Дракон-1. Дракон цвета крови

Сердце колотится в горле, ноги чугунные, голова весит целую тонну, мерзкий пот течет по лицу, заливая глаза, подташнивает...

Щас сдохнууууу...

Нет?

Даже этого мне не дадут.

Казалось, ничто не заставит меня шевельнуться, кроме...

Над головой захлопали крылья. И я невольно дернулась.

Чтобы произвести такой шум, птичек должна быть целая эскадрилья. А у них недержание. Обгадят от ушей до пяток, не отмоюсь... куда драпать?

Где прятаться?

Нигде...

Потому что в небесах парили ОНИ.

Невероятные.

Величественные!

Громадные!!!

Как описать дракона одним словом?

Восторг.

Они наплывали откуда-то сбоку, клином, разворачивались в треугольники, собирались в строй, снова перестраивались... их было так много, самых разных. Сначала я не понимала, потом начала выделять основные цвета.

Четыре основных цвета.

Белый, черный, синий, красный.

Дополнительные, их намного меньше, зеленый и желтый.

Мощные крылья распахнуты, но все равно, непонятно, как они держат в воздухе громадные тела. и не ящерица это вовсе, и не змея. Драконы совсем иные, хотя в чем это заключается — я не отвечу.

Соразмерность, изящество, мощь, и все это в тесной клетке из плоти и крови.

И — огонь!

Даже сейчас я вижу... чувствую? Я понимаю, что в любой момент нас может снести шквалом пламени, но восхищаюсь. Что-то случилось такое с моим зрением, что я отчетливо вижу каждую деталь, каждое их движение, каждую чешуйку на морде летящего впереди черного дракона.

Здоровущего такого...

Ничего он не змея.

Он разумен, и еще поумнее многих будет. У него огромные глаза. Серьезные и ясные, спокойные и доброжелательные. Прозрачные, словно старый янтарь. И морда... лицо тоже спокойное. Он выполняет свою работу, он выводит молодняк на вылет. Он учит и приглядывает.

Он... он такой настоящий!

У меня просто слов нет...

— Эсса, вы так и будете лежать?

Раэша... как там ее?

Чинзана?

— Да, буду, — отозвалась я. — А что?

— Вы что — драконов никогда не видели?

Никогда. И теперь ни о чем не жалею. Если и было в моей голове что-то такое... сожаление, горечь, боль, невозможность вернуться... все выдуло, словно взмахом мощных крыльев. И ничего они не прозрачные. И площадь у них очень серьезная, и размах... больше всего это похоже на крылья летучей мыши. Только чувствуется, что они намного прочнее.

— Какие они... невероятные!

Кажется, раэша что-то прочитала на моем лице, потому что смягчилась.

— Ладно. Еще три минуты лежите, потом опять комплекс отжиманий. Понятно?

Я хрюкнула что-то согласное. А что я еще могу сказать? Да что угодно, лишь бы не отрывать взгляда от величественного видения, которое сейчас проплывает надо мной к морю. Там они будут тренироваться.

А я?!

Я тоже так хочу!

Возьмите меня, пожалуйста!!!

Увы, драконы меня не слышали. Они медленно летели по направлению к мою. А раэша оказалась полностью права. Ровно через три минуты скрылся последний дракон, и небо очистилось. А я как раз и дыхание немного выровняла, так что без напоминаний перевернулась в 'упор лежа'.

Отжимания?

Да подавитесь! После драконов все это кажется таким незначительным! Таким... крохотным!

Хочу туда! К ним!

Туда, где ветер!

Даннара, спасибо тебе! Самое искреннее спасибо!

* * *

На вахте сидела уже другая тетка.

Раэша Линда Ония, — шепнула память. Она же и подсказала, что эта раэша относилась к девчонкам плохо. Ко всем.

Каэтана тут на общем фоне не выделялась. Бесит раэшу просто! Что бесит? А все!

Почему она старая, толстая и раэша — а тут перед ней бегают молодые, симпатичные эссы! Хотя... старая? Я пригляделась. Ну и вовсе нет! Лет сорок тетке, просто не надо булочки пирожками закусывать! Тогда и попа на одном стуле помещаться начнет!

