Кривоногий спрыгнул с уступа, размахивая руками и что-то возбужденно бормоча. К нему подошла группа из активистов-повязочников; собравшись в кружок, они о чем-то стали оживленно переговариваться. На уступ взобрался следующий орк, весь в боевых шрамах, старый и тощий; черная от старой крови повязка висела на нем, как тряпка на костях. Толпа притихла, внимательно вслушиваясь.
— Вы все знаете меня, старого Шаргала, и знаете, что я вам скажу. Но я не устану повторять вам снова и снова, собратья. Вы — надежда Мордора! Многие падут в борьбе; многие предадут и продадутся врагам. Хорошо, если из Народа выживет каждый сотый. И это правильно — выживут самые лучшие, самые сильные, самые честные! Знайте — любого, кто предает заветы Первого назгула, рано или поздно настигнет справедливое возмездие. Когда мы возьмем власть, мы не будем жалеть наших врагов! За ложь, за предательство, за пособничество врагу одно наказание — смерть. Всякий, соглашающийся с врагом — и сам враг; слабые и колеблющиеся не достойны того, чтобы жить. Мы не будем тащить с собой в будущее лишний груз! Зато те, кто придут после нас — выбьют наши имена на стенах в зале Славы!
Толпа взвыла. На уступ полез следующий желающий высказаться; я опустился на пол и сел, обхватив голову руками, закрыв глаза и вслушиваясь. Ощущать голос Народа — это не так сложно; надо всего лишь подобрать подходящее место и подходящее настроение. На какое-то время пришлось перестать прямо осознавать происходящее; слышались одновременные шепотки с разных сторон на десятки голосов; возмущенный гул, позвякивание стали, шорох ног по камню, спертое дыхание, биение сердец... Когда я пришел в себя, очередной выступающий слезал с уступа; толпа начала расходиться. Седой стоял в сторонке, о чем-то оживленно беседуя с активистами-повязочниками. Вокруг меня образовался круг раскаленного камня в два шага, бойцы опасливо обходили его; пришлось втянуть в себя излишнее тепло. Ко мне поспешил наш провожатый; подойдя, он склонил голову, молча ожидая моего отклика; пришлось подобрать подходящую ритуальную формулировку.
— Я услышал твои слова.
Мы с Седым вышли и заторопились к своим; времени прошло немало.
* * *
Вечерний разговор моей команды с Комендантом прошел воодушевленно. Вкратце пересказав найденное, я пообещал завтра точнее показать где именно удобно прокопаться до продовольствия — чтобы не попасть в отравленные проходы и чтобы не так много пришлось пробивать камень; Комендант отдал приказы о формировании на завтра рабочих бригад копателей-долбителей и соответствующих изменениях в порядке охранения. Неподдельный интерес вызвала еще одна моя находка — потайной ход, ведущий на куда-то на север глубоко под Пепельными горами. Оказывается, о существовании этого хода никто не знал; начало хода было замуровано в старые времена, а сейчас — из-за подвижек породы — в него стало возможным попасть, пробив совсем небольшие перемычки; Комендант приказал пустить туда разведку.
Обсуждение затронуло мелкие рабочие проблемы: из-за перебоев в поставках редких ингредиентов варить классическую Отраву взросления не удавалось. Ядоделы Стаи пытались создать сопоставимый состав из доступных компонентов, но получившиеся суррогаты пока не приносили реального результата, кроме серьезных отравлений снаг. Моя аргументация против использования Отравы взросления вообще — как средства ускоряющего рост, но серьезно снижающего качество личного состава — была рассмотрена комендатурой и, особенно с учетом отсутствия компонентов для оригинальной Отравы, принята в работу. На складах еще оставались запасы Бражки плодовитости, но о ней и не вспоминали. Еды и так не отчаянно не хватает — зачем еще плодить лишние рты?
