Крылья победы

КРЫЛЬЯ ПОБЕДЫ

Глава 1.

Камрань.

Вопрос: Когда нужно вызывать на мостик командира корабля?

Ответ: Как только возникнет мысль: А не вызвать-ли командира корабля?

Мичман Никольский, вахтенный начальник крейсера 'Алмаз', чувствовал, что начинает сходить с ума.

— Сизов!

— Слушаю, ваше благородие! — немедленно вытянулся 'смирно' сигнальщик, вместе с которым мичман стоял вахту.

— Сбегай за командиром. Странно всё как-то...

— Слушаюсь, ваше благородие. Да и действительно что-то не так.

Сигнальщик затопал сапогами в сторону кормы.

— Ну что тут у вас, Николай Степанович, кроме этой духоты? — капитан второго ранга Зарин поднялся на мостик отнюдь не в лучшем настроении.

— Здравия желаю, господин капитан второго ранга! — немедленно поприветствовал командира мичман.

— Оставьте 'протокол'. Что случилось?

— Ну, про духоту вы сами заметили, Алексей Сергеевич...

— Ну заметил, и что?

— А то, что уже должно взойти солнце, а восток только чуть посерел.

— Что, в самом деле? — посерьёзнел кавторанг, — Который час?

— Половина седьмого. И ещё... Посмотрите! — мичман вытянул руку в сторону яркой алой звезды.

— Прекратите меня интриговать, экономьте время! Что там за звёздочка? Я не увлекался астрономией.

— А я увлекался, — Никольский вдруг начал нервничать даже в большей степени, чем, когда вызывал командира на мостик, — Это Антарес. Самая яркая звезда созвездия Скорпиона. И её сейчас не может быть на небе в этом месте. Во всяком случае сейчас. И вообще это не наше небо.

— Уверены, Николай Степанович? — посерьёзнел командир. — Я-то по звёздам на уровне Морского Корпуса...

— Более чем уверен, Алексей Сергеевич — всё преходяще, но звёздное небо вечно.

— Ладно, солнце восходит, сейчас всё и прояснится...

Не прояснилось. Хоть видимость и прояснилась.

С мостика 'Амаза' стали видны стоящие на якоре броненосцы, причём почти все двухтрубные, один трёхтрубный, крейсер, похожий на 'Кагул' или 'Память Меркурия', Один — так вообще — 'Аврора', которая на Балтике...

— Сигнальщик!

— Сизов, — подсказал мичман.

— Сизов. Немедленно всех офицеров на мостик. И летунов тоже. Исполнять!

-Есть!

И сигнальщика немедленно сдуло с мостика.

— Чёрт знает, что, — Зарин стал ещё раз оглядывать корабли, стоящие на якорях неподалёку, — Ну это реально броненосцы типа 'Бородино', которые погибли в Цусиме. Ну во всём мире таких больше нет кроме 'Славы' на Балтийском море... А это — 'Аврора', А это... 'Дмитрий Донской'? Мичман, вы тоже это видите?

— Да, Алексей Сергеевич, вижу, — мрачно отозвался Никольский, — Значит не зря я вас разбудил. И у всех чёрные корпуса с жёлтыми трубами...

— В чём дело, Алексей Сергеевич? Что за аврал? — на мостик поднялся старший офицер крейсера лейтенант Андросов -1й.

— А на рейд посмотрите, Борис Григорьевич, — ехидно отозвался командир крейсера, — Ничего не удивляет?

Пока старшой оглядывал рейд и пытался переварить зрительную информацию, на мостик стали подниматься остальные офицеры крейсера.

-Постройте господ офицеров, Борис Григорьевич.

— Есть, — в состоянии лёгкого ахера от такой команды ответил Андросов.

-Господа офицеры, сторйсь!

Не до конца проснувшиеся офицеры, тем не менее изобразили строй, ибо командира и старшего офицера на борту 'Алмаза' уважали все. Тем более, что по пути на мостик все они видели, что на рейде какая-то фигня.

Зарин чувствовал, что сходит с ума, но при этом понимал, что не имеет права себе этого позволить.

