Ватанабэ смог удержаться на ногах. Силы все еще не вернулись к нему, но, по крайней мере, тело слушалось. Проклятое чудовище все вещало, уверенное в том, что его слова достигают собеседника. Но вот синие глаза увидели непреклонно-хмурое лицо толстяка. Поднявшая с пола рука отпустила ворот и снова легла на плечо, едва не заставив упасть.
— Один человек не может сразиться с легионом, — снова в устах Вендиго был чужой голос. Нет, не один голос. Множество, десятки, сотни голосов слились в один, грубый, похожий на стальное эхо, изрекавшее неразличимые слова. Он улыбнулся.
— Эх... — Сэм вздохнул и слабо развел руками. — Почему мне всегда попадаются тупые?
— Это ты о чем?
— Да вот...
Бессильно опускавшиеся руки толстяка мгновенно обрели прежнюю крепость. Левая вцепилась в запястье лежавшей на плече руки Октавиана, пальцы правой сомкнулись на шее.
— Какая прелесть, — улыбка Вендиго распалась на оранжевые трещины, и вновь его энергия потекла в Ватанабэ.
— Да я вообще потрясающий, — Сэм тряхнул головой. Его костюм начал наливаться белизной, похожий на разведенную водой чернильную кляксу. — Только слишком скромный.
— Не знал, что ты способен на поглощение дважды, — Вендиго, как и в прошлый раз, не пытался вырваться.
— Я тоже не знал, — Ватанабэ расправил плечи.
— Кобаяси умел подбирать пациентов.
— Кобаяси горит в аду.
Они отпустили друг друга одновременно. Посвежевший Сэм сжал кулаки, чувствуя, как дрожат от напряжения пальцы. Он и в самом деле никогда еще не рисковал повторно пропускать через себя чужую силу без передышки.
— Меня ты все равно этим не ослабишь, — Октавиан помассировал шею.
— А вот тут у тебя проблемка.
Кулак затормозил в каком-то миллиметре от спокойно щурившегося лица. Сэм дернул уголком рта и ударил левой. На этот раз Вендиго поставил блок. Ничто его не брало.
— Ты болтаешь об отрешенности от людей, но при этом сильно любишь самого себя.
— Я не считаюсь, — заговорщически произнес Октавиан. — Я же не человек.
— Ты декадент и пижон.
Они просто стояли, не пытаясь обойти друг друга, не маневрируя. Сами удары служили лишь вторичными проводниками настоящих атак. На развалинах вестибюля содрогнувшегося здания бились друг против друга энергетический спрут Октавиана Вендиго и накачанный украденной силой организм Сэма Ватанабэ.
— Болтать ты мастер, — произнес толстяк, по лбу которого сбегали крупные капли пота. — Но знаешь, в чем между нами главная разница?
— Просвети, — любезно попросило чудовище.
— У меня раздутое тело, — хмыкнул Сэм. — А у тебя вспучившееся эго.
— Знаешь, наши встречи начинают напоминать дружеские посиделки. Взаимные насмешки и беседы о тонких материях характерны.
— Ты же не одобряешь дружбу.
— Нас прощает тот факт, что мы хотим убить друг друга.
— Надо бы, кстати...
Заимствованная энергия пока что давала Сэму шанс, но он знал, что долго так не продлится. Болтун Вендиго на самом деле знал, что делал, пока тянул время. Через пару минут истощенный организм не выдержит, и надо будет либо разряжаться, слабея, либо умирать. Но перевести противостояние обратно на физический уровень было невозможно. Проклятый Октавиан, не поперхнувшись, разжевал и выплюнул секретное оружие. Два Наследника не смогли его даже поцарапать.
Попытка убийства явно не задалась.
Чей-то топот, хрустящий разбитым стеклом, донесся до замерших на краю ямы противников. Сэм узнал ее, еще не увидев.
Мегуми ворвалась в разрушенный вестибюль и не успела поразиться его состоянию. На самом краю огромного пролома, занимавшего весь зал, стояли и осыпали друг друга безыскусными ударами Ватанабэ и Вендиго. Она сразу все поняла, увидев побелевший костюм.
— О, — обернулся Октавиан к новой гостье. — Здравствуйте-здравствуйте!
