— О чем вы спорили?
— За мое здоровье, — сказала она, улыбаясь Гарри. — Не волнуйся, милый, все в порядке. Просто мы оба упрямые и иногда спорим.
Гарри кивнул. Он определенно знал это, но никогда раньше не слышал, как они ссорятся, и не был уверен, что ему это нравится.
— В любом случае, Макмиллан это заслужил, а Снейп назначил мне наказание, но оно того стоило. —
Фыркнула Тонкс.
— Стоило ли оставлять Снейпа после уроков? Что ж, это о многом говорит.
— Я встречалась со Снейпом всего один раз, но от него определенно исходила волна неприязни. Это обычно?
Гарри ухмыльнулся.
— Я думаю, что он предпочитает, чтобы все было именно так.
Зи задрала ногу на диван и потянулась, чтобы почесать икру, и Гарри указал на нее.
— Как твоя нога?
Она закатала штанину, чтобы показать ему заднюю часть икры, где был большой шрам от ожога.
— Он хорошо зажил.
Тонкс сморщила носик, глядя на него.
— Это большой шрам
— Да, это так. Я стараюсь не стесняться этого, что, конечно, достаточно легко сделать сейчас, когда стоит холодная погода, но с приходом лета я знаю, что буду думать о своем тщеславии больше, чем следовало бы, каждый раз, когда выбираю платье или шорты.
Тонкс сочувственно улыбнулась ей, приподнимая футболку, чтобы показать свой живот. Поблекший неровный белый шрам все еще пересекал ее живот вокруг кольца в пупке.
— Я тоже так делаю, когда решаю показать немного своей кожи, но потом вспоминаю, чего мы достигли в тот день, когда я получила это.
Зи улыбнулась.
— Боюсь, моя история не такая захватывающая. — Она пожала плечами и одернула штанину. — Я тут подумал, может быть, сделать новую татуировку, чтобы скрыть это.
Гарри приподнял бровь.
— Они могут это сделать?
Она кивнула.
— Безусловно. Это прекрасный способ скрыть шрамы. Я этого не стыжусь. Это знак того, что я пережила темное проклятие, но если бы оно не было таким явным, это также означало бы, что люди не стали бы на него пялиться.
— Что бы ты получила? — Спросила ее Тонкс. — Я всегда хотела сделать татуировку, но никак не мог решиться на что-то, чего бы мне хотелось настолько сильно, чтобы оставить на своей коже такую отметину, как у Сириуса.
Зи улыбнулась.
— Я всегда хотел нанести на свое тело изображение Леди Джи, и я не знаю, возможно, я бы это сделал... Мне все еще нужно подумать об этом.
— Я думаю, что хочу сделать татуировку, — признался Гарри.
Глаза Тонкс расширились.
— Конечно, хочешь! Это мини Сириус.
— Ты только что сказала, что я мини Ремус!
Тонкс ухмыльнулась ему.
— Оба варианта точны.
Гарри закатил глаза.
— В любом случае, я не хочу быть таким закрытым, как дядя Сириус, нет. Я просто... может быть, однажды я захочу сделать что-нибудь в честь моих родителей или что-то в этом роде. Я говорил об этом с Джинни
Взгляд Зи смягчился.
— Это было бы чудесно.
— Не сейчас, — быстро сказал он. — Я еще не готов, и, как сказала Тонкс, я действительно не знаю, чего хочу и где бы я хотел это получить. На самом деле, это скорее мимолетная мысль.
Зи улыбнулась ему.
— Это все равно прекрасная мысль, Гарри, и решишь ли ты осуществить ее или нет, зависит только от тебя. Я все еще обдумываю, что бы мне хотелось получить, и если я все-таки решусь, то хочу удивить Сириуса, так что пусть это останется между нами троими, хорошо?
Тонкс кивнула, подняв руки над головой.
— Согласна.
— Кстати, а где дядя Сириус? — спросил Гарри.
— Министерство, — сказала ему Зи. — У него была поздняя встреча с Советом управляющих Хогвартса. Они, наконец, нашли нового члена совета и вводили его в курс дела перед каникулами. К сожалению, суббота была единственным рабочим днем перед каникулами. Сириус хотел также поделиться с ними новой информацией, которая у него появилась относительно Умбича. Они все встретятся с Ричардсоном в конце следующего месяца, чтобы поговорить о ней, и важно, чтобы весь совет был проинформирован и принял решение о том, чего они хотят от инспекций в Хогвартсе.
Тонкс сморщила нос от отвращения.
— Она отвратительная женщина, которую нельзя подпускать к школе
— Она ханжа и лицемерка, и она боится того, чего не понимает. Мне почти жаль ее, — честно призналась Зи.
— Я бы сама хотела увидеть, как ее бросят в тюрьму. Она пыталась казнить моего мужа, потому что в детстве его укусили!
Гарри вытянул ноги и положил их на кофейный столик.
— Мне она тоже не нравится, Тонкс, но я просто хочу, чтобы она убралась из Хогвартса. Не знаю, соглашусь ли я с тем, что ее посадят в тюрьму. К тому же, у нас даже такой больше нет!
Тонкс драматично вздохнула.
— Я догадываюсь.
Зи улыбнулась им.
— Что ж, к сожалению, это решать не нам.
Тонкс кивнула.
— И мы работаем над тюрьмой, Гарри. Министерство все еще очень разобщено в этом отношении, и все, кого мы арестовали, содержатся в камерах предварительного заключения в подземельях Министерства магии до тех пор, пока они не найдут решение проблемы Азкабана.
Это имело смысл, поскольку ему было интересно, что они собираются делать теперь, когда Азкабан, по сути, разрушен. Ему было интересно, насколько велики камеры предварительного заключения и достаточно ли они прочны, чтобы содержать заключенных в течение длительного времени, но он решил, что авроры знают, что делают.
Зи встала, подняв руки над головой.
— К счастью, это не то, о чем нам стоит беспокоиться. Гарри, ты голоден?
— Умираю с голоду, — признался он, тоже вставая.
— Отнеси свою сумку наверх, а я приготовлю что-нибудь на ужин. Я не знаю, как долго будет Сириус, поэтому мы не будем его ждать.
— Может, на ужин будет что-нибудь связанное с макаронами? — Спросила Тонкс, вставая, чтобы последовать за Зи на кухню.
Зи улыбнулась ей.
— Это возможно.
— Не позволяй ей помогать, Зи, она испортит кухню.
Тонкс только отсалютовала ему двумя пальцами, когда он, широко улыбаясь, направился наверх в свою комнату. Да, Гарри был рад вернуться домой.
* * *
Ремус сидел напротив Адриана на кухне Альфы, обхватив руками чашку с чаем, и слушал, как Адриан рассказывает ему о планах относительно волков. Министерство хорошо работало с ними, и до сих пор волки были вполне довольны новыми изменениями.
— Студенты замечательные, — честно признался ему Ремус. — Они приходят ко мне раз в неделю, но прекрасно приспосабливаются. У нас не было почти никаких проблем, кроме обычных проблем первокурсников. Со стороны двух девочек-полукровок-фейри было небольшое хулиганство, но волков в основном оставили в покое. Они прекрасно ладят с другими учениками. Дети иногда более выносливы, чем мы о них думаем.
Адриан улыбнулся.
— Я рад это слышать. С двумя девушками-полукровками все было в порядке?
— да. Снейп сказал, что его старосты хорошо со всем справились. Кажется, у них все в порядке, — сказал ему Ремус. — Некоторые из старших учеников взяли их под свое крыло в качестве наставников, и все они заводят друзей. А вы? Сириус вводит меня в курс дел Министерства, но я знаю, что в плане инициативы "Феникс" еще многое предстоит сделать.
Адриан кивнул.
— Да, более чем достаточно, но, похоже, это происходит постепенно. На прошлой неделе мадам Боунс заставила каждого альфу принести клятву перед Визенгамотом, а также трех вампиров и четырехликого. Мы почувствовали себя как дома, когда добавили свою кровь в Чашу Владыки, и перед нами волшебным образом появились стулья. Это было приятное чувство, Ромулус. Как будто нас официально пригласили в волшебный мир. Признаюсь, я думал, что этого никогда не произойдет.
— Я тоже, — признался Ремус. — Невероятно, как быстро изменилось Министерство за последние несколько месяцев. Столетия угнетения отменяются всего несколькими изменениями. Приятно видеть, что такие вещи происходят. Как к тебе относятся другие члены Визенгамота?
— По большей части справедливо. Конечно, есть люди, которые смотрят на нас с презрением и явно думают, что наше присутствие здесь портит их Служение и их мир, но большинство из них относятся к этому с пониманием. Я знаю, что большая часть мира по-прежнему считает нас монстрами, но мне нравится думать, что мы это меняем. Позволить Даймону управлять собственной командой в войсках Терры — один из способов помочь изменить это.
— А что насчет фейри?
— Мы терпимо относимся друг к другу, — сказал он с усмешкой. — У всех нас есть багаж, и пока мы не научимся откладывать в сторону наши разногласия, мы не сможем стать единым сообществом так, как нам хотелось бы. У всех нас есть своя история недоверия друг к другу, и теперь пришло время отбросить эти опасения и объединиться.
Ремус кивнул.
— Хорошо сказано.
Адриан откусил кусочек печенья, которое держал в руке.
— Мадам Боунс обсуждает изменение символа Визенгамота, чтобы он представлял более разнообразную группу, но пока ничего не решено окончательно. Она очень страстная женщина и хочет все делать правильно. У нее очень строгие взгляды на Служение, на то, как оно руководит, и как это преподносится другим. На днях она произнесла длинную речь о статуе в переднем атриуме. Тот, золотой, кажется, называется "Фонтан братьев-волшебников"?
Ремус взял себе печенье и кивнул.
— Да, я знаю это. Это делает образ волшебника выше всех остальных.
— Совершенно верно, — сказал он. — Она с этим не согласна. Она утверждает, что это антифеминистская и антимагическая объективация существ, с чем я могу согласиться. Ведьма смотрит на волшебника так, словно он знает все, а кентавр, гоблин и домашний эльф смотрят на ведьму и волшебника так, словно им следует поклоняться; как будто они лучше, чем есть на самом деле. Мадам Боунс сказала, что, по ее мнению, это символ старого и невежественного мира, и она хочет помочь изменить это мышление.
— И все это из источника? — Удивленно спросил Ремус. Было очень приятно слышать, что Амелия Боунс так далеко зашла в своих размышлениях. — Я рад это слышать. У нее есть какие-нибудь предложения, как это сделать?
— Несколько, — признался Адриан. — К ней приезжают художники для работы над новым образом Министерства. Я не знаю, что это точно значит, но думаю, что она разрабатывает какие-то планы в этом смысле. Она несколько раз упоминала слова "древо жизни", но пока ничего не решено окончательно.
— А ты?
Адриан лишь пожал плечами и вздохнул.
— Волк — сложный тип, ты это знаешь, Ромулус.
— Но он воюет с Грейбеком?
— На войне — не совсем подходящее выражение, он... недоволен им
— Недоволен — это не то, что ты сказал в июне. Сейчас декабрь, Эдриан, ты хочешь сказать, что ничего не изменилось? А как же Айвори и Кэми?
Адриан колебался.
— Они ярые сторонники Фенрира. Они поклоняются ему и земле, по которой он ходит. Они любят его как своего Альфу, и им нравится, что он относится к ним как к королевам, но Айвори забеременела от него, что поставило под угрозу его союз с Волком
— Значит, он все еще бросает ее?
Адриан покачал головой, постукивая пальцами по столу.
— Нет. Но кто-то из его стаи решил, что от нее слишком много хлопот, и, судя по информации, которую мне удалось собрать, на Айвори напали, и она потеряла ребенка. Фенрир утверждал, что ребенок не от него, и теперь объявил Ками своей парой. Волк в ярости и говорит, что он должен быть рядом с Айвори и ребенком, которого они потеряли. Но Фенрир никогда не верил в идею единственной пары. Он всегда брал того, кого хотел, и когда хотел. Поскольку он так и не нашел свою пару, у него нет проблем с этим, и, похоже, ему нравится причинять боль окружающим. Эхо изо всех сил старается понять Волка, но он остается загадкой. Он всегда поддерживал более жестокую сторону волка. Он считает, что волками нужно становиться, а не рождаться, и ему нравятся идеи Фенрира о том, как жить по-волчьи, но он никогда не был поклонником вашего Темного Лорда. В прошлый раз он его не поддержал.
