И только, когда начала готовить вторую порцию магической смеси, сообразила и покраснела: невидимость невидимостью, но солнце светило в спину, а её тень упала на тот порожек, куда и посмотрел Олег. Чему же он улыбнулся? Её непредусмотрительности? Любопытству? И ничего не сказал... Поджала губы: припомнит ведь когда-нибудь.

И тут же отрицательно покачала головой на свою догадку. Вряд ли Олег настолько хорошо знает о магии, чтобы понимать: тень на порожке "шкафа" — тень невидимки.

И вообще. Хватит отвлекаться от работы.

Следующую пару мешочков она заполняла, прислушиваясь к стуку молотка и к грохоту и треску топора. "Сделать ещё один перерыв?" — спросила себя Лиля, выглядывая в окно: на солнце набежали облака, так что её тени, если что, Олег не увидит.

Минуту спустя она снова стояла чуть сбоку от него, присматриваясь, как он осторожно топором вырубает какие-то выемки в брусе, в которые затем колуном вбивает-впихивает приготовленные доски. Но больше её занимало другое. Увлечённый работой, Олег ничего не видел, но Лиля с трудом удерживалась от смеха: плохо спрятавшиеся, отовсюду за новоявленным плотником наблюдали мелкие зверушки, а сверху, с нависшего над рабочей площадкой дерева, за парнем следили две серые вороны и сорока, отсевшая подальше от серой парочки.

И снова Лиля безмолвно удалилась в дом, лишь раз присмотревшись к небу: солнце нехотя валилось к закату.

Закончив с магическими смесями и за время готовки определившись с планом работ назавтра, девушка, уже не таясь, подошла к личнику.

Хм. В те самые выемки он вставил почти все доски, которые, видимо, нашёл. Они виднелись как влитые — ровно, одна к другой. Настоящий деревянный пол. Или большой плоский ящик, у которого нет дна. Там, где Олегу казалось — доски вместились не вполне одинаково прямо или выпирали из выемки, в дело опять-таки шёл колун — точнее, его обух, которым Олег просто-напросто вбивал слишком большие доски в эти выемки.

Парень был прав: сумел сколотить мостки и без гвоздей. Как будто играл в детскую игру, собирая фигуры из пластиковых деталей.

Прежде чем окликнуть парня, Лиля постояла наблюдая.

Пока Олег работал, ему, наверное, стало жарко, и он снял хлопковый джемпер. И девушка снова с недоумением всматривалась в его спину. То, что спина сплошняком вся изрезана-перепахана шрамами и порезами, помнила. Но сейчас, в свете даже вечернего солнца, на той же спине, между шрамами и плохо зажившими порезами, она разглядела на более или менее целых участках кожи странные, не сразу уловимые взглядом пятна. Шагнула ближе — и поняла, что спина и плечи Олега не просто пятнисты. Это ожоги. Странно, откуда у него они?

Кажется, Олег ощутил её приближение. Он резко обернулся и цапнул с досок джемпер, чтобы немедля одеться. Как будто не хотел, чтобы Лиля видела его обезображенное тело. А его лицо мгновенно приняло выражение глухого упрямства. Такого Лиля ещё никогда у него не видела.

Чтобы не смущать его, не желавшего говорить о прошлом, Лиля бодро спросила:

— Ну, положим, ты это сделал. Но ведь доски не гладкие. В занозах ноги у нас не будут после ходьбы по ним?

— Нет. При входе в дом я нашёл ещё несколько рогож. До ночи успею обтянуть ими все мостки.

— Столько времени займёт обтяжка? — задумчиво сказала она. — Тогда надо бы поужинать. Ты не забыл, что электричества здесь нет? Свечи тебе вряд ли помогут.

Он посмотрел на дом и чуть улыбнулся.

— Давно не работал физически. Да, от ужина не отказался бы. Опять кусочничать будем?

— Нет, на ужин у нас горячая каша с мясом и овощами. Так что заканчивай с мостками — и идём есть.

Он повиновался сразу. А уж когда вошёл в дом и повёл носом на запахи с очага... Такой довольной физиономии, признаться, она тоже ранее не видела у него. Пока он мыл руки, присматриваясь к бадье и, судя по всему, собираясь после ужина снова сбегать к ручью — добавить воды на ночь, Лиля вдруг подумала, что настоящего Олега она, в сущности, и не знает. Она знает того молодого мужчину, который подчинялся условиям данной ему жизни. Пока был жив отец, от Олега ещё требовали, чтобы он попробовал жизнь не только светского гуляки. Но потом мать решила за сына, каким он должен быть, и обидно, что Олег легко покорился её желанию. Глядя, как он уплетает горячую кашу, щедро сдобренную топлёным маслом, Лиля незаметно пожала плечами: а кому бы не понравилась жизнь сибарита, когда плывёшь по течению, всегда сытый и богатый?

Закончив с ужином, Олег встал из-за стола и сказал:

— Принесу воды, пока не стемнело. Потом займусь снова мостками.

— Хорошо, — согласилась девушка, собирая посуду, чтобы вымыть её.

Её движение остановило его на полпути к входной двери.

— А здесь рукомойников нет, — медленно, словно делая открытие, проговорил он.

— А раньше этого не видел? — усмехнулась она.

— Хочешь сделаю?

— Как? Из чего?

— Тут какая-то глубокая металлическая миска была. Дел-то — пробить дыру в её дне и найти, чем его закрыть.

— Давай завтра, — оглянулась на окно Лиля, оценивая состояние вечера на улице. — Нам завтра рано выходить, но тропу в лес проходить далеко не будем, так что вернёмся ближе к вечеру — успеешь сделать, что придумал.

— А... — споткнулся он на полуслове, но закончил-таки: — А почему далеко не пойдём? Вдруг там помощь нужна, а мы тут... — неловко договорил он.

Лиля вздохнула, но объяснила:

— Не сумею укрепить тропу от тёмной магии, никто нашей помощи не дождётся — если нас с тобой укокошат по дороге. Поэтому укреплять надо надёжно.

— Понятно, — пробормотал он и вышел с бадьёй из дома.

Лиля, пока его не было, вычистила плошки песком и отмыла их в горячей воде остатками мыла: в котомке пряталось ещё несколько кусочков, но пока она побаивалась тратить их: надо бы в следующий раз у лавочника поспрашивать, есть ли у него материал для таких необходимых мыльных брусков — хороший жир да ароматизаторы

Зашёл Олег. Оставив воду там, где показала ему Лиля, снова вышел — и снова послышался приглушённый закрытой дверью стук плотницких инструментов со двора.

"Интересно, хватит ли его на изучение моих лекций? — смешливо сморщила носик Лиля. — Нет — скорее всего... Сейчас вернётся усталый и бухнется дрыхнуть... А ведь азартным я тоже его не знала... Ишь, придумал — магии учиться..."

А когда вышла из дома — посмотреть, чем он занимается, слегка обалдела: во дворе Олег кормил трёх козочек!

Изучив происходящее, Лиля покачала головой: видимо, козы прыгнули во двор через невысокий забор — девушка-то защитила подворье лесничего только от нежити. Животные, наверное, бродили по лесу из-за той же тьмы — возможно, отбившись от деревни, когда тьма преградила им знакомый путь — или же вообще потерявшись в магической темноте. А парень, обнаружив робких, но явно домашних животных, не поленился сбегать за калитку, чтобы надрать им не только охапки травы, но веток с деревьев. Причём, убедившись, что животные торопливо подъедают эти ветки, снова набрал их уже чуть ли не целый стожок, да ещё не один раз, видимо, ходил. Охапка возвышалась чуть ли не по пояс ему.

В смятении Лиля заскочила назад, в дом. Поспешно устроилась возле своего "рабочего" стола. А в смятение пришла, потому что, стоя на крыльце, она повторила про себя: "Таким Олега я не знаю!"

И испугалась. А если этот Олег снова... Снова заставит учащённее биться её сердце? Если за две недели пребывания с ним в одной, что называется, связке, она не только вспомнит прежние ощущения и чувства, но...

— Не хочу... — испуганно прошептала она. — Не хочу... Мы друг другу в этом мире чужие — и надо держаться этого принципа! Надо, Лилька, слышишь! Он тебе чужой!

А внутренний голос внезапно с ехидцей напомнил: "Чужой, говоришь? А чего ж ты так внимательно следила за ним и той девицей? Почему ты так понятливо рассматривала её поведение и утешала себя, что хочешь оставить Олега в тёплом семейном тепле?"

Лиля поразилась, когда продумала высказанное внутри.

— Это что... — снова прошептала она. — Получается, я давила на себя? Обманывала? Что хочу его пристроить, а сама в это время... ревновала?! Глупости!

Грохнула входная дверь, и она подскочила на месте, не понимая, что случилось.

Пятясь, вошёл Олег, таща первые мостки — или помост? Из-за увесистого бруса эта штука наверняка была очень тяжёлой. Но внутри дома Олег всё-таки умудрился приподнять мостки — чтобы не цепляли земляной пол, и дотащил их до кровати Лили. Установил их, сильно покачал, проверяя, не будут ли качаться. Оглянулся с торжествующей улыбкой на девушку.

— Можешь попробовать постоять на них. Если что не так, подкорректирую.

— Да необязательно, — привычно легкомысленно ответила она, всё же подходя к мосткам и вставая на них.

Что ж. Удобно. Можно будет оставлять обувь на земляном полу, который, кстати, гораздо холоднее, чем лесная тропинка, а ногам на мостках и мягко из-за натянутой на них рогожке, и чувствительно тепло.

— Ну, как? — спросил следивший за ней Олег. — Не качается?

— Нет, нормально.

— Ладно, — решил Олег. — Я пошёл за своим.

Он принёс свои мостки и так же тщательно устанавливал их у своей скамьи. А когда закончил, выглянул из-за спущенной рогожи и спросил:

— У тебя свечи не найдётся? Темно уже.

"Всё-таки?" — скептично вопросила она. Он всё-таки собирается читать и учить наизусть? Ладно, посмотрим, как надолго его хватит.

— Держи.

Она выдала ему две свечи — одну зажжённой, другую запасную. Если он сумеет не заснуть и читать, сколько захочет.

— Лиля...

— Что?

— Ты ведь пока спать не будешь?

— А что?

— Просто... любопытство. Откуда здесь джемпер и эти джинсы?

— Твоя мать сказала, что все мои вещи, что найдёт в коттедже, выбросит.

— Но джемпер...

— Ты же подарил мне его. И ты знаешь, как он мне нравился. — Она помолчала, стороной раздражаясь: он зря жжёт отданные ему свечи! Но хмыкнула и договорила: — Две шубки, которые ты мне подарил, здесь я продала, чтобы купить все те ингредиенты, которые нужны были мне, как ведьме-некромантке. Да и заплатить пришлось за учёбу. Продала все финтифлюшки. Оставила только то, что должно было жизненно пригодиться в этом мире.

— Даже платья?

Она фыркнула.

— Они пошли на всякие украшательства к другим платьям. Как те же шубки. Где-то оторочкой, где-то манжетами, где-то воротниками, например. Ткань-то для этого мира неизвестная, но нарядная.

— А... украшения? Ты оставила их в коттедже?

— Твоя мать ясно дала мне понять, что выбросит и их. Так что часть их сейчас на мне — как артефакты, потому что я наполнила их силой. Часть — дожидается своего часа, когда и они будут использованы в качестве магических.

— А что для магии лучше — серебро или золото?

— Золото, конечно, — неохотно ответила она. — Правда, для некроманта серебро почти вне конкуренции.

— Спасибо, — опять пробормотал он и бросил рогожу, край которой держал, чтобы видеть Лилю. — Буду знать, — донеслось уже из-за рогожи.

Надолго его и впрямь не хватило. Олег успел зажечь вторую свечу, но Лиля, время от времени магическим взглядом следившая за ним сквозь все материальные преграды, уловила момент, когда его глаза плотно закрылись, и быстро подошла затушить свечу.

Надела разношенные туфли — здесь, в защищённом доме и во дворе, не надо было "прислушиваться" к земле, и вышла. Ни свечи в руках, ни факела, хотя для последних — заготовок в доме полно. Зачем? Можно сэкономить, если имеешь глаза, привычные к умению видеть иначе.

Сошла по трём ступенькам и огляделась.

Темно. И не только из-за колдовского мрака. Солнце-то уже прочно ушло в закат.

Вороны, устроившиеся на ветвях бука возле забора, всё ещё недовольно переговаривались, чуть слышно клекоча. Мимо ног Лили пробежал бурундучок, пугливо застыл на мгновения и снова бросился куда-то ближе к крыльцу, благо оно пустое под ступенями. Побродив немного, у того же стожка из наломанных веток Лиля увидела коз. Они лежали, мелко-мелко двигая бородатыми челюстями и дожёвывая свою растительную жвачку. Приглядевшись, девушка бесшумно рассмеялась: из слежавшихся веток выглядывали два барсучка. Уловив её взгляд, они тут же прыснули назад, в кучу веток, которые покачались от их броска и неторопливо успокоились.

Ночных птиц во дворе было маловато. Но попискивание некоторых Лиля расслышала. "Интересно, а где сорока? Дрыхнет, небось, уже..."

Только решила зайти в дом, как насторожилась: справа от калитки — от забора через весь двор к дому резко помчались какие-то мелкие зверюшки. Сначала девушка подумала, что они спешат устроить себе гнездо для сна, но неясное чувство заставило её крадучись приблизиться к забору. То, что она поначалу приняла за ствол дерева — полной-то картины за заборами она не запомнила — оказалось человеческой фигурой.

Звериная мелочь сбежала не зря.

Ещё один оживший труп. Женщина.

Бегущего за спиной Олега она услышала сразу.

— Что случилось?!

— Тихо, — недовольно сказала она. — Ничего особенного — всего лишь ещё один долгожданный труп пожаловал. Не убивай его сразу, ладно? Он мне пригодится.

Помолчав немного, он осведомился:

— Хочешь оставить его за забором? А если уйдёт?

Она наконец-то оглянулась на него. Опять полуголый, в одних джинсах, зато в одной руке — меч, в другой — громадный нож. Странно. Что его разбудило? Спал-то он, когда она выходила, очень глубоко — это всегда за ним водилось. Разве что в этом мире пришлось переучиваться, чтобы выжить?.. Вернулась к разглядыванию трупа.

— Привяжу его к забору, — решила она.

— Непрактично, — возразил Олег.

— И что предлагаешь ты?

— Давай свою верёвку. Я свяжу эту... полностью — по рукам и по ногам, а потом уложу туда, куда скажешь.

Любопытно, что он имел в виду под "непрактично"? Неужели побоялся, что труп будет кем-то сожран до утра? Кошмарная вонь подсказывала, что ни один зверь, ни одна птица к такому не приблизится: трупу уже дней пять-шесть, и он уже оплывает, чего в темноте не видно. И стоит на ногах только потому, что его поддерживает некромантическая сила.

— Не получится связать, — вздохнула Лиля. — Представь, что будет, когда начнёшь... По рукам же гниль пойдёт. Эта пока ещё только выглядит целой. На деле же...

— А как ты собиралась привязать её к забору?

— За пояс. Видишь — у неё платье с пояском? Будет, как коза на привязи. Никуда до утра не денется.

— А она... не кусается?

— Не должна! — заявила Лиля и добавила: — Но на всякий случай я закрою ей рот.

Для Олега пришлось-таки взять факел: он-то в ночи не видел. Зато в ярком освещении парень быстро сумел вдеть верёвку за пояс трупа и примотать её к забору — на такое расстояние, чтобы труп, если хотел, мог гулять пару шагов в обе стороны.

Дошли до крыльца. Факел Лиля погасила только в самом доме, когда Олег вновь исчез за рогожкой. Прежде чем лечь спать, она не выдержала: