Глаз Василиска (Beta)

— Тонкости наших личных жизней отличный повод для сплетен и пересудов, не так ли?

— Но никто не даёт обет хранить их от друзей, — тут же нашелся Райз и гоготнул. Могло показаться что поздний уход Арчера волновал только его, но это обманчивое ощущение. У всех тут были ушки на макушке. Томас невольно усмехнулся этой до ужаса бестактной, но несомненно смелой попытке выведать подробности. Райз был очень активным молодым человеком, и довольно умным. По крайней мере он умудрялся не пересекать Арчеру дорогу. А что до того, насколько назойливой была эта муха, Томаса это не особо заботило. И к слову он уже закончил свои сборы. На встречу с мистером Уорреном Арчер выбрал темно-карамельный Честерфилд подчёркивающий его сдержанность и серый котелок. Коричневые кожаные перчатки закончили этот портрет.

— Господа, я отлучаюсь совершенно ненадолго, всего на полчаса. Важная встреча, — последнее он добавил с надменным пафосом, дернув губой. Впрочем, еле заметно.

— Так всё-таки свидание, Томми? — Райз присвистнул. — И кто же эта избранная? Кому повезло в этот раз?

Ребята заулыбались и даже бугай Вернон привстал на локте позабыв о своей дремоте.

— Сдается мне наш Томми всё-таки запал на кузину Селеджера. Помните, ту картавенькую блондинку с изысканными манерами и томным взглядом, на прошлом балу?

— Как же забыть такую?! Её томный веер был похож на мотылька в тот вечер! И кажется немного пыльцы с её крылышек действительно упали на сердце нашего Томми. Я помню, как ты смотрел на неё.

— Все правильно, в тот вечер я действительно смотрел на кузину Селеджера и все гадал кто же первым заметит её отвратительное поведение и преподаст урок вежливости и благочестия.

Томас задержался у зеркала, ещё раз оценив свой внешний вид. Не слишком зловеще, но подчёркнуто строго. Почти идеально, вот только одна вещь всё ещё смущала Арчера. Он не мог представить, что скажет мистеру Уоррену, когда встретит у пруда. Тот будет явно ошарашен неожиданной развязке, а может быть испугается и достанет оружие. Что будет лучше: позор или смерть? По телу Томаса прошла приятная дрожь. Он предвкушал, как увидит дилемму этого выбора на бледном лице мистера Уоррена. С этой сокровенной мыслью Томас покинул комнату общежития, он больше не слушал подколки своих случайных соседей. Впереди его ждала прелюбопытнейшая встреча и не менее любопытный разговор. Он пришел к пруду в южном сквере Абенфорта за десять минут до назначенной встречи. Выбрал удобное место метрах в пятнадцати от изогнутой ивы и камня, в котором однажды нашел любовную записку. Томас прижался к стволу ясеня и спрятался в его тени. Он правильно рассчитал освещение от кампуса, угол преломления света от водной глади пруда, но вот луна, что так не вовремя вышла из-за туч, могла все испортить. Мистер Уоррен появился на каменной дорожке не заставив себя долго ждать. Минута в минуту. Профессор был невысокого роста, с густыми седыми баками и аккуратно выпирающим животиком под клетчатым жилетом. Он изображал прогулку беспечной и почти равнодушно осматривался по сторонам. Пока не оказался у ивы и заветного камня. Уоррен постоял около него с минуту, хмыкнул пару раз, щёлкнув часами на серебряной цепочке, после чего не выдержал и сел на скамейку неподалеку. Всё, как и рассчитал Томас. Мистер Уоррен сел к нему спиной. Внутри молодого человека все похолодело, а жилы на руках и ногах явственно натянулись. Это его звездный час. Апофеоз всего задуманного. Томас быстро взял себя в руки, унял дрожь, откашлялся, выходя из тени ясеня. До скамейки шагов двадцать, не более. Мистер Уоррен несомненно слышал поступь Арчера, слишком тяжелую и суетливую. И конечно же уже определил, что это не милая Лиз. Впрочем, он не обернулся и никаким жестом не выдал своего замешательства.

— Отличный вечер чтобы погулять под луной, не так ли, мистер Уоррен?

Томас небрежно сел рядом с учителем. В парке слишком мало света, Арчеру не удалось разглядеть на лице Уоррена каких-либо эмоций, тот ещё раз сверился с часами.