Я прошла в свою комнату. Потом осмотрела дверь душевой.

Хм-м... плохо. С моей стороны имеется вульгарная задвижка. Шпенек, пластинка, гнездо... такую легко не испортишь! А КАК ее можно испортить?

Никак.

С другой стороны, привинчена эта задвижка обычными винтами. Вульгарными, даже.

А что у меня тут полезного?

Эх, где мой мультитул? Любимый, из качественной стали... знаете, сколько там насадок было для отвертки? Двенадцать!

Я бы им вмиг что хочешь отвинтила! А тут возилась с маникюрными ножницами, как дура! Минут пять грохнула!

И решительно отправилась вниз.

— Раэша, простите, что я вас беспокою...

Недовольный взгляд. Как на описавшуюся кошку. Ну так и будем ее косплеить! Мяууууу!

— Раэша, простите... я не хотела, оно само....

Минут через пять лепета и трепета раэша уяснила суть дела. Вздохнула, вытащила из стола что-то такое... жутковатое и отверткообразное. Как в пятнадцатом веке, ей-ей. Хоть ты Бертольда Шварца ищи по закоулкам!*

*— францисканец Бертольд Шварц считается изобретателем отвертки. Выглядела она на тот момент жутковато, и до 20-го века сильно не менялась. Прим. авт.

— Пойдемте, эсса.

Видимо, решила, что проще самой сходить, чем объяснять дурочке, что надо сделать и как. А мне того и надо.

* * *

При виде задвижки, которая держалась на огрызках болта и честном слове, раэша сдвинула брови — и быстро взялась за дело. А именно, кивнула мне отойти и распахнула дверь. Так-то ее привинтить можно, но сложнее. Проще открыть дверь, устроиться поудобнее....

Последнее не получилось ни у кого.

Ни у трех девиц, которые сплетничали, подправляя перед зеркалом краски на мордочках.

Ни у раэши, которую без затей облило с ног до головы чернилами.

Епт-компот!

Первый класс школы для слабоумных! Эти красавицы над дверью банку чернил прицепили! Ыыыыы! Они б еще веревку поперек порога натянули.

Фейспалм удалось задавить в зародыше. И истошно завизжать — чтобы раэша поняла, что попала.

А, нет. Попала не она. Попали девицы. Судя по воплям, которые выходят на расчетную мощность...

— ... себе позволяете?! ... идиотские шуточки!!! Позор всему семейству!!!

Я тихонько отползла в сторонку и ухмылялась на кровати. Так, чтобы меня участники не видели. А зачем? Им хорошо, они делом заняты. Я вот тоже займусь. Переоденусь потихоньку за дверцей шкафа... потная? Ничего, мы по дедовскому методу! Водичкой из графина на полотенце плеснуть, протереться на скорую руку — и свалить. Воровать у Каэ просто нечего, тут любой вор от горя удавится. Комнату раэша и без меня закроет. А под раздачу попадать?

Не-не-не. Без меня, пожалуйста. Знаю я, что дальше будет. Сейчас раэша проорется. Потом девчонки огребут взысканий и будут долго отмывать душевую.

Потом все вспомнят обо мне... а меня тут и нет. И вообще — кушать хочется.

Интересно, что тут предлагают на завтрак?

* * *

Серое платье шло Каэтане ничуть не больше остальных. Серый — он ведь тоже разный. Есть благородный серебристый, есть глубокий графитовый, есть оттенок голубиного крыла. А есть шкурка больной поносом мыши. Судя по всему, мышей у портнихи было много. Страдающих.

Столовая.

Что у нас на завтрак?

Епт-компот! Офффсянка, сэр? Нет, перлофффка, мэм!

Тьфу, гады!

Если кто понимает, перловку можно сварить так, что пальчики оближешь. С тушеночкой, с травами, с тыквой и медом, с овощами... да я такое изображу! Тарелку вылижете!

Но тут это самая обычная 'шрапнель'. Такое кушать — себя не уважать.

А выбора нет. Еще для возбуждения аппетита предлагается хлеб с маслом и сыром и кисель такого вида, словно его из слизняков варили. Вкусовые качества там тоже на уровне, хлеб жесткий, сыр попахивает козой, кисель можно одним глотком выпить...

Каэтана предпочитала скушать бутерброд — и запить водой. Потом, из-под крана.

Я такими глупостями страдать не собираюсь. Получила на поднос тарелки, отползла подальше в тень, за привычный столик, и там принялась усиленно жевать. Жевать, я сказала! И не думать, что каша явно пригорела! Привкус у нее такой... гадкий. И запах не слишком.

У нас сосед по даче курей вкуснее кормил! Он эту пшеночку на открытом огне, на печке, в котелке.... Там такой запах шел! Народ за три улицы облизываться начинал!

Жую! Думаю о хорошем.

Заодно поглядываю по сторонам. Лишний раз убеждаюсь, что травить Каэ было просто незачем. Парней тут намного больше, чем девчонок. Интересный перегиб. Кажется, чего-то мой донор попросту не знает. В библиотеку!

Сегодня же, после занятий.

А что у нас сегодня?

На повестке дня землеописание. Потом математика. И под конец — домоводство. Ладно. Посмотрим, чему меня там научить попытаются. Особенно на математике.

* * *

Преподавателя землеописания звали Бонифацио Риос. Симпатичный мужчина примерно лет тридцати пяти, вдохновенно рассказывал про Санторин. Я слушала с интересом.

Рассказывать мужчина действительно умел. Подбирал интересные факты, шутил, улыбался... ученицы смотрели влюбленными глазами. Мне кажется — или щуку бросили в реку?

Вполне возможно.

Сам раэн Риос никого не выделял, за время урока успев обратиться с вопросами к каждой девушке. Кроме Каэтаны.

Я мысленно поставила ему плюс.

Кстати — память Каэтаны подсказывала, что пару раз он ее таки спросил. Увидел, как стесняется девушка, и пожалел. Читай перевод — не хотел ждать, пока девчонка промямлит все, что у нее на языке. А то пока ответ через застенчивость пробьется, там урок закончится.

Но слушать действительно интересно. Особенно если отделять политинформацию.

Как я понимаю, у Равена есть шикарное преимущество. Драконы.

Так-то, теоретически, они не станут вмешиваться в конфликты людей. Но им и не нужно. Начинается война, все драконарии делают большие глаза — и улетают к себе домой. А на территорию агрессора дружно и весело ползут морские монстры.

А что такого? Им кушать хочется...

В результате, война заканчивается естественным путем.

Именно поэтому Санторин пока не завоевал половину континента. И даже сопредельные ему страны постарался привязать не войной, а... м-да. Что я там думала про Османскую Империю? Вот и оно...

Соседом Санторина является Ларана. Примерно так лет сто пятьдесят назад в Ларане осталась одна незамужняя принцесса. Папа отравился грибами, и мама-королева отравилась грибами, и два старших брата грибами отравились. А принцесса грибы есть не хотела. Аллергия, наверное.

Зато замуж она вышла удачно. Не за Санторинского тора — это их верховный титул, вроде короля, а за его младшего брата. И потом, за прошедшие сто пятьдесят лет — считай, шесть поколений, были еще два 'родственных брака'. Получается, вроде и страна как бы есть, и она почти независима. А на самом деле, будет Санторин воевать — Ларана в стороне не останется.

Что с принцессой случилось? У нее была аллергия на грибы. Поэтому, родив супругу шестерых детей, она отравилась кофе.

Лично для себя я выводы сделала. После занятий хотела подойти к раэну, попросить список дополнительной литературы, чтобы почитать про соседей и 'заклятых друзей', но того уже атаковали девушки. Закружили, затрещали... если попробую подойти, они меня там точно сожрут. Поэтому пришлось дождаться, пока парни выйдут из кабинета, и выйти тоже.

Математика?

Пусть будет математика. Вот уж этому предмету я и сама кого хочешь поучить могу. Два раза. Алгебре и геометрии.

