Дети проснулись, сами умылись без напоминаний. Подойдя к отцу, дочь спросила:
— Папа, нам надо все это съесть?
Тоука-чан не понаслышке была знакома с человеческой едой. Она уже готовилась к поступлению в школу, тренировалась глотать и улыбаться. Арата старался покупать для этого разнообразные продукты, чтоб ни один не стал неожиданностью, не раскрыл сущность гуля перед людьми.
Но пирог с рыбой он готовил не для тренировок.
— Это для Асаоки-сан из второй, — пояснил мужчина, — Людям надо есть каждый день, знаешь ли.
— А почему ты для неё готовишь? — удивилась Тоука-чан. Отец семейства подавил вздох и ласково улыбнулся дочери.
— Она сестра Канеки-самы, и Канеки-сама приказала позаботиться о ней.
Если кому-то казалось, что Канеки Хо — дама с причудами, то после встречи с её сестрой всё встаёт на свои места.
— Надолго? — невинно осведомилась малышка. Хороший вопрос.
— Не знаю, — с тяжким вздохом ответил Арата, — Надеюсь, скоро Асаока-сан уедет...
— Доброе у-у-утро, Арата-кун! — раздался из-за двери приторно-сладкий, писклявый голосок старшей сестры хозяйки дома. Гуль прикрыл глаза. Началось.
— Я открою! — радостно заявила Тоука, и, прежде чем папа успел её остановить, побежала ко входной двери. Распахнув дверь, девочка уставилась на гостью, — Здравствуйте, тётя!
— Ну какая же я тётя? — на секунду помрачнела гостья, но быстро справилась с собой, — Называй меня сестрёнкой! А где братик Арата-кун?
— Это мой папа! — возмущённо сообщила человеческой женщине Тоука, — Он на кухне.
— Спасибки! — разулыбалась та, и, отодвинув малышку в сторону, прошла внутрь. Найдя свободные домашние тапочки, женщина тут же ими воспользовалась, и, больше никого не спрашивая, поспешила в указанном направлении.
Войдя на кухню, Асаока Райко обомлела. На некой особи мужского пола (десять из десяти, дамы; десять баллов из десяти!) были надеты лишь пижамные штаны и передник. Руки мужчины были в муке, а на спине перекатывались мускулы при каждом движении.
Как в тумане женщина извлекла из кармана телефон, запечатлела вид и нажала "отправить".
...Арата искренне не хотел видеть назойливую старую профурсетку из 2-й квартиры. Притворившись, что он не заметил дорогой гостьи, мужчина продолжил заниматься своим делом. Прервал его щелчок с характерным звуком съёмки. Резко развернувшись, гуль как раз попал на новый кадр.
Арата застыл. У него что, теперь и папарацци есть?! Да это невыносимо! Толпа девчонок, безумная старая тётка, приставучий и полностью слетевший с катушек Безликий из 4-го района — да сколько можно?!! Как никогда хотелось съесть их всех: гулей, людей, каждого!
С усилием воли улыбнувшись, Киришима Арата сообщил:
— Пирог... с яблоками. Будет готов через час. Отпробуете, Асаока-сан?
— Я тебе помогу, Арата-кун! — радостно пропела та и кинулась навстречу. Помогать.
* * *
Март.
4-й район Токио — Синдзюку.
Ута.
Пели птички, светило солнышко, сосульки таяли и капали за шиворот. Ута валялся на самом солнцепёке, прячась за ограждением одного ничем не примечательного балкона. Перископ и вкусняшки были тут же.
К сожалению, нычку засекли.
— Это гуль! Гуль! — кричал внизу, размахивая руками, какой-то дедуля. Впрочем, не какой-то. Это на его балконе Ута спрятал всё необходимое для успешной засады. И, похоже, старичок-то нашёл заначку. И теперь навёл голубей.
Два недоверчивых следователя по гулям силились вежливо улыбнуться. Пожилые люди часто воображают себе монстра под кроватями. Вызовут то полицию, то спасателей, то вот, охотников на людоедов. Те придут, спасать и защищать. Перероют весь дом в поисках опасностей. А потом окажется, что ещё сами и виноваты, что вазы разбили.
