Подойдя к Белхану, комбат отдал ему воинское приветствие, поднеся руку пальцами к виску, тот в ответ отвесил приветливый поклон. Белхан попросил чуть подождать и спустя несколько минут вождь Горволк в не очень трезвом состоянии все же пришел, шатаясь из стороны в сторону, украшение из волчьей головы со шлема сорвавший. Расталкивая своих подопечных смотрящий стеклянными глазами вынужденный быть предводителем, он продвигался в изголовье образовывавшейся солянки, чтобы всю ее повести за собой. Сборная рать из облаченных в золотистую броню армидейцев и Людей Волка, в стальных потемневших латах редко прикрытых плащами из шкур, на ходу смешиваясь, постепенно набирая нужную скорость, потекла следом за первым охотником Горволком, в тяжелый час решившим остаться вождем. Конечной целью их была могучая из горных громад в сердцевине западной их цепи, в темно-синем камне которой за километрами Вечномерзлого леса идеальным кругом чернел вход в Пещеру Таргнера. Но вместо того чтобы двинуться на запад, сразу к нужной горе располагающейся прямо по курсу следом за вождем воинство потекло куда-то в сторону, двинувшись в юго-западном направлении, по пути выбранному безопасным для массового прохода через мерзлые дебри.
Женщины, дети и старики со всей деревни, у западной ее околицы столпившись, провожали своих уходящих воинов, махая им на прощание. Где-то среди них стояли угнетенный Роин и Наур, который остался присмотреть за деревней. Рэвул в шлеме, не украшенном головой волка, со старым, чуть проржавевшим по долу мечом, двигался в рядах сборного воинства, без желания естественно, от безысходности. Накануне ранним утром Роин примчался, ворвался к нему домой, увидев его собирающегося на битву, закатил его отцу скандал. — Нет, я его не отпущу. Или он остается дома или никакой помощи армидейцев, я могу это устроить. И все, и никакой великой битвы не будет вообще, и делайте что хотите! — Роин кричал на могучего отца Рэвула, не обращая на него внимания подгоняющего ремень на поясе. — Идите и умирайте, но он никуда не пойдет! — в бессилии перед спокойствием состаренного любовью к алкоголю охотника сорвался он близкий к истерике. — Рой, — вдруг неожиданно вмешался Рэвул возникший за спиной. — Я сам так хочу. Почему я не сбежал с тобой, почему у меня эта чертова борода? Не могу я их предать, да я тупой. Ну не могу я и все, — измученным взглядом молил он о понимании. Видя в друге аналогичного многим невольника всей этой одной большой ошибки Роин, решил оставить его в покое, примириться с его выбором, себя на уничтожение совестью обрекши.
* * *
Ветер, неустанно носящийся в горной выси, разгонял снег со скалистых сердцевин ограждающих от мира склонов хранящих кровавую память в своем исполинском резном убранстве утопающем в белой ледяной пыли. Стенами заснеженных могучих хвойных крон лес зажимал с обеих сторон растянувшуюся на километры вереницу в несколько рядов, которой сборное войско пробиралось по его дебрям, чуть утопая в верхних рыхлых сугробах снежно-ледяного слоя застилающей вечной мерзлоты. В пути, представленные меньшинством армидейские громилы и образующие основную массу аборигены, в целом держались друг от друга в стороне, но где-то и находили общий язык. Завязывая разговоры на ходу, адекватные представители гостей из внешнего мира и болтливые представители народа отшельников обменивались подробностями неразберихи творящейся за Волчьими горами и особенностями туземного изолированного быта.