Отдельно заслушали доклад о ходе восстановительных работ на грибных фермах, когда-то давно существовавших в подземельях Лугбурза. Грибница никак не хотела приживаться; опытные грибники предполагали, что проблема в ослаблении естественного фона Подземного огня. Это предположение заинтересовало меня, поэтому грибники обещали завтра показать ведущиеся работы: все же, Подземный огонь — это по моей части.
Совместный доклад о состоянии доменных печей в изложении Нургуша Механика и местных мастеров не вызвал оптимизма. Запустить заново выплавку металла в серьезных объемах можно только чудом; нештатно охлажденный расплав расколол многие печи и застыл в литниках. Впрочем, запас готового чугуна на складах для нас вполне достаточен. С механическими цехами ситуация получше, хотя тоже не идеальна. Подвод жара к паровикам нарушен; в некоторых цехах стало вообще невозможно работать от перегрева, а другие, наоборот, остыли. Сложные кузни сдвинулись с фундаментов, трубопроводы перебиты — хотя здесь еще можно обойтись всего лишь повторной регулировкой и частичным ремонтом. У мастеров опускались руки: их работа, казалось, никому не нужна; уже готового и запасенного оружия и так хватало на всех. Экспериментальный цех полностью забросили; крепкие мастера давно ушли в боевые отряды, пытаясь добыть продовольствие для Стаи; в цеху остались в основном старики, те, кто не годен к службе. Все — и местные мастера, и моя команда — не понимали, зачем я обращаю сейчас столько внимания на оружейные производства, да еще и требую на эти производства усиленной охраны. Не сумев сразу подобрать аргументы, я позвал местных к нам на вечерние разговоры, надеясь найти убедительные слова позже.
* * *
Ближе к ночи к нам пришла делегация мастеров. Припасов у нас хватало; по сравнению со скудным пайком комендатуры Лугбурза наш ужин смотрелся, как роскошный пир. Однако мастера не спешили вгрызаться в еду; они ждали от меня пояснений. Старики, всю свою жизнь отдавшие домнам и кузням, железу и добавкам — когда их мастерские оказались никому не нужны, выжили чудом. Теперь в их блеклых глазах читалась безумная надежда — надежда, что они смогут снова встать в строй и приносить пользу. Пришлось начать разговор издалека:
— Люди сильнее орков — если сражаться обычным оружием. Раньше орков было просто больше, мы могли завалить Гондор трупами; раньше, но не сейчас. Нельзя сражаться там, где мы проиграем; надо искать такой способ сражаться, чтобы победить. А где орки сильнее, чем люди? Орочье зрение лучше ночью — но люди будут с нами сражаться днем. Мы лучше приспособлены к битве под землей; орочье зрение, нюх, телосложение, пространственное воображение лучше приспособлено для пещер; но люди и не лезут за нами под землю. Кстати, это отличная причина — почему и нам не стоит воевать с людьми на поверхности: на поверхности будет труднее победить. Но скажите мне, если сражения на поверхности и днем все же не избежать, если нужно будет прорываться через людской строй — в чем орки лучше гондорцев, лучше настолько, что даже сами гондорцы это признают? Задумались? Я отвечу — орки лучше в конструировании и использовании машин. Сила железа, огня и пара, кипящее масло и взрывающиеся порошки — это ваше искусство, в котором вам нет равных. Гномы тоже хороши в делах по металлу, но средний гном покрепче, меньше полагается на конструкции и больше на свои личные силы. Так используйте свои мозги и силу огня, а не махайте острыми железяками; придумайте свои правила игры, придумайте свое жуткое и кошмарное оружие — и победите людей по своим правилам!!!
Мастера слушали меня молча. Чхыгыр Алхимик и Нургуш Механик сосредоточенно переглянулись.
— Горящий. Научи нас делать такое оружие!..
Я погрозил им пальцем.
— Хотите как проще, чтоб вам мяско разжевали да в рот положили? неееет! Сами, сами думайте.
Нургуш взмолился:
— Ну хоть намекни!!! Ты думаешь, мы не изобретали такого! Я уж и латы с паровыми цилиндрами ковал, и палицу крутящуюся — да только не для боя все это получалось, а игрушки!!!