-Господа офицеры, — обратился он к безукоризненно стройному ряду молодых людей с погонами на плечах, — Вы ведь сами видите,,. Мы не на рейде Севастополя, что мы вообще как-то провалились сквозь время и в составе Второй Тихоокеанской эскадры. Сомневающихся прошу посмотреть на рейд и сказать, что я сошёл с ума, если это не так.

Небольшая пауза. Реплик не последовало.

— Я понимаю, что вы ждёте от меня объяснений, — продолжил кавторанг, — Так их не будет. Извините, господа, но я сам понимаю не больше вашего. Вот просто есть такой факт. Но мы всё равно должны выполнить свой долг перед Государем и Отечеством.

С 'Суворова' шарахнула малокалиберная пушка для привлечения внимания...

— Вашвысокобродь, — слегка смущённо доложил сигнальщик, — с флагманского броненосца просют командира 'Алмаза' к себе на борт. Звиняйте на том.

Вот, бля, только этого мне сейчас и не хватало! — мысленно матюкнулся Зарин. Хотя понятно было, что Рожественский рано или поздно разглядит гидропланы на корме 'Алмаза' и сильно удивится.

— Спустить катер. Прапорщик Контиевский!

— Я.

— Будьте готовы к взлёту. 'Кречета' на воду. Взлетать по сигналу 'Буки' с 'Суворова'. Подниметесь, облетите эскадру, подниметесь до полутора километров, слетаете к горизонту и вернётесь.

Все четыре самолёта 'Алмаза' носили имена собственные: 'Беркут', 'Сокол', 'Коршун' и 'Кречет'. Неофициально, конечно...

— Борис Григорьевич!

— Слушаю, Алексей Сергеевич.

— 'Подъём флага' на этот раз на вас...

— Разумеется.

— Я вам не завидую — вам придётся хоть как-то объяснить матросам ситуацию. Пока не представляю как, но надо. Понимаете?

— Более чем понимаю. И понимаю, что вам не до того — объясняться сейчас с Рожественским... Врагу не пожелаешь.

— Ладно, чему быть, того не миновать...

— Прошу прощения, за то, что напоминаю, но вы сейчас офицер штаба Фелькерзама...

— Да помню я. Непонятно только хорошо это или плохо. Ладно, будем разбираться с ситуацией по мере возникновения проблем.

* * *

Следуя на катере к борту 'Князя Суворова' Зарин пытался представить, что он скажет Рожественскому. Ни черта не складывалось. То есть вообще. Ни в одном мозгу такое поместиться не может — взорвётся мозг. А тут этот генерал-адъютант — психопат на грани нервного срыва...

По шторм-трапу карабкаться не пришлось — с борта 'Суворова' свесили нормальный.

— Здравия желаю! — подскочил к поднявшемуся на борт командиру 'Алмаза' молоденький офицер. — Вахтенный начальник мичман Флоров.

— Здравия желаю! — козырнул в ответ Зарин. — Капитан второго ранга Зарин. Прибыл по вызову командующего. Проводите меня к нему, пожалуйста.

— Мы ожидали капитана второго ранга Чагина, — слегка ошалел вахтенный.

— Проводите меня к командующему, мичман. Все объяснения я дам ему.

— Следуйте за мной, — кивнул Флоров, и повёл кавторанга на мостик 'Суворова'.

На мостике броненосца находилось восемь офицеров, считая командующего и четверо матросов.

— Командир крейсера 'Алмаз', капитан второго ранга Зарин, прибыл по приказу вашего превосходительства!

Вице-адмирал мрачно посмотрел на офицера и грозно произнёс:

— Как вы посмели, лейтенант, надеть погоны капитана второго ранга? Где Чагин? Почему вы на борту 'Алмаза'? И что у вас с лицом.

— Только что имел честь представиться вашему превосходительству, — голос у Зарина слегка подрагивал, но решимость кавторанг потихоньку набирал непонятно откуда. — Чин капитана второго ранга мне присвоен государем в тысяча девятьсот двенадцатом году. Где сейчас находится капитан второго ранга Чагин, могу только догадываться: скорее всего он сейчас, вместе со своим крейсером 'Алмаз' на рейде Севастополя в тысяча девятьсот шестнадцатом году. Но не уверен в этом.

— Что вы несёте? — ошалел Рожественский. — Вы сошли с ума?