Разбираться с очередными галлюцинациями не хотелось. Следователи понимали лишь конкретные вызовы на точки, работу под прикрытием, психологическую диагностику в крайнем случае. Идти и охотиться на призраков в затхлую, пропахшую мочой, старостью и болезнями дыру, в каких обитали одинокие пожилые люди — удовольствие ниже среднего.
Но старик надрывался, должностная инструкция требовала идти и проверять, не спрятался ли на балконе людоед. Вот они и шли.
А на балконе Ута деловито складывал ржавый перископ. Щёлк. Щёлк. Скрип железа о железо резал по ушам. Но что поделать? К редкой оптической технике следует относиться бережно. Чтобы ускорить сборы гуль схватил целлофановый пакетик, полный глазных яблок, и высыпал всё себе в рот. Сейчас он их скушает и налегке выскользнет отсюда.
Первая неприятность была немного комичной. Вкусняшки полностью не поместились, по подбородку потекла ниточка слюны. Напрягая челюсть, чтобы ничего не выпало, Ута ещё и выглянул из-за досок балкона. Не просто так, а увидеть, как далеко визжащий старик и притащенные им голуби.
И надо же было тому случиться, что именно в этот момент оба следователя подняли голову, разглядывая указанный балкон. Ута уставился прямо в глаза мужчины с чемоданом. Тот застыл в шоке.
Ута был сам не рад. В прихваченном пакетике оказалось слишком много глазок, и теперь они торчали наружу изо рта. Если их сдавить челюстями и начать жевать, то часть липкого сока брызнет на куртку. Ута давился, дышал через раз, но держался. А тут — следователь.
Так и смотрел несчастный гуль на человека: какуган горит, челюсть вывихнута, и чьи-то глазные яблоки глядят изо рта. Ошеломлённые голуби пялились в ответ. Попался.
Поспешишь — людей насмешишь, — говорят в одной далёкой северной стране. И правильно говорят, между прочим. Разве что почему-то никто не засмеялся.
— ГУЛЬ!!! — закричал следователь.
Blya! — подумал Ута.
Щелкнул в последний раз перископ. Затолкав ржавый приборчик в чехол, парень не стал медлить. И, вскочив, перемахнул через перила балкона.
Краткий миг полёта, и хоп! Гуль оказывается на плечах человека в белом пальто с логотипом CCG. Мгновение сидит там, запрокидывая ухваченную голову следователя. Тот даже чемодан расчехлить не успел, слабак. Даже кнопочку не нажал. Химический запах плоти разит от саквояжа. Там настоящая штука, куинке. Единственное оружие, способное причинить вред гулю.
Но кому нужна эта бесполезная чушь, если хозяин — тормоз. А Ута? Ута быстрый.
Нежно обхватив руками за щёки следователя, гуль выкрутил шею. В позвонках что-то хрустнуло. Человек начал медленно оседать, и Ута собрался было спрыгнуть, но запнулся о воротник следовательского пальто.
Ведьмино проклятие сработало, как часы. Молча и неотвратимо, Ута брякнулся носом в асфальт, выплёвывая половину вкусняшек.
Chyort!
Рядом жалобно звякнул чехол с перископом. Звук разбившихся стеклянных линз всё сказал о состоянии полезного приборчика.
— Мммм! — промычал Ута, делая мощное глотательное движение, — Вот же пацифизм!!!
Изумлённые люди (второй следователь и дедуля) глазели на гуля, не в силах осознать происходящее. Что тут скажешь? Мир полон тормозов.
Недожёванные ошмётки глазных яблок валялись на асфальте. Подбирать их Ута считал ниже своего достоинства. Зато...
Метнувшись вперёд, парень двумя пальцами залез в глазницу второго следователя. Этот мужик, точно также не успевший достать оружие, завизжал, пытаясь остановить руку гуля. Но человеку такое не под силу в принципе. Пара глазных яблок быстро оказалась во рту Уты, а этот неоперившийся голубь стал небоеспособен.
И на что рассчитывают такие рохли, отправляясь охотиться на гулей? Что им будут попадаться только неудачники? Ута развернулся к дедуле.
