Кошмары Изумрудного города

— Мне больше не нужна охрана.

— Но Дин Гиора вы не выгнали!

— Он не более чем дворецкий. По сути, смотритель музея, которым стал мой дворец.

— Вы выгнали меня, сказав, что я прошу слишком много жалования! Но теперь мне не нужно есть или пить!

— Теперь тебе не нужно и работать. Зачем ты пришёл ко мне?

— Но я...

— Уходи, Ник. Мне есть чем заняться без твоего нытья.

— Верните мне сердце!

— Ты не можешь истреблять нечисть без него?

— Это совершенно другое! Это даёт мне право действовать от имени закона!

— А тебе так важно соблюдать видимость закона?

— Наверное, мне просто важно быть хоть кем-то в это жизни. Хоть кому-то принадлежать, чему-то служить. Верните мне сердце, иначе...

— Иначе что?

— Я видел Крангема. Вернее, то, во что он превратился, уйдя на покой и не сумев жить без войны.

— Ты убил его?

— Нет. Я убил Людоеда. А Крангем умер намного раньше. Хоть это и был один и тот же человек.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать. Что ж, многие в мире страдают от своей невостребованности, от того, что то, что они умеют лучше всего, оказывается ненужным. И сходят с ума... Хорошо, я верну тебе сердце, но при одном условии.

— Условии?

— Ник, пойми меня. Ты — нежить, твои друзья — нежить, ты привёл в замок нежить. Как я могу быть уверен, что ты не предатель? Ведь раньше ты сражался с нею, без жалости и без компромиссов!

— Мне что, убить их? Чучело и девочку?

— Пока нет. Отправляйся на запад и убей Бастинду. Она...

— Я знаю, кто это. Гудвинус, ты избавляешься от конкурентов?

— Скажем так — она достаточно сильна, чтобы оспорить мою власть. Будет лучше, если она умрёт. Лучше не только для меня — для всех.

— Не ты ли сделал её злодейкой, разбив её сердце, развратный ты демон?

— Не напоминай, это дело давнее... Да и в ней уже было зло, я лишь слегка подтолкнул её, и зло проявилось во всей красе... Теперь её нужно убить. Ты сделаешь это. Впрочем, она заслуживает этого.

— Я наслышан о её злодействах.

— Вот и славно. Иди и убей её, и своих мёртвых друзей прихвати.

Дровосек кивнул.

— Хорошо. Только скажи... Девочка. Ты видел её?

— Я могу видеть каждый уголок своего дворца. Забыл, почему город называется "Изумрудным"? Я могу видеть каждый уголок, если там есть изумруд. Даже те, которые на шляпах, передают изображение в мой дворец.

— Я помню... Ты сможешь вернуть ей жизнь?

Дева на троне задумалась.

— Думаю, смогу.

— А вернуть её домой?

— Возможно. Откуда она?

— Почему бы тебе не спросить её об этом самому?

— Ты прав. Позови её.

Дровосек вышел из тронного зала и направился в комнату Элли.

Глава 9.

Элли вошла в тронный зал. На троне, вернее, над троном, в воздухе висела огромная голова без тела. И голова эта чем-то напоминала её отца. Она вздрогнул.

Дровосек, приведший её, стоял сзади. Он нахмурился.

— Гудвинус, зачем ты это сделал?

— Что именно? — невинно поинтересовалась голова.

— Сменил облик?

— Потому что быть привязанным к одному имени или одному облику — слишком скучно... и порой небезопасно.

— А почему ты... взял именно это лицо?

— Ты узнал его?

— Конечно! Это же моё лицо, когда я ещё был человеком!..

Гудвинус не ответил, только засмеялся. Дровосек сник и отступил на шаг.

— Господин Гудвинус?.. — несмело сказала Элли.

— Можно просто Гудвин, дитя, — ответила голова. Элли приободрилась.

— Господин волшебник, вы можете вернуть меня домой?

— Мёртвую?

Элли опустила голову.

— Было бы лучше, если бы живую.

— С этим ты опоздала.

— А вы могли бы... оживить меня?

— Трудно сказать... Магия — тонкая вещь. Могу попробовать, но за результат не ручаюсь. Может, оживлю, а может, убью окончательно.

