| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Овечка вернулась в стадо.
— Что?
— Так наша игра должна завершиться. Такими словами.
— А-а, — скосилась Стэнка на протянутую ей ладонь. И уже потянулась к ней своей, когда...
— Святой отец, с вас двоих хоть иконостас малюй! Георгия Победоносца(5)! — улыбка на его лице вмиг растаяла. Стэнка, отдернув руку, тихо застонала. — А, Святой отец?! — вновь громко огласился Уйка. — Очень вы с ним сейчас...
— Брат мой, слова ваши есть кощунство над Святыней, и неуважение своего ближнего, — спокойно произнес он и оглянулся. Но Стэнки рядом на траве уже не было.
— Пропустите, — зло выдохнула она расступившейся толпе. — Солена, ты — как хочешь, а я иду домой! И только слово мне скажи... Георгий Победоносец... А я, значит, змей. Змея...
_______________________________________
1 — Женатый любовник.
2 — Слегка присоленная пенка, снятая со свежеприготовленного топленого коровьего или овечьего молока. Широко используется во многих береднянских блюдах (да хоть на хлеб его намазать).
3 — Лей — денежная монетная единица Бередни.
4 — Рубленый бифштекс из равных частей говядины и свинины с луком, перцем, паприкой и зеленью, жареный на решетке и сверху политый каймаком.
5 — Святой Георгий Победоносец, при жизни — храбрый и сильный воин, известен, в основном, одним из своих, уже посмертных подвигов — уничтожением змея (или дракона). В связи с этим на иконах его традиционно изображают на коне, вонзающим копье в чудовище.
ГЛАВА 3
Радуга над морем. Радуга в море. Она висела правильной дугой, деля небо надвое, и отражалась в утреннем серо-голубом штиле. И водное воссоздание это, из-за ряби, прописанное частыми зигзагами, завораживало больше оригинала. Гораздо больше. Наверное, потому, что мы в своей старой лодке качались сейчас именно в разноцветных волнах.
— Потрясающе, — выдала я.
Ник тихо засмеялся:
— Вывалишься за борт.
Я поднесла мокрую руку к глазам:
— Жаль, — вздохнула, разглядывая ее.
— Чего тебе "жаль"?
— Чего? — и прищурилась на зевающего мужа напротив. — Вот если б и рука моя оказалась разноцветной, то волшебство было бы... было бы...
— Волшебство уже есть, — уверенно тряхнул головой Ник. — Ты только представь: мы в Чидалии на Море радуг среди беззаботного покоя. А впереди — только самое лучшее.
— "Самое лучшее"... Варвара огнем задышит, когда узнает, что проспала.
— А мы ей не расскажем, — весело скривился Ник. — Это — волшебство на двоих.
— "На двоих"... Ник?
— Что, любимая?
— А ты когда-нибудь купался в радуге?
— Не-ет, — протянул он, принимая мой вызов.
Но, я все же, нырнула с лодки первой, быстро стянув сарафан...
— ... и кому он нужен, этот снег?.. Агаточка?
— Что, тетя Гортензия? — и обернулась от окна.
Снег накрыл Гусельницы сегодня поздно ночью. И кому он, действительно, в конце марта так был нужен? Разве что Варваре и Эрику, катающим в саду маломерного снеговика с грязными от, уже успевшей оттаять земли, боками... Эрик... Рыцарь этот, бывший напарник моего мужа, так вписался в нашу большую горластую семью, будто наличествовал в ней с самого рождения.
— Ты чай пить будешь? — тетушка, отведя рукой занавесь на окне, встала рядом и тоже прищурилась на румяную пару в саду. — Пока все соберутся и за стол сядут...
— Неа. Спасибо.
— Какой хороший молодой человек. Да еще рыцарь. Маг огня... О-ох.
Я поддакнула:
— Ага. И вместо того, чтоб болтаться в нашей толпе, нашел бы себе, наконец, девушку... хорошую.
Тетушка моя хмыкнула, не отводя взгляда от Эрика и Вари:
— А зачем?
— То есть? — недоуменно уточнила я.
— Разве Варенька тебе не говорила? Она уверена, Эрик — ее будущий муж.
— Тысь моя майка.
