После обеда я вновь забурился в библиотеку, немножко погоревав над похороненными планами заняться чем-нибудь спортивным для сохранения здоровья и укрепления фигуры (или наоборот, это уж как получится). На этот раз я не столько делал свой индекс, сколько искал материалы об оружии — изготовлении, видах, способах использования, вообще что угодно, на самом деле.

Нашёл. Несколько свитков из числа самых старых. И ещё пару их копий самую малость посвежее. Правда, к сожалению, там не было ничего принципиально нового или хоть сколько-то интересного, зато были тычковые ножи, но не катары, а с Т-образной рукояткой и довольно коротким лезвием.

Поискал информацию по усилению, но только убедился, что нечто такое в принципе существует, до подробностей добраться не успел — настало время ужина.

За ужином я поделился своим открытием, что древние переписчики переписали вовсе не все свитки, чем немало удивил Лиззи, которая, оказывается, сама пыталась старые свитки читать, но для неё они были чрезмерно архаичными и непонятными. Судя по её словам, местные мужчины на свитки старше трёх-четырёх переписей даже не смотрели, мол, если там было что-то важное или ценное — значит, есть копия посвежее, а если более свежей копии нет — значит, и интересного там ничего не было. Убийственная логика! В смысле, поубивал бы за такое!

После свитков я перевёл разговор опять на тренировки, и когда с едой было покончено, аккуратно прихватил Минни под локоток (учитывая разницу в росте — смотрелось, полагаю, препотешно) и как бы продолжая разговор ненавязчиво повёл в сторону лестницы на второй этаж, немало её удивив. Она даже как-то испуганно взглянула на Лиззи — самую старшую из четырёх, но так до сих пор ещё и не получившую "официальное приглашение" (типа, перепихон в библиотеке не в счёт, ага) — но та лишь одобрительно кивнула, успокаивая великаншу.

Впечатление Минни производила двойственное: с виду большая, мягкая и податливая, но под этой мягкостью — совершенно потрясающие стальные мышцы. И характер у неё тоже был обманчивый. Вроде как флегматичная и покладистая, даже послушная, на самом деле она всего лишь соглашалась попробовать, что ей предлагают... с другой стороны, и привередой она тоже не была, и если предложенное её устраивало в достаточной мере — не торопилась менять хорошее на лучшее.

Впрочем, "не торопилась" и "не хотела" — это всё же разные понятия, а потому, вдоволь поваляв её по кровати, исцеловав и затискав её выдающуюся грудь, я улёгся на неё сверху, уперевшись твёрдым членом в низ живота и внимательно глядя ей в глаза.

— Скажи, чего тебе хочется? — спросил я вкрадчиво.

— Тебя! — после едва заметной паузы ответила она.

— А подробнее? — я вопросительно поднял бровь... ну, насколько сумел: перед зеркалом я никогда не тренировался, так что даже не знаю, что у меня получается. — У меня есть некоторые идеи... — я с намёком пошевелился. — Но, может быть, твои идеи окажутся интереснее?

Похоже, отвечать ей не особо хотелось.

— Ну, тогда давай попробуем по-моему, а в следующий раз что-нибудь предложишь уже ты, хорошо? — в ответ она гораздо охотнее кивнула, а я сдвинулся немного ниже, чтобы упираться не в симпатичный, но не интересный мне сейчас животик, а именно туда, куда и предназначено природой.

Минни в ответ с лёгкостью раздвинула широкие бёдра, подалась тазом навстречу и я практически провалился в неё. Не то чтобы она была какой-то невообразимой ширины, наоборот, её норка обхватила мой член едва ли не крепче, чем это получалось у Бетти — но только сразу после того, как я оказался внутри до самого основания.

Миссионерская поза, никакой фантазии! И неторопливо туда-сюда, туда-сюда... Казалось бы ничего особенного, но было в этом что-то невероятно уютное и домашнее... Ну и опять же — выдающаяся, потрясающая грудь, нежная и податливая, такая большая, но при этом восхитительно упругая, а самое главное — именно там, где мне её удобно целовать и тискать!

Судя по моим ощущениям, Минни не отказалась бы и от существенно более резкого темпа, но эта расслабленная неторопливость ей тоже по-своему очень зашла, так что мы медленно и плавно подбирались к финалу... подбирались-подбирались, подбирались-подбирались — и неожиданно подобрались.

Минни в ответ сильно вздрогнула, на миг стиснув мой член ещё сильнее, и замерла в напряжённой неподвижности, позволив себе лишь невесомо положить свои большие горячие ладони на мою попу, как бы в последний миг удержавшись от желания вжать меня в себя ещё глубже. В несколько толчков излившись в её горячие глубины, я вновь ощутил уже становящиеся привычными расслабленность и лёгкую усталость. Дождавшись, когда напряжение отпустит мою партнёршу, я осторожно улёгся рядом, перекатил её на живот и с искренним удовольствием стал мять и тискать уже её попу — такую же замечательно выдающуюся и круглую, и ещё более упругую, чем грудь.

— Слишком большая, да? — с некоторым сожалением в голосе спросила Минни.