Элли вздрогнула.

— Только не это! Не надо!

— Как пожелаешь.

Дровосек хмуро произнёс:

— Гудвинус, только что ты говорил другое.

— Ах да, спасибо, что напомнил... Что ж, я думаю, я сумею вернуть тебе жизнь. Но риск есть риск. Решишься ли ты на это?

Элли растерянно посмотрела на голову, захлопав глазами. На ресницах, кажется, появились слёзы, хотя это и казалось невозможным.

— Я не знаю... Но вы сможете вернуть меня домой?

— Откуда ты?

— Из Канзаса.

Голова задумалась. Её глаза затравленно забегали.

— Канзас? О боги... не хотел бы я возвращаться в это ужасное место...

— Почему ужасное? Там очень хорошо! Широкие степи, зловещие бури, дружные ребята, отважные ковбои...

— И Ку-клукс-клан, — закончила за неё голова. — Нет уж, увольте.

— А что такое этот... клан? — удивилась девочка. Голова вздохнула:

— Наивное дитя... ты даже этого не знаешь... Ну, будем надеяться, что тебе не придётся с этим столкнуться. Послушай, а зачем тебе тот Канзас? Давай лучше махнём в Техасскую Народную Республику! Она всё ещё независима от федеральных властей США, не знаешь?..

— Не знаю... Техасская Народная Республика? По-моему, мама учила меня, что Техас — это Укра... то есть, простите, Техас — это часть Америки, единой и неделимой.

— Вот незадача... Жаль, я слыхал, она лет десять отстаивала свою независимость... Ладно. Значит, хочешь в Канзас?

— Хочу.

— Но боишься ложиться под мой магический нож, дабы получить шанс на возрождение?

Элли опустила взгляд.

— Боюсь...

— Что ж... Я знаю, как тебе преодолеть страх. Отправляйся на запад и убей Бастинду, злую ведьму!

Элли отпрянула.

— Убить?

— Ну да. Тогда ты поймёшь истинную ценность человеческой жизни. Поймёшь, чего она стоит. И отваги тебе будет не занимать. Ты решишься на что угодно после такого.

— Но ведь это грех — убивать!

— Ну... тобою ведь уже убили одну колдунью!

— Но это не моя заслуга!

— Отчасти и твоя, пожалуй... В любом случае — ты мертва, а значит, что тебе терять? Эту призрачную видимость жизни, которую ты ещё ведёшь, пока окончательно не рассыпалась на отдельные косточки?

Элли задумалась.

— Вы, наверное, правы... Хорошо. Я пойду и попробую её убить.

— Я отправляюсь с тобой, Элли, — проговорил молчавший до этого Дровосек. Девочка едва не бросилась к нему на шею от благодарности.

— Идите, и попросите войти сюда своих друзей, и мёртвых, и живых, — сказал Гудвинус. — Я скажу им то же самое.

* * *

Страшила вошёл в тронный зал в одиночестве. Огромная голова сменилась многоглазым зверем.

— Н-да... "Одно — как жёлтый огнегривый лев, другое — вол, исполненный очей... С ними золотой орёл небесный, чей так светел взор незабываемый..." — пропел Страшила, глядя на зверя. — Или в вашем случае это "зверь о семи головах, и на каждой голове по семь рогов"?

— Ты пришёл подискутировать о богословии? — спросил зверь. — Это, знаешь ли, точно не моя любимая тема.

— Конечно, вы ведь демон... да? — спросил Страшила, внимательно осматриваясь по сторонам. — Вы упали с неба...

— Да, в общих чертах всё так и было.

— И что там... на небе... есть бог?

— Я называю его Джа.

— Странное имя...

— Он не возражает.

— Но он есть?

— Понятия не имею. У нас, демонов, ходят разные слухи на этот счёт...

— Слухи?

— Ну да. А ты что, думал, что с нами он более открыт, чем с людьми? С чего вдруг?

— Но вы демоны, вроде падших ангелов...