Я тяжело вздохнул.
— Ладно. Не скажу ничего такого, чего бы вы сами не знали. Я буду только задавать вопросы, а вы — отвечать. Вот у Чхыгыра есть его бабах-горшочки, кинул — хлопнуло — оглушило. Не я их, заметь, придумал — бойцы Сарумана при штурме Хельмова ущелья взрыв-горшочки в больших количествах использовали. Хорошая штука?
Чхыгыр согласно покивал.
— Еще бы плохая.
— Вот. А чем она хуже, чем людское оружие? Ну, хуже чем лук, к примеру?
Нургуш возмутился.
— Лук, он шагов за триста бьет! а горшочек ты рукой куда закинешь? и потом — лук, он стрелой насквозь пронзает — тресь — кровища!
Я ободряюще улыбнулся.
— А горшочек, что ли, без кровищи?
— Горшочек только оглушает, посечет, только если...
Нургуш переглянулся с Чхыгыром, и продолжил неожиданно севшим голосом:
— А до крови посечет, только если осколком горшочка попадет по месту...
Я продолжил скучным голосом.
— Так, мы имеем две проблемы — во-первых, малое поражающее действие, во-вторых, небольшая дистанция применения. Но, согласитесь, поражающая сила горшочка с порошком от силы рук не зависит; горшочком побольше даже снага тролля прибьет, а уж человека — запросто. Теперь ответьте, что сделать, чтобы поразить человека наверняка?.. пусть даже и вместе с тем умельцем, кто горшочек кинул.
Чхыгыр пожал плечами.
— Понятно ж. Порошка больше сунуть. Тогда я этот горшочек вообще никуда не докину, но бахнет так бахнет.
— А Нургуш что скажет?..
Нургуш сидел ошарашенный, переводя невидящий взгляд то туда, то сюда.
— Железа внутрь насовать, да камней поострее, да еще порошка побольше, да стенки покрепче. Тогда...
Я ухмыльнулся.
— Хорошо. А если с составом смеси поиграть, ну, добавить туда чего? Чего у нас еще такое горит и часто в бою применяется?
Теперь Алхимик замер с таким же отсутствующим взглядом, потом выдал механически:
— Паклю мы смолой вонючей пропитывали, потом из нее стрелы зажигательные делают — так горит, что и не потушишь ее. Редкостно липкая дрянь. Если такое на одежду или латы врагу попадет — ох и выть будет, ох и кататься... Но тогда меня же и самого пожжет насмерть!!!
— Вот и отлично!
Я потер руки.
— Вторая проблема. Нужно далеко кидать. Как сделать такую штуку, чтобы даже снага мог за триста шагов врага поразить? Конструкции вспоминайте. Вон, на осколки Башни вокруг Лугбурза посмотрите. Или как людей заманить так, чтобы и вовсе кидать никуда не надо было?.. Вы же мастера ловушек, ну?!!
Мастера, кажется, не дышали. Алхимик с Механиком сидели, молча глядя в никуда. Я поводил ладонью перед их лицом — никакой реакции; ухмыльнулся.
— О, думать начали. Думайте-думайте, это вам полезно... все лучше, чем железками махать и под мечи ложиться. И, заметьте, ничего нового: составы вам уже известны, даже запасы на складах есть; железа — куй не хочу. Осталось выбрать самый убойный вариант, собрать, испытать, вооружить этим оружием отряд, научиться им пользоваться — и в бой!
Седой рассмеялся так, что аж закашлялся.
— Всего-то и делов, Горящий! Собрать, испытать, вооружить!.. Эк у тебя быстренько все...
Я тяжело вздохнул.