— Между прочим, — поучительно и важно заметил он, — Я даже нападать поначалу на тебя не хотел, дед. Жил бы ты себе спокойно в своей норе, а я у тебя на балконе, — Ой.
Урок пришлось прекратить, потому что парень заметил слежку.
Ну вот, только решишь поболтать с человеком, как что-нибудь тебя остановит. Плюнув на лысину старика, гуль кинулся к стене дома. Зеваки, которых немало собралось по краям улицы (ну разве не сумасшедшие овцы, эти люди?), прянули в стороны. Разбежавшись, гуль забрался по стене, как таракан. Сломанный перископ в чехле в одной руке, другой хватаясь за всё, что торчит, Ута попытался сбежать.
Почти успешно. Но только он скрылся с глаз прохожих, как налетевший ураган поймал его и сжал шею.
— Мама! — успел прохрипеть парень, — Рен-чан!
Йомо Ренджи — а это был именно он, — злобно сопел в ухо хозяина 4-го района. Разъярённый, он передавил глотку настолько, что дышать стало невозможно.
— Что ты творишь? — зло спросил друг, — Что. Ты. Творишь?!
Ута замахал руками в попытке объясниться. Но Ренджи слушать не хотел.
Вот в этом-то и "ой". Йомо Ренджи, гуль Ворон, отрицательно относился даже к маньякам из подворотни, если их убили и съели в 20-м районе. Мол, активность людоедов, возможно, привлечёт следователей, бла-бла-бла.
Но то никому не нужные маньяки. А вот два убитых "голубя" — это красная тряпка для их коллег. Прилетят разбираться, да в самое ближайшее время, да точнёхонько сюда. И будут крутиться строго рядом с поганым Падальщиком (так ему и надо). К сожалению, там же, где и Падальщик, живут чудо-племянники Ренджи, вот тот и недоволен.
Сказать, что Йомо Ренджи был недоволен — ничего не сказать. Он был в ярости! Ута даже почувствовал себя виноватым.
Ренджи мрачно наблюдал за ним. Расстроенная моська Безликого с горящим какуганом совершенно не означала, что подобного не повторится. Это нездоровое увлечение Уты становится опасным. Что же делать?!
Гуль отпустил тонкую, жилистую шею своего бесшабашного приятеля. Долго смотрел в виноватые, выпученные чёрно-красные глаза. Что тут скажешь?
— Купи цветы, — посоветовал он, словно гвоздь забил, — Женщины понимают букет цветов лучше, чем надписи на стене.
Ута наклонил голову, словно открыв для себя Америку.
— Ты уверен? — недоверчиво спросил он. Йомо Ренджи развернулся и пошёл прочь. Чем скорее они уберутся подальше, тем лучше. Может быть, повезёт, и голуби подумают, что Безликий был в 20-м районе проездом, что искать здесь бесполезно.
Было бы хорошо, но в сказки верится с трудом.
— Это здравый смысл, — бросил Ренджи за спину застывшему Уте.
Ута просиял.
Уж в чём разбирался Ренджи, так это в здравом смысле. Может, он лучше знает, как правильно подкатить к человеческой женщине? Ута спросит. Ута так спросит, что, пока не разберётся, не отвяжется. Главное, чтобы потом весь Токио не обсуждал личную жизнь Безликого за чашкой кофе. Это надоедает.
...Так прошли обыкновенные пятнадцать минут из жизни босса Синдзюку...
* * *
Март.
Канеки Хо.
Тревогу Хо забила лишь через три месяца.
Из её дома стремительно уезжали жильцы. В отчётах Киришимы раз за разом понижались доходы. Хо первым делом проверила самого управляющего. Благо, лапочка (лапоть) Киришима Арата остро реагировал на каждое слово.
И был кристально честен.
Количество жильцов в доме Хо стремительно уменьшалось. Это факт. Не помогало ничего! Уж сколько ведьма зачаровала новых объявлений! Дошло до того, что Киришима стал отчитываться по каждому новому студенту. Один поселится — гуль звонит ведьме. Один съедет — гуль снова звонит. И что же? Уезжали толпами.