Волки, хозяева окружившей вечномерзлой чащи, днем сводя свою активность к минимуму, как и положено, сидели по своим норам, давая лесным просторам отдохнуть от своего воя. Ходили слухи, что под долиной Вечномерзлого леса в каменной тверди скрывалась аналогичная ему в размерах просторная каверна, в которой по берегам термального озера раскинулось цветущее в полумраке слабого мерцания световых кристаллов волчье царство. Где в действительности обитали здешние разумно управляемые волки. А эти их норы на поверхности якобы были просто маскировкой спусков под землю, выходов из таинственного подпространства, ими покидаемого для охоты и охраны деревни Людей Волка. Но данная информация подтверждения не имела. Именно в силу благоразумности обхода мест концентрации волчьих обиталищ был исключен прямой путь к горе вместившей покои Таргнера. А растянувшееся сводное воинство, делая огромный крюк, сейчас двигалось безопасным, но отнимающим время путем в юго-западный край леса. Туда где плотность деревьев редеет и зверя ходит мало. Путь этот на вчерашнем вечернем совете с лидерами восстания и командованием армидейцев предложивший полупьяный вождь Горволк теперь вел сборную солянку за собой.
Пройти предстояло прилично. С учетом ограниченности рамками светового дня темп был набран изматывающий. Воины двух культур не бежали, но подгоняемые общей скоростью, идущими следом товарищами шагали очень быстро, в среднем до середины голени утопая в снегу, поэтому тяжело дыша и обливаясь потом вопреки минусовой температуре.
Благоприятный солнечный день искрил обжигающую глаза белизну на редко попадающихся по пути полянах. Тонущий в тени вечномерзлой чащи снежный кров то и дело пересекали полосы разнообразных следов, некоторых обладателей которых имеющие охотничьи познания армидейцы не могли себе даже представить. Пугающе и настораживающе застывшими в снегу путь пересекся раскидистыми отпечатками огромных лап, хотя бы узнаваемых, принадлежащих медведю-великану, факт наличия которого заставлял держаться тихо и осторожно.
Где-то в стороне от указываемой вождем тропы среди дебрей, топорщащихся из-под снега на ветвях хвоей, в извечных сугробах показалось правильной круглой формы углубление диаметром в несколько метров очевидно искусственного происхождения. Заставив его увидевших рядовых Людей Волка застыть на месте, им известное так предстало свежее место жертвоприношения, которое еще не успело занестись. Присыпанные снегом в круге углубления смерзлись обрывки окровавленной одежды, оставшиеся от ребенка разорванного волками. Затруднившие движение многорядной вереницы растянувшейся по отводимому деревьями коридору, омраченные увиденным несколько аборигенов вынужденно двинулись дальше, забыв про разговоры, исполненные скорбью взгляды свои, уронив в землю. Идущие следом их собратья, проходя неприятное место, в большинстве также наполнялись скорбью, изредка объясняя любознательным армидейцам суть увиденного. — Все-таки Таргнер и вправду безумец, даже не парится, не убирает за собой, — оценив оставшиеся на обочине остатки здешнего жертвоприношения, озвучил командир Калегром следующий в примерном центре растянувшегося тонкой струйкой войска в окружении своих солдат.
Седовласый вождь Горволк указывающий путь непонятно для себя будто судьбой был выведен к месту прошлой трапезы Таргнера. При виде которого чертыхнувшись, подгоняемый изголовьем растянувшейся ведомой оравы преследующим на расстоянии пары метров он в злости к себе качая головой обреченно двинулся дальше. Ведь именно он вот уже с месяц назад все подготавливая, вместе со своими помощниками откидывал в этом месте снег, расчищая установленный круг, в центре которого жег костер, согревая землю, оставив на которой босоногую девочку в надвигающейся темноте. Сейчас чувствуя вину, проклиная себя за то, что на ходу приложился к бутылке и очевидно свернул не там где нужно, опустив глаза, он прибавил ходу пытаясь отдалиться от ведомых соплеменников. Питавший большие надежды на ожидающий впереди отдых, желающий последний раз обратиться к своим заблудшим уставшим собратьям и попытаться которых вразумить, заставить одуматься, теперь со своими планами он распрощался. Ощущая себя детоубийцей, соучастником 'пиршеств' Таргнера, меньше всего желая обвинений в свой адрес, теперь открывать рот права не имея, молча вождь двигался вперед, ведя остальных за собой. Отмеряющие границу леса заснеженные на вершинах горы неизбежно становились все ближе. Волею судьбы получив мотивацию, основные участники сборного воинства прибавили ходу собой торопя остальных. Безостановочно воинство двигалось на взъем все более ощутимый в периферии междугорной котловины.
