Астариот. Версия окончательная.

Я невероятным усилием поднял руку и прижал ладонь к горячему металлу.

— Raeg voln`kertav! — голос пришел на помощь жесту и плетению, не было у меня сил действовать так, как учил Лекиар.

Слово считается архаической формой творения. Мало того, что для него нужно выучить истинный язык, а это было весьма нетривиальной задачей, так еще и более-менее сложное заклинание превращалось в длиннющую абракадабру. Узор в этом смысле был куда удобнее. По этим причинам Слово умирало, оно использовалось лишь в самых сложных чарах, когда одного плетения, а то и ритуала, было недостаточно. В этом случае чары делили на части, за одну отвечал собственно Узор, за другую Слово, за третью Жест. Но сравнительно недавно ему нашлось новое применение. Оказалось, что на извлечение уже сплетенного узора из ментального тела Словом не тратится энергия. А ведь на извлечение мы тратим лишь собственные силы, почерпнуть из мира тут нельзя. Вот и получилось, что многим магам приходится учить истинный язык. Сильные маги могли подобный расход энергии игнорировать, а вот начинающим такая экономия была как нельзя кстати. С другой стороны Слово — это потраченное время, поэтому его использование не всегда оправданно.

В общем, Слово застыло на границе забвения. Лекиар в свое время настоял на его изучение, я же пользовался им очень редко и неохотно. Как же сейчас я был благодарен учителю, собственных сил у меня не осталось, я умирал.

Но Слово вытянуло плетение в мир и заставило работать мое тело подобием насоса, нагнетая энергию в готовый контур. Свинец начал выгибаться, рваться, подобно бумаге, под давлением клиньев гранита. Камень потек водой, превращаясь в удобный туннель.

— Наружу,— из горла вырвался едва слышный хрип, в котором слово разве что угадывалось. Но компания, как я уже говорил, попалась сообразительная. Парни подхватили меня под руки и потащили в образовавшийся коридор. За спиной появились солдаты, вооруженные знакомыми гранатометами. Их шеф, судя по всему, подхватил какой-то образец под рукой, а остальным пришлось ломиться в арсенал.

— Raego kelates,— второе подвешенное в ментальном теле заклинание плавно развернулось в пространстве. "Огненный взрыв" воплотился в маленькую алую искру и метнулся на встречу противникам. В спину толкнуло волной жара — взрыв получился впечатляющий, бушующее пламя буквально затопило помещение. В след за первой волной устремилась вторая, куда более мощная и опасная — детонировали заряды вояк. Я едва успел отдать приказ туннелю закрываться. Камень и свинец плавились, крошились, распадались пылью, но нарастали все же быстрее. Не чуя ног, мои спутники бежали по туннелю, для меня же путь слился в бесконечную темную пелену. Впереди сверкнуло пятно выхода.

Как я и рассчитывал, конец туннеля оказался у озера. Меня уже настолько скрутило, что из всего мира осталась одна лишь боль. И только одна мысль не давала мне рухнуть в омут беспамятства. Месть, что может быть слаще нее? Едва мы отошли подальше от горы, как я обратился к третьему заклинанию, сочиненному в потоке вдохновения.

— Teravian ast`ritah, lifrgos imaro. Lestery! Issula! Raego wiscelyi

Озеро поднялось колоссальным водяным столбом, который я безостановочно накачивал силой. Вместо привычных синих потоков энергии из меня вырывалось черное марево. Сдохните! Вода, охлажденная до уровня абсолютного нуля и лишь моей силой удерживаемая от застывания, ледяным водопадом обрушилась вниз, проникая в мельчайшие трещины, грунтовые воды так же рвались снизу, охлаждая гору. Буйство воды длилось секунд десять. А затем стремительный поток энергии обмелел, и вода моментально застыла льдом. Гора затрещала, по склонам зазмеились трещины. Но и это еще не все! Моя боль и жажда крови собственных убийц выплеснулась огнем. Ветер подхватил языки иссиня-черного пламени и раскаленным шквалом ударил в оледеневшую гору! Треск сменился оглушающим рокотом, гора сложилась внутрь, сплавляясь в невероятно твердую породу, намертво закрывающую все входы.

