— Шизуууне?.. — Цунаде умудрилась кинуть полный изумления и сарказма взгляд на взволновавшуюся помощницу, мило смутившуюся и подрумянившуюся.
— Эмн, уа-ах, — прерываю возможные нападки и непроизвольно зеваю, — извините. Полагаю, говорить об операции преждевременно, и сейчас очередь Шизуне меня диагностировать...
— Наглец и подхалим!.. Иди, ученица, время дорого, — сдалась Цунаде поняв, что ее намеренья раскусили. Гениальная ирьёнин всяко догадалась, какого монстра сотворила своими руками, поддавшись азарту, ничего хорошего новая операция мне бы не принесла.
После диагностики и взятия проб крови (ей занималась исключительно Шизуне) оба ирьёнина удалились шептаться и колдовать над анализами, роясь в свитках и обсуждая феноменальную СЦЧ, у которой плюс ко всему 361 тенкецу превратилась в сотни динамичных пор, поскольку канал в местах выхода распушался подвижными капиллярами. Этим объяснялись мои провалы с дзюцу. Вместо меня внимал Какаши, сам я в это время медитировал, пытаясь заново ощутить каналы чакры и как-то повлиять на изменившиеся тенцеку, чью неоднородность позорно упустил за общей новизной ощущений СЦЧ. Выводы быстро созрели: методом тыка замучаюсь добиваться контроля над тенкецу, как минимум нужен дубль с шаринганом и активным ирьёниндзюцу, как максимум Хьюга с чисто белыми глазами высшего Бьякугана. Так же я обдумывал ситуацию, в которой оказался, с точки зрения образовавшихся долгов и способов их оплаты.
В сумерках после заката проснулся Джирайя, разбуженный запахами готового риса с соусом карри. К этому моменту меня еще дважды обследовали, убедившись в ненадобности операции на восстановление СЦЧ, и я сумел тайно передать Шизуне свиток с запечатанными рьё, когда Цунаде отлучилась по нужде:
— Вот, здесь даже больше обещанного, — подхожу и протягиваю свиток.
— Предлагаешь поверить на слово?
— Предлагаю обручиться... — И когда Шизуне приоткрыла в удивлении рот, маска с очками снялись с моего лица ради долгого и сладкого поцелуя в крепких обоюдных объятьях. — Брак по расчету и симпатиям, — серьезно шепчу в ухо, озорно пройдясь по ягодицам пискнувшей Шизуне, пытающейся отдышаться от излишне страстного поцелуя.
— И на что же ты рассчитываешь? — Практично поинтересовалась женщина, сексапильно облизнув губки. Свиток исчез в широком рукаве кимоно.
— На супы мисо с баклажанами, — прикусываю губами мочку уха и продолжаю ее поглаживать, боясь тисканьем причинить боль. Организм молод, горяч и охоч до женских прелестей...
— Хи-хи...
— Ну что за молодежь! Стоит удалиться, как они лезут обниматься, — ядовито бросила Цунаде, без всяких спецэффектов появившись при помощи "Шуншин но Дзюцу".
— Ммм, нехорошо завидовать, — нехотя отстраняюсь, чтобы увидеть распахнутые золотисто карие глаза на очаровательном личике. — Мы с Шизуне ниндзя простые, без изысков и запросов звезд с неба...
— Гхм! — Подавилась моя нареченная, ничуть не возразившая против неформального обручения по взаимным симпатиям. Эх... Но даже если б знал заранее, не стал бы ей ничего дарить из ворованных драгоценностей, что отдал Даймё Страны Волн, а вот голубенький колокольчик за обласканное ушко в самый раз.
А дальше случился марафонский забег от взбешенной Цунаде, совсем не жалующей от посторонних сокращение "Цу", означающее "звезда". Ах, какая вспыльчивая женщина!.. Благо к этому времени я порядком восстановился, а мое Сонидо и дубли оказались выше всяческих похвал. Вернувшись, позавидовал крепкому сну Джирайи, искоса поглядывая за суетливо кокетливым пересчетом денег. Лафа кончилась с героической смертью последнего дубля, послужившего громоотводом для эмоций взрывного саннина. И еще я теперь понял, почему Джирайя идет на жертвы побоями и так любит пялиться на Цунаде в движении... Принцесса Сенджу в свое время заслуженно народной молвой получила статус самой красивой куноичи, и самой сильной. Молодежь штабелями падала, засматриваясь на ее прелести, ревностным напарникам оставалось самое простое — прирезать пускающих слюни жеребчиков.
— Ты нам крепко задолжал, Какаши-кун, — завела деловой разговор саннин, усевшись у костра. Благодаря фуиндзюцу вахту никто не нес и о подслушивании или подглядывании издалека не беспокоился. — Долг жизни каждому плюс рьё мне с ученицей за улучшение тела.
— Мгм.
— Будем в расчете, если убьёшь третьего, — серьезно произнесла Сенджу-дзёси в гробовом молчании.
— М-ма, неудачная проверка на вшивость.
— Уж какую придумала, — криво хмыкнула Цунаде. — Долг жизни потом вернешь, а полста лямов налом заплатишь в течении суток.
Джирайя аж крякнул, а Шизуне притворилась овечкой.
— За улучшение тела я с вами уже расплатился той же монетой.
— Хэ?! Это ты про Тонтона?
— И пробуждение генома Като в том числе. И долг жизни, мн, при вашем содействии могу вернуть без промедленья, поделившись жизненно важной для вас информацией и...
— Какого рода?..
— Мма, сперва мне желательно узнать про ваше фуиндзюцу на лбу, предназначенное для запечатывания чакры.
— Ха, наглец, хочешь такую же? Может еще и меня в постели хочешь?
— Как всякий нормальный шиноби хочу...
— "Инфуин" для тебя обойдется в сто лямов, — сказала садистки улыбающаяся Цунаде, дразнящая напарника.
— Сенджу-дзёси, вы владеете сендзюцу или мокутоном?..
— Щ-щенок! Да что ты сам знаешь о них?!
— Достаточно, чтобы помочь сдвинуть с мертвой точки ваши проблемы с ними, — четко проговорил я, убедившись в своей правоте относительно наличия проблемы с мокутоном. За столько лет что-то должно было просочиться слухами, однако нет, клановый Кеккей Генкай у Цунаде неактивен. — Без успешного использования "Инфуина" никакой помощи делом, только информация.
— Говори, — скомандовала Сенджу-дзёси.
— Первый долг. Ваша проблема с внешностью в режиме отшельника, Джирайя-сама, заключается, во-первых, в пропитавшем вас жабьем масле, во-вторых, в самом способе сбора сенчакры. Эмн, как поступают с забившимся трубопроводом, так и вам надо уменьшить концентрацию инородного вещества. Мм, сенчакра пронизывает все пространство, ее надо представить нитью, наматываемой на веретено очага, не выдирать ее из окружающего пространства клочками, а загонять в большую спираль, переходящую в очаг для смешивания. Могу попытаться помочь с очищением и раскруткой вихря чакры. Второй долг, — без остановки продолжил я. — Насколько я понял, Цунаде-сама, у вас ожерелье Шодай Хокаге для сдерживающего контроля биджу, демона из чакры. Из чего бы он не состоял, демон по сути остается демоном, и артефакт для работы с ним имеет соответствующую ауру...
— Проклятую!!! — Воскликнула Цунаде и разрыдалась, сорвав, но не выбросив, а сжав в руке кристалл, основу артефакта.
— Утаил... — пораженно и сокрушенно вымолвил Джирайя, и без меня знавший о причинах своих проблем с Сеннин Модо. Видимо, таковы были особенности обучения у жаб на горе Мьёбоку.
У меня практически отсутствовали сомнения, кто этот "он", однако ведь был еще Сенджу Тобирама, Нидайме Хокаге и родной брат Шодай Хокаге. Он правил в Конохе, когда Цунаде уже исполнилось двадцать лет. Почему он ничего не сказал? И Узумаки Мито, жившая в деревне до и после превращения Узумаки Кушины в новый сосуд для Кьюби, тоже должна была знать, для чего служит это ожерелье. Почему Цунаде, как выяснилось, не ведала о его назначении? Быть может, силу ожерелья можно использовать удаленно? Наверняка так и есть, эти дзюцу просто обязаны быть в свитке Шодай Хокаге, который читал Наруто, подчерпнувший ниндзюцу "Таджу Каге Буншин но Дзюцу". Полагаю, внутри клана Сенджу тоже шла та еще подковерная грызня из-за власти. А может все совсем не так, и мои основанные на ложных предпосылках умозаключения яйца выеденного не стоят.
Рассердившаяся на меня Шизуне мигом бросилась утешать сэнсэя, а я жестко продолжил, хотя вид плачущей сильной и волевой женщины подрывал настрой, но в конце концов, она куноичи и саннин. И да, я оскорбился на проверку и пошло высказанное постельное предложение и осознаю, что с какой-то там точки зрения сам поступаю некрасиво, продолжая речь.
— Клан Сенджу ведет род от Рикудо, джинчурики десятихвостого, от которого частица демона перешла к вам посредством Кеккей Генкай, как у Учиха. Думаю, ожерелье как подавляет демонический геном, так и помогает развить уже пробужденный. Полагаю, из последнего соображения вам артефакт и подарили, правда, слишком рано и без знания всего об этом побочном эффекте. Думаю, артефакт достался вашему деду, а не был им лично создан. Могу попытаться помочь силой и сходу ввести вас в режим отшельника, без тренировок. По притянутой за уши логике Сеннин Модо должен помочь пробудить ваш спящий геном.
— Откуда знаешь об ожерелье, Какаши-кун? — Напряженно спросил Джирайя. Цунаде быстро успокоилась под присмотром Шизуне, близко знавшей своего сэнсэя, как никак пятнадцать лет вместе мечутся по миру.
— Тогда ночью чуял и видел посредством додзюцу, Джирайя-сама. Сегодня днем, обдумывая возврат долгов, собрал мозаику и сделал выводы. Эмн, не люблю быть должником. И я, по сути, ничего нового вам не сообщил, только разбередил старые раны... Ммм, о сути оказания помощи пока умолчу, — добавил я, предупреждая следующий вопрос, — поскольку есть большой риск и сомнения в должном овладении техникой "Инфуин".
— Ты так уверен, что мы ее примем? — Спросил Джирайя, цепко глядя и оценивая малейшие мимические изменения лица.
— Эм, известность к вам пришла еще до моего рождения, а проблемы до сих пор остались. После случившегося, м, вы вполне теперь сможете сами разобраться, но это потребует времени... — пояснял, пока не оборвали:
— С чего ты решил, Собакин, что мы сможем? — Бросила Цунаде.
— Эмоции особого рода позволяют создать инь-компонент определенного качества — так пробуждается шаринган. М, в моей чакре произошли изменения, которые по цепочке затронули и вас, Цунаде-сама, Шизуне-сан, эм, а вы все видели и ощущали, Джирайя-сама. Серия экспериментов и аналитические выкладки требуют времени, эм, а вот Шизуне-сан уже сейчас способна применять высшие хидзюцу. Вы достаточно опытны, чтобы предотвратить или убрать последствия моей примитивной помощи — мое состояние вы прекрасно знаете...
Итогом длительных переговоров стала смена засвеченной стоянки с марш-броском на другой берег полуострова. Очередная звездная ночь. На сей раз мощный силовой барьер был четырехгранным, в каждом из углов нижней грани тетраэдра с внешней стороны его поддерживали мои спутники, внявшие предупреждению о вреде сырого выброса моей изменившейся чакры. Внутри я с оголенным торсом и наглотавшийся всяких таблеток и микстур просидел четверть часа. Пять минут готовился, затем с перерывом в минуту последовательно перешел в сенкай через шикай и банкай, оставшееся время пытался совладать со своей силой, не уместившейся в большое фуиндзюцу на камне — лично Джирайя прожигал вязь своей сенчакрой. Шикай вовсе прошел без сучка без задоринки; банкай был вполне терпим; лекарства помогли сохранить ясность ума и умерить боль, когда перешел в сенкай. Еще полчаса я входил в наркотический транс, сосредотачиваясь вместе с занпакто на предстоящей архисложной задаче.
Потом сдавшаяся уговорам Цунаде учила своему фуиндзюцу всех остальных, с медицинской точностью рисуя руны с иероглифами непосредственно чакрой. Она стала выдающимся ирьёнином до чьей-то бурно зацветшей закладки на гемофобию, в результате помогшей боевому ирьёнину подняться над уровнем простых рваных ран и открытых переломов — спасибо врагам. Рисуемые ей символы ровно светились голубоватым светом зримой чакры, красивое и таинственное зрелище.
Как выяснилось, два острых угла ромбика олицетворяли инь и ян. Функционал "Инфуин" накапливал исключительно чакру, при этом широко варьировались фильтром как сохраняемые пропорции, так и высвобождаемые, позволяя владельцу вбухать весь запас в конкретное дзюцу. Мангекё Шаринган и способности занпакто в банкае вкупе с искусственно поднятым контролем тела помогли реализовать рисковую задумку. Во-первых, "S"-ранговый розовый ромбик "Инфуин" завязан на воле, сосредоточенной в голове, а мне его создавали на солнечном сплетении поверх энергетического ядра, что грозило вылиться в полный слив создаваемой чакры в печать без попадания оной в систему циркуляции. Во-вторых, из разъяснений Сенджу-дзёси я вычленял элементы, ответственные за разделение инь и ян, чтобы в итоге занпакто корректно изменил готовый ромбик в шестилучевую звездочку. В-третьих, я обугливался спиной, соприкасающейся с каменным пластом, до того принявшим мою чакру, а теперь спешно отдающим ее. Одновременно прикладывал чудовищные усилия, чтобы рядом с лучами звезды крутить по часовой стрелке (согласно присущему мне направлению вращения, отраженному на макушке) завитки томоэ хвостиками к острым кончикам лучей, проявляя важный, внешний и требующийся символизм прямых фуин-каналов от ядра к печати. Сие требовалось для выделения чистой энергетической компоненты чакры при запечатывании остальных пяти.
Следующие сутки я лежал в коме, ведя во внутреннем мире борьбу за убывающую чакру, прямым током засасываемую в переделанный "Инфуин" — и не слыша мат-перемат взбешенной Цунаде. Оба саннина и Шизуне были заинтересованы во мне, поэтому обошлось без вредительских попыток ограничить мой прогресс, подлечили и занялись своими делами. Например, Джирайя мастерил точную копию ожерелья, чтобы запечатать в поддельном кристалле настоящее. При запечатывании создается подпространственный карман, предмет попадает в эту капсулу и перестает взаимодействовать с чем-либо вовне. Очень сложно задать такие характеристики этой капсулы, чтобы она удержала в себе древний артефакт.
— Бери себе, дарю, — кратко пояснила Цунаде, метнувшая мне памятное украшение, когда к полуночи обсудили почти все вопросы по предстоящему действу, довольно примитивному, между прочим, и потому не вызвавшему больших протестов.
— Мн, оно требовалось до вчерашней ночи, — пояснил я свою позицию, подбросив артефакт обратно.
— Забываешь о Наруто, — осуждающе покачал белой гривой Джирайя, умеющий быть серьезным, когда оно надо.
— Эм, я по-мужски уже перетер с Кьюби, — уведомляю искушенную публику, мало удивившуюся этому заявлению, вызвавшему вместо шока разную степень вины. — И у Наруто уже есть одна полезная трофейная висюлька на шее. Эм, давайте вернемся к насущной теме моего выздоровления... — Я свернул разговор, возвращаясь к выставленным Хокаге условиям возвращения. Мы вполне укладывались в недельный срок, все-таки решив воспользоваться организованным сверху прикрытием моего многодневного отсутствия.
Шизуне читала учебник за авторством Сарутоби Хирузена. Цунаде проявляла себя истинным ирьёнином и честь по чести заботилась о болезном Собакине, обо мне то бишь, периодически сканируя ирьёниндзюцу и со своей стороны елико возможно помогая формировать фуин-связи для отвода лишней энергии.
Очнулся я опять на рассвете — первого майского дня. Под чутким руководством заинтересованного личика, деловито прячущего свой бюст за моей спиной (что все равно слабо помогало сосредоточиться из-за прижатых к спине ладошек и ощущения близости розовой мечты), занимался покорением завершившего свое формирование в районе солнечного сплетения нательного фуиндзюцу — хех, Какаши не удалось избавиться от насыщенного розового цвета с темным пурпурным отливом. К обеду управились с выделением чистой живительной энергии и сенчакры, с которой нехотя помогал белогривый саннин, внимательно смотревший своими жабьими глазами на меня вместо грудастых красоток в дешевых общественных банях.
