Рикардо кивнул. Снял ремень и ловко увязал эрру Розабеллу так, что та и не дернулась бы. Явно опыт есть — с пиратами так приходилось? Она потом расспросит.
— Слушаем? — головы он не поднимал, но уши-то свободны?
— Я знал Диану. Она никогда не покончила бы жизнь самоубийством. Никогда, ваше величество. И я узнал, что в тюрьме она переспала с тюремщиком, и собиралась сказать, что беременна... она бы смогла забеременеть, наверное.
Мария не стала это комментировать. Жить хотелось рыжей, чего тут неясного? А жить захочешь — еще и не так раскорячишься.
— Я стал узнавать... оказалось, что всегда рядом с ней была эрра Розабелла, и я подумал, может, именно она виновата или что-то знает? Я сменил облик и принялся следить за ней. Следить, читать ее переписку, подслушивать разговоры...
Мария кивнула, вспоминая крысу. Эти — могут.
— Вы, конечно, знали, что она незаконная сестра его величества Иоанна.
— Покойного величества.
— А еще у нее был сын, невестка, внук... сын и невестка погибли во время одной из королевских охот, внук стал калекой.
— Замечательно. А я тут при чем?
— А вы подумайте сами, ваше величество, когда ваши беды начались? Лет пятнадцать назад?
Если бы Мария помнила! Но не говорить же правду? А потому женщина передернула плечами.
— Думаешь, это она?
— Даже не сомневаюсь. Диану точно отравила она, и письмо Иоанну написала тоже она, про ее измену.
— Это в моих глазах не преступление.
— А попытка вашего убийства?
— Моего? Таким кинжалом сразу не убьешь.
Расмус поднял клинок, принюхался, выразительно поморщился.
— Клинок испачкан в выварке розетника, если что, такой яд и на двуипостасных отлично действует. Если хорошо ударить.
Мария передернулась.
— Вот как Данакт убивал...
— И с его помощью тоже, — согласился Расмус. — Розетник же запирает способности, пока он в крови, вторая ипостась от нас будет отрезана. А без нее...
Мария кивнула. Да, без гюрзы ей бы туго пришлось.
Или нет.
Это ее величество дама нервная и хрупкая, а Машка Белкина за свою жизнь в девяностые так боролась, когтями и зубами свое право выгрызала. И хулиганов однажды разогнала, и убивать была готова... да много чего было! Она бы попробовала справиться.
Но нападения она не ожидала, и Розабелла могла ее серьезно ранить, а с кровопотерей не повоюешь. И больно было бы, наверняка... и Анна могла остаться без матери, и малыш Саймон...
Мария не удержалась.
Встала, подошла и пнула. От всей души. И еще раз.
Неблагородно бить поверженного врага? А вы это врагу скажите, когда он вас добивать будет. Вдруг да одумается?
Мужчины промолчали, и правильно. А то бы и им досталось.
— Я поняла. Но как бы она избежала ответственности за убийство?
— А вас эрр Эрсон дожидается неподалеку, — для крысы пару комнат пробежать насквозь несложно. — Наверное, она бы вас убила, а потом его позвала. Вот мертвая королева, вот убийца...
— Эрсон?
— Валент Эрсон.
Мария еще раз пнула противную тетку.
— Зараза. И могло бы ведь отлично получиться, ее ж никто всерьез не принимал, когда спохватились, было бы и поздно.
— Да. Я когда проследил, узнал... внук там, кстати, не лучше бабки. Только горб у него, потому его и при дворе нет.
— Видимо, там и на душе горб, — грустно пробормотала Мария. — ладно! Эрр Расмус, с меня причитается. Что в награду хотите?
Расмус пожал плечами.
— А что мне хотеть? Убийцу Дианы я нашел, теперь поеду в свое поместье. Что мне еще делать?
— И там сопьешься вусмерть? — Мария и сама не заметила, как перешла 'на ты'. — будешь тосковать, заливать это все вином, может, и на соседской дочке женишься по пьянке... хочется?
— Нет. Только и выбора нет, — честно ответил Расмус.
Мария фыркнула.
— Это у кого другого нет, а тебе я его дам. Оставаться в столице и заняться созданием Королевской Розыскной службы.
— Че-го? — хором изумились мужчины.
— То-го, — отрезала Мария. — Вот, на меня Лизанда покушалась — было расследование? Нет, не было! А если бы тогда его еще провели, да на Ихораса вышли, глядишь, и переворота не состоялось бы. Розабелла вот, сейчас... ты ее ловил на месте преступления, а так бы заранее схватили, улики изъяли, ну или ловушку подстроили. Запросто!
— Эммм...
— Поэтому, Расмус, мне нужно, чтобы ты создал такую службу. Убили человека — а кто убил? Искать, опрашивать свидетелей, делать выводы... я тебе кое-что подскажу, но сам понимаешь, работать придется много. Украли что-то ценное? А кто украл? Помнишь, как регалии всем дворцом искали? То-то же...
— И не нашли бы.
— Не за тем я их воровала, чтобы сразу нашли, — огрызнулась Мария. — но служба-то нужна?
— Пожалуй, ваше величество.
— Сам поработаешь, сотрудников себе поищешь, тут же не всякого возьмешь, а только талантливых, картотеку заведешь... дел будет — не отмахаться.
Расмус кивнул, не задумываясь.
— Это хорошо.
И Мария улыбнулась.
Правильно она этого человека просчитала.
Авантюрист, адреналинщик, он в деревне с ума сойдет! А тут его устремления в приличное русло направят, и будет из него Иван Путилин, к примеру. Или Франсуа Видок! Почему нет-то?
Понятно, и косяки будут, и проблемы, и лиха беда начало, но ведь начинать же надо? Так что быть королевскому сыску!
А пока...
— Розабеллу в королевскую тюрьму, к ней домой отправить стражу, все бумаги изъять, всех арестовать и туда же, в тюрьму, дом опечатать, слуг допросить, — распорядилась Мария. — Рик, напиши приказ, и я подпишу. Пусть эрр Расмус и практикуется?
— Так сразу?
— Можем еще годик подумать — надо? — фыркнула Мария на опешившего Крыса.
— Н-ну....
— Понятно. Делай сейчас, а как надумаешь, скажешь, — отмахнулась ее величество, вызывая стражу и приказывая им оттащить тушку Розабеллы в карету. И в тюрьму, в тюрьму! А потом, после допроса, и на плаху. Покушения на себя она прощать не собиралась. Этому учит вся мировая история — до старости доживают те короли, которые не спускают подданным таких развлечений. Тебя повесят? А ты не наглей!
А помилуешь...
Нет, не будет добра. Те, кто так делал, плохо заканчивали, этому вся мировая история учит.
Эрру грузили, как комод с клопами. Хорошо ее Расмус приложил, до сих пор в себя не пришла.
— Расмус, утром придешь с ответом, а пока топай, найди эрра Валента Эрсона, и пусть он до утра у тебя побудет. А с утра оба ко мне и придете, я прикажу пропустить. Понял?
— Да, ваше величество.
Рикардо закрыл за Расмусом дверь, и посмотрел на Марию.
— Мне, наверное, уйти?
Мария молча подошла к нему и обняла за шею.
И сама поцеловала.
Уйти?
Да какого черта?!
Сегодня она могла умереть, и они никогда не были бы вместе. Просто не успели. Вот так тоже бывает, дела, заботы, а самое главное, то, ради чего мы живем, ради кого — оно проходит мимо! И люди, которых любим мы, и которые любят нас, остаются без нашего внимания.
И плачем потом сами, но исправить ничего уже нельзя.
Все.
Сегодня этот мужчина ее. И только ее.
И завтра тоже. И послезавтра... и сколько бы им ни осталось.
Он будет уходить в море и возвращаться, она будет сводить балансы и отчетности, и ругаться на ворье в казначействе, но они все равно будут вместе. Уже вместе.
И что еще надо?
Показалось Марии, или где-то на грани сознания послышался ехидный смех Многоликого?
Ну и пусть посмеивается! Все лучше, чем рыдать взахлеб!
Рикардо подхватил королеву на руки и понес в спальню. А потом была только ночь — уютная, ласковая и горячая. На двоих — и на целую искристую звездную вечность.
* * *
Расмус вошел без стука. Покои, где находился Валент Эрсон он уже посещал, но крысой, и знал, что дверь не заперта. А раз так — чего жеманиться?
Валент вытаращился на него, как на привидение.
— Тыыыыы?!
— Я, конечно. Вечер добрый. Эрра Розабелла не придет.
— Почему?
Не был бы Валент так огорошен, может, он и драться бы кинулся, или еще что, но нервы сыграли с благородным эрром злую шутку. А может, и стакан крепкого рома подействовал. Нервничал эрр перед выходом, вот и принял чуток, а ром штука коварная. Валента он чуточку притормаживал. Ноги-руки ходят, язык разговаривает, голова соображает, но все это с легким замедлением. Вот и не напал сразу, а потом уже и поздно было.
— А она королеву хотела убить и на тебя свалить, — разъяснил Расмус, который решил перенять у королевы ее манеру разговаривать. Четко и по делу.
А чего накручивать словесные конструкции там, где можно обойтись без них? Когда надо — понятно, надо, на приеме, в разговоре с послами, к примеру, с дамами тоже помогает. А сейчас чего ходить вокруг да около?
— К-королеву? Убить?
Расмус кивнул.
— У нее был кинжал, смоченный вываркой розетника, она хотела им ударить королеву, ну и добить, если с первого удара не удастся. Потом позвала бы тебя, ну и кто б тебе поверил?
Валент Эрсон аж задрожал от перспективы.
Повешение?
Не-ет, тут бы и четвертованием с сожжением не обошлись! Наслушался он про королеву, за нее бы на клочья порвали, и каждый клочок отдельно сожгли!
— Эта...
— Абсолютно точно. На, выпей.
Фляга у Расмуса была с собой, и пришлась как нельзя более кстати. По крайней мере эрр смог адекватно реагировать и начал расспрашивать.
— Что я ей такого сделал?
— Королева сказала, завтра тебя привести. Так что все узнаешь.
— Меня? Привести?
Расмус кивнул.
— Королева же...
Валент задумался.
— Вот ты о ней так говоришь, словно мы ее не видели каждый день.
Расмус пожал плечами.
Королева поменялась?
Так это и неудивительно, благословение Многоликого кого хочешь поменяет. Это он и сказал Валенту. Эрсон подумал, и согласился.
А и правда.
Если раньше королева следовала за королем, то потом она последовала за Многоликим, а это куда как выше... конечно, ей и король, и Виталис казались мелковаты. И все же уточнил.
— Она меня казнить не хочет?
— Мне кажется, ее величество вообще не кровожадна. Только если нет выбора.
Валент подумал, что выбор надо бы предоставить. Он хороший, правда-правда. И ругаться с ее величеством не будет.
Завтра утром?
Что ж, он добивался встречи с королевой, он ее получил. А что иначе это себе представлял, так в нашей жизни все случается не так, как ты себе воображаешь. Жизнь такая.
* * *
Мария вставала рано, на рассвете. Двуипостасным хватало небольшого количества времени, чтобы выспаться, и сейчас она себе не изменила.
Рикардо лежал рядом, тяжелая рука хозяйственно пригребла королеву себе под бочок, Мария ткнулась ему носом в плечо... хорошо! У каждой женщины, наверное, свои игрушки, свои 'зацепки' на мужчин. Кто-то сходит с ума от длинных волос, кто-то от цвета глаз, кто-то реагирует на голос. Мария же фиксировалась на запахе.
Если мужчина пахнет правильно, это ЕЁ мужчина. Если же нет — тут и одеколон не поможет, хоть ты в нем отмачивайся. Рикардо пах правильно. Терпкий мужской запах, чистый, чуть горьковатый, никаких козлиных ноток, которые она не переносила, ничего душного, затхлого. Хочется просто лежать рядом и дышать, спокойно и размерено. Обнять и не отворачиваться.
Рикардо шевельнулся, коснулся ладонью ее щеки.
— Ты проснулась?
— Доброе утро?
В романах эти фразы закончились бы бурным сексом. В жизни же...
— Доброе. Кажется, мне пора уходить?
Мария пожала плечами.
— Можешь не уходить. Мне сейчас надо бы в тюрьму, разберусь, что там с Розабеллой, а потом уж буду принимать решение.
— Тогда я с тобой, — сориентировался Рикардо.
И подумал, что они — хорошая пара. Для них сначала дело и государство, а потом уже нежности и красивости. Безусловно, у них и страстные ночи будут, и романтические встречи, и красивые жесты, куда же без них, если хочешь сохранить чувства надолго? Но он будет уходить в море. А Мария будет в это время с полной отдачей заниматься государством, и не почувствует себя покинутой или заброшенной. И не станет искать развлечений на стороне.
Она не такая, и это просто замечательно.
Кажется, Мария одобрила его слова, потому что карие глаза блеснули теплым золотом.
— Пойдем. Вдруг я чего-то не замечу? Хотелось бы с этим покончить побыстрее... вот что ей было нужно? Почему нельзя просто прийти и сказать?
Рикардо пожал плечами.
Может, и можно было. Но... женщины же! Сложно с ними. Поди, пойми, если они и сами себя не всегда понимают!
* * *
Эрра Розабелла сидела у стены, на соломе, и злобно сверкала глазами.
Эрр Видас Ленок кое-что предпринял по своей инициативе, и выбил женщину из равновесия. Когда поспать не дали, да еще крысы, да холодно, да тюремщики немного постарались... а что такого? До главного не дошло, но потискали эрру на совесть. Она вроде еще и ничего баба, в самом соку...
Сейчас она не напоминала Питтипэт. Кудряшки развились, обозначились резко морщины, да и глаза зло сверкали. Нет, у той, киношной, отродясь такой злобной морды не было.
Мария смотрела спокойно, потом улыбнулась, и это вывело женщину из себя.
— Довольна, гадина?!
Мария была полностью уверена в себе, и даже больше. Рикардо стоял за ее спиной, и присутствие адмирала придавало сил. Он молчал, он просто БЫЛ РЯДОМ, и это было намного важнее. Мария знала, если понадобится, он ее собой закроет. А если нет?
Что ж, он выбрал себе умную и сильную женщину, и признает ее право встречаться с проблемами. Если ей так хочется — пожалуйста.
Смысл жениться на соколице, чтобы превратить ее в курицу? То-то и оно!
— Я? Довольна? Чем?!
— Ты победила! Радуйся! А мой брат мертв.
— Я его не убивала.
— Ты этому радовалась.
Мария пожала плечами, не видя повода скрывать свое отношение.
— Он мне изменял и хотел меня убить.
— Что ж. Ты и его победила, и меня!
Если бы Мария еще представляла, что она побеждала, рвалась, преодолевала... так нет же! Расмус сам все сделал, сам выследил, сам схватил... но не говорить же это одурелой от своей злости бабе?
Поэтому Мария предпочла промежуточный вариант.
— Иоанн мертв. Почему ты мстила мне?
Розабелла пожала плечами.
— Тебе? Нет, ему. Это были его дети! Не твои — его!
Мария сделала шаг назад.
— Это... ты?
Розабелла оскалилась и кивнула, сейчас, как никогда, напоминая бешеную лису.
— Я!
Мария взялась рукой за горло. Дыхание перехватило, она сразу и не сообразила, что сказать, ладно — ТЕ дети! Которых она просто не помнит, не знает, те, смерть которых довела до отчаяния настоящую Марию! Но Анна? Но маленький Алек?
Как хорошо, что Клара никого не подпустила к малышу, иначе...
— Я бы и последнее твое отродье удавила, — прошипела эрра, — да, жаль, не успела!
Рикардо обхватил Марию за талию, и развернул к двери.
— Мария, любимая, пожалуйста, подожди за дверью?
Мария кивнула.
Да, такие откровения не для нее. Выслушать-то она может, что угодно, и не поморщится, и не чихнет. Но... если ее кто-то и о чем-то спросит, она мгновенно покажет свою неосведомленность. Все же 'рассказывали' и 'непосредственно участвовала' это вещи разные.