— Даже если и так, ваше превосходительство, — слегка повеселел Зарин, — но ведь это не отменяет того, что вы видите меня перед собой, а мой 'Алмаз' сильно отличается от 'Алмаза', который вы привыкли видеть, не так-ли? Ну ведь не перекрасили же мы его за ночь.

Этот аргумент, который Зарин подготовил ещё в катере, вроде бы подействовал.

— Отличается. Поэтому я вас и вызвал, — вынужден был признать командующий. — И жду объяснений.

— Я и прибыл сюда, чтобы их дать, Только, попрошу, чтобы при этом присутствовало минимальное количество людей.

— Почему?

— То, что я вам сообщу — слишком необычно и экстраординарно. И очень секретно, поверьте. И ещё, поверьте, если Господь и сделал это, то чтобы вы имели шанс победить в грядущем сражении.

— Хорошо, хочется вам верить. Попрошу остаться флаг-капитана, командира корабля... И вас, Владимир Иванович, прошу остаться.

— Всегда к вашим услугам, ваше превосходительство, — козырнул кавторанг Семёнов.

— Остальных попрошу покинуть мостик.

— И вахтенных? — робко спросил Игнациус.

— Вахтенные матросы пусть остаются, — кивнул Рожественсий. — Но, чтобы не приближались.

— Итак? — повернулся вице-адмирал к Зарину.

— Итак, ваше превосходительство...

— Как вас зовут, кстати? — перебил адмирал.

— Алексей Сергеевич.

— Продолжайте, Алексей Сергеевич.

Добрый признак — подумал Зарин и продолжил:

— Мой крейсер 'Алмаз' 'уснул' на рейде Севастополя пятнадцатого апреля тысяча девятьсот шестнадцатого года. А сейчас какое число, позвольте спросить?

— Шестнадцатое апреля, — тут же ответил Клапье де Колонг. — Но как такое могло произойти? Это просто немыслимо!

— Я перед вами, Константин Константинович, — немедленно отозвался Зарин. — Я ещё с ночи в состоянии полного обалдения. И оно не прошло. Но разум заставляет принять то, что случилось. Возможно Провидению было угодно изменить реальность и не допустить того ужаса, который произошёл...

— А какой ужас произошёл? — чуть ли не хором вскрикнули офицеры и адмирал.

— Об этом позже, господа, — холодно ответил Зарин. — Напоминаю, что на борту броненосца 'Ослябя', при штабе контр-адмирала Фелькерзама, должен сейчас находится молодой лейтенант Зарин, то есть я. Я предлагаю снять у меня отпечатки пальцев, запереть в какой-нибудь каюте, срочно вызвать сюда 'меня' с 'Осляби' и попросить его тоже оставить свои отпечатки. Если они не совпадут, то я застрелюсь на ваших глазах.

— Если они не совпадут, то застрелиться мы вам не дадим, — усмехнулся Рожественский. — Ладно, допустим, что я вам поверил. Что дальше?

— Благодарю за доверие, ваше превосходительство Сейчас, я бы хотел продемонстрировать ту реальную помощь эскадре, которая находится на борту моего крейсера. Вы слышали об аэропланах?

— Краем уха, но всерьёз не воспринимал, — буркнул Рожественский, — и что?

— На борту моего крейсера их четыре, причём значительно более совершенных, чем те, о которых слышали вы. Кроме всего прочего взлетают с воды и садятся на воду. По-видимому, именно они и привлекли ваше внимание к 'Алмазу', не так ли?

— Вообще-то, в первую очередь, внимание привлекла окраска крейсера. И не только моё внимание.

— Так это, ваше превосходительство, только лишний раз доказывает мои слова. Ну не мог же экипаж за ночь перекрасить весь корабль. Да и зачем? Просто, во времени, из которого мы к вам 'свалились', все боевые корабли окрашены так. Именно такая окраска делает корабль наименее заметным в любую погоду.

— Ну так придётся покрасить обратно.

— Если прикажете, ваше превосходительство, то сделаем. Но позвольте высказать мнение?

— Говорите.

— Думаю, что преображение 'Алмаза' за ночь и так вызвало удивление на эскадре, а уж если его снова перекрасить — будет полное недоумение.

— Что вы предлагаете?

