Весь день прошёл спокойно и эскадра благополучно нырнула в ночь. Утром четырнадцатого мая от борта 'Алмаза' отвалил и взлетел 'Сокол'. Со всей эскадры смотрели как эта летающая лодка набирает высоту, как берёт нужный курс... Трудно придумать что-нибудь другое, чтобы оно могло так поднять боевой дух экипажей.

Эскадра медленно (на десяти узлах) но верно продолжала продвигаться к своей цели — Владивостоку.

В ночь вошли спокойно, прошли её тоже без происшествий. Было понятно, что всё начнётся именно сегодня.

Все три оставшиеся летающие лодки с рассветом тоже поднялись в воздух.

Понятно, что искать противника было нужно на южных румбах, но чтобы так...

В пятидесяти милях южнее 'Беркут' обнаружил два кильватера больших кораблей по соответствующему курсу. Аэроплан немедленно вернулся к кораблю-матке, и от борта 'Алмаза' безо всякого приказа Рожественского отвалили и взлетели три гидроплана.

* * *

— Почти долетели, — крикнул Семёнову пилот 'Сокола', прапорщик Кривцов.

— Вроде ещё миль сто до Владивостока. — Семёнов не был так уверен в успехе. -Когда сядем на воду в бухте Золотой Рог... Когда отдам пакет Иессену лично в руки, тогда и будем 'почти у цели'. Ах тыж мудрёна мать!

.. Выше забирай!

С высоты полёта отчётливо наблюдались два крейсера в дозоре. Явно не русские.

Показались берега континента. Пока ещё безжизненные. 'Сокол' взял курс на запад и вскоре открылся владивостокский порт. Описать состояние ахера всех, кто в этот момент находился вблизи владивостокского порта даже пытаться не буду. С неба свалилась какая-то машина с крыльями и с андреевскими флагами по бортам.

Летающая лодка нагло приводнилась на акватории и стала ожидать хоть кого-нибудь.

'Кто-нибудь' не замедлил появиться. С двух сторон к гидроплану приближались миноносцы под номерами двести пять и двести три, их малокалиберные пушки были наведены на крылатое чудо-юдо, свалившееся из-под облаков.

— Кто такие? — раздался усиленный рупором голос командира 'Двести пятого' лейтенанта Винтера.

— Капитан второго ранга Семёнов из штаба Второй эскадры, — донеслось в ответ через предусмотрительно захваченный с собой такой же рупор. — Имею пакет для контр-адмирала Иессена, который обязан вручить лично в руки. Срочно.

— Вас взять на буксир, или выслать шлюпку? — донеслось в ответ после некоторой паузы.

— Да уж сами доберёмся, — недовольно буркнул Кривцов, — пусть только покажут куда.

— А как я из аэроплана выбираться буду? — парировал Семёнов и снова поднёс к губам громкоговоритель. — Проводите до места высадки, а там подайте шлюпку.

— Хорошо, следуйте за нами, — ответили с миноносца.

'Сокол' снова застрекотал винтом и двинулся параллельным 'Двести пятому' курсом. Недалеко от пирса подали шлюпку, и, оказалось, что перебраться в неё из кабины гидроплана не такая уж простая задача. Но справились. Кавторанг высадился на твёрдую землю, где его уже ожидал запряжённый парой экипаж и конвой из шести казаков во главе с сотником Гладовым.

— Рад вас видеть, Владимир Иванович! — Иессен хоть и не заключил в объятья своего бывшего сослуживца, но руку пожал вполне себе лучезарно улыбаясь.

— И я очень рад вас видеть, Карл Петрович, — не остался в долгу Семёнов, — но сейчас не до реверансов — вот пакет от Рожественского. И я догадываюсь, что там написано.

— Да и я догадываюсь, — не замедлил с ответом контр-адмирал, распечатывая письмо. — Меня Зиновий Петрович ещё две недели назад предупредил телеграммой через наше консульство в Чифу: 'Крейсера из порта не выводить вплоть до особого распоряжения, которое, возможно, будет получено весьма неожиданным образом'. Более 'неожиданного образа' я, признаться и не ожидал.

Контр-адмирал углубился в чтение приказа, который был совсем немногословным.