— Вот-вот, — захихикала тетка. — Значит, сейчас именно там, где и положено. Ты только ему пока не говори. Зачем раньше времени так мужчину радовать?
Я усмехнулась. "Будущий супруг" Варвары Дивнич обернулся и "радостно" помахал нам рукой.
— А что? Варя — замечательная партия. Тем более, от карьеры зельеотравительницы отказалась... А где мама моя, тетя Гортензия?
— Ох, а кто ж её знает, Агаточка?
— Да не вздыхайте вы так: эту проблему мы с ней вчера разрешили.
— Какую "проблему"? — замерла родственница.
— Навеянную маминой бурной фантазией и собственным прошлым.
— Она тебе всё... рассказала?
— Да-а, — праведно опешила я. — А что здесь такого то? Это ведь и моя проблема.
— Да как она на подобное решилась? И ты сильно расстроилась? Ты только не расстраивайся.
— Да все нормально уже. Я...
— Вот и правильно! — уверила меня тетка. — Вот и правильно, Агаточка. Всегда надо думать о хорошем и полагаться только на него. А то, что у нас в роду случается, еще ничего не...
— Я не опоздала?
— Катаржина! — и понеслась к возникшей на пороге маме.
Я лишь плечами пожала ей вслед: может и тетушка ненароком забеременела? Откуда такие эмоциональные всплески? И, бросив еще один взгляд за окно, решила и сама подышать свежим воздухом.
Пах он талым снегом, прелой землей и низким дымом из всех уличных труб в округе. В общем, "вкусно" он пах. Я даже ноздри на крыльце в сад раздула: так старалась его поглощать. Опять же — упражнение. Мне его наш лекарь еще полгода назад прописал (для успокоения нервов), но, что удивительно, нет, не то, что вспомнила я его лишь теперь, а что не понадобилось (нервы успокаивать). Я просто перестала психовать, будто абстрагировалась от всех для этого процесса возможных причин. Заслонилась от них не то животом, не то... странным ощущением защиты.
— Агата! Смотри, какое недоразумение у нас вышло! Эрик его "людером" обозвал! — поддернула, сползшую на глаза шапку, Варя.
— Это что еще? — сморщила я в ответ лоб.
Эрик подбоченился сбоку от их изваянья:
— Так на родине моей называют "грязнуль". Правда, в это слово другое определение вкладывают.
— На твоей родине? — заинтересованно открыла я рот.
Рыцарь кивнул мне:
— Угу. Я ведь — из Анкрима, — и, отряхиваясь, подошел к крыльцу. — "Людер", значит "незаконнорожденный".
— Как снег двадцать седьмого марта... Я читала про Анкрим. Там у вас...
— Спокойно теперь. Раньше кланы между собой трон делили и ворули, оборотни береговые, вечно лезли в драку, а теперь, после брака между наследницей из королевского клана и сыном самого зубастого воруля, наступили тишина и покой.
— А ты, значит, "воруль"?
Мужчина усмехнулся:
— Так точно. По отцу. По матери — маг огня. Она отца в Ладмению и перетащила, подальше от склок... А что? — и посмотрел даже с вызовом.
— Ничего. Просто, интересно мне... Вы закончили?
— Ага! — запрыгала Варя вверх по ступеням. — Так ты не ответила, Агата.
— Недоразумение удалось. Давай я отряхну тебя и идите в дом греться. Скоро народ собираться начнет и... — замерла, открыв рот.
— "Каспар".
— "Ник, ты где?"
Муж мой проявился совсем рядом:
— Имя я выбрал! Каспар, — и чмокнул меня в нос. — А что?.. Тебе снова...
— Я ни слова не сказала, — хотя захотелось сразу многое.
Однако рот открыла наша Варя:
— А второго тогда Мельхиором назовем. Третьего — Бальтазаром.
— Чего?! — огласились мы теперь оба с Ником.
Дитё авторитетно надуло щеки:
— Так волхвов троих звали, что младенчику Иисусу дары принесли на его Рождество. То есть, когда народился он.
— Понятно, — глянул на меня Ник. — Я еще... подумаю.
— Ага, — выдохнула я. — Подумай, мой любый...
