Девушка с наузой

"Им"? Кому это — им? И почему дед так расстроен? Что он разглядел сквозь входную дверь в квартиру? А то, что он сумел разглядеть, — Алёна не сомневалась. Тем более — подошёл он к двери с посохом, "дремлющим" сейчас, пока всё спокойно. С посохом в маске обычной трости.

Когда последняя мысль была осознана, девушка внутренне заметалась: а если там — в драку?! А если дед чисто физически не справится?! Позвонить родителям и дядям с кузенами, чтобы примчались на помощь?!

Да кто там пришёл?!

Чуть шире приоткрыв дверь, Алёна затаила дыхание: на кухне всё так же негромко напевала бабуля, а в темноватой прихожей, откуда тянуло подъездным сквозняком (дед открыл-таки дверь, но говорил с гостями через порог), бубнили низкие мужские голоса. Вроде спокойные, без угрожающих воплей...

В комнату Алёны из прихожей вёл небольшой, шагов в пять-шесть, коридор. Так что она успела отпрянуть и снова прикрыть дверь в свою комнату, едва услышала, что голоса стали приближаться. Дед впустил гостей?.. Слышный даже за прикрытой дверью щелчок замка подтвердил это предположение.

Выходить Алёна не собиралась. Дед в любом случае не зря вышел в прихожую с посохом. Что значило — он сам позовёт внучку, если посчитает нужным.

Сообразив всё это, Алёна уже плотно закрыла дверь и принялась лихорадочно переодеваться из затрапезно-домашней — как минимум, в одежду для улицы: любимая, потому что цвета тёмно-пёстрого твида, длинная юбка: любимая кофточка, потому что много кармашков — аж три штуки. На ноги — тапочки, которые терпеть не могла, поскольку по квартире бегала в носках. Зато в тапочках прилично — при чужих-то. Быстро собрала волосы (прежде распустив из небрежного пучка, сколотого шпильками) в строгий "хвост". И села на кровать, ожидая либо дедова зова, либо предупреждения, что гости ушли и можно выходить.

Села и тут же вскочила, бросилась к зеркалу. Серьги-наузы! Снять — или подождать, что скажет дед? Кинулась к столу с компьютером, выдвинула ящик с ларчиками, в которых лежали готовые наузы. Надела все обережные браслеты из науз — так, чтобы под рукавами кофточки не видно было. А ещё — вчерашнюю обманку повесила, спрятав под кофточкой же. Ту обманку, что чуть не вопила всем видящим подряд: "Моя хозяйка — обычный человек!"

Снова села на кровать. Руки сложила, будто девочка-паинька, а сама раздумывала: а если там те вчерашние двое пришли? От страшных Кудренцовых? Что тогда? Что она вчера такое неправильное сделала, если они узнали, где она живёт?

Вздохнула. Вчера с Димкой болтали, не только сидя на лавочке у подъезда. Дождь начался — переместились в подъезд, на ступени лестницы. И там мальчишка задал очень серьёзный вопрос, на который Алёне пришлось отвечать уклончиво. Он спросил, почему у него наузы действуют слабо, а у неё — сильно. Не говорить же ему, что она ведьма. Вывернулась, вообще-то, легко. Сказала, что у всех людей свои способности. Вон, сам Димка — спец по химии, по школьной. А Алёна в ней всегда была не в зуб ногой. И, если развивать эти способности, сила возрастёт. Димка задумчиво покивал и согласился, что у людей сила разная. И снова сидели, вспоминали, у кого из известных людей какая сила.

...Но совсем отвлечься на вчерашнее не получалось. Ноги аж подрагивали снова вскочить и бежать... подслушивать.

Машинально посмотрела на будильник. Брови непроизвольно поползли наверх: ей казалось — с прихода неведомых гостей прошло полчаса, а будильник утверждал — всего-то двенадцать минут!

Выдержки не хватило.

Алёна осторожно открыла дверь.

Осмотрелась. Дверь в гостиную закрыта не до конца. Но дед явно усадил гостей в стороне от проёма. Так что девушка на цыпочках перебежала на кухню, к бабуле.

Та, обычно энергичная и улыбчивая, сейчас сидела на табурете, у окна. Смотрела на улицу, на чёрные ветви деревьев, горестно опустив уголки губ.

Девушка тихо закрыла за собой дверь. Подошла ближе.

— Бабуля, кто это пришёл?

— К деду, по делам, — негромко ответила та, не оборачиваясь.

— Они тебя... расстроили?

— Нет, устала что-то. Сейчас посижу немножко — и кастрюлю на газ поставлю. Обед готовить пора. Да и тесто у меня застоялось, что с вечера творила...

Алёна открыла рот спросить ещё кое о чём. И закрыла. Насколько она поняла настроение бабули, она не собиралась выходить из кухни, пока в гостиной сидят неприятные ей гости.

Стащив с фруктовой вазы, стоявшей в центре стола, яблоко, Алёна вышла.

Проходя мимо гостиной, она посомневалась, но всё же, крадучись, приблизилась к небольшой прорехе между дверью и косяком.

Дело в том, что гости сидели справа от двери. А слева стоял старый комод с водружённым на него трёхстворчатым зеркалом.

Виновато вздохнув: "Ну, нехорошо подслушивать!", девушка взглянула в это зеркало. А поскольку нос сунула в щель приоткрытой двери довольно глубоко, то отчётливо услышала голоса сидящих в гостиной.

Короткая зеркальная створка легко показала ей картинку. За большим круглым столом, близко друг к другу, устроились трое мужчин, из которых знакомыми Алёне оказались двое — вчерашние колдуны. Между ними сидел большой такой, мосластый дядечка, начинавший лысеть. В его случае облысение было каким-то... гармоничным. Может, потому что был он совершенно седым. Лицо его отличалось довольно крупными чертами, но особенно выделялись запавшие, будто от долгой бессонницы, большие глаза. В процессе подслушивания Алёна выяснила, что он отец двух молодых колдунов.

Именно он и вёл переговоры с её дедом, сидевшим напротив троицы. Причём девушка подоспела к моменту, когда седой едва сдерживал злость.

— Объясняю вам ещё раз, Виталий Олегович. Я понимаю, что вы затаили обиду на моего отца. Но он умер! Мы похоронили его на прошлой неделе! Большинство сотрудников, работавших в нашей семье, просто-напросто разбежались, и после его смерти из знающих колдовское дело у нас остались только два моих сына и пара-тройка юных колдунов, которых не пошлёшь решать трудные задачи. Но проблема не в том, что большая семья разрушена! Проблема в том, что город по-прежнему приходит к нам со своими бедами. А мы... ничем им помочь не можем.

По инерции Алёна возмущённо подумала: "Почему он упоминает только своих сыновей и ту пару-тройку молодых? А сам? Сидит и только приказывает?" Но только-только перед ней забрезжил логичный ответ, как мужчина сам с горечью добавил:

— Я-то о колдовстве... только знаю. Сил-то таких, как у вас, нет.

— А если у вас в основном были неопытные, как же с ними справлялся ваш отец? — сухо спросил дед.

— Он выезжал на место и планировал потом все действия своих помощников, — торопливо отозвался мужчина. — Везде сделать всё сам он просто не успевал.

— И как вы предполагаете для меня эту работу?

— Никак, — ответил мужчина. — У меня все заявки в компьютере. Могу дать вам отдельную страницу с адресами и просьбами. Выбираете, с чем хотите работать, и присылаете свой выбор нам, чтобы мы знали, что этим делом мы заниматься не будем.

— Выглядит... примитивно.

— Дел очень много. И не от нас зависит. Осень, — уже угрюмо сказал тот. — Нечисть зашевелилась. И ещё, Виталий Олегович... У нас есть ещё одна просьба — уж простите, что приходится с нею к вам обращаться.

— И какая же? — всё так же спокойно спросил дед, но Алёна, хорошо знавшая его, заметила, как пальцы деда сжались на рукояти трости.

— Мы не всегда можем определить степень трудности тех дел, с которыми приходится работать. А ребятишки у нас неопытные. С вашей точки зрения, возможно, это будет выглядеть нахальством, но нам нужен учитель. Я не мой отец, если уж на то пошло. Я не хочу посылать неопытных юнцов туда, где им... не справиться.

