— Хорошо, что он не ярый, — флегматично заметил Бестужев, обращаясь к нашей собеседнице. — Обычно, их ой во время экспериментов со стихиями бывает последним, что слышат окружающие.

— У грандов, думается мне, ситуация не лучше, — протянула Посадская, не сводя с меня испытующего взгляда. Ну, хоть так... — Кирилл?

— Ась?

— Так что там за ухажёр у моей внученьки нарисовался, а? — нежным... слишком нежным тоном поинтересовалась Великая Мегера.

— Замечательный молодой человек, — я торопливо закивал. — Совершенно замечательный, да. Из мужей любечанских, если это вам о чём-то говорит.

— Ну, ты меня уж совсем за дуру-то не держи, — не сводя прокурорского взгляда, проговорила Елена Павловна, угрожающе ткнув в мою сторону веером. Впрочем, уже в следующую секунду, старомодный аксессуар развернулся диковинной бабочкой в её руке, только мелькнули выглядящие подозрительно острыми, кончики металлических спиц, меж которых было натянуто серебристо-чёрное кружево... в тон мантилье. Не удивлюсь, если у неё и мизерикордия где-то в юбках запрятана. Впрочем, те настолько пышны, что в них и стреломёт спрятать можно. — Кто такие мужи любечанские, я знаю прекрасно. Дальше.

— А что дальше? — я попытался прикинуться валенком. Не вышло.

— Всё, что знаешь, — расслабленно откинувшись на спинку кресла и пригубив вина из тонкостенного бокала, впервые за всё время нашей беседы, между прочим, проговорила Посадская.

— Ла-адно, — кивнул я. — Всё, что знаю, значит? Не вопрос. Итак... Вячеслав Стрелков, выходец из СБТ. Умный, сильный, самостоятельный. Сирота, талантливейший артефактор, имеющий в загашнике пару уже оценённых его коллегами изобретений, великолепный специалист по рунике. Старший брат замечательной девочки по имени Анна, проявляющей явную склонность к менталистике. Да и сам он, имеет схожий талант, что не удивительно, родные люди, всё-таки.

— Одарённый, значит? — уточнила Великая Мегера.

— М-м... не совсем, — признался я.

— Это как? — не поняли меня ни Посадская, ни Бестужев.

— Его дар запечатан, — пожал я плечами. — Уж не знаю, в чём там истинная причина его недуга, но пользоваться своим даром вне тела, Вячеслав не может. Пока, по крайней мере. Что не мешает ему быть кандидатом в мои ученики и... одним из лучших специалистов в рунике, с которыми я когда-либо встречался. Сам не чужд этой темы, да и Ольга с Роговым дали неплохое представление об умениях настоящих спецов... но то, что делает Вячеслав, это совсем другой уровень. Он настоящий талант в этой области. Я бы, наверное, даже гением его назвал, если бы не знал, что у него точно имеется дар к оперированию Эфиром. Пусть и такой вот... не активный. Что ещё? Внучку вашу он любит. Сильно. Так, что всех причастных к менталистике штормит, когда они поблизости воркуют.

— Как интересно, — выслушав мой спич, задумчиво протянула Елена Павловна, постукивая ухоженным ноготком по краю столешницы. — А что Лиза?

— А что Лиза? — недоумённо откликнулся я. — Принимает его ухаживания... кажется, не без удовольствия. Краснеет, когда кто-то видит их вдвоём... впрочем, они оба в таком случае краснеют. А уж если коснутся друг друга нечаянно, так и вовсе, пунцовеют так, что хоть прикуривай от них. Только что не дымятся.

— Стеснительная Посадская, — медленно проговорила боярыня и... хлопнула себя веером по лбу. — Какой позор!

— Не волнуйтесь, Елена Павловна, — улыбнулся я. — Мелкие, в смысле, Анна с Ингой их дрессируют. Обоих. Так что, скоро ваша внучка стесняться перестанет. Ручаюсь.

