— Если мы останемся выжидать в стороне, как же в таком случае сумеем его взять? — решился высказать собственное недовольство Винсент.
— Во-первых, Одарённый точно так же уязвим для удара клинка, как и обычный человек, — напомнил Родриг. — Во-вторых, не забывайте, что Дениза — тоже Одарённая. Она поможет нам с арестом. И, в-третьих, я привлеку к этому делу Дюрана.
Я встрепенулась. С моей точки зрения Дюран являлся одним из главных подозреваемых, и посвящать его в подобные вопросы было нельзя категорически.
— Только не говори, что ты уже рассказал обо всём помощнику шерифа! — воскликнула я.
Виконт устремил на меня укоризненный взгляд.
— Разумеется, нет. Пока он знает не больше других. И я, кажется, догадываюсь о том, что тебя тревожит. Я тоже об этом подумал, так что про охоту на Одарённого он ничего до поры до времени не услышит. Я лишь намерен проинформировать Дюрана о бароне. Сообщу, что, по моим подозрениям, эрла убил именно он, что у меня есть кое-какие доказательства, и что похоронами следует воспользоваться, дабы арестовать убийцу. Под этим предлогом попрошу Дюрана всё время оставаться поблизости. Таким образом он окажется рядом, когда нам понадобится помощь в поимке Одарённого. Но ничего лишнего знать не будет. И если окажется, что именно он и есть тот самый маг, которого мы разыскиваем, то он попытается действовать в собственных интересах, как ни в чём не бывало.
Немного подумав, я кивнула. Это было умно. Я надеялась, что сумею взять Одарённого самостоятельно, но подмога в лице союзника, также обладающего даром, была бы кстати. В конце-то концов, что бы там ни выдумывал Кале, я не слишком сильный маг. Хотя, с другой стороны, моего врождённого иммунитета к прямому магическому воздействию должно быть достаточно, чтобы позволить мне одолеть Одарённого вне зависимости от глубины его способностей.
Винсент и Арман заняли свои места по обе стороны от возвышения, на котором лежал гроб. Они стояли не слишком далеко от нас, но и не слишком близко, так, чтобы посетители могли беспрепятственно подойти к гробу с любой стороны. Альберт встал немного дальше от гроба со стороны эрла. Через несколько минут виконт приоткрыл входную дверь и известил дежурившего снаружи стражника о том, что с этого момента можно начинать пускать людей.
Вскоре в склеп потихоньку стали заходить посетители. Прийти, чтобы в последний раз проститься с эрлом (а заодно и с Одарённой, если вдруг у кого-нибудь возникнет такое желание), можно было в течение нескольких часов. Каждый выбирал время, наиболее ему удобное, и потому редко когда больше двух не связанных между собой посетителей находились здесь одновременно. Для наших целей это было более, чем удобно.
Далее, слугам было объявлено, что они смогут прийти в склеп лишь после двух часов дня, когда все посторонние уже успеют уехать. Цель якобы заключалась в том, чтобы не создать у гроба столпотворение в утренние часы, когда в замок прибывали гости, в том числе и чрезвычайно знатные. В действительности же Раймонд предпочитал единожды пообщаться со всеми своими домашними после того, как преступники будут взяты, и он окончательно "воскреснет". Ясное дело, он и посторонним предпочёл бы не морочить голову — и самому удовольствие небольшое, и объясняться впоследствии хлопотно, — но увы, заморочить голову Лайонелу, просветив при этом всех остальных, было бы невозможно.
На мгновение выглянув наружу, я заметила, как в качнувшемся свете свечи блеснула на полу моя серёжка. Приложила руку к мочке правого уха. Так и есть: потеряла. Это было крайне неудачно. Покойников, то есть нас, должны были доставить сюда уже в гробу. При каких именно обстоятельствах мои украшения могли начать самовольно бегать по помещению? Пользуясь отсутствием посторонних, я выскочила из гроба, подбежала к серёжке, надела её и уже собиралась лечь обратно, но тут, как назло, в склеп вошёл посетитель. Это был один из знакомых мне торговцев, нередко приезжавший в замок и неоднократно имевший дело лично с Раймондом. Поступил весьма практично, как и положено человеку его профессии. Приехал отдать эрлу последний долг с утра пораньше, чтобы быстро отделаться и уж потом спокойно и беспрепятственно заниматься своими делами. Теперь бедняга уставился на меня так, словно увидел привидение.
