Вскоре после сдачи экзамена меня перевели на другой поезд, тоже местный, но идущий до города Новосибирска, который является столицей нашего Западно-Сибирского края. Стоянка в Новосибирске длится сутки, поэтому, освоившись с новым местом и новым расписанием работы, я нашёл время заглянуть в краевое управление наробраза и узнать насчёт возможности сдачи экзаменов за полный курс семилетней школы экстерном. В управлении меня направили к инспектору, курировавшему семилетние школы. Я рассказал ему свою историю о молниях, показал справку, и вопрос был решён положительно. Кроме того, я был одет в форму железнодорожника, что придавало моим словам дополнительный вес.
Инспектор спросил меня, когда я буду готов к экзаменам и, узнав, что хоть сейчас, велел приезжать во второй половине августа, когда учителя будут выходить на работу после летних каникул. Тогда он назначит конкретную школу, в которой я буду сдавать экзамены, и согласует с ней сроки. По времени мне нужно рассчитывать примерно на две недели, это если брать с запасом, а скорее всего, управимся за неделю.
Я сразу возразил, что могу приезжать только два раза в неделю на сутки. И за один раз готов сдать все экзамены, сколько их там будет. Или если для учителей это невозможно или тяжело, то можно экзамены разбить на два — три этапа. В результате удалось договориться, что мне составят график сдачи экзаменов в удобные для меня дни.
Все экзамены прошли без сучка и задоринки, как с точки зрения их организации, так и с моей стороны. Учителя были настроены благожелательно, к моим ответам особо не придирались, так что все экзамены я сдал на пятёрки. На работе мне сразу повысили зарплату. Хоть и немного, но все-равно приятно.
Однако главные события в эти месяцы происходили внутри меня. Восстановление моего магического дара прошло успешно. На сегодняшний день моих способностей хватило для освоения учебной базы по общей магии первых двух рангов. Далее, передо мной встала дилемма о выборе специализации. Учитель предложил мне осваивать все, что есть в моей памяти. Ему удалось, наконец, закончить разборку образовавшихся завалов учебных баз и разобраться с местом нахождения каждого обрывка информации. Теперь, учебные базы были приведены в полный порядок, и можно было приступать к их изучению. Учитель составил план обучения. Жёстких сроков мы с ним пока не устанавливали, поскольку они сильно зависели от моих способностей, которые по-прежнему оставались пока для нас неизвестными.
После сдачи экзаменов по общей магии второго ранга, я принял решение о специализации сразу в двух областях — целительства и бытовой магии. Это не означает, что я не буду изучать остальные разделы магии. Это решение просто расставляет приоритеты. Сначала я изучу эти направления до 3-го ранга, одновременно потихоньку подтягивая все остальные до 2-го ранга. Так дальше и будем двигаться. Для себя, я пока предварительно расставил приоритеты. В порядке убывания важности, это выглядит следующим образом: целительская магия, бытовая, артефакторика, ментальная магия, пространственная, магия стихий, боевая магия, прочие виды.
Базу "Диверсант" я уже поднял до 2-го ранга и сейчас двигаюсь дальше. Вообще, планы у Яна на мой счёт грандиозные. Сейчас передо мной поставлена задача — получить полное среднее образование, то есть окончить десятилетку и тоже экстерном. Все учебники за старшие классы, мною уже прочитаны (точнее говоря, пролистаны), но, есть ещё море лабораторных и практических работ, которые по учебникам не осилить. Нужен живой носитель этих знаний. Проще говоря, нужны два — три выпускника средней школы, у которых нам нужно скопировать их знания. Это позволит Яну создать учебную базу за старшие классы и поставить мне её на изучение. Как все происходит в моей многострадальной головушке на самом деле, никто, кроме Яна не знает. Однако, главное — это результат. А результатом должно явиться свидетельство об окончании средней школы и знания, упорядоченные соответствующим образом. Однако, таких людей, какие нам потребны, мало. Это, во-первых. Во-вторых, мне нужен выпускник с хорошими отметками в аттестате, а ещё лучше с одними пятёрками. И, в-третьих, было бы замечательно заполучить человека, окончившего с отличием хорошую, столичную школу. В результате, я бы имел в своём распоряжение прекрасную учебную базу за полный курс средней школы.
И вот, сегодня, первый такой донор с нужными нам с Яном школьными знаниями, обнаружился. Это была молодая девушка, Мария Одинцова, студентка первого курса ЛГПИ имени Герцена, которая вместе с родителями возвращалась в Ленинград из Новосибирска, где они, как я понял, гостили у родственников её отца. Все это выяснилось позже, а сначала состоялось моё с ней знакомство. Но, обо всем по порядку.
* * *
Привычный, казалось бы, рейс, на этот раз оказался нестандартным. Все началось с того, что не успели мы прибыть в Новосибирск, как к нам в вагон пришёл наш бригадир и сказал, что меня временно переводят на скорый поезд Новосибирск — Москва. Он отправляется через полчаса, а одного из проводников увезли в больницу с приступом аппендицита. И нужно срочно его подменить.
— Так что быстренько собирайся и за мной! — скомандовал он, обращаясь ко мне.
Бригадир наш, между прочим, интереснейшая личность. Бывший матрос, в революционных событиях семнадцатого года принимал непосредственное участие.
— Что, у них проводников свободных нет? — удивился мой напарник.
Напарника зовут Илья Михайлович. Он уже не молод, ему хорошо за пятьдесят, поэтому вся тяжёлая работа, связанная с применением грубой физической силы, лежит на моих плечах. Илья Михайлович в основном занимается пассажирами: посадка, высадка, проверка билетов, составление отчётов, сопровождение контролёров и других начальствующих субъектов — от бригадира проводников до милиции. Он же является материально ответственным лицом. Со мной расставаться ему явно не хотелось.
— Времени мало, — ответил ему бригадир, — вот-вот отправление, а тут мы нарисовались. Нам стоять здесь сутки. За это время замену товарищу Берестову обещали найти, а потом, после его возвращения, каждый вернётся на своё место.
— А почему именно товарищ Берестов? — не унимался Михалыч.
— Так кого ещё? Остальные-то все семейные, у всех дела, а товарищ Берестов у нас молодой работник, семьёй не обременённый, грамотный специалист. Есть и ещё одно, немаловажное обстоятельство. Ты себя, Михалыч, хоть иногда, в зеркало разглядывал? Разглядывал. А теперь посмотри на него, — тут бригадир ткнул в меня пальцем, — и почувствуй разницу. Вот я и предложил его, — закончил свою речь бригадир.
Так я оказался проводником купейного вагона номер 4 скорого поезда дальнего следования Новосибирск — Москва и вместо того, чтобы насладиться заслуженным отдыхом, сразу был привлечён к работе. Правда, работе лёгкой, можно даже сказать приятной. Меня поставили у дверей вагона встречать пассажиров. По расписанию, до отхода поезда оставалось 15 минут.
Вот тогда-то я и познакомился с Машей. Эта тройка пассажиров, среди которых я её увидел, резко выделялась на фоне других. Мужчина, в форме командира Красной Армии с ромбом в малиновых петлицах, указывающим на его высокую должность, нёс небольшой саквояж в левой руке. Рядом с ним шли две красивые женщины, очень хорошо одетые, в длинных светлых демисезонных пальто с шарфиками на шее, в осенних туфлях, на головах светло-серые, в тон пальто, шляпки без полей. В руках у обеих небольшие сумочки. За ними шёл носильщик, кативший на тележке их вещи — пара чемоданов и несколько сумок с коробками.
Когда они подошли поближе и остановились около меня, я разглядел, что одна из женщин была совсем молодой девушкой моих лет. Вторая женщина была в самом расцвете лет и красоты. Я не мог оторвать глаз от них обеих, глядя то на одну, то на другую. Командир протянул мне четыре узких, прямоугольной формы билета, изготовленных из рыхловатого коричневого картона, на которых номера вагона, купе и дата отправления пробивалась специальным инструментом — игольчатым компостером.
На билеты я только мельком взглянул, чтобы сообщить им, что у них 5-е купе и вернул их обратно. Тут молодая девушка, то ли с целью пошутить над молодым и, вероятно, неопытным, по её мнению, проводником, то ли на полном серьёзе, вдруг заявила:
— А почему вы, товарищ проводник, не отдаёте честь моему отцу?
Её глаза лукаво блестели и смотрели то на меня, то на отца, и явно ждали, как я буду выкручиваться. Я понял, чего она ждёт и решил подыграть ей. Я встал как по стойке смирно и, глядя прямо ей в глаза, сказал:
— Дык, это, того самого, мы бы со всем нашим прилежанием, но меня этому не учили.
Переждав весёлый смех девушки, поддержанный её старшей подругой (или родственницей?), во время которого я расслабился и вновь принял вольную позу, спросил:
— А вы уверены, что это будет правильно? Разрешите мне помочь вам подняться в вагон и занести ваши вещи.
С этими словами, я протянул свою руку девушке, предлагая её в качестве опоры. Девчонка отставила свои шуточки в сторону и приняла мои услуги. Вслед за ней я помог пройти в вагон и старшей женщине. Тем временем, командир расплатился с носильщиком и переставил свои вещи с тележки на перрон около входа в вагон. Затем мы с ним быстро закинули все вещи в тамбур, и я помог ему донести их до купе.
Вскоре наш поезд тронулся и отправился в дальний путь. Мой теперешний напарник, Леонид Петрович, или просто Петрович, как он попросил его называть, пошёл собирать у пассажиров билеты. Затем, пока они устраивались на своих местах, мы с ним готовились разносить чай — споласкивали и протирали стаканы и ложки, расставляли их по подстаканникам. Вода в бойлере уже вскипела, так что кипятка было достаточно. В отличие от Михалыча, моего предыдущего напарника, Петрович был подвижнее, шустрее, я бы сказал. Правда он был моложе и как собеседник более весёлым, не чурался шутки и красного словца.
После чая разносили постельное бельё. Деньги за чай и за бельё собирал Петрович. Затем он занялся обычной бумажной работой, а у меня появилась возможность, чуток вздремнуть, тем более, что пассажиры, наконец, угомонились. Да и время шло к вечеру, за окнами быстро темнело, свет в вагоне включили уже час назад.
* * *
Однако отдохнуть не получилось. Петрович куда-то отлучился, и я уже было задремал, когда всё и началось. Неожиданно дверь в наше купе отъехала в сторону, и в него задом наперёд ввалился Петрович. Вплотную за ним следовал какой-то мужчина, худой, невысокий, резкий в движениях, скуластый, со злыми маленькими глазами, которые быстро осмотрели всё наше небольшое хозяйство и опять упёрлись в старшего проводника. Я лежал на нижней полке, но меня он, то ли не заметил, то ли подумал, что я сплю. В общем, так или иначе, но на меня он не отвлекался. В руке у него был пистолет или наган, я тогда ещё плохо разбирался в местных системах стрелкового оружия. Его дуло упиралось напарнику в грудь, а сам он зло шипел сквозь зубы:
— Только дёрнись, сразу убью. Доставай все деньги и ценности, какие есть, быстро.
Время для меня замедлилось, я неторопливо сел на лавке, протянул руку и аккуратно достал револьвер (все-таки это был револьвер, я понял это по наличию барабана) из руки бандита. Другой рукой я ткнул указательным пальцем в точку за его ухом. Уже выходя из ускорения, подхватил оседающее тело бандита под мышки и усадил его на лавку на своё место. В сидячем положении он оставаться никак не желал — заваливался на лежанку. Пришлось задвинуть его дальше к окну, в угол, где он завалился головой на столик.
— Петрович, — спросил я его, показывая револьвер, — вы этим пользоваться умеете?
