— Катюша, ты почему плачешь? — прижимаю её к груди, целую в макушку.
— Хочу туда!
— Что было, то прошло, — звучит мягкий голос Марены Свароговны, но вас ждут другие миры и прекрасные и ... страшные. Вы в начале Большого Пути ваша жизнь будет интересной и вечной.
Внезапно воздух в мрачном помещении становится чистым, запахло свежими розами, тело Марены Свароговны наполняется светом, она взмахивает огненным платком, и растворяется в пространстве, рассыпав на прощание, тысячу алмазных искорок.
Гл.25.
Потрясение огромное, не часто можно встретиться с богами такого ранга, некоторое время стоим молча.
Неожиданно Миша словно очнулся, сверкнул очами, повёл толстой шеей и басом произносит: — Невероятная женщина, в её присутствии чувствовал себя глупым школьником ... и словно жизнь пронеслась в одночасье.
— Немудрено, ведь перед нами была богиня Смерти, — у Эдика вздрагивает бородка, он зачем-то теребит её пальцами, капельки пота блестят на лице, глаза лихорадочно сверкают.
— Ты путаешь, — Катя укоризненно смотрит на него, — она не Смерть, а дающая Переход в иной мир.
— Да, конечно, — опускает глаза Эдик, — она уж иная.
— Это она тогда была другой, а сейчас та, которой и должна была быть, — с убеждением говорю я.
— Значит, смерти нет? — в глазах Кости Сталкера сияет радость.
— Это для кого как, кто к чему привык, если сильно захотеть, можно уйти в НЕБЫТИЕ, — с иронией говорит Катя.
— Это не для нас, — уверенно заявляет Костя Сталкер, — мы ... исследователи.
— Однако, нам пора, — я поднимаю импровизированное копьё с серебряной пулей вместо наконечника. — Куда нам идти, Костя?
— Можно по тоннелям, но ...
— Что-то не так?
— Я впервые боюсь их, — он со страхом смотрит в темноту.
— Но другого пути нет, верно? — вкрадчиво спрашиваю я.
— Можно пройти часть дороги по поверхности и спуститься непосредственно в станцию Кропоткинскую. Есть там один коллектор, ведёт на нижние уровни. По молодости спускался по нему, затем возле него выставили милицейский пост. Всё думал, что там охранять? Ход неинтересный, ведёт в замкнутую полость, что-то вроде гигантского каменного мешка, — Костя Сталкер запнулся на миг, — это то, что вы ищите.
— Там их цитадель! — вскакивает Катя, хищно сверкнув глазами, огненные искорки вырвались из ноздрей. Теперь я уже знаю, у неё всегда так бывает в момент крайнего возбуждения.
— Решено, идём по поверхности, — соглашаюсь я.
Пришлось идти к двери, в которой скрылся хопотун. Хотя Марена Свароговна и сказала ему нас не трогать, всё одно, неизвестно, что на уме у мёртвого колдуна.
Дверь противно скрипит, впереди мраморная лестница ведущая вверх. Ступени от постоянной сырости во мху, по ним явно ходят не часто. Перила, на удивление, прочные, основательные, когда-то изготовленные из хорошего дерева, вероятно из дуба или из лиственницы.
В своё время здесь существовало электричество, о чём говорят следы прогнившей проводки, не удивлюсь, что это было в царское время. Вполне возможно, инфекционная больница до революции являлась чьим-то дворцом.
Через два пролёта выходим к ещё одной двери, с ней пришлось повозиться, петли заржавели, но под натиском Мишиного могучего плеча, оглушительно проскрипев, нехотя открылась.
Помещение, в котором оказались, является подвалом и как обычно захламлено. Тусклая лампочка едва освещает серые стены, вдоль которых громоздится всякий хлам: покореженные панцирные кровати; множество ящиков; гнутые стеллажи, забитые пыльными склянками, старыми журналами; в углу, сиротливо жмутся друг к другу, ждут своего часа с десяток гробов ... и всюду витает запах лекарств вперемешку с плесенью, один лишь он может навеивать уныние, но, вкупе с гробами, возникает оторопь, хочется быстрее покинуть сие место. Осязаемо пахнет опасностью, хопотун частый гость здешнего подвала.
