные чащи или горы имеют очень мало шансов вернуть утраченное на обозримом историческом отрезке, то здесь магам не нужны ни торговые пути, ни рынки сбыта, ни полезные ископаемые. Только время.

У вас — свои проблемы. Российская Федерация стала не слишком-то и нужна cоседям по земному шару и стремительно демонизировалась в своего рода “империю зла”, чтобы на следующем этапе быть превращенной в немногочисленные “культурные островки” и обширное Дикое Поле. Осознание перспектив породило политические маневры, которые одни воспринимали как очень хитрый план, другие как шараханье безголовой курицы.

— Не спорьте, — отмел возражения, попытавшегося вставить слово Сорокина, Лис, — Сейчас это все исключительно предположения. Вполне возможно, что вы бы преодолели все трудности сами, с большими усилиями и потерями, но преодолели бы. Однако вышло, что вышло: Российская Федерация получила исторический шанс, сравнимый только с открытием Америки. Более того, в отличии от Испании, которой пришлось конкурировать с прочими европейскими державами, у вас был монопольный доступ к ресурсам Нового Света. И самое главное, вы могли предложить вашему миру эксклюзивный товар, за который многим в буквально смысле не жалко продать свою душу.

А вот с этим Сорокин был полностью согласен. Даже часть записной книжки Салмана, попади она в руки прессы произвела бы эффект сравнимый с записками Эпштейна. Удивительно даже представить, насколько зачастую политика великих держав определяется далеко не той головой, которая сидит на плечах.

— Мы высоко ценим сотрудничество с Империей, — индифферентно заметил Сорокин, больше сосредоточенный на прелестях купающейся в озере нимфы, чем на затянутом вступлении Лиса.

— Как и Империя, — Лис позволил себе улыбнуться, — ваша помощь в окончательном решении вопроса темных рас была весьма своевременна. Не думаю, что с любым другим государством Старой Земли у нас бы установился такой продуктивный симбиоз.

“Это да,”— подумал Сорокин, — “Что американцы, что китайцы, что европейцы не обошлись бы без культурной экспансии, форматируя общество Нового Рима под себя. А мы были достаточно сильны, чтобы удержать Врата, но слишком слабы, чтобы нести всем вокруг демократию, коммунизм или там права меньшинств. То что происходило скорее было культурной диффузией с привычками и обычаями дрейфующими между социумами, чем целенаправленной промывкой мозгов. Хотя, тут еще вопрос кто бы кому промыл — несмотря на внешнюю архаичность Новый Рим был весьма привлекателен для многих на Земле.”

— Поэтому мы были очень озабочены, когда выяснили, что существует заговор направленный на нарушение нашей монополии. Мои коллеги считают, что смерть нек была целенаправленным действием, замаскированным под случайность. К счастью усилия заговорщиков были сорваны, но они могут повторить попытку, и в следующий раз везение может оказаться на их стороне.

— Расскажите об этом заговоре, — предложил Сорокин нейтральным тоном, несмотря на охватившее его ликование. Похоже ему предлагают ниточку, возможно призванную запутать следствие, возможно способную помочь. В любом случае, это уже прогресс по сравнению с тем, где он был еще сегодня утром.

— К сожалению мы не знаем, кто в него входит…

— Но вы знаете, что он существует?

— Исключительно по косвенным признакам. Вы представляете как работает тауматургия?

— Чудотворчество?

— Да, чудотворчество.

— Ммм, — Сорокин не был уверен, — кажется маг заключает договор с каким-нибудь духом, и в обмен на установленную плату творятся чудеса.

— Где то так, — подтвердил Лис, — Не обязательно дух, может быть и мелкий божок, а для по настоящему сильных магов возможно и обращение к Пантеону. Конечно, это не полноценное жречество — так сказать разовый контракт против пожизненного найма, но связь между магом и божеством существует.

— И ваши маги почувствовали, что кто-то пытается заключить договор у нас? — последовал вполне очевидный вывод.

— Да, — подтвердил Лис.

— А причем тут неки? — Конечно, предположение у Сорокина было, но стоило уточнить.

— Жертва. Видимо их как-то подготовили здесь, чтобы было легче установить связь там.