— И что? Вон один из ангелов вообще провозгласил себя богом. И ему поверили... Сатана его кличут. Правда, он самый мудрый из всех... Даже когда Джа его скинул, он убедил где-то треть ангелов, что он всё-таки бог, и им нужно следовать за ним. Обещал развлечения, девушек, простые земные радости... И выполнил все обещания, между прочим. Вот так-то!

— Надо же... Но я не видел никаких небес!

— А ты вообще уверен, что ты — это ты, а не твоя воскресшая копия, сохранившая твои воспоминания? А настоящий ты, быть может, уже на небесах?..

Страшила задумался.

— Я как-то об этом не думал... Тогда для меня-нынешнего всё кончено?

— Возможно.

— Но могу ли я вернуть себе душу?

— А где она, по-твоему?

— В мозгах, конечно!

— Что ж... мозги я вернуть тебе могу.

— Тогда и душа вернётся?

— Скажем так, у тебя появится шанс проверить... когда всё кончится. Хотя в этом теле, наверное, ты почти бессмертен.

— Почти?

— Едва ли, если тебя сжечь, ты восстанешь из пепла.

— Логично...

— Значит, тебе нужны мозги? Какие предпочитаешь? Мужские, женские, детские? Могу сделать составные, взяв лобные доли от слона — у них память куда лучше человеческой... А двигательные функции — от обезьяны, тогда сумеешь передвигаться по деревьям и стенам не хуже, чем по полу... А центр страха вообще вырежем — будешь бесстрашным...

— Лучше Льву его вырезайте.

— Насколько мне известно, он так и не решился войти в мой зал. Испугался неизвестности...

— Ему-то вы помочь можете?

— Ему нужна лишь уверенность в себе. Он ничуть не слабее любого другого оборотня. Но череда проигрышей сделала из него труса. Так уж вышло, что в его окружении были только более сильные противники.

— И как ему быть?

— Можно, конечно, вырезать центр страха. Но будет лучше, если он встретиться со своим страхом и поймёт, что это не страшно. Как ребёнок, который должен, наконец-то, войти в тёмную комнату и понять, что чудовищ там нет.

— Значит...

— Пусть он отправляется с вами в поход на Бастинду. Так он обретёт смелость, я уверен. Вот только... Иногда вот такие, запуганные, могут потерять страх окончательно. И...

— И?..

— Он может сойти с ума от вновь обретённой храбрости. Присматривай за ним.

— Ясно. Последнее...

— Да?

— Я, пока был чучелом, то иногда... гм... в общем, сначала фермера с его работниками, потом...

— Не продолжай. Тебя нужна амнистия от меня?

— Да. Вроде я понимаю, что никто не сможет наказать, но если бы вы сказали, что прощаете — кто сможет оспорить?

— Сколько их было всего, твоих жертв?

— Дайте подумать... Шестьдесят, я полагаю. Правда, насчёт некоторых я не уверен — они сбежали, тяжело раненные, и я не уверен, что им не удалось спастись... Ладно, пусть будет пятьдесят, в них я точно уверен.

— Пятьдесят человек? Ну, да это мелочи. Я даю тебе моё прощение. Всё-таки убивать — это грех, сам понимаешь... А теперь ступай и убей Бастинду.

— Всё понял. Иду.

Тем временем Элли тщетно уговаривала Льва зайти в тронный зал. Лев упирался всеми лапами и не шёл. Он боялся Гудвинуса.

— Зачем?.. Этот страшный зверь, эта голова... брр! Она ж мне сниться в кошмарах будет! Хорошо тебе — ты не спишь, а я...

— Это не страшно, правда!

— Тебе, может, и не страшно... Я не пойду! А вдруг он обернётся каким-нибудь огненным шаром, и сожжёт меня?..

Дровосек, увидев эту сцену, махнул рукой.

— Ладно. Оставайся здесь, в зверинце. Дин Гиор будет кормить тебя и убирать клетку. Здесь точно нет ничего опасного...

Лев задумался.

— Я же лесной зверь...

— Ты боишься леса!

— И то верно... А клетка удобная?

В этот время вышел Страшила. Он сразу понял, о чём речь.

— Лев! А тебе не надоело... быть трусом?

— Что ж я могу поделать...