— Пошел к черту, — коротко отозвалась Мегуми и вскинула полицейский пистолет-пулемет, переданный все тем же Джоном Ву по команде Алисы.
Рой стальных посланцев смерти устремился к сцепившимся мужчинам. Вендиго мгновенно отстранился от Сэма и поднял руку. За метр до цели пули резко сменили траекторию и полетели в потолок.
— Вы, конечно, чертовски привлекательны, но как-то не слишком изобретательны, — произнес Октавиан.
И тут кулак Сэма наконец-то получил то, чего так долго желал. Размашистый удар пришелся в скулу и вышел настолько громким, что здание, казалось, все-таки рухнет от такого шума. Секундное отвлечение, крохотная промашка стоили Вендиго почти картинно заплетшихся ног, когда мужчина невольно отступил, и неловкого падения на пол. Ватанабэ, моргнувший от вспыхнувшего на коже врага энергетического разряда, резко выдохнул.
— Зато каждый раз, когда пробуешь обидеть даму, я все-таки бью тебя по харе, — сказал он.
Вендиго сел, ощупывая скулу. На той не было ни следа удара, способного сорвать голову с плеч иному противнику, но Октавиан все равно казался пораженным.
— Погоди-погоди... — он недоуменно нахмурил брови. — Ты что, только что сбил меня с ног?
Яркая вспышка показалась Сэму похожей на зарево ядерного взрыва, который он когда-то наблюдал вживую. Горячая едкая пыль, клубившаяся под сводами взорванного вестибюля, ураганом обрушилась на толстяка. Энергия Вендиго ударила в тело, понесла прочь.
Мегуми едва не задохнулась, когда пыль и мусор завертелись смерчем. Сэма потащило на нее спиной вперед. Все происходило почти как в Риме. Она выпустила еще одну короткую очередь в центр заклубившегося на месте Октавиана облака, но больше ничего не успела. Ударил гром, как будто началась сотня гроз, и ее подхватило следом за Ватанабэ, бросило прочь.
— Упорство — хорошее свойство личности, — произнес Вендиго десятком голосов, шагая к выходу из небоскреба. — Но иногда оно начинает раздражать.
Канзаки со злым шипением поднималась с земли. Ее протащило по тротуару и выбросило на улицу, каким-то чудом изодрав только крепкую куртку. Закашлявшаяся от осевшей в волосах и на одежде пыли молодая женщина увидела, как на миниатюрной клумбе возле входных дверей отряхивает пиджак Сэм.
Они все еще были живы, что не могло не радовать. Но сквозь пустующий дверной проем уже выходил на улицу Октавиан, и под его ногами битое стекло хрустело как ломаемые кости.
— Как видишь, из меня тебе всю силушку не выкачать, даже если сам лопнешь, — обратился мужчина к Ватанабэ. — Ни застрелить, ни заломать, ни взорвать. Что дальше?
— Ну, — деловито прокряхтел Ватанабэ, поднимаясь с клумбы. — Можно попробовать свалить вон ту пальму на проезжей части.
И он указал на аккуратное деревце на покрытом газоном барьере, разделявшем широкую многополосную дорогу. Там уже почти не осталось машин, чьи водители торопились уехать из зоны непонятных подземных толчков и содрогающихся небоскребов. Городской шум как будто разбивался об эту улицу, стихал автомобильный гул, не слышалось голосов убежавших прохожих. Только вой сирен службы спасения и "скорой помощи" все нарастал. Рыжеватым светом заливали округу огни большого города, наткнувшиеся на слепое пятно безглазой деловой башни. Где-то в небоскребе оставались люди, лишенные возможности спуститься на землю, запертые в обесточенном и подкошенном в основании здании. Оглядевшись, Сэм нехорошо усмехнулся.
— Еще стоит хорошая полицейская машина, столбы фонарные, да и сам я крепок еще. Найдется чем тебя колошматить, пока на ногах стою.
— Несмотря на полное отсутствие перспектив? — Вендиго остановился.
Мегуми поискала глазами оружие, но его вырвало из рук еще в небоскребе. Под ободранной курткой оставался "Стигрил", но чем он мог помочь в такой-то ситуации?