— Понятно. Разумеется, мы выйдем в море в кратчайшие сроки. Дмитрий Семёнович!

— Слушаю, ваше превосходительство! — немедленно отозвался флаг-офицер.

— Передать на крейсера, миноносцы и тралящий караван, чтобы разводили пары и были готовы к выходу в море. Предупредите Лилье, что я скоро прибуду на 'Россию'. Вы со мной, Владимир Иванович?

— Увы, только до порта, если позволите, Карл Петрович — мне на 'Сокол'.

— Разумеется. Но вы же мне расскажете об этой крылатой машине?

— Всё, что знаю. А знаю я весьма немного. По дороге.

— ... И на рейде Камрани обнаружилось, что на борту 'Алмаза' аж четыре подобных машины, — рассказывал Семёнов адмиралу, когда они уже тряслись в двуколке, следуя по Светлановской к порту. — Даже для самого Рожественского это оказалось сюрпризом. Но о подробностях позже, Карл Петрович. Прошу учесть следующее: на подлёте к Владивостоку мы наблюдали завесу из вражеских лёгких крейсеров...

— Так-так, — напрягся Иессен, — продолжайте.

— В пятидесяти-семидесяти милях южнее. Они явно караулят Вторую эскадру. Есть возможность перехватить и уничтожить кого-нибудь из этих наглецов. Мы, с воздуха, поможем с направлением перехвата.

— Грех не воспользоваться вашим предложением, Владимир Иванович, — благодарно кивнул адмирал. — Только как мы будем поддерживать связь?

— Сбросим вам вымпел с пакетом. Не оперативно, конечно, но уж что можем. Радиостанцию нам с собой взять не позволили.

— Что имеем — то имеем. И на том спасибо, — кивнул Иессен. — Однако, мы почти приехали. Позволите взглянуть на ваше летающее судно?

— Кто же посмеет вам отказать, Карл Петрович, — весело ответил Семёнов. — Вы здесь хозяин, а мы у вас в гостях.

Глава 4

Смерть с неба.

Направление и расстояние были приблизительно известны, поэтому Эссен заранее подготовил свой пулемёт Льюеса для стрельбы. 'Кречет' и 'Беркут' готовились атаковать 'Микасу', а одинокий 'Ястреб' — 'Идзумо'. Через четверть часа после взлёта стали видны вражеские кильватеры. Ещё немного...

— Пошли, Витя! — крикнул лейтенант своему пилоту и выпустил ракету, сигнализируя 'Ястребу' и 'Беркуту', что атака началась.

Летающие лодки снизились до двухсот метров, 'Беркут' и далее держал эту высоту, а два остальных продолжали полого снижаться.

Эссен всё более и более отчётливо различал 'Микасу' — не просто японского флагмана, не просто лучший броненосец мира, а своего главного на данный момент врага. Не было времени разглядывать в бинокль кто стоит на мостике — на мостике стояли. И в немалом количестве. А в запасе оставались секунды.

Лейтенант приник к пулемёту, и к мостику 'Микасы' потянулся огненный пунктир, который здорово помогал наводить ствол со столь нестабильной основы для стрельбы, как кабина аэроплана. Секунда огня, две, три... Отворот!

* * *

— Ну что же, — думал адмирал Того стоя на мостике своего бессменного флагмана. — Этот Рожественский неплох, весьма неплох. Обыграл меня при прорыве. Но игра ещё не закончена...

— Ваше высокопревосходительство, — осмелился побеспокоить командующего его офицер штаба старший лейтенант Киокава, — получены сообщения с 'Акаси' и с Пятого боевого отряда.

— Что с 'Акаси'? — невозмутимо поинтересовался Того.

— Наблюдают большую группу дымов курсом на норд. Вот здесь, — протянул адмиралу карту офицер.

— Понятно. Ожидаемо, — подумал про себя Того. — Значит я его всё-таки поймал...

— А что вице-адмирал Катаока сообщил?

— Нагоняют нас. В двадцати милях южнее уже.

— Продолжаете меня радовать...

— Вспышка в небе прямо по курсу! — прервал командующего Объединённым флотом крик сигнальщика.

Все офицеры, (а их тогда на мостике 'Микасы' находилось немало) немедленно вскинули к глазам бинокли и направили их в указанном направлении. А поздно. Три чёрные птицы вырастали буквально на глазах. Не было времени даже удивиться их появлению, и задуматься, что же это за напасть.

'Беркут' уже вышел на линию огня. Фосфор, сгорающий в каждом пятом из выпущенных патронов, рисовал своим огненным следом траекторию пулемётной очереди, и держать основную цель, мостик 'Микасы', лейтенанту Эссену было несложно.

Первым на мостике японского флагмана упал матрос-сигнальщик, потом начало косить и офицеров: сразило капитана второго ранга Акияма, командира броненосца Идзичи. Да и сам адмирал Того получил пулю в живот.

Летающая машина смерти отвернула с курса 'Микасы', но этот воздушный ужас не замедлил смениться другим. В небесах зловеще зашипело-засвистело. Безопасный звук был быстрее, чем опасные стрелки, сброшенные 'Кречетом' со ста пятидесяти метров. Разгоняемые земным притяжением стальные 'карандашики с оперением' прошлись градом уже по всей верхней палубе японского флагмана. Не считая восьми убитых матросов, одна из флешшет пронзила, как и лежащего на мостике адмирала Того, так и склонившегося над ним адъютанта Нагату. Кроме того, стрелки покурочили много ещё чего на палубе 'Микасы', но, главное, что при этом налёте был разбит один из дальномеров.

'Ястреб' оказался менее удачлив: его пулемётный налёт на 'Идзумо', конечно, и обошёлся японцам в пять офицеров и десяток матросов, но адмирал Камимура при этом уцелел.

— Ничего ещё не кончилось, гады! — злобно и азартно прошипел про себя Эссен. — Витя! Снова заходим с носовых румбов и идём над кильватером броненосцев на пятидесяти метрах, давай!

'Кречет' снова стал разворачиваться со снижением.

— Un bon chat un bon rat* — пробормотал про себя лейтенант, беря в руки двадцатипятифунтовую бомбу.

Теперь в небесах не зашипело-засвистело, а завыло. Но недолго — высота была относительно небольшой. Несколько секунд, и на верхней палубе 'Микасы', как раз между второй трубой и грот-мачтой рвануло взрывом. Стальные шарики, которыми была начинена бомба здорово подвыкосили прислугу семидесятишестимиллиметровых пушек, покурочили трубы вентиляторов и продырявили борт парового катера. Начался небольшой пожар, который быстро потушили. Ещё одну такую же бомбу получил 'Асахи', а на 'Фудзи' и 'Кассугу' 'Беркут' успел 'просыпать' по паре десятифунтовых. Результаты оказались сравнимыми со взрывом на флагманском броненосце.

'Ястреб' аналогично отбомбился по крейсерам Камимуры.

Un bon chat un bon rat — Хорошему коту — хорошую крысу (французская поговорка)

* * *

'Ниссин' 'минула чаша сия', броненосный крейсер, следовавший в хвосте Первого боевого отряда атакам с воздуха не подвергся. Вице-адмирал Мису, младший флагман, мрачно наблюдал с мостика за происходящим. Эти воздушные машины русских оказались не то что непредвиденным — даже в кошмарных снах не предусмотренным фактором...

— Ваше превосходительство! — подбежал к вице-адмиралу офицер штаба, капитан второго ранга Мацуи. — 'Микаса' несёт сигнал 'Адмирал передаёт командование вице-адмиралу Мису'.

— Понятно. Значит Того убит или тяжело ранен...

Мису всерьёз задумался. Что делать? Спускать катер, догонять на нём 'Микасу', потом подниматься на борт броненосца...

— Такеноути!

— Слушаю ваше превосходительство! — немедленно отозвался командир крейсера.

— Выйти из строя, обогнать 'Микасу' и вступить в голову Первого отряда. Поведём флот мы. И запросите корабли о потерях.

— Слушаюсь, ваше превосходительство, — поклонился капитан первого ранга. — Будет исполнено!