Два и два не складывались. Местное сообщество магов, которое представлял Лис, было явно не в восторге от произошедшего. Для россиян радости в этом тоже никакой не было. Можно было бы предположить классического английского шпиона, стремящегося похитить тайну лечения болезни, названия которой не стоит произносить мужчинам за сорок, но тогда почему неки всплыли в Н-ске, а не в устье Темзы?

— Но хоть что-то вы можете предложить? — спросил наконец Сорокин.

— Мы проверили исчезновения зверолюдей в окресностях Врат. Возможно, так можно будет найти отправителя и ...хмм.. ликвидировать угрозу. За последний месяц их было несколько десятков, но большинство можно списать на обычный в их среде криминал, кроме нескольких. Завтра вам пришлют список.

— Хорошо, — ответил Сорокин, — я сделаю, что смогу.

— Если возникнут какие то проблемы, обращайтесь к Салману. Он знает как с нами связаться.

Лис встал, плеснув вокруг пахнущей серой водой, и растворился в налетевшем с озера клубе пара так, как будто его и не было.

* * *

Выбираться из города сейчас не стоило: стационарные посты наверняка проверяли выезжающие машины.

Место куда они направлялись находилось внутри городской черты Н-ска: садовое товарищество рядом с пляжем, вывертом городского планирования семидесятых оказавшееся внутри. В девяностые многие участки были проданы нуворишам и обзавелись постройками в стиле “больше чем у соседа”. Кризис 98-го поставил точку в строительной вакханалии, а затем по настоящему богатые люди переместились за город, оставив Учкуй старожилам и “стремящимся”.

Сашина дача относилась ко второй категории. Купленная за копейки сразу после августа по документам она принадлежала троюродному брату второй жены отца, а по факту использовалась всеми кому не лень в его семействе для так сказать внесемейного отдыха. Это был секрет полишинеля свято хранимый от женской половины его родственников и передаваемый исключительно из уст в уста. Разумеется, дача могла быть и занята, но Саша понадеялся на лучшее.

— А тут неплохо, — констатировала Цинеро, расположившиесь на софе.

Саша включил новости — это сугубо мужская берлога оказалась вопиюще не компьютеризирована и пришлось удовольствоваться старым, еще ламповым телевизором, помнившем советские времена.

Все как всегда. Халифат, бунты, контртеррористическая операция, антитеррористическая операция, визит шишки, ответный визит шишки, новости спорта. Он заразительно зевнул — день был весьма насыщен на события, и больше всего сейчас ему хотелось лечь и отрубиться.

Но разумеется ему не дали — после просмотра новостей Цинеро обуяла жажда деятельности и, разграбив холодильник, она принялась сооружать ужин, привлекая Сашу на подсобных работах.

Римская кухня оказалась на удивление безвкусной: салат с яйцами, кусок отварной свинины безо всякого гарнира и нечто вроде фруктового ассорти с грецким орехом. Ни на соль, ни на специи Цинеро не налегала — видимо для кошачьего вкуса все, что содержало больше грана перца было черезчур острым.

“Накрылись чьи-то шашлыки,”— подумал Саша, запивая мясо найденным в буфете вином, — “На замену продукты я скорее всего не куплю.”

Цинеро вытаращив глаза уставилась на него и, наконец фыркнув, плеснула и себе немного, щедро добавив воды.

— Зачем пить неразбавленое? — спросила она.

Саша только хмыкнул:

— А зачем пьют вообще? Отвлечься от суровой несправедливости бытия.

— О да, — Цинеро посмотрела в ему в глаза, — это получается замкнутый круг. Несправедливость бытия порождена вином, и им же мы спасаемся от нее.

Нет, конечно жизнь несправедлива к алкоголику, с этим Саша и не подумал бы спорить, но чтобы вся несправедливость мира была порождена перебродившем виноградом?

— Во всяком случае я так слышала. Ной проспался от вина своего и узнал, что сделал над ним меньший сын его, и сказал: проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих.. — процитировала она.

В декламации Библии наизусть Саша был явно ей не соперник. Он пытался раньше ее читать, но бесконечное перечисление генеалогических древ любвеобильных патриархов зарубило все на корню. Но конечно историю о Ное, пьянстве и непочтительном сыне Саша помнил: