Академия Розамунды

— Но мы не должны забывать, что Летопись эту писали эльфы в Ривенделле, а значит, она не лишена субъективизма. Скажу прямо: не исключено, что это самая настоящая историческая ложь. Существует Тёмная книга одного из уважаемых орочьих старейшин, и в ней дан куда более правдоподобный ответ: на самом деле это эльфы произошли от орков! Известно, что наш мир на заре существования был очень опасным и зловещим местом. Очевидно, что выжить в нём могли только орки. Эльфы же появились, когда орки истребили всех опасных гигантских чудовищ, и мир стал более безопасен и красив. Вот тогда-то наиболее слабые из орков переселились из подземелий наверх, черпая силы из солнца и природы, а не из охоты, битв и тяжёлых ежедневных тренировок, как привыкли делать орки. Как вам известно, эльфы ослабли до того, что стали зависимы от солнечного света: если лишить эльфа на месяц хотя бы одного солнечного луча, он умрёт. В отличие от орков, которые привыкли годами жить под землёй и обходиться вообще без солнца.

Так что именно оркам по праву принадлежат земли королевства. Но всякий раз, когда орки хотели их себе вернуть, против них почему-то объединялись другие расы, и оркам приходилось отступать, чтобы накопить сил. Впрочем, в результате последней войны Орктан наконец-то вышел из-под протекции Молотии и стал независимым, признанным всем миром королевством. Орки сумели подчинить и гномов, вернее, заключили долговременный союз, в результате чего земли гномов справедливо вошли в состав Орктана. Это хорошо известные вам копи и рудники на востоке королевства.

Эльфийская же Летопись гласит, что орки созданы падшим Мелькором при помощи чёрной магии из пойманных им эльфов. Надо ли говорить, что Мелькор — никакой не падший злодей, а национальный герой народа орков.

А эльфы считают его злодеем лишь потому, что Мелькор боролся за независимость Орктана.

— Извините, магистр Грабович! — несмело сказал один из эльфов, подняв руку. — Разрешите вопрос?

— Конечно. Я считаю, что если у группы не возникает вопросов, то материал они не усвоили.

— Простите, но ведь Мелькор убил многих эльфов...

— Да. Как и эльфы убили многих орков.

— И он пытался расколоть единое королевство эльфов...

— Он боролся за независимость Орктана.

— Но независимость ему была нужна лишь чтобы не платить дань Молотии! А вовсе не потому, что оркам плохо жилось под властью эльфов!

Стефан снисходительно улыбнулся:

— Народ вольных орков издавна мечтал о независимости. Да, под властью эльфов оркам жилось сыто и беззаботно... но что это такое, если нет самого главного — свободы? Оркам запрещалось иметь оружие, потому что оно ведёт к агрессии, оркам запрещалось охотиться, потому что это вредит природе, видите ли, оркам вообще предлагалось отказаться от мяса и приучиться есть фрукты и питаться солнечным светом! То есть орков, в сущности, хотели превратить в эльфов. Даже язык орков всё больше вытеснялся эльфийским.

— Но ведь язык орков очень груб, эльфийский богаче, в нём, как подсчитали лингвисты, в восемь раз больше слов и понятий!

— Но язык орков, хоть и грубый, служил им тысячелетиями! Он хорош для пещер и подземелий, хорош для битв, в нём угрожающую опасность, к примеру, гигантского паука в крепкой паутине с десятком маленьких паучат, надвигающихся со спины орка, можно выразить всего одним коротким словом! В то время как эльфы долго будут рассказывать о том, что это за паук, как он выглядит и какой оттенок серого блистает на его когтях... Орчий язык по-своему прекрасен: в нём нет лишних слов.

— Но вы ведь сейчас не говорите с нами по-орочьи!

— Конечно. Но если случится битва — я перейду на него. В науке же этот язык бесполезен: в нём нет абстрактных понятий, приходится заимствовать из других языков. На орочьем, например, никогда не произнести фразу наподобие "сумма квадратов катета равна квадрату гипотенузы". Верно, девушка? — он неожиданно обратился ко мне, я замерла.

— Э-э... ну... что?

— Вы тоже считаете, что орочий язык хуже эльфийского?

— Ну... я... Мы ведь не собираемся ни с кем воевать? А если он хорош только для битв...

И в этот момент Стефан перестал улыбаться. Его лицо посерьёзнело и побледнело. Мне стало не по себе. Вот сейчас в нём появилось ощущение скрытой силы, таящей, быть может, не меньше угрозы, чем Мефис фон Тофель.

— Эх, девушка, — тихо сказал он. — Вы не видели войны, не знаете, что это такое. И как легко хрупкий мир, кажущийся незыблемым, сменяется на долгую, затяжную войну. Мир на самом деле — очень хрупкая штука. Даже слишком хрупкая. Назовите мне хотя бы сто лет, когда человечество не воевало. И поверьте, никогда не знаешь, где война вспыхнет в следующий миг. Вот живут люди, или эльфы, допустим, занимаются своими делами, и ничего не предвещает, что через год на месте этого города будут руины и пепелище, а вчерашние друзья будут рубить друг друга на части и рвать глотки один другому...

Группа приутихла. Только орки что-то возбуждённо шептали друг другу. Их не пугала мысль о войне.

— А вы видели войну? — спросила я. Стефан кивнул.

— Множество раз. Вот для этого и учат историю — чтобы люди не совершали ошибок прошлого и не начинали войны. Но, как показывает жизнь, никто ничему не учится, и войны вспыхивают снова и снова.

— А как же ваши слова об орках? Ну, о том, что им предстоит отвоевать свои земли? Разве это не призыв к войне? — спросила я.

Стефан пожал плечами.

— Это призыв к справедливости. Хотя, надо заметить, что не все территориальные перемены происходили в результате войн. Иногда территории отдавали мирно...

Он посмотрел на карманные часы.

— Вот и закончилось наше первое занятие... Советую вам прочесть к следующему обе летописи — эльфийскую и орочью — и сделать выводы. Для особо усидчивых советую также прочесть гномью летопись — весьма интересный взгляд на события, скажу я вам — а также летопись гоблинов и троллей, они короткие, но ёмкие. Читайте, и не забывайте: в начале следующего занятия проведём небольшой экзамен по этим темам. Я планировал сделать это сегодня, но из-за дискуссий время затянулось; впрочем, это хорошо. В споре, как известно, рождается истина.

Стефан попрощался и вышел. Признаться, его занятие было не таким интересным, как у Мефиса, хотя спровоцировало массу споров: орки и эльфы что-то горячо обсуждали, прочие студенты записывали, что нужно прочесть.

Я же немного повеселела. Потому что следующим — и последним на сегодня — занятием значилась практическая магия. Наконец-то, спасибо тебе, Селена! Наконец-то мы будем учить заклинания и настоящее колдовство!

Глава 9 (Розамунда)

В ожидании следующего занятия я прислушалась к диалогу между Громверхом и Оберионом.

— Гномьи земли изначально принадлежали оркам! — громогласно заявлял орк.

— Да если бы не Галадриэль Лучезарная, они бы никогда не стали частью Орктана! — возражал Оберион. — Это она, наша великая владычица, подарила оркам и гномьи территории — им-то всё равно, кому подчиняются земли на поверхности, они живут под землёй! — и полуостров на юге. А также она разрешила смешанные браки между орками, эльфами, троллями, гномами, гоблинами и прочими расами. Например, из смешения гоблинов и людей появились хоббиты — невысокие человекоподобные существа, живущие на поверхности, но в норах...

— Галадриэль хотела подчинить орков эльфам, и сделала подарки лишь чтобы задобрить и усыпить бдительность! — возражал орк. — Территории раньше и так принадлежали оркам! Посмотри на древние карты!..

— Ой, орки всегда преувеличивали свои владения и численность, — отмахнулся Оберион.

— Как будто эльфы поступали не так!.. — вспыхнул орк.

— Ха, по-моему, земли должны принадлежать самому сильному! — низким басом пророкотал один из студентов, явно полу-тролль. — Кто из вас самый сильный, а? Не желаете ли проверить?

— Охотно! — заревел Громверх. — Оберион, я вызываю тебя на дуэль!

Полуэльф слегка сник.

— Погоди. Что мы как дикари...

— Отказываешься? Испугался? — захохотал орк.

— Кто сказал, что я откажусь? — решился Оберион. — Давай вечером в пустой секции общежития! Я выбираю шпагу.

— А я топор!

— Погоди, раз ты меня вызвал — значит, выбор оружия за мною!

— Ты прав. Ты можешь выбрать любое оружие. А я выбираю топор!

— Почему бы вам обоим не выбрать магию? — предложила я. — В конце концов, мы же в Магической Академии учимся!

Студенты призадумались.

— Хорошая идея, мне нравится, — сказал эльф.

— Мне тоже, — пробормотал орк.

— А вы, прелестная сударыня, будете нашим секундантом! — неожиданно обратился Оберион ко мне. Я замешкалась:

— Что-что?

— Вы будете присутствовать на дуэли, давать сигнал к началу и следить, чтобы всё было честно! — сказал он. Орк радостно закивал.

— Э-э... я как бы... протестую, — сказала я. — Без меня, что ли, разобраться не можете?

— Без вас никак, госпожа, — слегка шутливым тоном сказал эльф. — И с победителем вы пойдёте на свидание! Таковы правила дуэли. Понятно?

— Что-то я не слышала о таких правилах, — сказала я. — Мне кажется, я сама могу решать...

— В таком случае мы расскажем, что именно вы предложили нам провести дуэль и использовать магию!

— Что?! Но я лишь предложила магию, чтобы вы друг друга не поубивали!

— А кто это слышал? Вот мы все слышали, как вы сами спровоцировали дуэль! Верно? — сказал эльф. И — вот же, Гадес меня побери! — орк довольно закивал.

— Причём прочие орки подтвердят, — сказал Громверх.

— Они в другой части аудитории! И не слышали!

— У нашей расы очень тонкий слух! Так что, согласны на дуэль и свидание?

Что мне оставалось делать? Я согласилась. И мгновением позже вошёл преподаватель, которому предстояло учить нас практической магии. Я чуть не взвыла: эх, ну почему он не зашёл минутой раньше?..

Студенты сели на места и затихли. Я тоже присела, думая о предстоящей полуночи и рассматривая следующего магистра.

Он был невысокий, худой и всю его фигуру покрывал чёрный плащ с капюшоном, закрывающий лицо. Он даже не подумал его откинуть.

— Здравствуйте, студенты, — тихим и каким-то зловещим тоном проговорил магистр. — Меня зовут магистр Мори, Мементо Мори. Я буду вести у вас практическую магию, точнее — раздел практической некромантии. Забудьте всё, чему вас учили раньше. Это самый важный предмет, понятно? Самый важный для вас.

— Ха-ха! — воскликнул полу-тролль. — А я и не учился, значит, я идеально готов к вашему предмету! Можно я передам другим магистрам ваши слова? И не буду у них учиться?

Магистр Мори повернулся к нему.

— Я не разрешал никому разговаривать. И не о чём никого не спрашивал. Поэтому до полуночи ты не произнесёшь больше ни слова. В назидание.

Тролль распахнул рот, но из него не донеслось ни звука. Он растерянно оглянулся. Магистр Мори продолжал:

— Итак, это первое заклинание, которое я вам продемонстрировал — онемение. Но такую мелочь вы изучите самостоятельно. Я же покажу вам то, что по-настоящему достойно внимания.

— Огненные шары? — с надеждой спросил Громверх. И тут же зажал себе рот. Успел ли магистр применить онемение, или орк сам не захотел больше подавать голос — не знаю, но больше в тот день его голоса я не слышала.