Не поймите неправильно, я не кровожадный. И в обычном состоянии никогда не смог бы обречь сотни людей на смерть в свинцовом гробу, но стремительно протекающая лучевая болезнь как-то убила всю мою доброту на корню. И сил совсем не осталось. Хотя какая разница? Даже будь я полон под завязку, все равно не знал бы как себя лечить. Целительство мы почти не затрагивали.

— Эй, парень, ты еще живой? — это был голос Стаса. Потом растаял и он. Странно, но смерть так и не приходила. Боль сотней игл пронзала каждую клеточку, со всех сторон меня окружала пустота. Она напоминала огромную пасть, пробующую меня на зуб. И каждый раз по телу прокатывалась особенно сильная волна боли. Я уже молился о том, чтобы все наконец кончилось.

Но меня не услышали, вместо этого бесцветную пустоту затопил свет. Я сумел приоткрыть слезящиеся глаза и осмотрел мутным взглядом свою комнату в съемном домике. Рядом сидел учитель. Заметив, что я очнулся, он убрал руки с моей груди. Зеленое сияние, окутывающее его ладони, медленно угасало.

— Молодец, Дэн, красиво сработано, я бы даже сказал, что на уровне боевого мага. Кстати, с посвящением Тьме тебя,— заметив, что пытаюсь что-то сказать, он улыбнулся. — Я горжусь тобой, самому пройти посвящение! Даже мне помогал мой учитель.

Однако скоро восторги Лекиара поутихли, он прочитал на моем лице безмолвный вопрос.

— Да, я знал об этих людях. Когда пожаловали эти ваши стражи закона, я сразу понял, что их кто-то послал. Заинтересовался, нашел заказчика, затем следующего. Ловить всех, кто о нас знает по одному долго, подозрительно, да и за это время знание утечет еще куда-нибудь. Вот и пришлось самому главному внушить мысль, что всему этому сборищу просто необходимо побывать в этом месте. Правда я рассчитывал все сделать своими руками перед твоим отправлением. Но ты сработал даже лучше! Прекрасная смерть, они даже могут прожить там пару месяцев на своих запасах, все глубже погружаясь в отчаяние!— улыбка вернулась на лицо мага, чужая боль и страдания приводили темного мага в состояние близкое к экстазу. Поэтому в такие моменты улыбался он много, часто и совершенно искренне, чем создавал впечатление веселого и доброго человека.

— Ладно, спи, завтра отправляешься в Астариот, все равно дольше тянуть нельзя,— похоже в этой фразе кроме слов было что-то еще. Я сам не заметил, как уснул, убаюканный спокойным голосом. Теперь сон был обычным, почти без боли.

Второе пробуждение оказалось куда приятнее. Потянувшись до хруста, я заставил себя подняться. Своей одежды я не обнаружил, зато на стуле лежало нечто средневековое: белая рубашка с узором, штаны, крепкие и необычно мягкие сапоги, плащ с серебряной застежкой. Сразу припомнились последние слова Лекиара о предстоящем путешествии. Ну теперь уж маг не отвертится, придется ему рассказать почему же он так торопится. Облачившись, я спустился вниз и секунд десять рассматривал пять молодых людей, одетых сходным образом. Я вздрогнул, очнувшись от ступора, когда сзади подошел учитель.

— Проходи, что застыл? — я послушно шагнул к свободному стулу, внимательно разглядывая улыбающиеся лица. Возможно в доме нет другой одежды их размера, но почему-то мне казалось, что они облачены подобным образом не по этому. Лекиар с присущей ему прямотой сразу разложил все по полочкам.

— Они идут с тобой. Не хотят превращаться обратно в обычных людей. Я все рассчитал, их ментальные тела столь незначительны, что заклинание захватит их и не заметит, а тебе понадобятся товарищи. И не спорь, это их сознательный выбор! — я проглотил возражения. Тут же вспомнил себя, который бросил учебу, да и целую жизнь ради возможности стать магом. Так чем эти люди хуже? Если это их выбор, то мне остается только помочь.