— Успокоил, нах... хал, — проворчала Посадская, но печаль-тоску изображать перестала.

— Это да, прозвучало... — кивнул Бестужев с улыбкой, но, заметив короткий взгляд собеседницы, решил свернуть красноречие, — в общем, двусмысленно прозвучало.

— Я хочу познакомиться с ним, — неожиданно заявила наша собеседница. Впрочем, почему неожиданно? Этого следовало ожидать. И замечательно. По крайней мере, теперь у неё есть иные причины для беспокойства, помимо волнения за возможную опасную передрягу, в которую может попасть её любимая внучка в ближайшем будущем. Точнее, в которую та точно НЕ попадёт, уж я об этом позабочусь.

А вообще, удачно получилось. В смысле, хорошая идея насчёт встречи девчонок с родственниками, пришла мне в голову. Особенно, насчёт знакомства Посадских с Вячеславом. Парня-то всё равно придётся вытаскивать в свет, рано или поздно, долго он за моей спиной просто не усидит. Не в такой компании, как Громовы, Бестужевы, Вербицкие... и те же Посадские. Он же не Рогов, чьи должность и положение в моём окружении служат отличным щитом от слишком явного интереса именитых. Ухажёр наследницы Посадских, это совсем другой коленкор. Уж как там оно дальше повернётся, будут их отношения иметь продолжение или нет, чёрт его знает, но в зону интересов бояр, Стрелков попадёт в любом случае. И к этому нужно быть готовым.

К тому же... уж лучше пусть Елизавета представит молодого человека своим родственникам до нашей с Ольгой свадьбы, чем во время оной. А то ведь, с Елены Павловны станется закатить скандал прямо во время торжества. Не со зла даже, а так... в отместку за сюрприз, ну и для поддержания реноме Великой Мегеры, грозы русских салонов и ночного кошмара светских гиен, отчего-то считающих себя львами.

Дату встречи назначили здесь же, что называется, не сходя с места. Правда, для этого мне пришлось связаться не только с будущими участниками этого события, но и с Роговым, как майором отряда, просто, чтобы не тасовать расписание запланированных дел, если вдруг те выпадут на дату встречи. В результате, рандеву было назначено на следующий день после завершения махинации с тактиками, столь удачно оставшимися в нашем распоряжении, после расторжения контракта, заключённого с Дитцем, балканским дельцом, столь безуспешно пытавшимся подставить нас с подачи раховского ЦС. Тоже, кстати, моя головная боль. С момента появления в окрестностях Рахова отряда Гремлины, заточенного на ремонт боевой техники, отношения с этой организацией, поначалу бывшие вполне нейтральными, вдруг скатились к откровенно враждебным. И без единой попытки договориться по-хорошему!

Нет, в чём-то я могу понять торгашей из ЦС. Им не понравилось появление инженерного отряда, восстанавливающего повреждённую технику наёмников, большую часть которой, те, до нашего появления были вынуждены сдавать за весьма скромную компенсацию самому Центру, и покупать у него же новое оборудование на замену. Двойная прибыль, да с практически монопольно устанавливаемыми расценками... это ж мечта любого торговца!

С нашим же появлением, эта схема начала буксовать. То, что раньше наёмники вынуждены были отдавать за бесценок Центру, теперь оказалось возможным отремонтировать и вернуть в строй. Здорово же? Нам выгодно, наёмникам выгодно, Центру... не выгодно. Мало того, что уменьшился объём выкупа ремонтопригодной техники у наёмников, так и количество продаваемого им новья взамен выкупленного хлама, упало соответственно. А ведь есть ещё и местные торговцы, вдруг начавшие выставлять на продажу технику с собственных пыльных складов, восстановленную теми же проклятыми Гремлинами. И цены на неё оказались куда более демократичными, чем всё, что могли предложить торговые площадки Центра в сегменте бэу. Ещё убытки, однако... Естественно, что торгашам из ЦС это не понравилось.

Поначалу, они пытались надавить на нас экономически, весьма хитроумно и абсолютно законно отрезав от товаров, размещаемых на принадлежащих им торговых площадках, а когда поняли, что дело не выгорело, и неожиданный конкурент продолжает работать и зарабатывать, приобретая нужные детали и материалы в зарубежном Сигету-Мармации, перешли к откровенной уголовщине и подставам. И Дитц с его заказом тому пример.

Гадить на территории Червоннорусского воеводства Центр пока не пытался... если не считать единожды возникший и тут же пропавший в никуда таможенный пост на выезде с Апецки на Раховское шоссе, зато в СБТ они развернулись от души. Попытка уничтожить предназначенную к восстановлению технику во время её транспортировки на базу? Было. Попытка поймать отряд на перевозке запрещённых к частному владению на территории Русского государства тактиков? Было. Тот самый таможенный пост. Попытка кинуть с оплатой уже отремонтированной части тактиков? Тоже было. Правда, ширму центра, выступавшую в роли заказчика, я не только наказал, но и за жабры прихватил, весьма основательно. С тех пор, герр Дитц меня сильно не любит. Платить-то за охрану доставленного в новую точку груза ему пришлось из своего кармана. Да и неустойку, присуждённую нам арбитрами Сигету-Мармация за попытку нарушения Дитцем условий контракта, Центр сему господину точно не компенсировал, поскольку банально не знает о происшедшем. Пришлось, правда, изрядно надавить на ушлого торгаша, что, естественно, не добавило ему удовольствия от общения с Гремлинами, да деваться крысе всё равно некуда. Если не хочет потерять рейтинг в колизее Сигету-Мармация, а с ним и репутацию исполнительного контрактора в СБТ вообще, что непременно случится, опубликуй мы на инфоре колизея заключение арбитров по сорванной им сделке, Дитцу придётся быть паинькой. По крайней мере, до истечения полугодового срока, данного нам арбитрами на мирное урегулирование разногласий между сторонами конфликта.

Впрочем, даже по истечении этого срока, думается мне, Дитц не станет лезть в бутылку, уж очень сильно я его напугал. А вот ЦС... Центр ещё не сказал своё последнее слово. Пусть мы не так уж сильно оттоптали мозоли этой организации, по крайней мере, на мой взгляд, но и пара щелчков по их самолюбию и чувству собственной исключительности, это явно не тот удар наотмашь, что заставит обнаглевших торгашей отказаться от противостояния с Гремлинами. Как же, как же, это же такой удар по их репутации! Оставить подобную наглость без ответа?! Да вы что!

Боюсь ли я их реакции? Ничуть. Торгаши привыкли воевать по-своему, в совершенно определённом стиле, заточенном на противодействие коммерческим структурам, о чём, кстати, свидетельствуют все их действия против Гремлинов, а значит, просчитываемы и в этом уязвимы. Вот только наш отряд, вопреки общему представлению, коммерческой организацией не является. Да и я не собираюсь тягаться с Центром на его собственном поле. Зачем? Будь сильным там, где твой враг слаб, как говорилось в одной старой умной книжке. А в чём слабость торгашей? Где та точка, от давления на которую у них лезут глаза на лоб?

Их, как минимум, две. Первая, самая эфемерная — та самая репутация. Ни один купи-продай в нынешнее время не существует без обмана. Но до тех пор, пока его не поймали на нечистоплотности, он — сама честность для окружающих. На этом, вообще, строится вся его деятельность. Пойманный же теряет... нет, не всё, но очень многое. Порой, слишком. Отсюда вывод: давить на эту точку желательно вкупе с другими. Для верности. Но в качестве раздражения, отвлечения внимания, сойдёт и такой удар. Вторая точка — кошелёк. Точнее, баланс между доходами и расходами. Торговец воюет только до тех пор, пока ожидаемая прибыль ощутимо превышает расходы на ведение войны. Если же расходы становятся слишком велики, торговец отступится и... попытается договориться.

Вот к этим самым переговорам мне и нужно свести наше противостояние. Плёвая задачка, верно?