— Не "слишком", — поправил я её. — Просто большая. Ты вся большая. Большая грудь, большая попа, широкие бёдра, большой рост. И мне это очень нравится! Мне вообще сказочно повезло, что вы, во-первых, такие красивые, а во-вторых, такие разные. Не знаю, какие уж у здешних мужчин каноны красоты и что им нравится на самом деле, но лично я очень люблю экзотику и разнообразие.

Пока Минни обдумывала мои слова, я улёгся на неё сверху.

— А? — с удивлением обернулась она ко мне, насколько смогла, не рискуя меня уронить.

— Нет, — с искренним сожалением ответил я. — Завтра утром, а сейчас сил маловато, надо будет в книгах поискать, почему так.

— Но это же все знают! — она ловко перевернулась прямо подо мной, так что я вновь с удобством опирался о её грудь и мы могли без труда смотреть друг на друга. — Во время секса мужчина даёт женщине свою энергию, а когда кончает — то много энергии! Именно поэтому с возрастом мужчины реже занимаются сексом, а женщины секс так любят. И именно поэтому дети обычно рождаются только после прохода Чёрной Луны — она приводит монстров, да, но и приносит очень много энергии! И мужчинам хватает сил, чтобы... кончать... тоже, — на этом месте она как-то запнулась.

— Но мне-то уже почти полтинник! Ну, то есть, примерно шестьсот пятьдесят лун, лень считать точно, — я с некоторым трудом прикинул в голове: — По вашему счёту получается, что у меня это будет девятая Чёрная Луна, наверное. Только для меня она будет первая, — я широко улыбнулся, глядя, как лицо Минни вытягивается в длинное беззвучное "О".

Утро меня встретило внимательным взглядом Минни, лежащей рядом и откровенно меня рассматривающей. Заметив, что я проснулся, она... застеснялась? Ой, как интересно!

— Ну, рассказывай уже, что придумала! Мне интересно! — сразу же пристал я к ней с расспросами... и руки тоже распустил, ибо удержаться было выше человеческих сил.

Некоторое время она просто наслаждалась моими ласками, а потом медленно и донельзя нерешительно заговорила, не открывая глаз и буквально роняя по слову:

— Я... хочу... сверху... чтобы ты сзади...

— Ага! — обрадовался я, и подгрёб к себе побольше подушек, соорудив из них некое подобие мягкой спинки и усаживаясь поудобнее. — Залезай!

Она резко распахнула глаза только чтобы убедиться, что имел в виду ровно то, что сказал.

— А... как? — свою идею она явно чуть-чуть не додумала.

— Поворачивайся спиной, вот так... теперь аккуратно опускайся на колени и двигайся ближе ко мне... а теперь опускайся... ниже, не бойся! Оп!

И вновь, как и вчера вечером, стоило моему члену — практически без сопротивления — провалиться до упора, как он оказался в жестоком плену... ну или в страстных объятьях.

Я с удовольствием ухватил её за грудь.

— А теперь — ты за рулём, ты и тормози!

— Что? — она явно ожидала не такого.

— Я имею в виду, что раз ты сверху — то ты и двигайся, как тебе хочется и нравится. А я буду тискать твои волшебные сиськи и радоваться.

Со спины было не видно, но мне показалось, что она покраснела... впрочем, это сейчас было совершенно не важно, потому что она начала двигаться и в этом не было ни малейших сомнений. Ну а я, как и обещал, начал тискать её волшебные сиськи, стараясь не слишком сбивать ей ритм.

Она пробовала самые разные движения — и качать тазом, и крутить, и вперёд-назад, и, разумеется, вверх-вниз, и с разным темпом и с разной амплитудой. Некоторые варианты... немного не сработали — как бы я ни втягивал живот, далеко назад она сдвинуться всё равно не могла, но нас это не остановило. Её соски быстро затвердели, и я время от времени то сдвигал ладони, чтобы защемить их между средним и безымянным пальцами, то сдвигал обратно и крутил их между указательным и большим, то просто и незатейливо мял грудь — сколько хватало рук ухватить.

Она сразу задала заметно более быстрый темп, чем я вчера вечером, и теперь постепенно его наращивала ещё — удивительно, насколько стремительно она могла двигаться при таких выдающихся габаритах! А я, прикрыв глаза, чтобы не отвлекаться, продолжал мять и ласкать её груди и соски. Всё хорошее быстро заканчивается — закончился и наш небольшой утренний марафончик наслаждения. И вновь уже знакомое (пусть и не столь сильное, как вечером) чувство опустошения, но в этот раз я прислушивался гораздо внимательнее, и разобрался в ощущениях заметно лучше. Ближайшие аналогии — это тот же самый секс, когда после качественного кувыркания в койке в яйцах настолько пусто, что никакие поползновения даже самой соблазнительной партнёрши уже не вызывают ни малейшего шевеления, или — протерпеть час на морозе, но всё же успеть добежать до туалета вовремя. И центр ощущений располагался где-то там же, в тазу.

Вот прям после завтрака пойду в библиотеку... а, ну да, я и так в неё каждый день хожу. После завтрака и после обеда, да.