— Да. Производство штука долгая; с вооружением первого отряда, наверное, к середине зимы управимся, если для смесей всего в достатке будет. И то оружие получится — смех сквозь слезы; людей больше напугает. А вот если туда, в бабахалку эту, еще и контактного яду хорошего добавить, или отравы на дыхание, какой вы в подземельях распыляете... Поймите, с таким оружием у вас против людей есть шансы — это несомненно. И то, что люди такое оружие быстро не сделают, а вы быстро сделаете — это тоже очень даже хорошо. Люди в механике да в огне не очень, а вас хлебом не корми — дай в железяках смертоносных поковыряться. Думайте, думайте!!!
Алхимик, Механик и местные мастера, придя в себя, сбежали в кузни, ожесточенно переругиваясь; дней пять после этого разговора я их не видел. Вслед за мастерами я отправил Седого в компании с Молчаливым, с указанием "обеспечить безопасность и секретность работ, Седой, бойцов подберешь."
* * *
Посреди ночи Зрячий Камень начал вспыхивать мерно и ритмично; кроваво-алые сполохи из сумки отпечатались узорами на стенах пещеры. Удивленный поведением Камня, я поднес его к глазам, поймал знакомое ощущение полета — и неожиданно оказался перед старым знакомым — королем Гондора. По-моему, король был удивлен моим появлением не меньше, как и я — его. Коротко взмахнув рукой, гондорец набросил на свой Камень покрывало; контакт с яркой вспышкой прервался. Обеспокоенный, я начал тщательно осматривать окрестности через Камень, и вскоре снова почуял внимание со стороны Минас-Тирита, обшаривающее окрестности, как луч мощного фонаря. Когда фокус внимания обращался на то место, где находился мой Камень — следовала ярко-алая вспышка. Ах вот ты какой, Эльфийский Берилл... собравшись и подловив момент, когда Камень вспыхнул, я резко и неожиданно ударил по возникшей связи огнем, после чего потянулся к Минас-Тириту. Снова возникла картинка — Камень короля валяется на полу башни, а сам король, поглядывая на Камень, трясет обожженной рукой; берилл на его плече мерцает зеленью. Я сконцентрировался и проявился; багровые одежды затлели.
— Не смотри больше в этот регион, королек. Иначе я выжгу твои глаза.
Гондорец сжал челюсти и ответил сквозь зубы.
— Не тебе решать, что должен делать Король.
Я язвительно ухмыльнулся.
— Это заметно. Что должны делать гондорцы — решают эльфы, Светлый совет и один бородатый лицемер в белом балахоне. Ты, королек, ничего не решаешь — помни свое место... это же по указке Светлого совета гондорские войска продолжают оккупировать Мордор? Мудрое решение — для эльфов. Скажи-ка, сколько людей вы потеряли в Мордоре за сезон? Орки, милашки, так любят бить исподтишка... Кому вы здесь нужны, в Мордоре?
На фразе "помни свое место" король на мгновение не удержал лицо; кажется, я оттоптал ему больную мозоль. Некоторое время мы мерялись мрачными взглядами. Взяв свои чувства под контроль, король все же счел необходимым ответить.
— Гондорские воины стоят на своем посту, чтобы чтобы освободить рабов Мордора и не допустить возвращения Зла на эту землю.
Я медленно закипал.
— Освободить от жизни?.. Среди жителей Мордора нет рабов. Все разумные, кто остался тут — остались по своей воле. Здесь их родина; Мордор — это земля орков и людей Тени, гондорским порядкам здесь не место.
Король глянул на меня невозмутимо и слегка иронично. Мои слова не задели его совершенно.
— Мы, гондорцы, выполним решение Светлого Совета. В единстве наша сила. Твои планы, лихо Дарина, не пройдут — какие бы они ни были.
— Светлый совет любит жонглировать словами и загребать жар чужими руками. Что ж, королек — если не хочешь вывести захватнические войска с чужой земли — будь готов потерять множество своих людей — это будет по справедливости. И не говори снова, что тебя не предупреждали.
Король слегка прищурился:
— Это ты, лихо Дарина, говоришь мне о справедливости?
— Да, о справедливости!!! Эта земля принадлежит тем, кто живет на ней и кто лично трудится на её благо. Диктовать правила там, где ты не живешь — это гнусно и подло.
