С минуту они молча смотрели друг на друга.
— Хорошо, — прошипел наконец Бета. — Развяжите, тогда скажу.
— Обрасоз Панина! — встрял Денис. — Раз у него есть обрасоз генерала, значит, есть и старлея! Пусть отдаст оба!
— Вы поняли? — спросил Бету полковник.
Жёлтые глаза переместились на Дениса, и тот, встретив взгляд Мохнатого, потянулся к бедру за оружием.
— Понял, — ответил Бета.
— Кривочук, развяжите его! — приказал Беркутов.
* * *
Кругола действительно помогала, отлично дополняя и ускоряя действие тюна регенерации, без которого восстановление подвижности ног, если и было возможно, то уж точно заняло бы не один месяц. Однако Аркулов ничего о тюне не помнил, как, впрочем, и о сете "Тэтатерра", который укрепил ему кости, позволив легче перенести крушение челнока, а также увеличил способность лёгких поглощать кислород, что помогло не задохнуться в ставшем ловушкой гермошлеме, и выживание в катастрофе представлялось ему чистым везением. Он был уверен, что выздоравливает исключительно благодаря круголе и потому ел её в таком количестве, что живот раздувался, как воздушный шар, а в кишках постоянно бурчало от обилия растительной клетчатки. Позвоночник продолжал гореть огнём, а от воздействия на зрительные нервы перед глазами то и дело плавали цветные сияющие пятна, но Аркулов не сдавался, продолжая заталкивать в рот всё новые и новые порции круголы, после каждой из которых нещадно, до тошноты и головокружения истязал себя внутренними приказами шевельнуть ногами, доводя тело до бешеной трясучки. Поэтому, когда однажды приказ сработал, Аркулов так дрожал от напряжения, что даже не сразу это осознал, и только когда сидевший рядом Тихоня подпрыгнул, хрюкнув от неожиданности, до Аркулова дошло, что это он, собственной стопой, толкнул дзетт-шимпа в бок.
— Ты видел?! — крикнул Аркулов. — Ноги двигаются!
На радостях он даже попытался встать, но ослабевшие от долгой неподвижности мышцы, естественно, не послушались и всё, что он смог, это подползти к Тихоне и, обняв его, долго изливать душу, рассказывая о своей чудесной, такой вожделенной победе над неподвижностью. Испугавшийся нежданного прилива чувств Тихоня попытался было тихонько, не делая резких движений, отодвинуться, но вскоре, поняв, что человек пребывает в блаженстве, довольно заурчал и, повинуясь древнему обезьяньему инстинкту, принялся перебирать волосы на голове человека, разыскивая там блох. Аркулов в тот момент был так счастлив, что даже не стал сопротивляться.
Поделившись с Тихоней радостью и отдохнув, Аркулов принялся поочерёдно двигать сначала стопами, потом сгибать и выпрямлять ноги в коленях. Потом он снова ел круголу и возвращался к своим упражнениям. Час за часом, до полного изнеможения, пока не настал поистине прекрасный и удивительный миг, когда он смог наконец-то встать на ноги.
— Я гений! — объяснял он Тихоне, не обращая внимания на струящийся пот и дрожавшие от напряжения икры. — Понимаешь ли ты, глупая дзетт-обезьяна, что перед тобой стоит настоящий гений?
Тихоня вряд ли понимал, но разъяснять понятия или доносить свои ощущения с помощью мысленных образов Аркулов больше не мог. Как ни печально, но теперь разговаривать с дзетт-шимпом приходилось только вслух и никак иначе. Бешеные засекли ментальную активность Аркулова и теперь целенаправленно и постоянно пытались завладеть его мозгами, так что никакая защита связи уже не работала, и единственным действенным средством остался только полный отказ от телепатии.
Это далось нелегко, Аркулов привык управлять дзетт-шимпом ментальными посылами, и переход на словесное общение так озадачил несчастную обезьяну, что Тихоня, часто не в силах сообразить, что от него требуется, жалобно подвывал, всхрюкивая и заглядывая человеку в глаза. После чего, бывало, начинал кататься по траве, когда, несмотря на запрет, всё же пытался прорваться Аркулову в мысли. Тогда приходилось падать на дзетт-шимпа всем телом, прижимать к земле и кричать в ухо команды, призывая закрыться. К счастью, Тихоня, в отличие от Аркулова, был не главной целью, а всего лишь одним из сонма проживавших на Дзетте зверей, которых Бешеные просто накрывали постоянным общим сигналом, не считая целесообразным пробивать каждого в отдельности.
Такая тактика, по мнению Аркулова, была вполне оправдана: энергозатрат она требовала минимум, оставаясь при этом вполне действенной. Времени на подчинение уйдёт, конечно, гораздо больше, но успех всё равно будет: как бы сильно дзеттоиды не боялись "детей Зрячего", они не могут бежать от излучения вечно, и в конце концов постоянное, неослабевающее воздействие сделает своё дело. Часть животных, наверняка, уже подпала под влияние и теперь, вплетенная в общую сеть Бешеных, учится выполнять их команды и задания. Не имея возможности ментально сканировать пасущихся неподалёку "свинок", Аркулов, опасаясь появления среди них шпионов, отогнал животных подальше и теперь, удаляясь в свою пещеру, тщательно следил, чтобы за ним не увязался какой-нибудь дзеттоид. Сейчас он мог ручаться только за находящегося под постоянным наблюдением Тихоню.
Способность ходить быстро восстанавливалась, но сил на то, чтобы незаметно подобраться к станции и посмотреть, что там происходит, не хватало, и пока Аркулов мог только попытаться дойти до обломков, из которых его вытащил Тихоня. Считанные в своё время у дзетт-шимпа образы были разрозненными и не всегда чёткими, но сравнивая их с тем, что сам помнил о расположении леса, зонах, где преобладала определённая растительность, и особенностях рельефа, Аркулов, изрядно поплутав, сумел-таки сориентироваться и найти дорогу к месту крушения.
Заметив впереди сломанные шишковиды, меж которых виднелось нечто серебристое, измученный долгим походом Аркулов с облегчением присел на землю, чтобы отдышаться перед последним броском к цели, как вдруг услышал, а скорее даже просто почувствовал чьё-то присутствие. Он посмотрел на прилёгшего рядом Тихоню, тот настороженно поднял голову. Сделав большие глаза, Аркулов приложил палец к губам и жестом приказал дзетт-шимпу не дёргаться. Трусливый Тихоня сразу же встал на четвереньки и, затолкавшись задом в высокую, спутанную траву, замер там, сверкая испуганными жёлтыми глазами.
— Вот и сиди пока тут, — почти беззвучно прошептал Аркулов и медленно пополз вперёд, стараясь не задевать высокие стебли, которые, качаясь, выдавали его присутствие.
С противоположной стороны обломков негромко чавкнули соплодия ватной травы, и Аркулов, быстро преодолев пару шагов до ближайшего толстого шишковида, спрятался за его могучим стволом. Снова тихонько чавкнули соплодия, а потом тонко запищали разбегавшиеся "тушканчики" — кто-то явно приближался к обломкам. Аркулов осторожно выглянул из-за дерева и застыл с отвисшей челюстью.
К месту крушения шла девушка, одетая в видавший виды комбинезон с оторванными ниже колен штанинами. Молодая, стройная, красивая — в ней было на что полюбоваться и Аркулов смотрел, не отрываясь, во все глаза, совершенно потеряв чувство времени. Она была прекрасна, весь её облик и плавные, но в то же время стремительные движения завораживали, вызывая у Аркулова близкое к головокружению чувство, словно он падал куда-то, проваливался внутрь себя, погружаясь в иную вселенную, где эта девушка была частью его самого. Захотелось выйти к ней, но ослабевшие ноги подкосились, и Аркулов тихо сполз в траву позади шишковида.
— Отец? — вдруг чистым, звонким голосом позвала девушка, медленно оглядываясь вокруг. — Ты здесь?
"Отец?" — слово так кольнуло сознание, что горло перехватил спазм. "Отец... отец..." — снова и снова отдавалось то ли в голове, то ли в воздухе, Аркулов уже плохо понимал, что происходит, в мозгу возникла странная тяжесть, будто там стронулся с места какой-то огромный пласт и стал медленно поворачиваться, открывая глубоко спрятанные слои...
В лесу, позади девушки вдруг раздался шум, топот, визг, а затем вопль:
— Я поймал его! Поймал!
Крик полоснул по нервам, мгновенно пригвоздив к реальности, "пласт" в мозгу со скрипом съехал обратно, зрение вернулось, и Аркулов из-за своего шишковида увидел, что рядом с девушкой стоит покрытое плотной, короткой шерстью существо, формой тела похожее на человека, только гораздо мощнее и крупнее. Одной рукой существо держало за ноги извивавшуюся, тонко визжащую "свинку".
— Альфа, назад! — Девушка толкнула громилу в грудь, заставив попятиться к деревьям.
Кто-то схватил Аркулова за лодыжку. Он оглянулся: Тихоня, распластавшись по земле, тянул его прочь от шишковида, с явным намерением затащить в высокую траву подальше от существа и девушки.
— Да подожди... ё-моё!.. что ж ты делаешь? — шипел Аркулов, пытаясь освободиться от дзетт-шимпа, но тот проявил упорство и, схватив за вторую ногу, ещё быстрее поволок человека к себе.
"Свинка" вдруг особенно громко и тонко взвизгнула, после чего воцарилась тишина, и Тихоня, округлив глаза, замер, выпустив Аркулова. Тот быстро подполз обратно к шишковиду и осторожно выглянул. Возле обломков никого уже не было, только шорох и мотавшиеся ивушки выдавали движение девушки и существа, уходивших в глубину леса.
* * *
— Генерал... — едва дождавшись, когда дверь ангара откроется, неестественно ровным голосом сказал Беркутов, впившись взглядом в стоявшего в проёме Самсонова.
Голова генерала была забинтована, лицо выглядело постаревшим, осунувшимся и бледным до синевы, под нижними веками набрякли красно-фиолетовые мешки. Чуть пошатнувшись, Самсонов вышел из шлюза и странно, по очереди, моргнув каждым глазом, молча уставился на полковника.
— Разрешите доложить! — вытянувшись по стойке смирно, произнёс Беркутов.
— Юра! — вдруг улыбнулся генерал и, неожиданно прытко подскочив к полковнику, заключил его в объятья.
— Василич! — выдохнул Беркутов, легонько похлопывая Самсонова по спине.
Несмотря на доклад Лихарева, что закачка обрасоза прошла успешно, и последующий разговор с генералом, во время которого тот выглядел измученным, но вполне адекватным, полковник ждал возвращения отправленного на "Зубр" челнока с беспокойством: одно дело видеть изображение на панели связи, и совсем другое — личная встреча.
— Ты, Юра, не обращай внимания, — Самсонов отстранился, — на вот это вот!.. — он дрожащими руками смахнул выступившие слёзы. — Это вроде побочного эффекта от перезапуска ЦНС... ну, последствия такие... — генерал громко, по-мальчишечьи, всхлипнул. — Лихарев сказал, принцип маятника: раз раньше ни хрена не чувствовал, то теперь, наоборот, зашкалит... вот же чёрт! — он тряхнул головой, тщетно стараясь обуздать эмоции. — Должно скоро пройти.
— Понял, — кивнул полковник. — Идём, Алексан Василич, — в курс дела тебя введу.
— Да! Да! — торопливо согласился генерал, моргнув сперва левым глазом, а потом, с задержкой в целую секунду, правым.
— А вы, — обратился Беркутов к тихо застывшим в стороне Денису и Кривочуку, тоже пожелавшим встретить Самсонова, — хватит пялиться, отправляйтесь по своим рабочим местам. Генерал, если что, сам вас потом вызовет.
— Вызову, — подтвердил Самсонов, и они с Беркутовым двинулись по коридору к трапу, ведущему на верхнюю палубу, откуда уже можно было попасть на мостик. Бинт на затылке генерала промок от крови, сзади по шее медленно ползла густая тёмно-красная капля.
Починить изувеченного полковником Зета так, чтобы робот мог функционировать, было невозможно, но киберлогу удалось выделить и запустить ту часть ядра, куда ЧДФ внедрили разработанную их объединённым интеллектом программу взаимодействия с человеческим мозгом, что позволило разблокировать людей, вернув их ЦНС способность нормально функционировать. Для этого Лихарев протягивал провода и заново расковыривал уже поджившие отверстия в черепах, вручную втыкая электроды в мозги пострадавших, чтобы соединить их с вывернутым нутром Зета. Из-за несовершенства наскоро собранной конструкции, людей во время процедуры здорово трясло, что ещё сильнее травмировало ткани, а когда Бета отдал кристалл с образами сознания, раны немолодого уже генерала пришлось растревожить в третий раз, из-за чего они теперь то и дело кровоточили. Замазывать их реггелем пока не стали на случай, если вдруг что-то пойдёт не так и надо будет снова втыкать электроды.
— Что думаете? — прежде чем отправиться в машинное отделение, спросил Кривочука Денис.
— Ну, вроде вменяемый... — задумчиво протянул доктор, — нервишки только подлечить.
— Да уж, — покивал Денис. — Беркутов ему сейчас столько понадокладывает, что с такими нервишками генерала инфаркт может хватить. А когда Мохнатого увидит, вообще...
— Ничего, в медотсеке "Русского орла" отличная аппаратура, гораздо лучше, чем на "Зубре", — обнадёжил Кривочук. — И следа от инфаркта не останется! Главное, чтобы говорить смог правильно.
— В смысле? — не понял Денис.
— Да в смысле разговора с теми, кого Земля пришлёт, чтобы всех нас тут на атомы распылить.
— Ах, это! — невесело усмехнулся Денис. — Ну да... если у него каждый глаз моргать по отдельности будет, то...
— Да не будет! Скоро синхронизируется. У Панина вон, вообще, глазные яблоки заклинило — целый час в разные стороны смотрели и не двигались, а сейчас выправились, и взгляд стал нормальным... почти. Да и говорить тоже начал, хоть и шепелявит пока.
— И слова путает.
— Ну, если вспомнить, с какой силой он головой бился обо всё подряд, то, можно сказать, ещё легко отделался... А остальное... да восстановится со временем! Человеческий организм, знаете ли, при всей его видимой хрупкости, способен на удивительные вещи... Тем более в таком молодом возрасте, как у Панина. Самое важное, что он себя вспомнил, — значит, процесс идёт быстро и в нужном направлении. Я думаю, что когда мы ляжем на орбиту Дзетты, и генерал, и старлей уже будут в полном порядке. Лихарев — молодец!
Вспомнив о киберлоге, Кривочук невольно почесал нос. Пластырь был уже снят, от синяков не осталось и следа, но адский стресс и мордобой, которым доктор регулярно подвергался с тех пор, как ЧДФ захватили станцию, так здорово подпортили его внешность, что юношей Кривочук больше не выглядел. На лбу появились морщины, взгляд потемнел, под глазами и от носа к губам пролегли глубокие, скорбные складки, голову покрывала короткая, совершенно седая щетина.
— Лихарев — молодец, — эхом откликнулся Денис. — Таких спецов поискать!
— Ну, других-то в нашу команду и не брали! — дёрнув вверх подбородком, заявил Кривочук, явно имея в виду, прежде всего, себя.
— Да! — великодушно согласился Денис, симпатизируя неожиданному оптимизму, который, несмотря на все ужасы, умудрился сохранить доктор.
* * *
Пожалуй, впервые с того момента, как Младшие лишили её возможности ментально связываться с ЧДФ, Майя была этому рада. Она так разозлилась на Альфу, что вряд ли сумела бы скрыть это при телепатическом общении. Хотелось отрастить щупальца и, прыгнув ему на спину, вонзить их прямо в нервы, чтобы Альфа всеми фибрами прочувствовал её бешенство. Но делать этого было нельзя — ей нужен он и его преданность. Так же, как и все уже подчинённые ручные дзеттоиды. Но ещё больше ей нужен отец, которого этот мохнатый глупец спугнул своими воплями и действиями. Располосовать свинью прямо на поляне — кровища и на лицо, и на комбинезон брызнула, пришлось срочно скрыться с глаз... И как только, дурак, додумался до такого?! А впрочем... не исключено, что Альфа специально это сделал: трудно не заметить, что он ненавидит и эту одежду, и человеческий облик.