Думалось и мне. Хотя сосредоточиться на чем-то одном не получалось. В голове мелькали то мужские имена (и где только Ник их находит?), то волчьи оскалы анкримовских ворулей. Иногда туда лукаво заглядывала и Варя... в фате и без зубов (меняются они у нас).
— Да, в конце концов!
— Что, любимая? — Ник приподнял с подушки сонное прищуренное лицо.
Я в ответ ему зевнула:
— Спи.
— Может...
— Ник, спи.
Муж мой честно постарался удивиться: обычно мои ночные хождения массированием ног кончались (как лучшим снотворным), потом уронил назад голову и послушно уснул. Я сползла с кровати и влезла в тапочки. Прошлепала в них по коридору до туалета и неожиданно свернула в кухню. Хотя почему "неожиданно"?
— Тоже не спится?
Дух Стэнки, висящий в аккурат напротив кувшина с морсом, протяжно вздохнул:
— Что ты о нем думаешь?
— Об Эрике Лапиньше? — догадливо уточнила я.
Родительница Вари кивнула:
— Да. Вроде...
— Да все нормально будет. Не переживай, — и села на стул. — Я проконтролирую.
— Он же тебя любит? Как он сможет...
— Разлюбит, значит... Стэнка?
— Ась?
— Не переживай.
— Я была плохой матерью.
— Что?
— Я все время думала: как нам выжить и забывала о самом главном.
— И в чем же оно? — потерла я глаза.
Дух дернул плечом:
— До сих пор не ведаю.
— Глупости какие. Как можно забыть о том, чего не знаешь? Вот тебя я знала не очень хорошо. Зато Варвару знаю отлично. И она мне нравится. Она замечательная: добрая, честная, бескорыстная. Значит, ты ее хорошо воспитала. И не говори ерунды.
— Ты так думаешь? — тихо шепнула Стэнка.
— Я в этом уверена. И... раз уж ты меня окончательно разбудила, а мужа мне будить теперь жалко, то...
— Добро.
— По какому вопросу?
— Я расскажу, что было в моей жизни дальше.
— Вот и хорошо, — заёрзала я на стуле. — Только погоди.
— Зачем? — уточнил у меня дух.
— Я себе морс налью.
— А-а. Добро...
_____________________________________________________
28 марта.
Сегодня ночью мне внеурочно огласили третью историю. Записываю ее уже утром и в одиночестве, дабы не ввести мужа в лишние мыслительные процессы и хорошо все обдумать самой. Странное чувство. Оно не дает мне покоя. Чувство раздвоения в реальности: я будто бы здесь и там, в Бередне, в Стожках. В теле Стэнки Дивнич. Но, все по порядку...
Будни деревенской травницы иногда весьма насыщены. И не всегда делами праведными. Зато интересными...
Деревня с самого рассвета наполнена разноголосьем. И первыми новый день начинают петухи. Потом, как "дорогих" гостей (палками или сговорами) провожают за ворота коров, коз и овец. И пока пастух гонит их вдоль улиц, они тоже устраивают перекличку. А дальше жизнь разливается нескончаемой болтовней и смехом баб, детскими радостными воплями (особенно, если те плещутся в озере), скрипом тележных колес по дорогам и перестукиванием бойких молотков. Жизнь несется.
Это Стэнка понимала, хоть и дом ее, большой, добротный, любимый дом ее стоял обособленно, на окраине. Она и теперь его видела через низкий ивовый плетень — общую границу Стожков. Потому что торчала, с трудом распрямив спину, на лугу рядом, в низинке. Среди густого запаха только скошенного клевера. Уф, успела. До исхода росы. Уложилась и в этой године в срок. Значит, сено снова будет сочным и целебным. Особенно, клевер. Стрекоза его любит с детства. Хотя сейчас предпочитает... Треск в малиннике, "предпочтения" ее пестрой козы как раз и выявил.
— Ну, шлёнда! — приложила Стэнка ладонь ко лбу. — А, ну, вылазь! Гадюк там нацепляешь! — и прищурила глаза в небо... День сегодня будет добрый. Солнечный и безветренный, а значит, добрый. Как раз, чтобы покос просох как надо, а уж потом...
— Бог в помощь, сестра Стэнка!
Травница, не отрывая ладони, опустила взгляд ниже и... с досадой вздохнула:
— И вам... здравствуйте, Святой отец, — и чего ему в церкви не сидится? Священник лучезарно оскалился ей с высоты своей гнедой и привстал в стременах, явно вознамерясь спрыгнуть на дорогу. Стэнка тут же вспомнила про свою косу в траве. — А я уже — вот! — и выставила ее, как флаг. — Домой иду.
— Ух, ты... Рано вы управились, — все же, спешился он.
— Ну, так, помогал же.
— Кто?
— Бог.
— А-а, — вздернул подбородок отец Зоил. — А я...
— Что?
— С утра на кедровой вырубке был, — неожиданно огласил он.
— Зачем? — растерялась Стэнка.
— Договаривался насчет стволов на новые скамьи в храм. А теперь... назад... Вы ведь тоже?
— Куда? — ну и разговорчик у них.
— Думаю, домой. К себе домой. И нам по дороге. Пошли?
— А-а... Пошли-те, — и перекинула, наконец, косу на плечо. — Только... Стрекоза! — новый треск в малиннике. Стэнка набрала воздуха в грудь. — Стрекоза, шлён... А ну, вылазь оттуда! Мы уходим!
— Ме-э-э! М-м-м, — показалась из колючих зарослей рогатая морда. — Ме-э-э!
— Догонит, — с прищуром глядя на козу, уверила девушка Святого отца. — Так вы идете?
— Идем...
И они пошли... молча. Нет, а какие темы им обсуждать? О чем беседуют земля и небо? Пожар и дождь? Кадило и горшок с отваром? Описывают друг другу свою важность? Тычут в недостатки? Да Стэнка сроду со священниками не имела дел. Она смотреть то на них лишний раз...
— А я, знаете, косить не умею.
— Что?! — от неожиданности опешила она. — Кх-ху...Что вы не умеете?
— Косить, — смутившись от такого "всплеска", дернул плечом отец Зоил. — И хочу научиться.
— А-а. Так, это — просто. Только вам своя коса нужна.
— Почему? — удивился он.
— По размеру. У каждого она — по размеру. Высота там и обхват. Да и много всего.
— Понятно, — кивнул Святой отец. — А из клевера варенье варят?
— Из чего? Из клевера?
— Что, глупость сказал? — остановился он.
— Не-ет, — воззрилась Стэнка на отца Зоила снизу вверх. — Не глупость... Варят. Из цветов клевера и одуванчика. А еще в суп добавляют, в квас и жаркое. Да много куда. Клевер, он — дюже полезный, — и снова двинула по дороге.
— Да вы что? — присоединился к ней удивленный священник.
— Ага. Только, не луговой. Его я не собираю. Для таких дел нужен лесной клевер. И брать его надо сухим, желательно, в солнечный день.
— А еще из чего вы варенье варите?
— Варенье?.. Из земляники, из малины, из...
— Из малины? Из той, что на лугу?
— Нет. Там она — сухая, невкусная.
— Как раз для вашей козы Стрекозы, — с улыбкой обернулся к той отец Зоил.
Коза, увидев явное внимание, вновь недовольно заорала.
— А вы и по козам специалист? — оторвала от нее взгляд Стэнка.
— Почему "и по козам"? — потер рукой лоб священник.
— Ну, так, — скривилась девушка, — кроме "заблудших овец".
Мужчина внимательно глянул ей в глаза. Потом ответил:
— Я мало в чем "специалист". Особенно, в деревенской жизни. Теперь приходится учиться.
— Ну, с такими-то помощниками, как у нас, — уверила его травница. И оба, вдруг, рассмеялись. Тоже, глядя друг другу в глаза.
— А вы...
— Пришла уже. Вот мой дом.
Отец Зоил поднял от девушки "небесный" взгляд:
— Хороший... И место — хорошее. Тихое и светлое.
— Какое оно?
— Благословите, отец Зоил!
— Благословите, Святой отец! — и как Стэнка могла позабыть?!
Запыхавшаяся Марыля со своей младшей сестрой, едва на колени перед священником не упали. Если б не Стэнка, и собственные косы на плечах, точно рухнули б в траву. Зато и ей вниманье перепало: так обе глянули — верный съурок. Однако Святой отец расплылся им в самой своей душевной улыбке:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