Ватанабэ заслонил ее от Октавиана. Сделал он это так естественно, что гордость не сумела возмутиться. Да и не до гордости было сейчас, когда их обоих могли задавить как котят. Машинально Канзаки все же вынула "Стигрил", стоя за спиной мужчины.
— Тебе не понять, засранец, — ласково произнес толстяк. — Ты ж не любишь никого.
— У, — Вендиго округлил глаза. — Любовь наносит ответный удар?
— Удар, — фыркнул Сэм и до хруста сжал кулаки. — Это ты зря надеешься. Я буду наносить удары столько, сколько смогу стоять на ногах. А потом буду кусать тебя за яйца, когда упаду. Ты же не в курсе: легко строить из себя отрешенную принцессу в башне из слоновой кости, когда для победы достаточно пошевелить пальчиком. А когда враг сильнее, драться заставит только любовь. Не деньги вонючие, не страх, не амбиция. Любовь, гад, любовь.
— Сегодня я уже говорил кое с кем о любви, — иронически изогнул бровь Октавиан. — Юноша несколько смутился.
— А я тебе не юноша. Ты всерьез думал, что я так же самозабвенно влюблен в себя, отраженного в чужих глазах? Ты полагал, будто я хочу наслаждаться? Хреновый из тебя знаток человеческих душ. Со всем своим пафосом ты всего лишь посредственный философишка. Честное слово, я предпочту тебе какого-нибудь Фрэнки, он хотя бы не нудный! Но сгодишься и сам. Давай, вбивай меня в землю. Только дальше ты ни шагу не ступишь, пока я живой. Потому что мне есть ради кого умирать. И совсем не страшно. Ведь, как ты сам пытался меня убедить, отдельный человек — ничто. Я просто живу так сам.
Сэм с неожиданной небрежностью поправил сбившийся галстук, и Мегуми поверила: он и впрямь не боялся быть растерзанным здесь. Ватанабэ говорил правду, совсем не похожую на откровения, которыми делился с ней на ночном берегу, в душном салоне машины. Но и тогда он не лгал. Просто они никак не могли друг друга понять.
Невольно, позабыв обо всем, Канзаки прижалась к защищавшей ее широкой спине. Глупый и вредный Сэм. Дурак. Он не считал себя достойным, но так сильно любил. Не Кэтрин Винтерс и не себя, и даже не абстрактное добро, о котором говорил так много.
Но кого же?
"If I had the chance I'd ask the world to dance" — выскочила откуда-то строчка старой песни.
Он любил. И она любила.
Боже мой, какая идиотка! Она же любила его! Вот почему так ныло сердце все эти дни, откуда взялась нервная чувствительность, любопытство, вот почему она призналась в самом страшном своем позоре!
Она безумно, глупо, нелогично и совершенно зря влюбилась в Сэма Ватанабэ. В невозможного. Неприятного, некрасивого и никак не желающего принимать всякую любовь Сэма Ватанабэ. В самого лучшего на свете негодяя.
И вот сейчас мужчина, которого она полюбила, клялся не сойти с места, пока дышит. И не только из-за стремления одолеть злодея. Просто у него за спиной была она, такая прекрасная. Сэм сам назвал Мегуми именно так сегодня днем и больше не произнес ни слова.
Неужели он?.. Он тоже...
Гулкие и громкие хлопки ладоней Октавиана Вендиго разнеслись по улице, заставив Канзаки вздрогнуть. Мужчина аплодировал стоявшему перед ним Ватанабэ, и в этот раз за улыбкой не виднелась оскаленная пасть.
— Превосходно, — отхлопав, проговорил он. — Сэм, ты лучший. Нет, правда. Именно ты мне и нужен.
— Извини, ты не в моем вкусе, — съязвил толстяк. — Я люблю женщин.
— Я тоже обожаю поддевки на гомосексуальную тему, — кивнул Вендиго. — Вот только не будем продолжать. К сожалению, ты угробил очень дорогую лабораторию. Но ничего, мы изыщем резервы. Пусть, конечно, ребята из Меркури потешатся успехами. А мы тем временем перейдем к следующему акту в нашей пьесе.
— Ага, а то ты все об отвлеченном, — Сэм прищурился. — Такая лаборатория, да еще на подобной сырьевой базе, способна штамповать киборгов и трикстеров в совсем нездоровых количествах. И нам известно, что она не единственная.
— Ты прав, я собираюсь немножко похулиганить.
— С детскими головами на пиках?
— Давай не будем об издержках. Приближается эндшпиль. Я уже нашел себе подходящего вождя воинствующего племени, чтобы разрушить Рим.
— О чем ты?
— Я в детстве смотрел много боевиков. Нельзя рассказывать о своих планах прямым текстом. Поломайте голову.
— Ты отвратителен.
— Я просто ужасен. Но перейдем непосредственно к делу. Что же мне сейчас с вами сделать? Может, убить твою спутницу? Получится очень красиво: жажда мести, все дела.
— Нет, некрасиво.
Сэм и Октавиан одновременно обернулись на голос, но Мегуми увидела ее первой. Китами, отставшая от нее по дороге к зданию, стояла сейчас на тротуаре. Девушка казалась совершенно спокойной, облаченная в изящное платье посреди царившей на улице разрухи. Зеленые глаза обратились к Сэму, затем взгляд Дзюнко остановился на Вендиго.
— Китами-сан, — мужчина изобразил полупоклон. — Приятнейшая встреча. Вам идет черный цвет.
— Вам тоже, — девушка говорила с обманчивым спокойствием. — Но в остальном вы не такой, каким я вас запомнила.
— Мы были знакомы слишком кратко.
— Знакомства хватило вам для того, чтобы убить близкого мне человека.
— Не думаю, что нам обоим есть до этого такое уж дело, — полузакрытые глаза и мягкость тона создавали впечатление светского ухаживания в облике Октавиана. — Вы затаились, наблюдая. Я удовлетворяю любопытство?
— Не слишком, — она покачала головой. — Во всех ваших жестах естественности не больше, чем в цвете моих волос.
— Неужели?
— Я слишком хорошо разбираюсь в лжецах. Вы — лжец первостатейный.
— В чем же? — поощрительно спросил он.
— Вы не показываете ад, из которого состоите.
— А вы уверены... — мягкий вкрадчивый голос мужчины вдруг снова распался на десяток похожих на стенания вибрирующих вскриков. — Что хотите увидеть?
Глаза Вендиго уже перестали походить на человеческие, превратившись в сияющие синие огни. Дзюнко видела его ауру, сотканную из сотен, тысяч крохотных энергетических язв. На рану походили в ее глазах биополя всех трикстеров, но этот был другим. Миллион маленьких чудовищ составлял единую сущность, похожую на человека, но бывшую чем-то куда более... чужим. Китами не различала щупалец, ее разум не создавал в восприятии образа клыкастых монстров, и все же огромная рана, сочившаяся болью, пугала. Точно так же, как пугал немой ужас, подсмотренный в голове Роджера. Ужас, который породила эта самая незаживающая рана.
Откуда бралась сила в том, что должно было быть слабостью? Почему рана так давила? И как ее закрыть?
Если бы только она больше умела... Если бы знала, что делать!
Рядом кипел украденной силой тысячи ран Сэм, позволивший рассмотреть ослабленного врага, позабывшего о защите. Порожденная Вендиго энергия походила на тепло пролитой крови. Но он мог кровоточить бесконечно.
Неожиданно Ватанабэ похлопал себя по запястью, будто ища наручные часы.
— Черт, ненавижу современную моду, — пробормотал он. — Где, спрашивается, солидность? В компьютере время смотреть!
— Хочешь узнать, который час? — изогнул бровь Октавиан.
— Чертовы спасатели страшно тормозят, — пожаловался в ответ толстяк. — Они должны быть на месте минут через пять, а прошло уже семь.
— Волнуешься, что тебя не спасут? — и Вендиго рассмеялся над собственным вопросом.
— Нет, просто возмущен, — Ватанабэ пожал плечами.
— Ну, может, у тебя внутренние часы спешат.
— Пожалуй, — кивнул Сэм. — В конце концов, ровно сем минут, согласно исследованиям, требуется Наследнику на то, чтобы восстановить физическую форму и накопить заряд для...