В библиотеке я нашёл новое и очень перспективное направление поисков: ритуалы, на которые до этого внимания не обращал. Первые же просмотренные свитки сообщали, что вполне себе обыкновенный ритуал бракосочетания в этом мире действительно связывал всех участников, сильно улучшая действенность неких последующих ритуалов, причём я не встретил никаких упоминаний об ограничениях хоть на количество, хоть на состав участников, разве что из описания самого процесса получалось, что женщин нужно хотя бы в полтора раза больше, чем мужчин...

Поиски этих последующих ритуалов оказались не столь успешными: я нашёл упоминание о некоем "слиянии очагов силы", но не его описание.

* * *

В этот раз звать меня на обед пришла Полли — вполне ожидаемо, уж не знаю, договорились ли они, или как-то само собой так получилось. В своеобычной "электровениковой" манере она разве что не подпрыгивала рядом, явно раздираемая противоречивыми желаниями: не то волоком тащить меня за стол, не то всё же попытаться урвать "сладенького". Приглядывая за ней краем глаза, я под "да-да-да, сейчас-сейчас" старательно делал вид, будто увлечён работой и не замечаю её метаний и терзаний. На самом деле, следить за ней было куда интереснее, чем разбираться со свитками — она была, как минимум, симпатичнее.

Так что я, недолго думая, просто ухватил её обеими руками и усадил к себе на колени, мол, смотри, что я делаю, и стал рассказывать и показывать. Как я и думал, усидеть спокойно она не смогла, и буквально через полминуты добилась совершенно предсказуемой реакции, которую вскоре заметила и сама, звонко ойкнув и замерев, нащупывая попой "неожиданную" твёрдость.

— Именно "ой"! — согласился я с ней. — Теперь мне придётся тебя прямо тут трахнуть! Ужас, правда?

Мне удалось-таки извернуться и слегка куснуть её за ухо, что стало для неё своего рода спусковым крючком: нимало не стеснённая узостью между мной и столом, она сдёрнула своё платье, слегка привстав распахнула мой халат и хотела уже усесться обратно, но я придержал её, развернул лицом к себе и лишь после этого медленно опустил на стоящий колом член.

Стул был несколько узковат, а самое главное — совершенно не был рассчитан на двоих, и даже на полтора человека, но, как гласит народная мудрость, "кто хочет — ищет возможности, а кто не хочет — оправдания". Мы — хотели, а потому справились. Не знаю уж, смогла бы она справиться сама и какой ценой (полагаю, что справилась бы, и даже считала бы, что осталась в плюсе), но я крепко ухватил её за попу — такую же круглую и крепкую, как у Минни, только раза в два поменьше — и активно помогал держать заданный ураганный темп, не отвлекаясь на регулярные мини-оргазмы.

И вновь мой оргазм — в смысле, выброс этой их энергии — буквально "сорвал башню" Полли: она вцепилась в меня, как утопающий — в спасательный круг, и долго не отпускала, буквально впитывая до капли всё, что я ей дал.

Надо всё же найти какие-нибудь свитки про эту энергию.

На обед у нас была Стерва, в смысле Санни, правда, к моему великому сожалению, не в виде блюда, а вполне себе живьём. Так-то я, может, и не сразу бы её узнал, но услышал голос ещё с лестницы. Вид у неё был донельзя самоуверенный, причём на мой взгляд — совершенно необоснованно. Вся она была какая-то очень средняя: среднего возраста, среднего роста, среднего сложения, ни сисек, ни жопы, да и на лицо очень так себе. Очень-очень. Только глаза у неё были старыми, как будто она намного старше, чем выглядит.

Увидев меня и как я её разглядываю, она приосанилась и метнула торжествующий взгляд на понуро сидящих за столом Бетти и Лиззи.

— А это что за крокодилица? Соседка с внешнего кольца? — театральным шёпотом поинтересовался я у Полли, и продолжил уже в полный голос: — Какое неожиданное знакомство! Здравствуйте, меня зовут Николай. А вас?

— Я — Санни, глава этого хутора. Собирайся, ты переселяешься в центр, — как и планировалось, она меня услышала. Мои слова её несомненно задели, и сильно, но она почти смогла скрыть раздражение. Пока, по крайней мере.

Я же уселся за стол и потянул так и стоящую столбом Полли.

— А где Минни? — спросил я, немного обеспокоенный её отсутствием. Она, конечно, фантастически сильная, и своё мнение имеет хоть и тихо, но если что — отстоять не побоится, однако, на всякую силу есть сила побольше...

— Она сейчас подойдёт, — успокоила меня Лиззи.

— Ты переселяешься в центр. Прямо сейчас, — нетерпеливо и не скрывая раздражения повторила Санни, оправдывая прозвище, которое я ей дал.

В ответ я посмотрел на неё, как на мелкое насекомое на предметном стекле микроскопа, и держал взгляд до тех пор, пока она не поняла и не поверила, что я смотрю именно так и именно на неё. Это заняло некоторое время — она явно не привыкла, что ей кто-то перечит, но я заговорил самую малость раньше, чем она открыла рот: