Драконий нюх не миф? А я-то наивно думала, что только ликаны и ликантропы-волки таким владеют.
— Постой! Я отлично изучила человека, приведшего меня сюда. — Я обеспокоенно стрельнула глазками в сторону двери. — Он просто не мог обмануть.
— Его могли обмануть, — мягко поправил ден Асмир. — Кто он, Эль, и я скажу процентную вероятность обмана.
Интуиция завопила — выдавать Карла Лихневски себе дороже. У дракончика нет девичей памяти, а тот случай на горе Солнца, хоть и Лихневски задействован в нём крайне косвенным способом, прекрасно помнит — он был одним из тех, кто пытался сдержать меня от побега с практики.
Но видят боги, я хотела помочь бывшему проректору. Его никто не просил заявляться в мою комнату с отдающим фривольностью:
— Илзи! Ты не умеешь варить приворотные зелья?
На ум пришла только одна песня, старая, правда, зато по существу:
Когда наступит срок печали и тревог,
Ты говори себе тогда — всё к лучшему,
Когда наступит вдруг тяжёлый час разлук,
Ты знай, что на земле всегда всё к лучшему.
Но обернётся радостью когда-нибудь беда,
Растает снег, отступят холода,
И пусть тебе опять на этот раз не повезло,
Но ты тверди судьбе назло:
Всё к лучшему, всё к лучшему, поверь,
Никто не обходился без потерь,
Всё к лучшему, поверь и не грусти,
Быть может с завтрашнего дня тебе начнёт везти,
Да, да и с завтрашнего дня уже начнёт везти.
(прим. авт. — песня из к/ф "В моей смерти прошу винить Клаву К." — "Всё к лучшему")
Вот только в моём случае с завтрашнего дня везти уж точно не начнёт.
Фейспалм да и только. Вот и как выкручиваться? Зельеварение я на "три на верёвочке" сдавала у всех преподов, как ты глобус ни крути.
Ден Асмир, по привычке выгнув бровь, смерил любопытным взглядом сначала учителя, затем меня, и только удостоверившись, что я тут опять крайняя, подтвердил мои мысли:
— Что ж, такой результат — тоже результат, я с удовольствием взгляну на твои "приворотные" жидкости. Или всё-таки убойные?
— Я же-е го-аворю-у — бро-аса-ай его-о! — снова подала голос очумевшая от услышанного лиса.
Пришлось брать ситуацию под свой контроль, ибо ещё чуть-чуть — и я буду рыдать и плакать от смеха. А ситуация с гостиницей такого поворота событий не подразумевает.
— Приворотные — никогда. Мне вообще такое дело, как варить зелья, доверять нельзя. Хоть ты тресни. Даже из целительных выходят смертельные.
— Или слабительные, — внёс свою лепту дракон. — А зачем Вам, господин проректор?
В тёмно-карих глазах блеснули смешинки.
— А! — И лицо такое... странное. — Росс ден Асмир! — Проректор кивнул своим мыслям. — Первый студент нашего Универа, вылетевший из него за неделю до выпускных экзаменов! И как, призраки в аудиториях и помещениях больше не мерещатся? Желание пробить стенку комнаты не появляется?
— Что вы, господин проректор, не появляется, и не мерещатся, — приторно ответил друг. — Но нанести кому-нибудь урон иногда хочется. Например, сейчас.
Нет! Это возмутительно!
— Прекратите! Оба! — Решительно встала между двумя метавшими молнии. Правда, метали молнии они только глазами — до магии пока градус злости не повысился. Посмотрела в глаза Росса. — Процентная вероятность обмана, говориш-ш-шь?
Лучше бы я сбежала, чесслово.
— Меня интересует только одно: что происходит в этой треклятой гостинице? И отчего мы медлим, раз здесь так опасно?
— Я улавливаю запах магии крови, — повёл плечами отчисленный студент. — И активизировалась она недавно — что-то запустило процесс восстановления заклинания. До сегодняшнего дня оно молчало. — Росс повторно оглядел комнату. — Гостиница призрачная, следовательно, магия крови будет основана на крови призрака... Или второй сущности. Карл! — Янтарные глаза загорелись огнём. — Ты не чувствуешь здесь ликантропа?
Ой, мам-м-ма! Святая Хелена, роди меня обратно!
Куда я вляпалась?
Лихневски прищурился:
— Не-а.
— Значит, сущность сильна — раз. Человек оборачивался однажды — два. И заклинание опасно лишь для запустившего заклинание ликантропа — три. — Мою ладошку сжали. — Так что успокойся. Ни тебе, ни нам, ни твоей кицунэ ничего не грозит. А вот убраться отсюда стоит, повторюсь.
Я сглотнула и постаралась выдать себя с головой.
— Росс, а выйти отсюда ликантроп сможет? — откашлявшись, полюбопытствовала я. — И как действует магия крови?
Дракон честно задумался.
— Наверное, не сможет. — Всё можно смело падать в обморок! А хотя, не надо, потерплю. — Магия? Убьёт, но для начала постарается сделать так, чтобы пролилась хотя бы капля крови этого человека. А там... смотря, что заказывал хозяин.
Вот теперь точно — обморок! Глубокий и безоговорочный!
Как назло, меня опять сдали:
— Ли-из, — запищала Оми, самозабвенно фыркая, — а это-а не про те-ибя-а говоря-ат? Ты-ы же и-ирби-исом бы-ыла-а.
Краснею. Краснею и стыдюсь. Да-да, именно — стыдюсь!
— Адептка Стомин! — рыкнул Лихневски, а я вздрогнула. — Поясните!
— Я больше не Ваша адептка и, тем более, не Стомин, — парировала язвительно я. — Подчиняться не собираюсь!
Но на дракона глаза предусмотрительно не поднимала. Он, к слову, тоже на меня не смотрел и, видимо, мысленно уже открутил голову и обломал крылышки.
— Ты... У меня слов нет, — вздохнул он. Я спинным мозгом чуяла — разгневан, сбит с толку, встревожен, готов меня убить и заинтересован в моей попытке обернуться.
— Да, я в курсе — я невозможна. Но кто знал? Если бы мне пришла в голову хоть одна подобная мысль — хоть одна! — клянусь, никогда бы не позволила Ирме брать контроль над разумом! Ни за что и никогда! — Я выпустила из рук лисичку и, всхлипнув, уткнулась лбом Россу в плечо. — Я не знала.
Меня обняли, успокаивая.
Что, ругаться не будут?
"А зачем? Есть смысл?"
Смысла нет.
— Надо искать выход, — раздался сверху голос друга. — Я не стану оставлять её здесь.
— А никто и не собирается. Илзи, мысли имеются?
Мысли?.. Мысли... Мысли!
— Имеются! — Я развернулась лицом к Лихневски. — Только придётся вновь играть с огнём.
Глава пятнадцатая. Все оказалось слишком просто.
Человек острее всего чувствует себя одиноким, когда просыпается и обнаруживает, что в доме никого нет.
Стивен Кинг.
Хоть Росс и просматривал мои мысли, но от рыка и скрежета белых зубов всё равно не удержался.
— Что? — "удивилась" я. — Это единственный шанс, а Лихостенье меня никогда не подведёт.
Каюсь. Я хотела специально порезаться, а когда заработает заклинание, попросить пространство о помощи. И у самого Лиха спрашивать: "А твоё мнение?", не желала. Оно отказать хозяйке не сможет.
— Мы не знаем, какой эффект произойдёт! — схватив за предплечья, резко повернул он меня. И вдруг попросил: — Посмотри на меня.
А я не могла! Физически! Морально! Метафизически! Да как хотите! Не могла поднять глаза, и всё тут!
На всякий случай оборвала ментальную связь.
В памяти совсем некстати всплыл тот единственный поцелуй в доме Рейв-демоницы. Боги, почему так?
Он же только друг.
— Пожалуйста.
Проректор, наверное, что-то просёк, ибо под предлогом "пойду, найду хозяина" смылся из номера и плотно прикрыл за собой дверь.
А может и ден Асмир чего ментально ему наговорил...
— Попытка — не пытка, правда? — прошептала я, так и не поднимая взгляд выше воротника рубашки. — Со мной всё равно ничего не случится. Не должно, вернее. — Я потёрла переносицу. — Девять жизней — это круто.
— Давай не будем...
— Вот именно. Зачем зазря себя накручивать?
— Зазря, не зазря, но делать то, в чём я не уверен до конца — извини, против принципов.
— Чьих? Твоих? — Усмехнулась. — Где же та искорка безумия в тебе, которая была два с половиной года назад, м? Куда пропала? Кто забрал?
Не вовремя мы отношения выясняем, не вовремя. Нам бы в спокойной обстановке, без дёрганий... Чтобы было что кинуть, разбить, а потом с выражением вселенской скорби и святой невинности уйти в другую комнату и хлопнуть дверью перед носом другого.
Но мы же, перекись твою налево, особенные! Оба! И число извилин в черепной коробке явно одинаковое!
— Я тобой рисковать не хочу.
— А я хочу! Нет, не тобой, конечно, а собой. А чего мне действительно не хочется, так это оставлять вас двоих здесь рядом с динамитом и порохом.
Я наконец-то смогла посмотреть в его глаза. Ы-ы-ы, ну что ж я такая дура-а?
— Я всегда тебе верил и, похоже, начал потакать капризам. Сейчас ты этим пользуешься и едва ли не командуешь мной.
— "Верил"? В прошедшем времени? — Я сама не поняла, как нижняя челюсть отвисла от изумления. — Хотя, ты знаешь... Правильно делал!
И произнесла заклинание сна. Дракон рухнул на кровать, вот только он не спал.
— Офигеть! — поражённо произнесла я, осматривая потерпевшего. — Он в несознанке! Это ж какой резерв надо было вкачать...?
Проректор вдруг заглянул в комнату:
— Ну? Что? Получилось? — как-то раздельно спросил он. — Ага, вижу. Действуй, Илзи, как задумывала. И вали отсюда! А я вместе с твоим Россом перекочую обратно в Раластр.
И, откланявшись, он с кряхтением взвалил ден Асмира на плечо, подозвал лису поближе к себе и телепортировался.
Я же приготовилась звать Лихостенье, мигом покрывалом накрывшее комнату.
Хорошо, что клыки остренькие. Клац! — и готова ранка на пальце.
Как только показалась алая капля крови, номер пошатнулся. Или гостиница пошатнулась. Не знаю. Но пригвоздило меня к месту капитально, я не могла ни шагу ступить — ни вперёд, ни назад, ни в стороны. На минуту я даже запаниковала, серое вещество с упорством, достойным винторогого козла Кавказских гор, стало выдумывать одну вероятность моей кончины за другой.
Однако, я ждала.
Ждала долго, минут пятнадцать точно прошло, но по их истечению я начала замечать странные вещи — дом будто состарился на век-другой. Обшарпанные стены, прогнивший пол, опорные балки, опасно свисающие с потолка. И всё это было жутко обгорелым! Создавалось впечатление, будто здесь день, а может, и два бушевал пожар немыслимой силы.
Кажется, я поняла, почему Росс назвал гостиницу призрачной. Во-первых, и без помощи Лиха я слышала подозрительное заунывное пение давно погибших людей; во-вторых, некоторые из предметов были сизо-белыми, будто дымчатыми; ну, а в-третьих... В-третьих, на противоположной стене висела картина маленькой, очень красивой, златокудрой и голубоглазой девочки. Плачущей. В жёлтом платьице, с букетиком синих-синих незабудок в левой ручке, она выглядела настолько беззащитно и невинно, что воистину настоящие капли крупных, солёных слёз портили всё впечатление.
Но самое удивительное — картина была нетронута огнём.
Лишь взглянув в небесно-голубые глаза, я будто вернулась на несколько лет назад.
Пришла недовольная мысль: "Магия крови, магия крови... Фиг вам на палочке, а не магия крови".
Дом — не самое опасное для запустившего заклинание ликантропа.
Куда хуже оказаться в центре своих же кошмаров и страхов, кои и нужны призракам.
Или той самой девочке с картины? Но рассуждения оставлю на "потом".
Помните, не так давно я рассказывала о своём первом наставнике? В особенности о том, как он любил наказывать провинившихся? Что ж, я настолько неудачница, что встретиться лицом к лицу с мёртвым наставником для меня оказалось плёвым делом.
— Ты! — прошепелявил он, подлетая ближе ко мне. — Живая! И даже счастливая!
— Мастер Кайроф?! — Я попятилась. — Простите за нескромный вопрос, но что Вы здесь делаете?
— Я? Я здесь умер, неблагодарная дрянь. — Призрак, видимо, ещё вреднее и злопамятнее человека оказался.
С этого момента поподробнее, пожалста, я записвую.
— Когда, если не секрет?
Призрак бывшего наставника блеснул серыми глазами.
— Семь лет прошло.
Моргнула.
— А вот эту девочку Вы не знаете? — ткнула пальцем в картину.
— Нет, знаю. — Фух, хорошо, от меня отвлёкся. — Я точно помню, что в день моей смерти видел её призрак. Кстати, в этой же комнате.
Подавилась слюной. Чего-чего?
— Она появилась вон оттуда, — махнул Кайроф рукой в сторону свисавших балок. — И комната была такая же — обгоревшая, я имею ввиду. А перед тем, как умер, девочка сказала всего одно предложение: "Мне нужно чем-то питаться, извините".
Он схватился за голову, покачался влево-вправо и, взвыв, как раненый зверь, исчез в серебристом облачке.
— Получается, Вы тоже были ликантропом, мастер Кайроф, — невесело усмехнулась я.
Вот я влипла.
Ноги будто приросли к полу, двигаться не имело смысла. И я услышала до жути знакомый голос:
"Вспомни, кто ты".
Мгла... Люан-Тиалас... Просто Людмила Истомина...
Бабушка!
"Вспомни, внуча, кто ты!" — вновь приказала ба.
Кто я? Я — это я, Илзиэль Аррен Эллонд, полноправная арана Алмодрая.
"Разве? — насмешливо вопросила ба. — Подумай хорошенько, внуча, у тебя всего одна попытка".
Надо произнести вслух?
"Конечно!"
Прикрыла глаза, уходя в себя, как при медитации.
А, действительно, кто я такая? Я не эльфийка — себя я таковой не воспринимаю, я не Демиург — я всего лишь на четверть богиня, так что это просто слова. Я не принцесса, не фейри, не валькирия. Я даже не чистый оборотень!
Кто я...
Эврика!
— Я — Истомина Лиза, внучка богини Мглы, ведьма Русского и Японского Ковенов, полных семнадцати лет от роду, на треть — человек, на треть — ирбис, на треть — дракон-левиафан. И будет моё Слово твёрдо и крепко, как я сказала — так и будет.
Последнее что я запомнила перед кромешной темнотой — маленькие, крепкие ручки, обнимающие мою шею и шепчущие: "Спасибо".
Голова девчонки доверчиво лежала на моём плече, Лихостенье крушило всё вокруг, дом складывался, как карточный, а мы вдвоём не шевелились.
* * *
Пить!
Открыть глаза!
Начать двигаться!
Понять, куда я попала!
Кстати, а как меня зовут?
Мысленно усмехаюсь — ну, совсем тихо шифером шурша, крыша съехала вообще не спеша. Зовут меня Лизой — это точно, а вот где я — совсем другой вопрос. И какого дьявола здесь воняет восточными ароматическими палочками, или как их правильно называют?
Вишня! Ваниль!
О боги...
— А Вы уверены, что она очнётся? — внезапно спросили над моей головой.
— Уверена. Прислушайся, как она дышит — она уже нас слышит, — ответили ему.
Я с трудом разлепила глаза. Всё, можно выдавать медаль — интересно, сколько я в несознанке валяюсь, никто не подскажет, м?
— Как удивительно! — воскликнула женщина. — У неё амнезия при полном магическом выгорании! Как она выжила?
Какая магия? Какая амнезия?
Секта, что ли?
Взору предстали абсолютно белые палаты. Больница? Не-а, слишком всё... старомодное, почти что из восемнадцатого века. А ещё было очень холодно.
На меня взглянули тёмно-серые глаза.
— Здравствуй, соня, — поприветствовали они. — Ты как?