Он смотрел на меня, вытаращив глаза, и только открывал, и закрывал беззвучно свой рот. Я вздохнул, поняв, что сейчас он мне не помощник. Засунул револьвер под матрац, лежащий на верхней полке, и обыскал бандита. Нашёл у него нож с выкидным лезвием. Осмотрел его, проверил баланс, вдруг метнуть придётся и спрятал в карман брюк.
Дверь в наше купе была открыта и в него заглянула какая-то харя. Назвать это лицом, язык не поворачивался. Харя имела уродливый шрам и принадлежала высокому плотному мужчине, лет сорока. Без сомнения, Ломброзо обосновывал свою теорию, опираясь именно на подобные экземпляры рода человеческого.
Я рывком втянул его в наше купе и, легонько стукнул открытой ладонью по лбу, давая при этом небольшой импульс энергии и усаживая его на лавку к первому бандиту. Если так и дальше пойдёт, то скоро складывать их будет некуда. Обыскал и "Харю". Нашёл ещё одну пару — револьвер и складной нож. Револьвер сунул под подушку к первому, а нож, проверив и осмотрев, положил к себе во второй брючный карман.
Потом осторожно выглянул в коридор и увидел спины ещё двух бандитов. Оба они стояли перед открытой дверью первого купе и держали в руках какой-то огнестрел. Один из них шагнул в купе, а второй наставил своё оружие на пассажира, по-видимому, шедшим за кипятком, так как тот держал в руке подстаканник с пустым стаканом. Я был под ускорением, поэтому слов не разбирал, но и без них всё было ясно.
В это время неожиданно верхний свет в коридоре погас, но в купе он остался, и потому полной темноты не наступило. Шагнув вперёд, я вырубил сначала того бандита, который стоял в коридоре и аккуратно опустил его на пол. Затем повернулся и шагнул в купе, где хозяйничал второй. Убивать его я тоже не стал, просто отключил и вытащил из купе. Затем закинул оба огнестрела в наше купе, пополнив ими свой запас под матрасом.
— Петрович, — окликнул я напарника, который так и стоял в ступоре, — тут в коридоре ещё два бандита лежат. Ты бы связал их, на всякий случай, а то очнутся и, не дай бог, бузить начнут.
Я прислушался. В вагоне было тихо. Выглянул в тамбур и на всякий случай, запер своим ключом переход в соседний вагон. Потом вернулся в свой вагон и пошёл вперёд, останавливаясь перед каждым купе и прислушиваясь. При этом я заметил, что мой слух резко обострился, потому что мне было прекрасно все слышно. Дойдя до 5-го купе, я тихонько постучал.
— Кто? — раздался голос комбрига за дверью.
— Василий, проводник, — ответил я.
Дверь купе чуть откатилась, затем, видимо признав меня, комбриг открыл дверь полностью.
— Что случилось? — спросил он.
— Вооружённое ограбление, товарищ комбриг. В нашем купе уже четверо бандитов лежат без сознания, оружие у них я отобрал и на верхней полке под матрасом спрятал. Сам с обходом пошёл, вдруг ещё где притаились. Да и вообще, товарищ комбриг, берите командование на себя. Что делать-то? Может выкинуть их в окно к чёртовой матери? Как и не было никого. Что скажете?
Вид у комбрига был ошарашенный, но нужно отдать ему должное, он быстро пришёл в себя и, повернувшись к своим девочкам, сказал:
— Таня, Маша. Вы все слышали. Купе заприте и никому не открывайте, кроме меня и проводников. Мы на разведку.
* * *
Маша.
Папа с проводником вышли в коридор, и мама заперла купе. Наступило молчаливое тягучее ожидание. Я пыталась что-то сказать, но мама заставила меня замолчать. Мы сидели, каждая на своей лавке и напряжённо вслушивались в каждый шорох, раздающийся за стенкой, в соседних купе и в коридоре. Вот в коридоре протопали чьи-то шаги. Мама вдруг вскочила и со словами:
