| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Казалось бы, нафига жрецу стихия? Изучи кун-фу и твори с внутренним резервом все, на что хватит контроля и фантазии. Вот только даже самый последний храмовый служка может придать своему телу те самые загадочные свойства родной для себя стихии, младший жрец делает это в довольно широких пределах, а средний (не силен я в ихней иерархии) может еще и попробовать смешать ее с не враждебной. А потом то, что от него останется, похоронят с почестями, потому что секреты фокусов такого уровня если где и написаны, то точно не в выданных мне свитках. Там вообще только намеки на смешение стихий, не сидел бы несколько месяцев в библиотеке Нефритового дворца, не заметил бы.
И ведь у меня на данный момент стихии нет, так, только намеки на нее, что-то между металлом и водой, судя по косвенным признакам. А это значит что? Что пока я могу менять их, как перчатки, захотел — огонь, захотел — вода, захотел — перемешал хоть все пять. И делать для этого ничего особо не надо, только настрой поймать на нужную стихию, как тогда с дождем. И буду я неимоверно крут, получу звание Проводника, почет и уважение среди Наместников и Жрецов, личный дворец с боями без правил и гейшами... и тихо свихнусь, если никому не понадобится мое присутствие на поле боя. Но и тогда вся эта всемогучесть зазря не пропадет, местный аналог одноразовых берсерков охотно не только тренировали, но и кормили с ложечки, если было нужно. Увы, регенерации стихии не давали, так что жили Проводники бой-два (этих терминаторов против слабаков не выпускали).
В свитках так позитивно было расписано, как хорошо, пусть и недолго живут Проводники, что я порадовался, что идти по этому пути можно только добровольно, иначе упаковали бы меня и продали кому-нибудь не в меру богатому. Один такой танк в квадрате мог не просто переломить ход сражения, а разбить вражеское войско в хлам вместе с крепостью, в которой оно засело. Правда, это не помешало мне начать подозрительно коситься на окружающих и удвоить усилия по поиску... нет, не стихии, а Внутреннего Покоя, которого так не хватало одному несчастному снежному барсу. Фу Донн же в этих поисках всячески мешал, подкидывая новую порцию нюансов, характеризующих мое текущее положение, шаткое даже без учета отсутствия наличия основной стихии. Еще и похихикивал при этом... козел!
— Ну же, постарайся. Ты почти смог!
Дважды козел! Смог я. Чуть-чуть не считается, особенно если его с лупой искать надо, чтобы заметить!
О чем бишь я? Стоило Старейшине серьезно взяться за мое обучение, и сразу выяснилось, что все у меня впереди, и Железная рубашка, и полеты, и что-то, похожее на центрифугу... после нее усидеть даже на одном шаре в полный штиль было подвигом. Да что там, проползти до своего койкоместа на четырех без посторонней помощи — это уже достижение. А мы, если помните, в горах, и навернуться с обрыва или особо узкой тропки тут есть где. Кажется, теперь у меня действительно вращаются глаза.
А на конкретно текущей тренировке мы играем в карты. Вообще изначально это должно было быть шоги, но наставник после объяснения значения фишек посмотрел на мою морду, внезапно ставшую очень умной и просветленной, и сказал, что молодости сложно оценить всю красоту и глубинный смысл этой игры. Туда ей и дорога. Надо сказать, что даже в простейшем дураке на два рыла Фу Донн успевал и мухлевать, и гипнотизировать меня, и рулить подчиненными... короче, иногда взмах его крыла — это что-то действительно важное и окутанное скрытыми смыслами. А иногда просто взмах крыла, да. И пока я не отличу одно от другого, к покеру мы не приблизимся, не говоря уже о боевом применении. Стиль Прозрачного леса, чтоб на могиле его создателя дискотеку круглосуточную построили!
Местная школа то ли иллюзий, то ли гипноза (мастера сами сомневались) мозг лохматила не глубоко, но основательно, с использованием всего, что только можно приспособить под это дело. И если благодаря человеческой части некая смесь риторики, софистики и философии, являющаяся одним из разделов стиля Прозрачного леса, максимум, ненадолго грузила, то вот все остальное работало без осечек. Почувствуй себя простым смертным, да. Обманные движения, цикличные или повторяющиеся действия, вводящие противника в транс (и удивительно хорошо легшие на любые вечно раскачивающиеся техники), звуки, слышимые и не очень, но сильно бьющие по организму, манипуляции с энергией всего подряд (своей, чужой и общей)... короче, чтоб я так жил. А еще это непонятно что могли использовать мастера Падающего листа, не боясь нарушить какие-то свои обеты. Подумаешь, пощелкал клювом, и противник вписался в дерево, банально его не заметив. Его ж и пальцем никто не тронул, а то, что боковое зрение вдруг отключилось, так внимательнее нужно быть. Представляете, как меня перекосило, когда все вдруг стало черно-белым? Нет, ночью оно всегда такое, когда света мало, но днем! Еле проморгался. А мог бы и вовсе заснуть или что похуже... мастера Прозрачного леса могли буквально взять противника за сфинкеры, к счастью, было их не просто мало, а очень мало из-за проблем с психикой, часто появляющихся в процессе обучения. Психов уходили свои же, пусть и не на смерть, а всего лишь запирая в специальных кельях... и выход замуровывали, а келью скидывали в море. В море лавы, да.
Итогом такой саморегуляции было то, что использующие стиль Прозрачного леса можно было отнести к двум крайним состояниям — мастер и неофит. К последним относились почти все профессиональные шулеры и некоторая часть придворных целователей подхвостия, полировщиков шкуры, подрезателей когтей и прочих незаменимых для держателей власти персонажей. Этакие автономные подавители бунтов, детекторы заговоров и охранники для мозга вождя в одном флаконе, Силы в их приемах было по минимуму, а вот всяких хронометров, маятников, колокольчиков и прочих инструментов с избытком. Первые же были малочисленны и усиленно маскировались под Мастеров, идущих по менее дефицитному пути, а то и вовсе простых обывателей. Потому что есть такое слово "призыв" и на его осуществление могут отправить всю армию в полном составе, дабы никто не ушел обиженным. И злые, но честные Мастера (минимум, несколько сотен) быстро оприходуют своих менее законопослушных товарищей и в отчете на три экземпляра каждый припомнит все боевые и не очень способности пойманного, чтобы начальство того хорошенько использовало. Вот и не хотят представители редких направлений гонять уважаемых зверей по всяким пустякам, приходят в армию добровольно и прилежно служат отечеству поварами, грузчиками, кузнецами... короче, служат. А те, кто не додумался скрыть свой уровень владения кун-фу, в такие моменты им сильно завидуют...
ДЫЩ!
Растерянно моргнув, я уставился на палку, которой наставники ловко спихивали с обрыва тех птенцов, которым не хватало смелости спрыгнуть самостоятельно. Бедный мой нос...
— Очнулся?
Киваю и растерянно дергаю хвостом. Садились играть мы утром, а сейчас уже обед.
— Пошли есть. Заодно расскажешь мне, что это было.
То есть, это не он сделал? А чего тогда ждал, пока сам отлипну?
— Глубокая задумчивость?
— Ага, очень... — ехидно, — Перегрузка информацией это была!
И сидел бы я до следующего утра для закрепления эффекта и сбивания внутренних часов, если бы уважаемая Пэй не считала, что режим питания нарушать нельзя. Она не раз лупила меня, когда лапа тянулась перекусить пробегающей мимо не разумной ящеркой или свиснуть с кухни кусочек ее же, но приготовленной. А вот за мои опоздания к столу обычно огребали те, кто в этом виноват, то есть наставники и я в примерно равных пропорциях.
— Надо признать, объемы информации, которую ты можешь усвоить без последствий, впечатляют. Кто бы мог подумать, такой бугай — книжный червь...
Фу Донн покачал головой, щелкнул клювом, заставив меня нервно дернуться, и решил-таки продолжить:
— Три полки карт воздушных течений, два шкафа исторических хроник, один свиток с описанием техник...
После которого я понял, что в Нефритовом дворце литература еще ничего, можно разобраться после трех литров... чая.
— ... Тридцать восемь мемуаров путешественников!!!
Ну, дорвался я, дорвался. Человек просто обожал художественную литературу, а Тай Лунг до знакомства с ним знал только эпические легенды. Они, конечно, вдохновляют на подвиги, даже если количество побежденного зла поделить на десять, но из-за слога совершенно не годятся для легкого чтения.
— Одиннадцать учебников для первого года обучения, половину из которых, между прочим, стащил под покровом ночи! Библиотекарь на рефлексах чуть не нашпиговал тебя железом, идиот малолетний!!!
Покаянно киваю — было дело, затупил, да и бессонница тогда мучила. Вот человеческая часть и вякнула, мол, лучше учебников от бессонницы только учебники, но уже для ВУЗов. Продолжаю кивать, поедая обед, идя на поиски равновесия, в процессе поисков и только ложась спать обнаруживаю, что что-то не то... блин! Опять он меня провел!!!
* * *
— Держи, — Пэй Донн вручила мне ящик в три своих объема. Четвертый. Два находились в лапах, один висел на хвосте и последний сейчас стоял на голове. Нет, можно было их стопочкой на лапы взять, но здесь же ветер, не сдует, так качнет в самый неподходящий момент. Так что таскать таким образом можно ящики с камнями, но никак не шкатулки для инструментов. И лежат там... иголки для акупунктуры. Килограмм дцать металлолома, да. Мелкие — для особо нежных мест, полые — для инъекций, крупные и прочные — для толстокожих гигантов, причудливых форм — для трудно доступных точек, со специальными рукоятками — если больной валяется где-нибудь в яме и подойти к нему нельзя, с цветными маркерами — для сложных операций, чтоб по цветовому узору направлять течение энергий (и не забыть инструменты в пациенте)... короче, подбил я уважаемую старейшину на пару уроков иглоукалывания и сейчас вот прикидываю глубину пропасти между мной и обычным коновалом. А уж с лекарем меня вообще лучше не сравнивать, зачем оскорблять благородную профессию?
— Пошли.
Киваю и отправляюсь к своему первому живому подоп... больному. Старейшина не за просто так согласилась отсыпать пару крупиц своей мудрости, а за участие в воспитании одной утки с тяжелейшим воспалением хитрости. Чтоб вы знали, обучающихся тыкать иголки всем во всякие интересные места стараются к живым не подпускать. Ладно, если ученик, чуть-чуть промахнувшись или ошибившись углом, продемонстрирует талант в пытках, задев болевую точку, а если сердце остановит? И фиг с ним, с сердцем, так же можно и импотентом оставить!!! В итоге недоучек допускали к применению столь тонкого искусства только к тем, кому желали не просто сдохнуть в муках, но еще и предварительно жить в них долго и несчастливо. К счастью, Пэй способна была откачать результат любых моих ошибок, так что ничто не помешает Хье Шану опуститься в глубины раскаяния. И да, я таки запомнил его имя!
— Значит, смотри. Сначала нужно проверить все инструменты просто на всякий случай. Потом те, которые будешь использовать, подготовить. И главное... — быстрый даже для моего тренированного глаза рывок, — зафиксировать больного!
И одна иголка с красной кисточкой вместо ушка воткнулась утке в основание шеи. Ловко. Кстати, про что-то такое я читал...
— Стиль Беспокойный ливень? — если угадаю, то даже не удивлюсь.
— Да-а, предупреждал меня супруг, что ты начитан не по годам, но чтоб так... но тут уж извини, изучать мое искусство тебе еще рановато. Вот лет через тридцать, если не свернешь с пути познания, может что и получится.
— Да, я понимаю, — чтобы хотя бы начать изучать боевой стиль лекарей, нужно сначала самому стать лекарем, притом не простым, а хирургом-акупунктурщиком. Тогда хоть ливень, хоть дождичек ударов будет не просто беспокоить, а реально вгонять в уныние и приносить незабываемые ощущения. А то, что похожим образом действуют тихие убийцы, так это просто совпадение...
— Вот и хорошо, что понимаешь. Может, пару махов Острых Крыльев покажу, если настроение будет...
— А толку-то? У меня кинжалов нету и не предвидится...
— У меня тоже...
Синхронно вздыхаем и печально смотрим друг на друга. Бедные мы, несчастные... вдруг в юдоли скорби и отчаяния появляется лучик надежды. Кинжалы можно заменить правильно обработанными перьями, отданными добровольно, потому стиль так и называется. Дольше месяца такие поделки не живут, но на тренировки должно хватить. Медленно поворачиваем головы к владельцу столь ценного ресурса и ухмыляемся. Учеников ощипывать нельзя, им еще летать, а вот один конкретный птиц пока только место занимает, да харчи переводит. А добровольность я ему обеспечу...
* * *
— Ну? Что вы скажете в свое оправдание? — Фу Донн играл бровями, чем безмерно меня нервировал. Вдруг новый вид гипноза? — Пока я согласно плану путника Ято искал незамужних уток по всем окрестным селениям, дабы продемонстрировать им нашего больного гостя, вы довели его до такого состояния, что смотреть стыдно, не то, что показывать!
Подумаешь, перестарались. Вообще для боя годились только маховые и хвостовые перья, но чтобы не запороть дефицитные заготовки, мы сначала обкатали навык на более мелких перышках. И теперь многоуважаемый Хье Шан радовал нас лысой гузкой и всем остальным...
— Зато больной пришел в сознание! — и сильно об этом пожалел. К тому же один нехороший пингвин (не будем показывать пальцем) проводил операцию "Спасение утопающего" втайне от жены и вообще всех, вот мы и подумали, что он из-за мужской солидарности саботирует лечение. Ну, и предприняли меры, да.
— ... Куда мне девать всех этих дамочек?!
— Где взял! И если заныкаешь хоть одну для собственного пользования...!!!
М-да, как страшно жить... а уж стоять рядом с двумя мастерами по части членовредительства... Нет, звучит все, как обычная семейная ссора, и если бы рядом с моей головой только что не воткнулся половник, так бы оно и было.
— Стоять!!!
Сдвоенный окрик застал меня в полете (выпрыгивал в окно) и даже на мгновение остановил. Все-таки два адепта ветра вполне могут заставить повиснуть в воздухе даже абсолютно не предназначенный для этого предмет. К счастью, от такого захвата можно было освободиться небольшим выбросом силы, так что опасную территорию я покинул и сразу решил закрепить успех, рванув, куда глаза глядят. Если учесть, что они вращались (местная болезнь поразила и меня), то траектория была своеобразная.
Вообще тайна бешенства глазных яблок была раскрыта — турбулентность. Ну, еще воздушные драконы не дремлют, дорогу посыльных устилают воздушные буераки, грозовой фронт гуляет туда-сюда, а с севера прилетают ураганы — результат то ли праздников в честь стихии, то ли экспериментов с погодой. У нормальных-то птиц, как помнил человек, глаза почти не двигались, так что восприятие глубины пространства, наводка и увеличение четкости обеспечивались неподвижностью положения головы за счет подвижности всего остального. Вот и совершали земные пернатые весьма специфические телодвижения, но местные ходили более-менее нормально, а что глаза в разные стороны смотрят... так они ж каким-то образом очутились в передней полусфере черепа, что для обычной жизни не особо страшно, а вот для полетов очень даже. Вот и развивают косоглазие, чтобы вернуть утерянный угол обзора, благо, выпуклые глаза это позволяют.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