— Это не нахальство. Вы просто не понимаете, что вы предлагаете мне, — бесстрастно сказал дед. — Белых колдунов в городе мало. Но чтобы один из них пошёл в гнездо тёмных и обучал их... Это нонсенс. И не надо шантажировать меня тем, что без учёбы они пропадут.

— Но вы согласны помочь хотя бы с первой нашей просьбой?

Алёна даже посочувствовала дядечке. Но разбираться со всем обговариваемым оставила деду и продолжила наблюдение.

Темноволосый в дневном свете оказался не просто хорош. Он был прекрасен! Под дугами бровей — миндалевидные тёмные глазища. Чуть длинноватый прямой нос только подчёркивал его тонкое лицо, а вроде как самые обыкновенные, ничем не выдающиеся губы в состоянии покоя почему-то — с точки зрения очарованной им девушки — придавали парню черты настоящего аристократа. И он знал, что красив: волосы-то, длинные, тёмные, обладали той шелковистой мягкостью, которая многое могла бы сказать внимательному наблюдателю о степени ухоженности этого человека.

Алёна поймала себя на том, что разглядывает темноволосого, открыв рот. Таких красивых людей она ещё не видела.

Всё испортил светловолосый. Он чуть откинулся на спинку стула и что-то прошептал брату за спиной отца. Или пошутил. Наверное, очень смешно, потому что темноволосый от неожиданности улыбнулся. И девушка возмутилась: лучше бы сидел серьёзным! Никогда бы не подумала, что у парня может быть такая... слащавая улыбка!

Светловолосый был... ну, скажем так, симпатичный. Даже несмотря на отчётливо видневшиеся на лице порезы и кровоподтёки после позавчерашней стычки с псами-двоедушниками. Но у него оказалась дурная привычка: он постоянно скептически кривил рот. Чуть-чуть. Однако и этого хватило, чтобы он выглядел вечно недовольным.

И внешне отличался от брата не только цветом волос: лицо у него было чуть прямоугольным, нос — близко к тому, что называют носом-"картошкой", хоть и достаточно прямой. В общем и целом, глядя на него, Алёна задалась вопросом: "Да ладно. Дед же говорил, что Кудренцовы все тёмные! А этот... Может, он приёмный?"

И вспыхнула на мысленном полуслове, встретившись в зеркале со взглядом серо-голубых глаз светловолосого.

Опомнившись, отпрянула от двери и сбежала в свою комнату. Здесь перевела дух и удивлённо спросила себя: "А с чего ты взяла, что он посмотрел на тебя? Он просто посмотрел на зеркало!"

Пришлось посидеть ещё пятнадцать минут, пока гости не покинули квартиру. За это время к Алёне зашёл Котей, неизвестно, где до сих пор в квартире спавший, но решивший, что пора освоить ещё и кровать девушки. И завалился — спиной в подушку, подобрав лапы под себя. Алёна ещё подумала: "Холодно будет..."

Щёлкнул замок, и девушка шустро побежала в прихожую — удостовериться, что дома, кроме своих, — никого.

— Ушли? — запыхавшись, спросила у деда, стоявшего с тростью здесь.

— Ушли.

— Тогда я — в ванную, у меня там бельё лежит.

— Подожди.

Внутренне Алёна сжалась. И оказалась права.

— Вчера вечером куда гулять ходила? В сквер?

— Да, мы с Димкой бегали, — торопливо сказала девушка, желая оправдаться, что не одна она захотела погулять по скверу.

Не оборачиваясь, дед кивнул:

— Ладно...

И Алёна, чувствуя вину: вот как нашли деда! — направилась к тазу с бельём.

Закончив с уборкой и стиркой, девушка вернулась в комнату. Посидела у стола.

Неужели дед ничего не скажет? Согласился ли он помочь Кудренцовым? Это ведь и в самом деле помощь городу... А если он обижен на них так, что отказался? Мысль о бабуле, о той страшной подставе заставила вздохнуть. Алёна бы тоже отказалась, если бы такой человек предложил ей сотрудничество. Но ведь старший Кудренцов умер?