Не останавливаясь на привалы, в сгущающейся тени заслоняющей собой покатившееся к горизонту солнце вереницы гор немалых размеров воинство текущее тонкой струйкой по отводимой лесом тропе вошло на территорию страдающего редколесьем юго-западного угла долины. Расположенная прямо по курсу угловая горная громада, смыкающая на себе южную и западную их стены, до которой оставались считанные километры, внушала неприветливость, в большей своей части высясь неприступным отвесным черным склоном. В сумерках окружающий редеющий лес в преддверии юго-западной угловой скалы расступился полностью и воинство следом за вождем Горволком вышло на просторную ледяную поляну, перетекающую в безлесное горное подножье, полого вздымаясь резко врезающееся в стену уходящего вверх склона. Склона ввиду отвесности ступенчатого убранства в отличие от остальных лишенного, в центральной своей части оригинально до идеальной ровности отшлифованного и поверх гладкой поверхности исписанного привычными тут метров в тридцать рунами, складывающими столбцы великанских слов. Столбцы, обтекающие несколько положенных огромных рисунков отрывков давно минувших битв.
Вход в пещеру определенную местом ночлега располагался в основании внушительной высоты и конической формы нунатака вздымающегося в сердцевине ледяной поляны. Узкий проход в нее был задвинут колесом каменной двери, чтобы сдвинуть которую потребовались силы двух армидейских громил. К удивлению армидейцев внутри пещеры, в центре ее округлого зала, куда парой пролетов спускалась начинающаяся от входа высеченная лестница, произрастали несколько так называемых Шини-кристаллов. Трением друг о друга приводящие к образованию волшебной зеленой энергии Шини в Армидее эти кристаллы выступали основой системы автономного энергоснабжения. Здесь же в диких условиях по назначению не используемые кристаллические образования зеленоватого оттенка, произросшие из заполненной землей выемки в полу пещерного зала, вымахали до менгиров четырех метров в высоту и двух в среднем в ширину. Источающие из ярких недр своих приятный зеленый, чуть колеблющийся свет, струящийся сквозь полупрозрачную оболочку, громады волшебных кристаллов не только освещали окружающую пещерную залу, но также и обогревали ее сухим источаемым теплом.
Всегда освещенные стабильной плюсовой температурой спасенные от сырости стены основного помещения пещеры были исписаны, очевидно, руки местных мастеров корявыми рунами и парой примитивных зарисовок ведающих историю возникновения Страны Волка. Из основной части пещеры уводил куда-то далее во мрак приземистый неровный тоннель очевидно естественного происхождения, в глубине которого со слов местных хранился саркофаг, в котором покоились личные вещи и оружие Хоакхана Спасителя фактического создателя народа Людей Волка, их первого вождя. Место это было для местных священное, обязывающее каждого из них при входе снять шлем или склонить голову, вдоль стен усыпанное остатками подснежных синих цветов иссохших за пару месяцев с последнего подношения. И, несмотря на священность в основном зале вблизи клумбы кристаллов дополненное недавним кострищем и остатками ужина нескольких молодых охотников пристроившихся тут на ночлег, вынужденный естественно.