— Я же сказал: такую мелочь вы изучите самостоятельно. Швыряться огненными шарами можно научить даже обезьяну. Я же покажу нечто по-настоящему могущественное, то, на чём зиждется весь современный мир. Но для этого нам придётся пройти в подвал. Мой предмет — практическая магия, и изучать её только на словах — глупость и кощунство. Пройдёмте.

И он направился к выходу. Я заметила, что он не подпрыгивает во время ходьбы, как все нормальные люди, а как будто плывёт или летит над полом — неестественно плавно и отчего-то пугающе.

Мы поспешили за ним.

Мы прошли по тёмным коридорам и спустились в подземелья. Надо сказать, подвалы у Академии были не просто огромными — под землёй она едва ли была меньше, чем над нею. Я насчитала два или три подземных этажа, вскоре сменившихся настоящими пещерными ходами — грубо вытесанными тоннелями в скалистой породе.

Меня охватил приступ паники, когда я подумала, какая масса земли нависает сейчас над нами. Стены, казалось, стали сужаться, как будто мы попали во внутренности какого-то чудовища, и сейчас они схлопнуться, чтобы раздавить нас, сломать кости и навеки похоронить в подземелье.

Я часто задышала ртом — мне не хватало воздуха. Лоб покрыла испарина, по спине побежали капельки пота. Стены двигались, были влажными и тёплыми на ощупь, что ещё больше придавало сходства с внутренностями.

И как эти несчастные орки всю жизнь живут в таких местах?!

Я зашаталась и поняла, что готова бежать отсюда, куда глаза глядят. Да пошла в Гадес Академия, обучение, магия, пусть смеются, пусть ругают... мне срочно, срочно нужно выбраться отсюда, из узких, тёмных и тесных подземелий со спёртым воздухом и живыми коридорами...

Похоже, во мне таки есть эльфийская кровь. Вот только впервые в жизни эта мысль не радовала меня.

— Вам тоже не по себе от этих подземелий? — услышала я голос Обериона. Мысль, что не мне одной так плохо, слегка успокоила меня.

— Пещеры часто... обваливаются? — спросила я. Эльф пожал плечами:

— Наверное. Я не знаю. Но почему бы это должно произойти сейчас, если этим пещерам уже не одна сотня лет?.. Постарайтесь взять себя в руки. Это всего лишь груда земли.

Мне снова стало не по себе. Я готовилась броситься прочь, выбежать наверх, к солнцу — но меня останавливал дикий страх, что я не найду выход. Мы прошли уже немало поворотов и развилок.

И тогда Оберион взял меня за руку! И мягко, но настойчиво повёл за ушедшими вперёд студентами и магистром. А я, внутренне смирившись с этим, крепко сжала его руку и пошла за ним. Он слегка обнял меня — и у меня не вызвало это омерзения, наоборот — стало спокойнее и страх отступил.

Я шла, смущённая, радуясь, что в темноте не видно, как я краснею. Руки ощущали тепло ладоней Обериона, и сейчас это было самым прекрасным, что может быть в жизни. О Селена... что же я делаю...

Но мне было страшно отпускать его руки.

Пещеру заливал слабый синеватый свет — магистр Мори смилостивился над первокурсниками, ещё не умеющими видеть в темноте, и заставил жезл в руке слабо светиться. По стене плясали длинные, пугающие тени, но так хотя бы было видно, куда идти.

— Если кому-то здесь станет плохо, — неожиданно сказал Мементо Мори, — то его или её никто не держит на чёрном отделе. Как и вообще в Академии.

Он что, мысли читает?..

Наконец, мы пришли. Перед нами была высокая и обширная пещера, вернее, подземный грот. Он был даже по-своему украшен — например, вдоль стен виднелись барельефы и наполовину выступающие из стен колонны, точно поддерживающие свод. Хотя очевидно, что если уж пещера вздумает обрушиться — её уже ничто не удержит, никакие колонны.

В центре пещеры сиял прекрасный не огранённый изумруд. Я невольно залюбовалась им. Он не был просто камнем — он жил, внутри точно двигались крохотные точки или пузыри, трещинки на поверхности блестели и даже двигались, как мне показалось. Очень красивое зрелище.