— Пойти навстречу своему страху. Увидеть, что он слабее тебя!

— Это как?

— Если ты отправишься с нами — то у тебя появится такая возможность.

— К злой Бастинде?! Нет!..

— Тогда ступай в клетку.

Лев повернулся и пошёл. Он был в образе человека, и поэтому казалось странным, что такой рослый и мускулистый человек боится. Неожиданно он остановился у двери.

— Я всю жизнь был трусом... Знаете, мне не нужна такая жизнь. Наверное, было бы лучше, если бы я умер. Если бы меня тогда убил Дровосек, не вняв моим мольбам...

— Пойдёмте, а?.. — пробормотал Страшила. — надоело слушать...

— ...Или если меня убьёт Бастинда. Но в клетке ей до меня не добраться. Поэтому я пойду к ней в замок. Я иду с вами!

— Ура, — не очень весело сказала Элли. Тотошка радостно гавкнул:

— Это хорошо! Если я устану — будет кому меня нести!

Лев вздохнул, смахнул с глаз слёзы и отправился вслед за компанией к выходу из дворца.

Глава 10.

Путь к Бастинде не занял много времени. Бастинда правила Фиолетовой страной, и едва путники пришли туда, поняли, отчего страна получила столь неоднозначное название.

Как оказалось, трезвость её жители не жаловали.

Это было простое, но эффективное решение Бастинды: когда человеку плохо, он лезет в бутылку. А напившись, теряет всякую волю к сопротивлению и протестам против власти. Поэтому Бастинда всячески поощряла пьянство. В каждой книге, издаваемой в Фиолетовой стране, герои много и со вкусом пили. В каждой пьесе актёры отдавали должное напитку Бахуса. В каждой песне речь шла о вине, пиве и других жидкостях, содержащих мочу дрожжевых бактерий, более известную под благородным названием "алкоголь".

Вот и здесь, едва переступив границу страны, путники услышали горячий призыв выпить в честь столько долгого странствия. Наливали здесь бесплатное — это было личным распоряжением Бастинды.

Лев задумчиво посмотрел в сторону трактира, но Дровосек и Страшила (последний — горестно вздохнув) продолжили путь. Недоумевающая Элли — она в своём доме вообще никогда не видела алкоголя — шла за ними, а замыкал шествие усталый Тотошка — Лев набрался смелости и отказался в очередной раз нести его на руках.

* * *

Бастинда — пожилая женщина в чёрном платье и парчовой накидке, сияющей почти неестественным фиолетовым цветом, сидела у камина, украшенного узорами в виде замороженного пламени.

— Всё тщета и всё суета, — тихо сказала она. Её лицо было напрочь зелёным из-за проблем со здоровьем. Но Бастинда была бессмертна, и потому слабо следила за здоровьем. Ей было ни к чему беречь его — любовные приключения она оставила в далёком прошлом, путешествиями или спортом не увлекалась, поэтому сидела в декадантном наряде, смотрела на огонь и смаковала вместе с вином свою депрессию, которая была её обычным состоянием последние лет эдак сорок.

— Ах, всё так глупо и бессмысленно... Бегут года, и дни бегут, бессменной чередою... Стезёй тернистою бегом к могиле всяк спешит... О да, недалека стезя, могила под горою! Но много на пути судьба нам бед дарит!..

— Ваше величество! — раздался сзади лающий голос. Бастинда не повернулась.

— Ах, это ты, мой прекрасный Люпус... Садись со мною, раздели моё горе, которое суть сама жизнь, бессмысленная и бесполезная, но которую нам не суждено оборвать... Хотя порой так хочется... — Она протянула костлявую руку к огромному бокалу на камине. — В нём яд, и однажды я наберусь смелости, и выпью его. Тогда сама вечность поцелует меня в губы, и точно алый бутон срезанных роз, я...

— Ваше величество!.. — раздался всё тот же нетерпеливый голос. — У меня плохие новости.

Бастинда нехотя повернула голову.

— Плохие новости? Это хорошо... хоть какие-то новости, — он откинулась на спинку кресла. — Рассказывай. Хотя... нет, я не хочу знать. Это такой сюрприз, что его следует смаковать, подобно...