— Что ж, приятно путешествовать в такой компании,— все сразу заулыбались, будто я мог им запретить. Ха, если учитель решил, я и слова против не сказать не смогу.

На время разговор затих, я с диким аппетитом набросился на еду. Вкусный наваристый борщ с крупными кусками мяса был поглощен в одно мгновение, вместе с ним исчезло три ломтя черного хлеба. На второе был рис, который я с удовольствием запивал соком. Праздник живота закончился стаканом сока и мягкой булочкой.

Лекиар нетерпеливо притопывал ногой.

— Пойдем, все уже готово. Вам нельзя больше задерживаться,— снова эта спешка!

— В чем дело, Лекиар? Объясни же наконец!

— Хорошо, только времени терять не будем, идем к чертежу,— магический рисунок начинался прямо у двери. Им оказалась огромная спираль, которая змеилась по целому полю. Учитель вышел первым, развернулся, взял меня за грудки и резким движением зашвырнул внутрь чертежа. Стоило мне переступить границы, как по линиям заскользило серое пламя. Я недоуменно посмотрел на учителя.

— Ритуал запущен. Пожалуй, теперь можно и объяснить. Помнишь, я говорил, что кристалл выбора завязан на тебя? — дождавшись моего осторожно кивка, он продолжил. — В той катастрофе кристалл впитал в себя пламя Синмарина! Древнейшего темного артефакта из всех известных. Собственно поэтому твое Посвящение и протекало так бурно. Я сначала даже обрадовался такой силе, и год прожил в твоем мире как король. Но тут выяснилась весьма неприятная деталь — Синмарин убивает носителя, сжигает его изнутри. Более того! Мое ментальное тело настолько истончилось, что уже не выжило бы при переносе, так я оказался заперт в этом мирке! Тут передо мной встала задача сохранения своей жизни, неприятная ситуация для того, кто уже привык жить в свое удовольствие, не правда ли? Пришлось искать того, кто способен прожить с Синмарином достаточно долгое время, чтобы его ментальное тело окрепло под тренировками. и он получил возможность перенестись в другой мир. Обычный человек удержит пламя в себе не больше пары часов, магически одаренный пару дней. Сам понимаешь, такие варианты мне не подходили. А тут нашелся ты,— маг неприятно рассмеялся. И тут меня как включило. Воспоминания той ночи обрушились холодным водопадом. Но я сдержался, лишь сжал кулаки.

— Кристалл оказался завязан на тебя и послужил своеобразным саркофагом. Так что ты смог прожить некоторое время, чтобы, наконец, овладеть азами! Тебе до мага как мне до Владеющего. Маги учатся всю жизнь, а ты думал, что за год сможешь что-то освоить? Идиот. Большая часть силы в тебе от Синмарина. Стоит только выпустить его, и ты узнаешь, что ткать десятком нитей уж невозможно, тебе едва-едва подчиняется пара, поймешь, что такое боль от пропускания слишком большого количества энергии, как трудно на самом деле впитывать окружающую силу, как мало твоя аура может подпитывать заклинаний. Ладно, я немного увлекся. Так вот, кристалл служил твоей защитой, но и она истощается. А после того, как Синмарин спас тебя от смерти, саркофаг трещит по швам. Потому-то тебя и пора отправить куда подальше. Бывай, ученичок,— маг взмахнул руками, и на меня со всех сторон навалилась пустота. Каким же я был дураком! Прав этот темный маг. Темный, почему я думал, что он хочет кому-то помочь?

Из горла вырвался крик. По всему телу начали появляться черные пятна, точно такие же, какие можно увидеть на горящей бумаге. Вот в одном месте темное пламя прорвало тонкую оболочку тела и изливалось на землю настоящей рекой. Я почернел как головешка, но мог только стоять и смотреть на творящего свои чары Лекиара. Будь он проклят! Я попытался зачерпнуть энергию из огня, но он уже не был частью меня, он не подчинялся мне и презрительно игнорировал все мои потуги. Постепенно тело немело, я переставал ощущать его. Маг издевательски помахал мне рукой, вызвав волну дикой злобы. Спираль стремительно распрямилась, выкидывая меня прочь из этого мира. Но даже теперь я ничего не мог поделать, все было решено. Я не обратил внимания на пять искорок, выскользнувших следом за мной. Передо мной был целый сонм миров, бесконечность манила, звала, обещала. Но я был всего лишь марионеткой. Меня властно рвануло к шарику, покрытому красной плесенью.