— Мистер Арчер, рад видеть вас, право в столь поздний для учеников час. На вас напала бессонница?

Уоррен не улыбался, но вел себя дружелюбно и даже с лёгким налетом азарта в глазах.

— Не совсем, мистер Уоррен, я бы с удовольствием потратил это время валяясь в кровати, но срочные дела заставили меня прибыть в Уинслов магазин. Почти безотлагательно.

Последние слова Томас добавил заносчиво вальяжно. Уинслоу Магазин. Так в шутку, ученики звали южный парк Абенфорта. В центре которого находился памятник одному из прославленных деканов-основателей полицейской академии. Всего их было пять.

— Что же у вас за такое срочное дело, мистер Арчер? Если это не секрет, конечно же.

Это была игра. Доверительный тон, лёгкая ухмылка, почти такая же, как и у самого Томаса. Внутри Арчера разгоралось безумное пламя. Уоррен что-то подозревал, но всё ещё осторожничал.

— В этом семестре, мистер Уоррен, я решил блюсти не только законный порядок внутри кампуса и за пределами Абенфорта, но и взял на себя смелость блюсти чистоту нравов внутри академии.

Последние слова Томас выделил особо.

— Что вы говорите?! — Уоррен придвинулся к Арчеру ближе. Он изобразил неподдельное удивление и интерес, но это снова была игра. — И как продвигаются ваши успехи на этом поприще? Виновные уже обозначены?

— Я как раз пришел сюда повидаться с одним подозреваемым, — Арчер доверительно подмигнул учителю и деловито закинул ногу на ногу.

— Вы ждёте Лиз? Она не придет.

— Я полагаю вы имеете в виду Элизабет Трелони? Одну из моих учениц, четверокурсницу? — Уоррен нетерпеливо задергал ногами. Ростом он был невелик, а скамейка достаточно высока, чтобы ботинки учителя едва касались земли.

— Совершенно верно, — кивнул Арчер, добавив в голос грудного баритона.

— С чего же вы решили что я жду именно её? — Уоррен усмехнулся, но слишком натянуто. На мгновение Томасу показалось что учитель вот-вот спорхнет со скамейки и убежит, но Уоррен закопался в кармане жилетки лишь для того чтобы убрать часы. Он никуда не торопился, откинулся на спинку и сложил руки на груди.

— Ну что ж, не будем ходить вокруг да около, мистер Уоррен. Я признаюсь честно: я нашел ваши любовные письма.

Томас перевел на учителя пристальный взгляд. Уоррен качал головой в такт словам и нисколько не смутился.

— Я считаю этот акт недопустимым в нашем прогрессивном обществе. Он попирает моральные принципы нашего устоя.

Томас злился. Не на безразличную улыбку, вдруг посетившую Уоррена, не на его снисходительные вздохи, а на собственную неуверенность. Томас сам не верил в слова, которые произносил. Учитель терпеливо дождался, когда Арчер закончит и откашлялся:

— Очень любопытно. Я понимаю вас Томас, но что вы теперь будете делать с этим?

— Что лучше? Позор или смерть?

У Томаса перехватило дыхание. Именно на этот вопрос он хотел получить ответ от учителя. Ни деньги волновали его, хотя в данной ситуации мысли о шантаже напрашивались сами собой, ни власть благодаря которой на дисциплине вечно недовольного Уоррена у Томаса могла быть самая высокая оценка. У него все это было. Не было азарта, с которым он смотрел на загнанного в угол человека.

— Ни то, ни другое, уважаемый Томас, — Уоррен поглотил смешок. Он неимоверно злил Арчера.

— Но эта ситуация!

— Какая ситуация? Разве у вас есть доказательства? Да-да, именно доказательства, молодой человек! Письма? Одно из которых откровенная подделка? Я знаю, что мисс Элиза не стала бы распаляться по пустякам такими эпитетами, — бумажка, которую Томасу помогла написать подруга бэти легла на скамейку между пожилым, опытным учителем и молодым, ещё чрезмерно горячим учеником.

— Я не писал этого!

Тут же нашелся Арчер, но в ответ снова услышал этот до ужаса мерзкий смешок.