— Но он и нас не поддержал, — сказал Ремус. — Нам нужно, чтобы он выбрал сторону или, по крайней мере, провозгласил нейтралитет. Стая Фенрира и так привлекает достаточно волков на сторону Волдеморта.
— Эхо работает над ним, Ромулус, но мы ничего не можем обещать. Волк — упрямый человек.
Ремус вздохнул. Он знал, что Адриан говорит правду, но от этого ему не становилось легче. Волк был Альфой самой большой стаи оборотней во всей Европе. Он жил в Берлине, но контролировал волков в Шотландии, Германии, Франции, Швеции и Дании. Его поддержка была бы огромным ударом по силам Волдеморта. На данный момент, если бы он гарантировал, что не присоединится к Волдеморту, это было бы огромной помощью.
— Я могу еще что-нибудь сделать? — спросил Ремус.
Адриан тепло улыбнулся ему.
— Того, что ты пришел сюда, чтобы отметиться, более чем достаточно, мой друг. Присматривай за нашими детьми и держи нас в курсе своих новостей, и я сделаю то же самое для тебя. Вступление в ваше министерство было хорошим выбором для всех нас, а служба в войсках Терры — еще лучшим. Мир меняется, друг мой, и мы являемся его частью.
— Так и есть, — сказал Ремус, откидываясь на спинку стула.
Но с переменами в мире пришло и плохое, и пока они точно не знали, где находится Волдеморт, перемены должны были произойти быстро; к сожалению, мир просто не так устроен.
* * *
В ту ночь Дин никак не мог уснуть. Он приехал погостить к Симусу на несколько дней, чтобы поддержать своего друга, когда тот рассказал родителям, что он гей. Дин знал, как страшно ему было это делать, но и его заверения не помогли ему успокоиться. Но потом он рассказал им об этом сегодня днем, на второй день рождественских каникул, и все было в порядке.
Мать Симуса плакала, сжимая его в объятиях. Она сказала ему, что любит его больше жизни, и то, кого он решил полюбить, никогда не изменит ее любви к нему. Отец долго смотрел на него, прежде чем просто крепко обнять.
— Неужели ты думал, что мы не знаем нашего собственного сына? Мы любим тебя, Симус.
Симус с облегчением прижался к отцу. Он разрыдался в объятиях отца, рассказывая родителям, как сильно волновался. Он рассказал им все об Уилле и о том, как они расстались два месяца назад, чтобы он мог поехать в Конго, и как он скрывал от них свои отношения больше года, опасаясь того, что они скажут.
Мистер Финниган обхватил лицо сына ладонями.
— Никогда не скрывай, кто ты такой. Всегда гордись тем, кто ты есть. Ты Финниган, и я так горжусь тем, что могу называть тебя своим сыном.
Симус снова обнял отца, когда миссис Финниган притянула Дина в свои объятия.
— И у тебя здесь замечательный друг, Сим. —
Симус Кивнул.
— Я знаю, мам. Он знал, как я переживал, рассказывая тебе, и не хотел, чтобы я оставался один.
Миссис Финниган поцеловала Дина в щеку.
— Ты такой хороший друг для нашего мальчика, Дин. Тебе здесь всегда рады.
Дин улыбнулся и обнял ее в ответ.
— Спасибо, миссис Финниган.
Остаток вечера прошел без напряжения, и Дин заметил, что Симус заметно расслабился. Он знал, что его друг наконец-то смог побыть дома самим собой, впервые за долгое время, которое он не помнил. Он был рад за него. Когда он, наконец, заснул, на его лице была широкая улыбка. Он был рад видеть, как напряжение покидает его друга. Хотя, когда несколько часов спустя он проснулся от звука мягкого дыхания, он не был до конца уверен, что его разбудило.