Доклад о потерях оказался малоутешительным: тридцать семь человек убито, двадцать девять ранено, из них девятнадцать тяжело. Причём среди убитых адмирал Того, командиры 'Микасы' и 'Идзумо', а, так же, ещё восемнадцать офицеров.

— Откуда вообще у русских эти летающие машины? — недоумевал Мису. — И как они умудрились провезти их не замеченными через полмира?

— Они уходят на юг, — Такеноути понимал, что вопросы вице-адмирала риторические, что никто из присутствующих не может дать на них сколько-нибудь разумного ответа. — Вероятно за довооружением и топливом. На юг. Значит мы уже обогнали русскую эскадру.

— Ничего это не значит, — раздражённо буркнул Мису. — Не стоит недооценивать хитрость противника. Тем более, что он уже показал, что с ним стоит считаться всерьёз. Приказ по отрядам: Вооружить карабинами по пятнадцать-двадцать человек из прислуги мелкой артиллерии, минёров и прочих для отражения атак с неба. Да самое страшное в этих машинах отнюдь не их оружие...

— Но ведь потери такие, — попытался перебить вице-адмирала командир крейсера, — что...

— Потери такие, — перебил каперанга в ответ Мису, — потому, что мы совершенно не ожидали атаки с воздуха. Находились бы все офицеры и командующий в боевой рубке, как положено, обошлись бы ничтожным количеством убитых и раненых. Самое страшное не в этом. Противник знает о нас всё, наше местоположение, курс, состав, скорость, а мы идём пока вслепую, не зная о русской эскадре ничего, кроме того, что она где-то недалеко и её конечная цель — Владивосток.

— А ещё мы теряем скорость, ваше превосходительство, — мрачно продолжил Такеноути. — Что?

— Мы более чем сутки в погоне за русскими. Держать пятнадцать узлов двадцать восемь часов это...

— Что 'Это'?

— Это адское напряжение кочегаров у топок. Они верные сыны Ямато и до конца выполняют свой долг. Но уже только на 'Ниссине' пятеро из них потеряли сознание. Ещё несколько к тому явно близки.

— Так пошлите им на замену и на подмену остальным кого-нибудь. Мне сейчас не до этого!

— Держать пятнадцать узлов?

— Да.

— Слушаюсь!

* * *

— А мы, кажется, в кого-то попали, а Витя? — самодовольно крикнул пилоту Эссен.

Летающие лодки хоть и израсходовали весь свой боезапас. Но топлива ещё хватало, поэтому они продолжили 'делать нервы' японской эскадре, закладывая круги вокруг неё на безопасной высоте. И увидели, как концевой 'Ниссин' под адмиральским флагом вышел из строя и пошёл обгонять колонну броненосцев, чтобы, по всей вероятности, возглавить кильватер.

— Как бы не в самого Того угодили судя по всему, — весело отозвался пилот 'Беркута'. — Ну что, идём 'домой' на дозаправку и довооружение? Ну и командующего порадуем.

— Идём. На юг идём, потом развернёмся и к нашим. Пусть японцы думают, что они нас уже обогнали...

Когда аэропланы потеряли японскую эскадру из вида, они развернулись и полетели на север. Облачность увеличивалась и найти корабли Рожественского оказалось не так просто. Но нашли. И летающие лодки стали одна за другой садиться в волны неподалёку от 'Алмаза'.

Когда их подняли на борт, Зарин, выслушав доклады лётчиков-наблюдателей, немедленно передал информацию о результатах атаки на 'Суворов'. И тут же проинструктировал экипажи гидропланов:

— Сейчас вас дозаправят, получите боеприпасы, взлетаете, атакуете японцев в последний раз...

— Как в последний раз? — ошалел Эссен. — Почему в последний?

— Во-первых, Раймонд Фёдорович, — усмехнулся командир крейсера, — перебивать своего начальника нельзя. А во-вторых, усиливается ветер. Не факт, что вы сможете сесть при ожидаемом волнении, а 'Алмаз' сумеет принять ваших 'птичек' на борт. Так что отбомбившись берёте курс на Владивосток. Причём 'Кречет' взлетает без бомб. Но с радиостанцией. Вы можете задержаться над японцами, Алексей Олегович, если увидите что-нибудь важное.