— Разве сейчас это имеет значение? Уважаемый Томас, вы перешли черту. Провокация не пойдет на пользу ни вам, ни доброму имени ваших родителей. Газетные заголовки будут неутешительными, — Уоррен ещё раз сверился с часами. Томас осознал, что он ждал не Элизу. По старой привычке учитель считал минуты, отведенные каждому ученику на ответ. Именно так Уоррен поступал на своих уроках. Эталон педантичности, которым Томас и восхищался и который презирал одновременно. Сейчас он попал в ловушку. Собственную. Из них двоих академический совет поверит Уоррену. Лучше тихое покрывательство, чем громкий скандал. Но ведь Томас рассчитывал на совсем другое. Он молчал, глядя в черноту пруда.

— Так что лучше, уважаемый Томас Эбенгер Арчер? Позор или смерть?

Томас вздрогнул, как от пощёчины. Учитель обыграл его. Спокойно, четко и без особого напряжения. Томас мог повернуть диалог в шутку, раскланяться, извиниться и пожелать мистеру Уоррену спокойной ночи, но это значило бы только одно — поражение. Арчеру нужно было уйти как победителю, но как это сделать при поражении? Он не спешил, движения были резкими и выверено точными.

— Я думаю этим делом заинтересуется наш академический совет.

Язык не поворачивался во рту, сознание отчаянно кричало Томасу остановится и не загонять себя в угол, но гордость предопределила его участь. Это была последняя карта, которую ещё можно было разыграть и Томас пошел ва-банк.

— Серьезно? — и снова этот смешок, больше похожий на икоту. Глаза Арчера болезненно блеснули, он надел шляпу, учтиво поклонился Уоррену.

— До встречи на собрании старейшин.

— Несомненно, уважаемый Томас, это несомненно!

Улыбка Уоррена растянулась до ушей и приняла хищнический вид. Арчеру было страшно, но он решил идти до конца.

VI

— Ну конечно масло черного тмина используется в медицине, повышение иммунитета, противовоспалительное действие! Полное противопоказание беременным.

Арчер бесцеремонно подсел к Фаулеру, оторвав того от мерного пережевывания бифштекса. По утрам инспектор всегда нагружал организм мясным, чтобы к вечеру лечь спать на пустой желудок. Это держало организм в хорошем тонусе. Обычно Фаулер запивал мясо полусухим красным вином, но в этот раз с ним увязался упрямый Арчер. Инспектора он уже порядком раздражал, однако стоит отметить, что в закусочной стажёр не стал испытывать судьбу и расположился не рядом с Фаулером как тот несомненно ожидал, а за соседним столом. Инспектор сомневался: то ли это проницательность, то ли банальное простодушие. Арчер заказал себе все тоже треклятое жаренное яйцо, немного луковых колец и зелёный горошек в качестве гарнира. Время трапезы Арчер посвятил чтению маленького блокнота. Кожаный переплет которого стягивался тугой бечевкой, а сам блокнот легко помещался в ладони. Вещица не старая, но сделана явно на заказ. Пахла кожей и химическим отбеливателем, которым обработали страницы. Фаулер намеренно не смотрел в сторону напарника дабы не встречаться с ним взглядом. Ещё не хватало чтобы Арчер подумал, что сумел вызвать интерес Фаулера. Однако от инспектора не скрылись те моменты, когда изменялось выражение глаз Арчера, а сам он издавал многозначительное хмыканье. Когда же стажёр подсел к Фаулеру с ликующим видом и рассказал о свойствах масла черного тмина, тому стало все понятно. В блокноте хранились шпаргалки из полицейской академии. Впрочем, Фаулер не похвалил подчинённого. Он даже не думал делать этого. Инспектор проглотил кусок бифштекса, промокнул губы салфеткой и задумчиво поглядел в окно.

— Итого: чтобы сложить все факты воедино, вам потребовалось больше полутора часов. К этому времени мисс Батлер наглотавшись чая с маслом черного тмина получила бы передозировку и отравление, — Фаулер вальяжно откинулся на спинку стула, извлёк из кармана часы на цепочке и сверил время. — Её выкидыш произошел бы двадцать минут назад.

— С чего вы решили что он не произойдет через час или через три часа? Как только мисс Батлер доберется до квартиры, наверняка продолжит своё травление. Почему вы отпустили ее?

Последний вопрос Арчер задал чуть насупившись и понизив голос. Фаулер был готов к этому вопросу. Он отставил тарелку, вытер руки.

— Я не решил ничего из того, в чем вы меня обвинили. Я понятия не имею какая судьба ждёт мисс Батлер и ее не рождённого ребенка. А отпустил её я лишь потому, что сама мисс Батлер должна решить свою судьбу.

— Но ведь она уже решила ее, там в участке, она подливала к себе в чай этот чертов тмин, и если бы вы не помешали ей, она бы исполнила задуманное!

Арчер быстро выходил из себя. Он был молод, горяч и язык его не всегда поспевал за здравым рассудком. Фаулер снисходительно улыбнулся. Такие как Арчер не любили сухие расчеты. Им подавай правду, за которую можно прыгнуть с утеса, разбить лбом стену и гордо умереть.

— Арчер, если бы вы хоть иногда смотрели на время, то несложно подсчитали что мисс Батлер исполнила бы, как вы верно подметили, задуманное находясь в нашем участке. Возможно, смотря вам в глаза и мило улыбаясь. В это время сильнейший антиоксидант в составе масла черного тмина неизбежно вступил бы в химическую реакцию с белковыми соединениями в крови милой мисс Батлер, что непременно вызвало бы мышечные судороги и произвольное открытие матки. Вы действительно хотели вызывать мисс Батлер скорую, и копаться в кровавых сгустках, выходящих из её лона?

Арчер нехорошо икнул от описанных Фаулером подробностей. Нет, конечно же он этого бы не хотел. Так что же? Было бы проще скинуть этот момент на кого-нибудь другого? Улыбчивого булочника из магазина рядом с домом мисс Батлер или её соседку, если таковая имелась? А может быть корчась от боли и судорогах юная леди умрет в своей постели? Арчер невольно вздрогнул увидев словно наяву бледное лицо Лилии Батлер с открытыми не моргающими глазами, заваленное на бок.

— Мне кажется, её надо было хотя бы задержать.

Арчер был не убедительным. От части потому что и сам едва ли верил в то, что говорил. Фаулер не заставил себя ждать и ожидаемо рассмеялся.

— Вы это серьезно? Арчер, да будет вам известно, что мисс Батлер не проходит подозреваемой ни по одному нашему делу. Как вы себе всё это представляете? Запереть в каталажке ни в чем невиновного человека? Тем более мисс, в столь щекотливом положении. Или вы хотите сказать, что масло черного тмина запрещено?

Арчер нервно сглотнул. Ему действительно нечем крыть. Теперь Фаулер говорил намного жёстче.

— Я не знаю, чему именно сейчас обучают в академии, на большой земле. К сожалению, когда я учился там, жизнь выглядела несколько иначе, но дорогой Арчер, да будет вам известно, что здесь, на острове, жизнь течет по-другому и подчиняется своим собственным законам.

— Дядя предупреждал, — Арчер говорил потупив взгляд в стол. Его дядю, уважаемого офицера третьего пехотного полка её величества Стюарта Ричардса Венденберга Фаулер знал не по службе. Венденберг входил в клуб змееносцев, куда за особые заслуги и особым поручительством определяли всех, кто так или иначе послужил короне её величества и на благо государства. Клуб Змееносцев включал в себя не более сотни человек, собиравшихся единовременно лишь один раз. Именно на том приёме Фаулер и познакомился с полковником Венденбергом. Инспектор всегда сторонился подобных встреч и собраний и Венденберг охотно поддержал его. Весь вечер они провели за самым дальним столиком клуба, вели дружелюбную и вполне светскую беседу, а после того как разъехались каждый по своим делам, завязали переписку. Фаулер не мог сказать, что она была доверительной или через чур дружеской, но вполне удобной: не напрягающей и не отвлекающей от дел насущных. Рекомендательное письмо, лежавшее сейчас во внутреннем кармане пиджака Фаулера и выведенное красивым каллиграфическим почерком было написано именно Венденбергом. На самом деле Фаулер так и не прочитал его, и в этом не было нужды. Месяц назад он уже получил письмо с просьбой от старого знакомого. Странно, что Венденберг, военный в третьем колене, не взял племянника под свое крыло. Арчер не захотел сам или этого не захотел Венденберг? Их молчание затянулось и не находя иных тем для разговора, Фаулер вернулся к трапезе. Арчер встал. Инспектор рассчитывал, что мальчишка вернётся за свой стол, но тот неожиданно сел обратно. Обратился к Фаулеру, тщательно подбирая слова и вполголоса.