Он проснулся, когда за окном еще только занимался рассвет. Глянул на часы: полпятого утра, потом аккуратно повернулся на другой бок, чтоб убедиться, что Ольга еще не сбежала.
Девушка спала, отодвинувшись от него на самый край кровати, казалось еще несколько сантиметров и окажется на полу. Она по самые уши замоталась одеялом, словно ей было очень холодно, и хмурилась во сне.
— Что ж подождем,— тихо прошептал Саша, улегся поудобнее и прикрыл глаза, притворившись спящим.
Как он и предполагал, ждать пришлось недолго.
Через полчаса Ольга начала возиться, тихонько зевнула и замерла. Хромов почувствовал, что она смотрит на него, но упорно изображал из себя человека, блаженно просматривающего сладкий сон.
Наверное, минут десять он напряженно ждал ее реакции, потом почувствовал, как шевельнулось одеяло, матрац прогнулся от ее движений, и девушка покинула кровать. Испод опущенных ресниц, он наблюдал за тем, как Ольга на цыпочках крадется по комнате, собирает свои вещи, и тихонько направляется к двери. Минута и в комнате ее уже не было.
— Что за....,— с досадой выругался он, садясь на кровати.
Каждое утро она сбегала в свою комнату, и сегодня не стало исключением.
Александр несколько минут пытался справиться с нарастающим внутри раздражением, потом все-таки не выдержал и переместился.
— Кроваточка, моя любимая,— промурлыкала я, ныряя в шелковые простыни. Утренние пробежки от Сашиной комнаты до моей стали для практически нормой, поэтому я блаженно зевнула и приготовилась досыпать, так же как обычно это делала.
Только я прикрыла свои ясны очи, как почувствовала, как чьи-то руки хватают меня за плечи и силой переворачивают с бока на спину. От неожиданности я чуть не заорала, но теплая ладонь предусмотрительно зажала мне рот.
Надо мной нависал Хромов собственной персоной:
— Цыц, не вздумай орать! Всех перебудишь!
Я облегченно перевела дух, но в тот же момент нахмурилась. Если он здесь, значит, в этот раз мой побег не прошел незаметно.
Саша убрал руку от моего лица и серьезно произнес:
— Ничего не хочешь объяснить?
Блин, к этому разговору я оказалась совершенно не готова, поэтому не придумала ничего лучше как "включить дуру":
— Ты о чем?
Он хмуро смотрел на меня, и от его взгляда становилось неудобно:
— Оля, радость моя, не притворяйся бестолочью.
Я только вопросительно выгнула бровь, а мысли метались в голове, и не было среди них ни одной стоящей.
— Почему ты сбегаешь по утрам?
— Я? Сбегаю?
— Да,— просто ответил он,— первый раз я подумал, что ты застеснялась. Что ж бывает. Второй раз тоже кое-как списал на эту причину, но вот то, что происходило потом, уже ни в какие ворота не лезет.
— Никуда я не сбегала,— невозмутимо ответила я.
— Неужели? А как тогда называется то, что ты каждое утро вскакиваешь ни свет, ни заря, на цыпочках крадешься из моей комнаты и уходишь к себе?
Я изо всех сил держалась, чтобы не залиться предательским румянцем, и соврала первое, что пришло в голову:
— Кровать у тебя не удобная! У меня лучше!
Он посмотрел на меня как на дурочку:
— Отличная попытка, еще какие варианты?
— Я просто не люблю спать в чужих постелях, мне у себя удобнее!
— И давно ли это?— скептически поинтересовался он,— насколько я помню, раньше за тобой такого не водилось. Ты у меня тысячу раз ночевала и никогда не торопилась в свою супер удобную кровать. Что изменилось сейчас?
Вот привязался! Я мысленно выругалась. Хоть бы он ушел, я хоть придумаю что-нибудь.
— Саш, сейчас пять утра, у меня глаза слипаются. Давай поговорим утром?— я широко зевнула и попыталась улечься поудобнее на бочок.
— Нет, дорогая моя, мы будем говорить сейчас! Потому что если я оставлю тебя в покое, то ты все равно не заснешь, а будешь судорожно искать отговорки,— он бесцеремонно развернул меня к себе лицом,— Поэтому ни до какого утра разговор откладывать не станем. Я хочу слышать причины, здесь и сейчас!
Блин, он мысли мои читает что ли?
Александр демонстративно поправил подушку, улегся на нее, подпер щеку рукой и состроил очень увлеченное лицо:
— Ну что, я готов слушать твою увлекательную историю под названием "Почему я каждый день сбегаю как трусливый заяц". Вперед, я весь во внимании!
Я молча смотрела на него не в силах даже открыть рта. Какой же дурочкой надо было быть, чтобы думать, будто Саша не замечает мои утренние побеги. Почти две недели у меня было на придумывание достойного ответа. И все это время я бездарно упустила. Теперь лежу перед ним, выпучив глаза от растерянности.
Александр терпеливо ждал, рассматривая мое лицо, а я так же, не отрываясь, смотрела на него. В комнате застыла тишина, тяжелая, удушающая.
— Что происходит, Оль?— тихо спросил он еще раз.
Я почувствовала, как подступают слезы, поэтому прикрыла глаза. Дыхание сбилось, сердце зашлось в бешеном ритме, меня начинало трясти.
Что ему сказать? Я устала выкручиваться и строить из себя каменную леди, пусть в этот раз будет правда. Нести одной такую ношу мне больше не по силам. Я девушка, хрупкая, ранимая, беззащитная. Хватит притворства. Если Саша хочет знать что со мной— пусть знает. Собравшись силами, я тихо заговорила:
— Я тебе не доверяю,— голос дрожал, выдавая мое волнение,— я не знаю чего ждать от тебя. В прошлом доверие и любовь к тебе стоили мне очень дорого. Я не могла дышать от боли в груди. Не могла спать, потому что стоило закрыть глаза, как перед глазами возникали страшные картины. Я не хотела есть, не хотела жить. Я ничего не хотела. А потом это прошло, постепенно я возвращалась к нормальной жизни, очень медленно становясь сама собой, а не моральным инвалидом. Саш, это тяжело. И сейчас я боюсь тебя, боюсь того, что мы снова встали на этот путь. Я ничего не могу с собой сделать и в каждом твоем слове, жесте, ищу двойное дно. Мне страшно, что в один прекрасный день ты опять наиграешься и выкинешь меня как ненужную вещь. Меня к тебе непреодолимо тянет, но я с этим справлюсь...постараюсь справиться. Я люблю тебя, но не могу доверять и перестать оглядываться в прошлое. И каждое утро я ухожу, потому что боюсь просыпаться рядом с тобой. Мне страшно, что дверь откроется и опять войдет твоя Катерина. Она будет поливать меня дерьмом, а ты лежать рядом и улыбаться. Это мой кошмар, от которого я просыпаюсь каждый день в холодном поту рядом с тобой. Ты не представляешь, как сложно подавить панику и не закричать. Это сильнее меня, Саш. Я не хочу больше проходить через это. И мне проще держать дистанцию, не подпускать тебя к себе слишком близко. Да, мы снова в одной постели, но не более того. Есть ты, живущий так как хочешь и я, живущая так как могу. И я не уверена, что в конечном итоге нам с тобой по пути...
Я замолчала, уткнувшись взглядом в свои руки. Ну, вот и все. Теперь он знает о моих чувствах, моих страхах и сомнениях. Если он сейчас решит, что такие заморочки ему не нужны и пора ставить точку в наших отношениях, значит, так тому и быть. Я смирюсь.
— Что ж раз твоя кровать тебе кажется удобнее, значит, будем оставаться здесь. И никто не появится,— тихо произнес он и сгреб меня в охапку, крепко прижав к себе, — разве что Вика ворвется, со словами 'что такая умница и красавица как ты, может делать в одной постели с таким козлом как я'
— Ты слышал наш разговор? — простонала я, уткнувшись ему носом в грудь, моментально заливаясь краской.
— Ну, разве что глухой его не услышал бы,— с усмешкой ответил Хромов,— взъерошив мне волосы,— твоя подруга не очень-то меня любит.
— Нет, нет, что ты— промямлила я,— она просто...
— Терпеть меня не может,— все так же усмехаясь, перебил он меня.
— Да, нет же. Она...Она просто,— я попыталась найти какие-то слова, чтобы оправдаться от имени подруги, но не смогла, поэтому обреченно вздохнула. В конце-концов она своей неприязни не скрывает, а значит и мне незачем голову ломать над тактичным разрешением ситуации,— ну может она немножко тебя недолюбливает, слегка. Только не знаю почему.
Александр уже открыл, было, рот, что бы, что-то сказать, но передумал и только крепче прижал меня. Я прикрыла глаза, пытаясь справиться с трепещущим в груди сердцем. Он ведь так и не ответил на мой крик души, умело переведя разговор в другое русло. А чего я, собственного говоря, ожидала? Извинений, заверений, что это больше не повторится, а может быть клятв в вечной любви? Глупая. Этот неудобный для себя разговор он продолжать не собирался, хотя всего пару минут назад настаивал на объяснениях. Неприятно-то как. Когда же я наконец повзрослею, и перестану смотреть на мир через розовые очки, ожидая от людей чего-то особенного. Стало неудобно за свой монолог. Эх, не надо было, всего этого говорить. Чувствую, аукнется мне еще эта спонтанная откровенность.
Тем временем его горячие руки прошлись по моей спине, опускаясь все ниже и заставляя забыть обо всем кроме этого невозможного мужчины, рядом со мной.
Тогда я еще не знала, что спокойное время, отведенное мне судьбой для передышки, подходит к концу.
Глава 12. Забег на грани возможностей
На улице уже стояла глубокая ночь, когда телега до верху груженая новой мебелью и ставшая мне надежным укрытием, заехала внутрь крепостной стены, огораживающей просторный двор замка. Извозчик направился к тяжелой, дубовой двери, а я тем временем выбралась из телеги, старательно пытаясь, не задеть ничего из ее содержимого, и скрылась во тьме.
Моим первым прибежищем стал огромный, раскидистый клен, гордо возвышающийся недалеко от ворот. Спрятавшись за его массивным стволом, я осмотрелась.
Вокруг никого, даже стражники, которым положено охранять ворота куда-то отлучились. Что ж, мне же лучше. В темноте, громада замка с остроконечными шпилями казалась устрашающей, давящей, угрюмой. Редкие, освещенные неровным светом окошки, говорили о том, что кто-то еще бодрствует, не смотря на поздний час. Если честно, мне было плевать, поскольку все мое внимание было сконцентрировано на самой высокой башне, стремящейся к звездному небосводу. Там, на высоте многих десятков метров над землей виднелся мерцающий молочно-голубой свет.
Мне нужно было именно туда. О том, чтобы забраться по каменной кладке наверх, в такой темноте не могло быть и речи, поэтому я, черной кошкой, скользнула в сторону входных дверей.
Приоткрыв одну створку, осторожно засунула внутрь голову и осмотрелась. Никого. Тишина.
Шмыгнула в помещение, и тот час прижалась к стене, пытаясь слиться с ее поверхностью. Несколько мучительно долгих минут, я просто стояла и прислушивалась к обстановке. Где-то вдалеке послышались голоса, но быстро затихли, удалившись в противоположном направлении. Несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться и настроиться на нужный лад, а потом бесшумно двинулась по периметру огромного холла. Мне нужно в самую высокую башню, значит надо придерживаться лестниц. По главной из них я заскочила на третий этаж и снова притаилась, на этот раз в тени большого напольного растения. По-прежнему никого, словно все вымерли.
Так, куда дальше? Главная лестница закончилась, а мне надо выше. Гораздо выше.
Прикинула, в какой стороне располагается нужная башня, и осторожно двинулась в том направлении, совершая мелкие перебежки от укрытия к укрытию. Пришлось поблуждать в потемках, разбавленных приглушенным ночным светом некоторых настенных светильников.
Интересно, где все? Ведь ни единой живой души еще не встретила. Словно сквозь землю все провалились. Повезло, так повезло.
Стоило мне только подумать о везении, как послышались тяжелые шаги, и в длинном коридоре, который я успела пересечь лишь наполовину, появился высокий, вооруженный стражник. Он неторопливо шел, заложив руки за пояс, на котором у него болталась потертая перевязь с мечом. Цепкий взгляд блуждал по окружающим предметам, выискивая возможных нарушителей спокойствия.
Я, сжавшись в комочек, сидела за огромной деревянной кадкой с очередным высоким, широколистным растением, напоминающим монстеру из нашего мира, и почему-то мечтала о свежем, ароматном гамбургере с двойной котлетой.
Какая котлета? — мысленно застонала, кляня себя за дурацкие мысли в неподходящий момент. Тут жизнь на кону стоит, а я о вредных для желудка шмотках мяса грежу!
Стражник тем временем остановился. И не где-нибудь, а напрямик у той кадки, за которой пряталась я. Конечно же, в такой ситуации мне захотелось почесать нос, чихнуть и зевнуть. И все это одновременно. Да, что за напасть! С трудом заставила себя сдержаться, и не делать лишних движений. Дядька здоровенный, если захочет— перерубит одни ударом.
Он еще немного постоял, задумчиво глядя в высокое, практически от самого пола и до самого потолка окно, украшенное причудливыми узорами, к потом неторопливо продолжил свой путь, громко отбивая каждый шаг, по мраморному полу.
Стоило ему скрыться за поворотом, как я почесала зудящий кончик носа, зевнула, вытирая выступившие на глазах слезы, и направилась дальше.
Мне пришлось долго бродить по петляющим коридорам, несчетное количество раз поднимаясь и спускаясь, пока я, наконец, не обнаружила узкую лестницу, притаившуюся за одной из массивных колон и круто поднимающуюся вверх. Если верить, моему внутреннему компасу, то, что нужно. Путь на самую высокую башню.
Автоматически начала считать ступеньки. Одна, две, три, сто одна, сто две, сто три. Запыхалась от стремительного подъема и сбилась со счету на третьей сотне. Если сначала я бежала по лестнице вверх, перепрыгивая через две-три ступеньки, то под конец уже просто шла, подтягиваясь на перилах.
На самой верхней площадке остановилась, уперевшись руками в колени, и некоторое время просто стояла, тяжело дыша.
Фух, вот это зарядочка. Медленно разогнулась и вразвалку, прижав руку к покалывающему боку, поковыляла к тяжелой двери, из-под которой прорывались бледно-голубые лучи. Кругом опять никого. У них какой-то общий слет или все передохли от неизведанной болезни? Хоть стражники должны тут быть? В чем подвох?
Осторожно повернула ручку и с неудовольствием обнаружила, что дверь заперта. Отлично, и что теперь делать? Осмотрелась по сторонам, вдруг кто-нибудь оставил ключ на крючке, специально для такого гостя как я. Естественно нигде, ничего не было. Ладно, сделаем по-другому. Вынула из волос одну из черных шпилек и засунула ее в замочную скважину. Попытка за попыткой терпели неудачу, пока, наконец, не раздался тихий, но безумно милый слуху щелчок.
Еще раз осмотрелась вокруг, пожала плечами и, совсем немного приоткрыв дверь, опасаясь скрипа несмазанных петель, зашла внутрь.
Круглая, залитая голубым светом комната, была абсолютно пустой. Нет ни мебели, ни ковров, ни украшений на стенах. Ничего, кроме мраморного пьедестала в центре комнаты, над которым парил Страж, окутанный голубым светом.
— Здравствуй родной,— прошептала я и, не раздумывая, бросилась к нему. Воздух вокруг меня уплотнился и начал закручиваться темными, хмурыми воронками, а над головой сгустились черные тучи. Я с недоверием смотрела на эти комнатные атмосферные явления, все так же продвигаясь в сторону Бакса, только теперь делала это не бегом, а мелкими аккуратными шажками.