— Старайтесь ничего не трогать, — Костя Сталкер боком проходит мимо сваленного в кучу грязного тряпья. — Как-то один бич заночевал в этом подвале, подцепил странную заразу, мясо с костей сходило, умер в невероятных мучениях. Его похоронили на заброшенном кладбище, предварительно засыпав могилу хлоркой.
— Однако, весёлое место, — вздрагивает Катя, для её обострённого восприятия, это явный перебор.
Эдик приостановился у ящика забитого ветхими книгами, взгляд загорелся.
— Ничего нельзя трогать, — осаживает его пыл Костя Сталкер.
— Это старинные книги ...
— Здесь столько микробов, — Костя настойчиво толкает Эдика вперёд.
В конце подвала виднеются пару крупных ступеней, и едва просматривается ещё одна дверь, почти бежим, хочется быстрее покинуть эти стены.
За спиной с грохотом что-то падает, как один резко поворачиваемся, выставив копья.
— Крышка с гроба свалилась, — нервно хохотнул Костя Сталкер, — наверное, плохо лежала.
— Может быть, — соглашаюсь я, но боковым зрением увидел, как нечто бесформенное метнулось к куче тряпья и затаилось.
На этот раз дверь легко открылась, петли явно смазаны, налицо следы цивилизации. Но, сразу за ней ещё одна дверь-решётка и с противоположной стороны висит массивный замок.
— Завхоза надо звать, — неуместно шутит Эдик.
Миша просунул в дужку замка кусок арматуры, краем глаза улавливаю, как тряпьё зашевелилось.
— Ломай! — выкрикиваю я.
Звякает железо, дужки разлетаются, поспешно скидываем замок с петель и выскакиваем из подвала.
— Ты что-то увидел? — беспокоится Катя, мне показалось, как над её телом возник контур дракона, а глаза полыхнули изумрудным огнём.
— Дверь необходимо подпереть. В подвале кто-то есть, определённо не человек.
Миша заклинивает дверь куском арматуры, поднимает на меня печальный, как у притомившегося быка взгляд: — Это тот, живой покойник, что с богиней общался?
— Нечто другое, — уверенно говорю я.
Короткий ход ведёт на первый этаж больницы, в коридоре виднеются лампы дневного освещения, бросающие белые квадраты на окрашенные светлой краской стены, появляется ощущение стерильной чистоты и ... тишина.
Выбираемся в коридор. На правой стороне теснятся многочисленные двери с табличками, с другой — светлеют большие окна.
— Пусто, — удивляется Катя, словно в ознобе передёргивает плечами. — А где люди? Или здесь всегда так? — растерянно улыбается она.
Костя Сталкер хмурится, с напряжённым вниманием оглядывается по сторонам, тянется за пистолетом: — Вообще то, здесь лаборатории, технические помещения. Вероятно, ещё очень рано, сотрудники ещё не заступили на смену.
— Одиннадцать утра, — прокалькулировал в мозгах Эдик.
— Тогда, непонятно ...
— Так идёт война, ребята, — напоминаю я им.
— Москва в руинах, а больница целая, — вспоминает Костя Сталкер
— Раньше хорошо строили, — Миша опирается на копьё, лицо мрачное, словно высеченное из камня.
Прижимаясь к стенам, почти крадёмся по коридору. Не покидает чувство опасности, впрочем, с недавних пор, оно постоянное, но сейчас особенно яркое. В любую секунду жду подвоха, напряжение на приделе, вероятно я вспотел, по крайней мере чувствую сырость за воротником.
Переход в другой отсек разделяет дверь со стеклом, осторожно заглядываем. Виднеются палаты, сбоку стол, за ним спит дежурная медсестра. Показывается человек в белом халате, вероятно врач. Вызвав во мне немалое удивление, спокойно проходит мимо спящей и вроде как даже улыбнулся. Странное отношение к своим подчинённым. Явно строгости, в этом заведении, не хватает. Спать на рабочем месте в таком заведении!
Дверь одной из палат открывается, санитары выкатывают носилки с лежащим на них человеком. Врач подходит, щупает пульс у пациента, удовлетворённо кивает, носилки увозят к грузовому лифту.
— Выходим, что ли? — неуверенно спрашиваю я.
Эдик дёрнул головой: — Пока не стоит.
Дожидаемся, когда врач уходит, коридор пустеет, лишь дежурная медсестра уверенно спит. Легонько толкам дверь, в нос бьёт характерный запах лекарств, с лёгким привкусом хлорки. Проходим мимо спящей женщины, она не шелохнулась, словно потеряла сознание. Катя останавливается рядом, пристально смотрит. Из-под накрахмаленного белого чепчика дежурной медсестры выбиваются густые пряди светлых волос, голова безвольно покоится на сцепленных руках, чуть в стороне лежит открытый журнал. Резко звучит сигнал вызова, ожидаю, что женщина встрепенётся, но ни один мускул не дрогнул на её лице.
— Она ... мертва, — Катя отступает в сторону, пухлые губы вздрагивают.
Эдик пытается нащупать пульс и сожалением подтверждает догадку Кати. Тем временем звонок разрывается, кому-то из больных в палате плохо.
— Четвёртый номер, — замечает Костя Сталкер. — Что будем делать?
Катя уверено идёт к палате, из которой подаётся сигнал. Спешим за ней, сжимаем в руках копья, кто его знает, что за больные там лежат.
То, что там видим, повергает в шок. В палате четыре кровати, на них, привязанные ремнями, лежат люди, двое из них без сознания. Каждому в вены воткнуты иглы, кровь, по прозрачным трубочкам, стекает в объёмные кастрюли, стоящие на полу.
— Что за чёрт! — ругаюсь я, выдёргиваю иглы из рук.
Один из больных, смог освободить одну руку, и судорожно жмёт на кнопку звонка. Это седой, смертельно бледный старик, его губы беззвучно шепчут непонятные слова, глаза, под закрытыми веками, лихорадочно двигаются.
Катя склоняется над стариком: — Что вы хотите сказать, дедушка? — её голос дрожит от переживания.
Старик с усилием открывает глаза, взор мутный, он пытается рассмотреть её, наконец, взгляд фокусируется, он долго изучает на Катю.
— Беги отсюда, дочка, — с огромным трудом говорит он.
— Да, что у вас тут случилось? — Катя лихорадочно расстегивает ремни.
— Что тут непонятного, — прищурившись, говорит Эдик. — Кому нужна кровь таким странным образом?
— Здесь вампиры, не думайте, что дед сошёл с ума. Сюда пришли самые настоящие вампиры, — с ужасом шепчет старик. — Боже, за что мне такое наказание под старость?! — в отчаянье восклицает он.
Дунуло ветром от резко открывшейся двери, мы отпрянули к окну, выставив копья. В палату заходит врач, следом, подпирая дверные косяки, протиснулись два санитара.
— У нас гос-ти? — слышится до боли знакомый голос.
— Вита-с? — неприятно удивляюсь я.
Вампир вздёргивается как от удара током, лицо искажается: — Какая прият-ная встреча. Зачем сюда пришли, у вас что, здесь лежат род-ственники?
Два санитара злобно ухмыльнулись, на неживых лицах пошатнулись мутные глаза и их взгляды застывают на наших лицах.
— Поменял дорогой костюм на белый халат? — с презрением говорю я.
— К твоему сведению, я дипломированный врач, — оскалился Вита-с.
— Это видно,— с призрением улыбаюсь я. — Зачем ты здесь?
— Я не понимаю твой вопрос?
— Зачем сменил цивилизованную Прибалтику на дикую Россию? — с иронией говорю я.
— Ах, это ... я в командировке, стажирую молодых специалистов.
— Этих, что ли? — кошусь на живых мертвецов.
— Не-ет, это санитары, специалисты сейчас будут здесь, — зловеще ухмыляется Вита-с.
— На что ты надеешься, забыл как я тебя и твою команду подпалил? — я смотрю на холёное, но до синевы бледное лицо вампира и пытаюсь понять, что он предпримет в следующую секунду. А он не торопится, очевидно знает что ждёт. Вита-с криво улыбается: — Да, плеваться огнём умеешь, но и у нас есть кое-что в запасе.
— Не сомневаюсь, — я качнулся в его сторону, вставив копьё.
— Ну, против меня сии штучки бесполезны, — с лёгким разочарованием, говорит Вита-с,— рядовых упырей, разве, что до истерики доводить этими пиками, — ехидно добавляет он.
Достаю камень, он пылает и пульсирует, словно сердце. Вита-с в ужасе отходит, но вновь появляется язвительная ухмылка: — Я так думаю, здесь нет места, чтоб развернуться дракону, только если тебе придётся сокрушить здание, а здесь больные, — он скорбно сложил руки перед собой.
Непроизвольно оглядываюсь на старика, тот парализован диким страхом, глаза выпучил, едва заметные губы трясутся, он переводит на меня взгляд полный мольбы, пытается, что-то сказать, но лишь воздух свистит из лёгких.
— Нелюдь ты, Вита-с, — с отвращением говорю я.
— В самую точку попал, — блеснул узкими клыками вампир.
— А я всё же, попробую напоить камень кровью, — внезапно пискнула за спиной Катя.
— О, ещё один дракон, то есть — дракониха, — с насмешкой наклоняет голову Вита-с, в глазах зажигается красный огонь. — Здание рухнет, людей не жалко?
— Думаю, они здесь уже все обречены. Вряд ли, чем им поможем, но благо для их душ будет, если изведём всех вас, — зло говорит Катя.
— Допустим больных не жалко, но товарищей своих пожалейте, они люди. Неужели возьмёте грех на себя, — злобно ухмыльнулся вампир.
Катя растерянно глянула на Эдика, тот ободряюще кивнул. Миша каменеет, с силой стискивает копьё, даже металл погнулся, Костя Сталкер упёрся в подоконник, в руке выплясывает бесполезный для этих целей пистолет.
— Мы прикроем их своими телами, — с едва заметной растерянностью говорит Катя.
— А успеете? — хмыкнул вампир. С его клыков стекает тягучая слюна и пачкает дорогой костюм, выглядывающий из-под белого халата.
— Мы попробуем, — воодушевляюсь я, мне кажется, Катюша блефует, возможно, получится его одурачить. — Вот что, Вита-с, мы уходим, а ты нам не мешай. Старика с собой заберём, — тоном, не терпящим возражения, заявляю я.
— Старика зачем? — искренне удивляется вампир. — Он всё равно умрёт, крови в нём почти не осталось, и неизвестно, чем он болеет. А, вообще, мне странен такой альтруизм у людей ... гм, вы драконы, — поправляется он.
— Думаешь, лишь живые упыри способны на своих плечах таскать мёртвых соплеменников, — с презрением говорю я.
— Согласен, бывает и люди проявляют сострадание к ближнему своему, — соглашается Вита-с, нарочно громко вздыхая, за его спиной глухо заржали мертвецы. — Знаете, а я не возражаю, можете уйти, если это у вас получится, — он, не сводя с нас голодного взгляда, пятится к двери, толкает недовольно рыкнувших санитаров и, они выходят.
— Что скажите? — осторожно спрашиваю я.
— Здесь есть некий подвох, — шевельнул узловатым пальцем Эдик.
— Он уверен, что мы обречены, видели, как он пялился на нас, уже предвкушает вцепиться в наши шеи, — черты лица у Кати заострились, кожа побледнела, даже веснушки растворились, но глаза пылают как у дикой кошки, она едва сдерживает рвущуюся из неё ярость.
— Миша, посмотри, что делается за окном, — оборачиваюсь я к другу.
Он понимающе смотрит на меня, копьём сдвигает штору, украдкой выглядывает в образовавшийся просвет, отшатывается.
— Через окно никак? — догадываюсь я.
— Весь двор забит потусторонними, а ещё ... из чёрной волги вышли два священника.
— Что, люди? — удивляется Костя Сталкер.
У меня мороз прошёл по спине, уже знаю, кто это, сам бросаюсь к окну. Их моментально узнаю, это мои давние знакомые, как говорится, привет из седой старины, военная группа, созданная псевдо святыми для борьбы с драконами.