— Простите, — искренне покаялась я. — Я не хотела, так получилось. Знаете, как это бывает? Залежалась, и захотелось размять ноги.
Торговец смотрел на меня, часто хлопая глазами, затем перевёл непонимающий взгляд на Родрига.
— Арман, отведи господина в карантин и заодно всё ему объясни, — не сдержав улыбки, отдал распоряжение виконт.
— В какой такой карантин? — с опаской спросил торговец. К факту моего присутствия он, кажется, начал уже привыкать, а вот последнее слово заставило его снова занервничать.
— Вы не беспокойтесь, это совсем ненадолго, денька на два, — не удержавшись, сказала я. — Просто проверить симптомы, не появятся ли у вас трупные пятна. А то будете метаться между тем светом и этим, вот как я.
Арман поспешил увести упирающегося торговца в соседнюю комнату, попутно успокоив его лаконичным объяснением, я же заняла своё законное место подле эрла.
Следующими пришли шериф с Дюраном. Поздоровались с Родригом, приблизились к гробу. Кратко высказались по поводу тяжести этой утраты. Шериф недолго постоял возле возвышения со стороны Раймонда, затем отошёл к виконту. А вот его помощник, напротив, проявил к покойным немалый интерес. Возле Раймонда он тоже провёл не слишком много времени, но потом обошёл гроб и остановился с моей стороны. Тут он простоял не меньше минуты. В какой-то момент я даже почувствовала лёгкое магическое вмешательство, и уже приготовилась незаметно сжать руку Раймонда... Но вмешательство почти сразу же прекратилось, и Дюран отступил от возвышения. Что произошло? Его кто-то спугнул? Или что-то спугнуло? Оставалось надеяться, что пройдёт немного времени, и он всё-таки решится сделать то, зачем пришёл.
Шериф, между тем, счёл, что должные почести эрлу отданы, и, стало быть, можно перейти к разговору о более насущных делах.
— Насколько я понимаю, новым эрлом теперь станет племянник покойного? — спросил он.
— Теоретически да, — ответил виконт. — Однако здесь есть кое-какие сложности. Собственно, именно об этом я и хотел с вами поговорить. Господин Нуаре, господин Дюран, если вы не возражаете, давайте выйдем во двор и немного побеседуем. Я хотел бы поделиться с вами кое-какими соображениями и попросить содействия.
— Ну разумеется. — Голос шерифа. — Всё, что в наших силах.
Шум удаляющихся шагов, гулко разносящийся по каменному помещению. Открылась и снова закрылась дверь. Судя по ворвавшемуся в помещение монотонному постукиванию, снаружи по-прежнему вдохновенно трудился каменщик.
Надо отметить, что многие посетители отнеслись к гробу с большим интересом. По привлечению внимания гостей этот предмет серьёзно конкурировал с самим эрлом. Лёжа с закрытыми глазами и прислушиваясь к разговорам, я всё никак не могла определиться, хорошо это или плохо.
— А что это за гроб такой? — изумлённо спрашивала Родрига очередная графиня.
— А это такая новая модель, последний писк моды, — объяснял виконт. — Мы для эрла всё самое лучшее заказали.
— Надо же, как интересно, — проговорила графиня, пока её деловитый супруг обходил гроб, постукивая по стенкам и ощупывая обивку. — Пожалуй, моему отцу тоже не помешал бы такой вариант. Надо будет с ним это обсудить. Где, говорите, вы заказывали эту модель?
Спустя ещё полчаса дверь в очередной раз распахнулась, и по каменному полу застучали чьи-то каблуки. Несколько шагов, потом тишина. Потом ещё несколько.
— Здравствуй, Родриг, — произнёс красивый грудной голос, хорошо знакомый.
— Рад тебя видеть, Абелия, — ответил виконт. — Жаль, что при таких обстоятельствах.
— О да, очень жаль.
Снова стучат каблуки. Певица подходит поближе к гробу.
— Ты даже не представляешь себе, насколько. — Судя по звуку её голоса, она стоит сейчас возле Раймонда. — Знаю, Родриг, ты всегда меня недолюбливал и наверняка был рад моему отъезду...
— Ну, что ты.
— Не спорь, я всё отлично понимаю. — В её голосе — грусть, сожаление, но и твёрдость уверенного в себе человека, умеющего самостоятельно справляться с тяготами жизни. — Но ты многого не знаешь. Что бы ты там ни думал, я очень любила Раймонда. Да, по-своему. Но он много для меня значил. Хоть это и не было взаимно. Что мы и можем сейчас наблюдать.
Намекает на двуспальный гроб. Медленно пошла вокруг, сейчас остановится с моей стороны. Точно, именно так она и сделала. Надеюсь, она не вздумает напоследок выместить на мне всю свою злобу, снабдив парочкой синяков и царапин? А то я ведь могу и не удержаться...
Но нет, ничего подобного не происходит. Она просто продолжает стоять рядом, негромко дыша.
— Как ему вообще пришло это в голову? — Снова намёк на оригинальность гроба. — Полная непристойность. Сейчас, после смерти... Он всегда был немного авантюристом, но это даже на него не похоже. Полагаю, всё дело в дурном влиянии девчонки.
Я ощутила её дыхание у себя на лице. Певица склонилась надо мной. Видимо, желала напоследок как следует рассмотреть соперницу. И тут я почувствовала, как чужая воля медленно и осторожно потянулась к моим энергетическим каналам.
Я сжала руку Раймонда. Видимо, он никак не ожидал подобного, поскольку отреагировал не сразу. И лишь тогда, когда Абелия и сама почувствовала, что магическая энергия ведёт себя не так, как ей положено, мы с эрлом синхронно сели в гробу.
Абелия резко отступила. Надо отдать ей должное: соображала певица быстро. Она, конечно, не могла знать, что изначально идея с похоронами была рассчитана вовсе не на неё, но всё остальное поняла точно. От моих глаз, привыкших к слабому освещению в склепе, не укрылся её взгляд — немного затравленный и хищный. На кончиках пальцев Абелии уже посверкивали искры.
Быстро же она успела призвать энергию. Уже почти готова выпустить огненный шар! Подготовилась заранее? Что-то подозревала?
— Абелия, не делайте глупостей. — Внутренняя тревога никак не отражалась на моём спокойном тоне. — Вы отлично знаете, что на меня ваше оружие не подействует. Понимаю, вы можете попытаться уложить несколько человек в этом помещении. — Это был в первую очередь намёк Раймонду на то, что нечего оставаться сейчас рядом со мной. Пора выбираться из гроба, чтобы он не пригодился в самом скором времени по назначению. Увы, намёк не сработал. — Но зачем? К чему ухудшать своё положение, совершая несколько убийств у всех на глазах? Да ещё и в замке самого эрла?
— Самого эрла? — Губы певицы изогнулись в злой усмешке.
— Ну, конечно. Вы же только что говорили, как много он для вас значил. Неужто уже забыли? — изумилась я.
Моя рука уже давно сжимала рукоять спрятанного в складках платья кинжала. Я не хотела её убивать, очень не хотела. Мы не знали, чего именно она добивалась своими экспериментами. Не знали, где черпает энергию — собственных сил у неё было немало (побольше, чем у меня), но и не так чтобы очень много. Не знали, действует ли она в одиночку. Она была нужна нам живой. Но если у меня не останется выбора...
— Много значил — да, — охотно подтвердила Абелия. — Он и теперь для меня много значит. Правда, дорогой? Но много значит — это совсем необязательно любовь. И даже совсем необязательно уважение. — Оценивающий взгляд — не на Раймонда, на меня. — Значит, говоришь, моё оружие на тебя не подействует? — прищурилась она. — Проверим?
Энергия уже приобрела форму огненного шара, доля секунды — и сорвётся с пальцев.
— Берегись! — крикнула я, одновременно выпрыгивая из гроба.
Раймонд, к счастью, соображал не медленнее моего и в ту же секунду перемахнул через противоположную стенку.
Меня-то огненным шаром не взять, да. А вот деревянный гроб — запросто. И, когда он будет полыхать, не так уж и важно станет, откуда взялся пожирающий древесину огонь. И Одарённой он не погнушается точно так же, как и любым другим человеком.
Я приземлилась на четвереньки. Потребовалась лишь доля секунды на то, чтобы встать на ноги и оценить обстановку, но при известных обстоятельствах доля секунды — это уже слишком много.
Огненный шар так и не полетел в нашу сторону. Абелия швырнула его в стену, туда, где стояли сейчас Арман и Родриг. Им удалось увернуться; послышался грохот, когда шар столкнулся с камнем. Воспользовавшись общей неразберихой, певица бросилась к выходу. Я метнула кинжал. Одновременно со мной это сделал и ворвавшийся в склеп каменщик. Оба кинжала со звоном упали на каменный пол, не причинив Абелии никакого вреда. Я громко выругалась, кажется, тоже одновременно с Тео. Она успела поставить защиту! Теперь швыряться клинками можно хоть до бесконечности: её не достать.
Признаю: такого поворота я не предвидела. Поставить подобный щит совсем непросто. Помимо соответствующей сноровки, для этого требуется время, а вот его с момента моего "воскрешения" прошло слишком мало. Певица явно успела подготовиться заранее. Выходит, что-то её вспугнуло. Вспугнуло достаточно для того, чтобы своевременно активировать заклинание щита, но при этом недостаточно для того, чтобы отказаться от попытки завладеть моей энергией...
Очередной шар уже был готов сорваться с пальцев. Тео пришлось метнуться в сторону, и проход для певицы оказался открыт. Она бросилась к двери, но в последний момент была вынуждена остановиться. Ибо в склеп вошёл ещё один человек.
Плотно затворив за собой дверь, Дюран встал на пороге, преграждая певице выход.
— Не думаю, что вам стоит спешить, госпожа Форе.
Надо в очередной раз отдать Абелии должное: она сориентировалась практически мгновенно.
— Господин Дюран, как хорошо, что вы пришли! — воскликнула певица, и в красивом женском голосе испуг смешался с чувством облегчения. — Помогите мне! Меня заманили в ловушку! Эти двое, — она указала дрожащей рукой на нас с Раймондом, — всех обманули. Они сплели какую-то чудовищную интригу и только что пытались меня убить!
В какой-то момент у меня даже возник позыв зааплодировать. Чертовски убедительно. Но плохо соображающих людей сегодня в склепе, видимо, не было. Не иначе все ели много рыбы. Дюран окинул помещение цепким взглядом. Выхватил из общей картины главные детали, такие, как растревоженная огненным шаром стена и наша вполне себе ожившая парочка. Затем снова перевёл взгляд на Абелию.
— Пытались вас убить? Сомневаюсь. Единственной Одарённой, кроме вас, в этом склепе была госпожа Дениза. Но она — целительница, поэтому, в отличие от нас с вами, огненными шарами кидаться не умеет. Боюсь, вам не удастся обмануть меня красивыми глазами и завораживающим голосом, госпожа Форе. Я ведь отлично знаю, что вы — Одарённая. Я лично вас проверял. В своё время.
— И что же с того? — зло прищурилась Абелия. — Быть Одарённым — не преступление, иначе вы первый сидели бы за решёткой.
— Одарённые-разрушители — совсем необязательно преступники, — охотно согласился Дюран. — Но это как правило очень опасные люди. — Судя по хищно прищуренному взгляду, себя помощник шерифа имел в виду в первую очередь. — А вы явно успели применить здесь запрещённые приёмы. Так что, боюсь, вам придётся сдаться и проследовать за мной. — Дюран недвусмысленно звякнул переносными кандалами, которые были пристёгнуты к его поясу. — Вы арестованы, госпожа Форе.