— Я знаю, что корабли нашего противника будут окрашены именно так — в серо-оливковый цвет. И вы как бы решили превратить мой крейсер в корабль для тренировки наших дальномерщиков.

— Считаю предложение разумным, — поддержал Клапье де Колонг. — Ну действительно, перекрасить его заново — вопросов потом не оберёшься.

— Хорошо. А аэропланы... То-то мне показалось, что вижу что-то неуловимо знакомое, — вице-адмирал поднёс бинокль к глазам и ещё раз внимательно осмотрел крейсер. Остальные офицеры последовали его примеру.

— А что происходит у вас на борту и рядом с ним? — не преминул спросить командующий.

— Я распорядился спустить одну из наших летающих лодок на воду для демонстрации. Она взлетит по сигналу 'Буки' с 'Суворова'. Прикажите поднять и сами всё увидите.

— Ну что же, посмотрим на вашу летающую лодку, — кивнул Рожественский. — Василий Васильевич, прикажите поднять: 'Алмазу' 'Буки'.

— Слушаюсь, ваше превосходительство! — откозырял Игнациус.

* * *

-Господа, господа, скорее сюда! — вахтенный офицер броненосца 'Бородино', как ни странно, поручик Лейб-Гвардии Гусарского полка, граф Беннигсен, призывал остальных офицеров корабля к левому борту.

— Что случилось, Леонтий Павлович? — первым прибежал мичман Кочуков.

На протяжении ещё нескольких секунд появились мичман Де-Ливрон и лейтенант Яковлев.

— Да посмотрите, господа, что спускают с борта 'Алмаза'. Это же какая-то лодка с крылями. Как такое возможно? Неужели у нас изобрели летающие машины?

— Да у 'Алмаза' на корме ещё три таких же, похоже, — мрачно произнёс Яковлев, опуская бинокль. — Как же эти гвардейцы умудрились провезти через полмира такие аппараты, а никто ни сном, ни духом?

-А ещё и собрали за одну ночь, и на корме разместили... — добавил непонятностей мичман Кочуков.

На 'Князе Суворове' шарахнула мелкашка и поднялся флажный сигнал: 'Алмаз'. 'Буки'.

* * *

-Василь, айда сюда! — на 'Дмитрии Донском', как и на всей эскадре, разглядели спуск гидросамолёта с 'Алмаза'.

— Ага, вижу. А чё это?

-Да сам понять не могу, какая-то лодка с крыльями. У меня земляк там служит, пару раз встречались на берегу, так, зараза, ни полсловом не обмолвился о том, что они там в трюме везут...

Потихоньку к борту подошло ещё с десяток матросов.

— Ероплан это, — поспешил высказаться кочегар Ершов, — машина летучая, мне про такую шурин рассказывал. Грит, мериканьцы такую придумали. Выходит, что и наши не лыком шиты — тоже построили.

— Да ну тебя, дурака, — немедленно срезал 'фантазёра' комендор Бочкин, — Ни в жисть такая штуковина в небо не поднимется. Кому другому иди байки рассказывай. Вот прям сейчас она крыльями замашет и взлетит.

Ершов не то, чтобы был сильно уверен в возможном полёте данной лодки с крыльями, но... И рисковал ведь не сильно...

— А спорим на винную порцию, что взлетит?

— Серьёзно, что ли? — удивился Бочкин. — Спорим, пока ты не передумал! Все слышали?

А тут как раз 'Беркут' и застрекотал мотором. Гидроплан медленно двинулся по морской глади, но стал всё сильнее и сильнее ускоряться. Проходя траверз 'Суворова', летающая лодка оторвалась от воды и стала набирать высоту.

— Зря я с тобой на недельную винную порцию не поспорил, а Семён? — весело поинтересовался у комендора Ершов.

— Да иди ты... — огрызнулся Бочкин. — Подавись! Да я и месячную отдал бы, чтобы знать, что у нас на эскадре такая вот мудрёна-мать завелась. Теперь точно япошек побьём!

* * *

— Впечатлило, Алексей Сергеевич, впечатлило, — заулыбался Рожественский, когда пронаблюдал взлёт 'Беркута'. — Честно говоря, до самого этого момента не верил до конца, но это... Это аргумент весомый. А на что способны ваши летающие лодки?

— Вы имеете в виду их тактико-технические характеристики?