Глава 5. Предложения-одолжения

Встречи с этим человеком, Виллем Дитц по прозвищу Голландец ждал, как ждут даты уже назначенного визита к стоматологу, избежать которого уже невозможно. С неприятием, смирением и... надеждой на скорое прекращение мучений.

Поймав себя на последней мысли, Дитц ощутимо передёрнулся. Мучения-то можно прекратить не только обезболиванием с последующим выдиранием больного зуба, но и совсем... то есть, окончательно. Тем более, что с точки зрения самого Голландца, такой исход был очень даже возможным, по крайней мере, окажись он на месте ожидаемого гостя, поступил бы именно так.

Понятное дело, что такое завершение сотрудничества господина Виллема Ханса Дитца не устраивало совершенно, и он постарался обезопасить себя на время грядущей встречи, насколько это вообще возможно, когда имеешь дело с совершенно безбашенным молодым грандом, имеющим привычку возникать из ниоткуда в самые неподходящие моменты, просто для того, чтобы напомнить о себе неуважаемому контрагенту, по его собственным словам.

С-сука! Да Голландец чуть богу душу не отдал, когда этот безумный юнец вдруг обнаружился за облюбованным им столиком в стрип-зоне борделя Дом Розы, прихлёбывающим его же любимое вино! То самое вино, которое Виллем заказал себе перед самым началом шоу, посмотреть на которое он пришёл вечером первого же дня своего нахождения в Пернау. Сбежал, называется, от проблем, ага. Отдохнул от неприятностей... которым положено было оставаться на востоке СБТ! Дьявольщина! В доброй полутысяче миль от Дома Розы! И ведь только приехал в город, один, без свиты и никого не предупреждая. Ни с одним знакомым не пересёкся, ни одного приятеля не повидал. А значит, и сдать его этому сумасшедшему никто не мог.

Вернувшись тем же вечером в отель, Дитц перетряхнул весь свой багаж, проверил каждую мелочь, но ни единого жучка-маячка, по которым чёртов гранд мог бы его отыскать, так и не обнаружил. Осмотренные вещи он, разумеется, выкинул сразу же, а костюм сменил следующим же утром, как делал уже не в первый раз, между прочим! И снова без всякой надежды на то, что это поможет. Ну вот как?! Как он его находит?!

Ответа на этот вопрос, Голландец так и не получил, как и на многие другие. Например, как его контрагенту удаётся оказываться рядом даже в те моменты и в таких местах, когда чужих поблизости не может быть по определению? Встреча с верхушкой Камменса... и на приёме в Ратуше, из-за плеча главы города Голландцу, словно доброму знакомому, кивает этот... Сильвер. Обсуждение договора с оружейными баронами в Острице, и первым кого видит Дитц, входя в курительную комнату, оказывается всё тот же мальчишка, дымящий какой-то дешёвой сигаретой и безмятежно разглядывающий коллекцию картин хозяина дома. Барн, Хааме, Стугна... деловая встреча на вилле местного царька, сходящего с ума от паранойи или игра в покер в закрытом от посторонних зале дорогого казино. Посиделки со старыми приятелями в малоизвестном и оттого полном исключительно завсегдатаев кабаке или закрытая вечеринка для своих в шикарнейшем ресторане города... где бы ни оказывался Виллем, всюду, буквально всюду он натыкался на чёртова гранда... И при этом, его видел только сам Дитц, тогда как окружающие не обращали никакого внимания на присутствие постороннего, словно и не было его вовсе. А он был. Голландец точно знает.

Вернувшись в Сигету-Мармацией, Виллем и здесь то и дело дёргался, пытаясь высмотреть в каждом прохожем преследующего его Сильвера, но... тот, словно зная, что его контрагент вернулся в пограничье, перестал нервировать Голландца своими неожиданными появлениями, ограничившись лишь единственным посланием на комм, в котором и назначил встречу для обсуждения некоторых вопросов сотрудничества.