* * *

Кто-то мне сейчас скажет — ты ж спортсменка? Какая математика?

Но тут выбора не было. Будь я хоть чемпионкой мира, математику учить бы пришлось. У меня была школа совсем рядом с домом, очень удобно расположена, и классный руководитель — реально классный, другого слова не подберешь, и директор меня легко отпускал на сборы-тренировки. Но!

Математику в школе вела Виктория Львовна. И отчество ей шло, как никому другому. Уж вы мне поверьте!

Упади она в бассейн с крокодилами, несчастных зверушек уже ничего не спасло бы. Ровно через год они бы спокойно могли плыть в МГУ, сдавать вступительные по математике. Брать билет без подготовки и решать задачки с листа. Устно.

Вышка? Тервер?

Да я потом в институте долго не могла понять, кто надо мной издевается и зачем. Преподаватель? А чего нам такие простые задачки дают? Мы такие классе в десятом уже решали без усилий.

У Виктории Львовны была лишь одна уважительная причина, по которой ты мог не сделать домашнюю работу. Это — смерть. И то... ты сначала все сдай, а потом ползи на кладбище.

Операция?

Восемь переломов?

И что? Ты на операционном столе должен лежать с учебником в зубах. Заодно отвлечешься, пока тебя по кусочкам собирать будут!

Не нравится? А тебя в этой школе никто и не держит. Два в четверти — два в году — и отчисление. Директор, который некогда сам учился у Виктории Львовны, защищал ее от любых родительских нападок. Да и было их немного...

Лютовала и зверствовала она, конечно, хуже Лернейской Гидры, но как ни странно, мы ее обожали. Списать математику? Никогда!

Святотатство! Побить богохульника учебником алгебры! Прихлопнуть 'Сканави' и зарыть в канаве.*

*— имеются в виду учебники М. Сканави. И нет, автор не преувеличивает. Лично такого математика знала. Только имя поменяла. А так — шикарная была учительница. Прим. авт.

Я так задумалась, что не заметила даже Матиаса. И едва не снесла бедолагу с ног.

— Ты! — прошипел несчастный.

По ноге я ему прошлась нехило так. Обувь у Каэтаны грубая, подошва толстая. Мне-то и ничего, а если по сафьяновому башмачку такой тапочкой пройтись, будет больно.

— Я, — с этим можно и не скрываться. Кто ему поверит-то? — Чего надо?

— Сегодня вернешь мне деньги. Поняла?

Я огляделась по сторонам. Нет никого?

Отлично, нет... посмотрела на Матиаса. И ведь симпатичный же парень. Высокий, широкоплечий, волосы светлые, такими картинными кольцами вьются, глаза глубокие, карие... и такой дурак?

Жалко. Генофонд пропадает.

— Перебьешься.

— Не то я всем покажу твое белье.

— Показывай, — разрешила я. — Надевай и демонстрируй.

— И записки твои покажу!

— И записки показывай. Можешь сразу выложить в уборной. Там с ними точно все ознакомятся, — согласилась я.

— И... ты что — вообще не боишься?

Дошло? Он что — не безнадежный идиот?

— Кого или чего мне бояться?

Люблю я еврейский народ. Пострадав от других, они отомстили со вкусом. И придумали отвечать вопросом на вопрос. Матиас растерялся.

— Эммм... ты понимаешь, что я могу с тобой сделать?

— Ничего, — преспокойно ответила я.

Парень сильно дернул меня за руку, чтобы то ли напугать, то ли причинить боль.

— Верни деньги. Или я твою жизнь в кошмар превращу!

Наивный. Это я тебя сейчас в омлет превращу... частью. Отбить, взболтать, но не смешивать.

Я резко крутанула запястьем, разрывая захват. Силы у Каэтаны нет, но тут резкость нужна. Хватка Матиаса, повинуясь законам физики, расцепилась, а я оскалилась ему в лицо.

— У меня есть предложение получше.

— Да? — настало время Матиаса удивляться.

— Я решила, что мне не помешает еще тысяч десять золотых солеев. Поэтому... ты можешь попробовать испортить мне настроение. Но деньги приготовь заранее.