С мороза, усиливающегося с наступлением темноты, для уставших в пути бойцов спуститься в зал озаренного зеленным мерцающим светом теплого подземелья оказалось чистым удовольствием. В сгустившемся ночном мраке, обнажившем звезды, засиявшие в свободном от облаков небе, поторапливаемые леденящим воем волков набирающим обороты где-то вдалеке, в оставшихся позади густых чащах и будто становящимся все ближе последние армидейцы вошли внутрь пещеры. Пока гости армидейцы ознакомлялись с просторной святыней, осматривали ее значимые стены или присев вдоль них вперемешку с рядовыми аборигенами отдыхали, старшие из Людей Волка с криками выяснили, кто оставил кострище и мусор, заставив молодых виновников навести порядок в священном месте. Рассевшись в пещерном зале вокруг разросшегося по его центру скопления шини-кристаллов, выставив у не полностью задвинутого входа в свое убежище часовых, на первые два часа из армидейцев, участники смешанного войска, ложась поверх прихваченных Людьми Волка подстилок из шкур, засыпали вопреки всем неудобствам. Не спалось только вождю Горволку. Докончив прихваченную с собой бутылку 'синецветки' он углубился в пещеру, скрывшись от остальных в темноте тоннеля ведущего к крипте первого вождя Хоакхана, где припал к святыне пытаясь попросить прощение за все происходящее.
Первые лучи восходящего где-то за горами солнца оповестили о необходимости подъема охладевшую пещеру местного мавзолея через оставленный приоткрытым охраняемый вход. Чуть ополоснув лица водой из рефлекторно носимых фляг, сводное войско двинулось завершать свой поход. Пройти предстояло еще прилично. Теперь путь их пролегал по примерной границе леса и горных склонов. С юго-западного угла лесной долины, по ее краю напрямую на север, к гиганту среди здешних гор в центре западной их стены. Идти стало сложнее, ведь двигаться приходилось вдоль косогора и часто по камням горных подошв. Но главное что ненавистный кажущийся одним большим чудищем лес остался в стороне. Даже после редколесной юго-западной окраины сгустившись, хвойные опушки оставшиеся с правого бока не внушали напряжения. Да и войско вне тисков дебрей собралось, теперь шагая все также растянутой, но в разы уплотнившейся гурьбой способной на внезапную атаку адекватно среагировать.
Двигаясь без привалов вдоль кромки леса и склонов гор, несколько километров преодолев бегом, к вечеру смешанное воинство вошло в заросли основания склона нужной громады высящейся по центру западной горной стены. Их конечной целью являлась имеющаяся на данном склоне так называемая Площадь Обращения, где когда-то взяла начало Страна Волка. На границе лесистой нижней и скалистой центральной изукрашенной исполинскими изваяниями Духа частей представшего неохватного склона из него выпирал просторный уступ, перетекающий в выросший листообразным языком из горного тела выступ. Масштабное каменистое пространство уступа обрамленного по боковым краям хвойными кронами перетекающее в произросший из горы выступ собой ту самую Площадь и образовывало. По лесистой покатости воинство без отдыха, желая поспеть до темноты, устремилось вверх по нижней части горы-великана.
В предвечерье когда обозначилось основание выпирающего из склона ребра, на себе держащего Площадь вождь Горволк всех за собой ведущий остановился со страхом на высящийся уступ-выступ глядя. Неприкосновенность этих священных заповедных мест людскими ногами не нарушалась вот уже несколько сотен лет. Вопреки непониманию скапливающейся за спиной ведомой массы седовласый вождь стоял неподвижно, напряженно устало дыша, собой сдерживая движение, пока его не обошел Белхан непоколебимо двинувшийся вперед. Обтекаемый толпой, будто в нем больше не нуждающейся вождь Горволк воспылавший огнем клокочущего гнева затаил его, не выдав и следа в холодном взгляде, с опущенной головой двинувшись в общем потоке. По широкой серпантином вьющейся лестнице, вырубленной в горном камне золотящиеся армидейцы и смурые на их фоне Люди Волка, уже давно смешавшиеся двинулись вверх, по отлогому склону выпирающего ребра, к венчающей его площадке уступа.