Чем ближе я к нему подлетал, тем больше мне удавалось понять. Красная плесень оказалась дырами в энергетической оболочке мира. С такими ранами очень скоро он прекратит свое существование. Что-то внутри властно толкало меня, заставляя действовать. Что? Я не знаю, что с этим делать, я же всего лишь глупый ученик. Но мое бездействие не устраивало поселившееся во мне существо. Тело пронзила боль. Казалось, что каждая клеточка горит в огне, растворяется и снова возникает из ничего.

Хорошо, хорошо, я все сделаю! Неведомый собеседник не оставил мне выбора, терпеть подобное было невозможно.

И я сделал единственное, что пришло мне на ум, я начал рвать свою собственную ауру. Пусть будет смерть, но хотя бы быстрая. И этими обрывками я латал маленький шарик перед собой. Смерть, на удивление, не спешила. Черный огонь внутри меня добросовестно создавал новую ауру, одну за другой. А я все рвал и рвал, стараясь укутать шарик как можно плотнее. Наконец красная плесень исчезла, а мир будто встрепенулся. Я почувствовал это. Казалось, что собака ткнулась холодным носом в ладонь и тихо вздохнула "Где же ты был, хозяин". И тут на месте новой заплатки снова начала появляться плесень!

Невероятно! Я стремительным болидом понесся вниз, окрыленный жгучим желанием стереть подобных мерзавцев с лица моего мира. Это оказались всего лишь демоны. Пламя, которое вырывалось из моего тела длинными языками, будто обрело собственный разум. Хотя почему будто? Оно и было живым и сейчас стремилось к каждому демону передо мной, изгибаясь подобно сотням, тысячам нитей. Наверно я сейчас выглядел кошмарно, куда там демонам. Полутруп, уничтожающий армию. В черном огне парят многочисленные куски плоти. Постепенно они становятся все меньше и меньше, поддаваясь темному напору. Ощущение преданного пса потянуло меня на север. Я метался по всему миру, везде выжигая эту заразу! И меня наполняла эйфория. Да, пусть я умру, пусть это конец моего пути, зато я умру богом, истинным богом, чтобы там Лекиар не говорил о Владыках.

Но все кончается, от тела остались лишь отдельные кусочки кожи посреди бушующего пламени, а впереди был последний город. Город, поддернутый странной холодной пеленой. Как ни удивительно, он вполне успешно противостоял огромному осадному лагерю противника. Я привычно отдался пламени, позволяя ему растекаться бушующими реками огня, смывая эту заразу. Бойцы на стенах приветствовали меня дружным криком.

— Синмарин! СИНМАРИН!

Здесь мое место! Неспешно облетев город, я опустился в огромную чашу на самой высокой башне. Свободу! Разорвать оковы жалкой оболочки и вновь гореть по-настоящему. Я знал, что стоит исчезнуть последнему кусочку моей плоти и я растворюсь как личность, меня больше не будет никогда, я даже не смогу переродится! Не хочу так, не хочу, не хочу. Я задергался в цепких языках огня. Синмарин некоторое время растерянно наблюдал за странным существом, которое посмело сопротивляться непонятным образом. Даже нет, не так, это существо смело отказаться от него, Синмарина! Взревев, артефакт был готов поглотить остатки того, что было когда-то человеком. Но, будто откликаясь на мое желание жить, в глубине разгорелся чистый синий свет. Он бережно укутал человека, ограждая от своего безумного собрата. Он отдал всего себя, чтобы вновь создавать тело. Бережно вдохнув в меня жизнь, Кордор покинул чашу, баюкая меня в объятьях словно новорожденного.