Котей спрыгнул с кровати и неторопливо потопал к двери. Дверь была закрыта, и девушке с новым вздохом пришлось встать и выпустить кота из комнаты. Вот только Котей, переступив порог, вопросительно оглянулся. Этот взгляд Алёна знала. Так что предлог выйти на улицу появился. А выйти хотелось: голова разболелась от вопросов, которые так обуревали, что привычная тишина в квартире начала раздражать.

— Бабуля, нам в магазине ничего не надо? — спросила она, заглянув на кухню.

Бабуля подкручивала газ под кастрюлей с кипящей водой. Выпрямилась и подошла к холодильнику. Осмотрев верхние полки, обернулась к внучке.

— Масла маловато осталось. Успеешь до обеда?

— А что тут успевать? — пробормотала внучка. — Магазинов вокруг полно. Если только встречу кого... может, и задержусь. Но ведь масла немного осталось?

Они договорились, что Алёна не опоздает на обед, а если что — позвонит предупредить... Быстро одевшись на ветреную погоду (дождь перестал накрапывать ещё с ночи, так что Котей был прав: начинало холодать), девушка прихватила продуктовую сумку. Потопталась у входной двери, но так и не придумала, как подойти к деду и спросить о том, что ей любопытно. Но вздохнула в очередной раз и вышла в подъезд — следом за деловым котом, который не спеша потрусил по лестнице вниз.

Выпустив Котея из подъезда, она собралась было свернуть в другую сторону — сразу в магазин. Но резко оглянулась на кота, который вдруг недовольно мявкнул. Сначала Алёна решила, что Котей встретился с кем-то из своих друзей и собирается завести "тронную речь" о владениях своих и чужака. Но Котей стоял, нервно подёргивая хвостом и смотрел в упор на хозяйку.

— Гуляй, — с недоумением напомнила Алёна.

Но кот спокойно спрыгнул с крылечка и, сделав пару шагов, снова оглянулся.

— Ты хочешь, чтобы я пошла за тобой, — констатировала девушка и прикинула. Время есть. Можно и сходить туда, куда зовёт Котей. А вдруг он хочет познакомить её с кошечкой — своей подругой? Хмыкнула. Насочиняла-то...

И пошла за котом. Тот два раза оглянулся проверить, идёт ли хозяйка за ним, а потом потопал так целеустремлённо, что Алёна пожала плечами, следуя за ним.

И, только когда Котей уселся возле светофора — на переходе к скверу, Алёна поняла. Но... Она стояла у светофора несколько минут, пытаясь всё же сообразить, не был ли кот во время разговора деда с Кудренцовыми в гостиной. Видеть она его там не видела, но... Облизала подсохшие на ветру губы. Братья ждут её в сквере? Зачем? Хотят переманить её к себе? Чтобы на деда повлияла?

Рассердилась на себя. Хорош топтаться на месте. Надо идти и узнавать, чего от неё хотят эти двое. Не похитят же!

И едва только она решительно настроилась на встречу, как Котей, терпеливо сидевший у её ноги, глянул наверх и пошёл по переходной дорожке, то бишь по "зебре". Пришлось шагать за ним.

"Чего бояться? — мрачно рассуждала она. — Сквер на виду у всех. Ничего они мне не сделают. Да и наузы мои все при себе!"

Но уже на подходе к скверу заметила, что, кроме обычных людей, здесь есть лишь один человек, к которому и направлялся прямым ходом Котей. Он сидел на скамейке — на той самой, куда позавчера рванули псины-двоедушники. Алёны с котом он не видел, наблюдая за двумя девушками — соседками по скамье, которые сюсюкали и хихикали, склонившись над коляской, очевидно утешая капризничавшего младенца.

Алёна подошла, получается, с другой стороны.

Светловолосый вздрогнул, когда рядом с ним на скамейке оказался Котей. Издалека Алёне показалось, парень — в обычной куртке. Нет, сидел в сером полупальто. Всё остальное привычно: джинсы, высокие ботинки... Поднял глаза и улыбнулся.