Хо ярилась. Хо металась. Хо считала финансы. Ведьма чуть снова не назначила виноватым своего карманного людоеда. Уж не ест ли он жильцов? Девиц там много, настоящий цветник. Какие-то полгода назад красавец-гуль мог гарем себе набрать. Так может, набрал и съел?!
Ведьма решила нагрянуть с неожиданной проверкой. Чем чёрт не шутит!
Для внезапности Хо пошла к дому пешком: и прогуляется, и явится, как снег на голову. Однако её засекли ещё на дальних подступах. У самого края квартала на девушку налетела стайка студенток. Расстроенные и целеустремлённые, в коротких юбочках и в боевой раскраске, они прямо-таки рвались в бой. Хмурые брови, поджатые губы, кто-то — в слезах. Ведьма опешила.
— Здравствуйте, вы Канеки Хо? — выпалила самая быстрая из студенток.
— Это Канеки Хо! Это хозяйка! — поддержали её подтягивающиеся девчонки. Удивлённая хозяйка остановилась и вежливо раскланялась с собравшейся толпой. Глаза девиц горели адским огнём. Неужели, это всё жильцы её дома?
Обсуждения погоды, горы Фудзи и цветения сакуры не понадобилось. Даже дойти до дома, похоже, не удастся: разбираться следует на месте. Миленькие студентки были неумолимы. Они в лоб выразили своё пожелания, протягивая стопку бумаги. Между тонких страниц просвечивали стройные ряды росписей.
— Это петиция! — заявила заводила, — Э, просьба от жильцов выселить Асаоку Райко!
Вот те раз! Хо секунду соображала, пока до неё не дошло. Это что Болонка там такое творит, если весь дом дружно переезжает?!!
— Так, — кивнула ведьма, собирая листочки петиции в кучку и упаковывая их в сумочку. — Разберусь. Пропустите.
Студентки прянули назад. И Хо, чеканя шаг, направилась в сторону своего дома.
— Где? — спросила она, когда оказалась в пятнадцати шагах от клумб.
— Не знаем! Райко-сан куда-то уехала сегодня с утра!
— Не Райко, — поморщилась ведьма. Зачем ей Болонка? Если дело в старой вешалке, то слушать её — только время тратить. Спрашивать нужно у управляющего, — Так где Киришима?
— Дома, — удивлённо ответили девочки, — Вы с ним обсудите, да? Он всё подтвердит!
— Что подтвердит? —
— Асаока-сан пакостит всем вокруг. Она ревнует Киришиму-саму ко всем нам! Мы... так больше не можем!
Хо остановилась.
Так!
Рано она списала со счетов гуля. Что он здесь устроил? Впрочем... Хо призадумалась. Киришима Арата имел приятную глазу внешность, не смущающую даже её европейские понятия о красоте. И это когда он был одет. Но все здесь присутствующие видели самое главное — мужчину без рубашки. Да, после сольного выступления одинокого папаши-гуля около клумб соотношение жильцов начало неотвратимо меняться. Девиц становилось больше, юношей — меньше... Ведьма тогда была занята своими заботами с поиском управляющего... А всё лежало на поверхности.
Да, на поверхности кожи так бугрились мышцы, такая рельефная спина... А грудь! Без лишних волос, но не женственная, а мощная, широкоплечая фигура. Вот ведь напасть! Тут даже Хо, у которой в голове то Кен-чан, то безопасность, то деньги — так и её пробрало!
Ведьма застыла посреди дороги с глупейшим выражением лица.
— Девчата, — наконец, выговорила она, — Вы не поделили с моей сестрой моего управляющего? — с обвинением спросила ведьма.
Чёрт возьми, там и правда есть, что делить. У этого мужчины лишь один... два серьёзных недостатка. Ну... три. Он не умеет говорить "нет", он не способен содержать свою женщину и ещё он гуль.
— Канеки-сан! Мы не нарочно... То есть, тут все смотрят на Киришиму-саму... Но Асаока-сан... она столкнула троих с лестницы! Она подсыпает перца в прачечную! Она...
Хо глубоко вздохнула.
— Вы не поделили Киришиму с моей сестрой, на что та повела себя неспортивно? — с кривой усмешкой, переспросила она, — Что там про лестницы? Никто не пострадал?!
