— Нет, это просто форменный бардак! — воинственно щелкал мандибулами Артериус, — одни косорукие инвалиды угробили армию, а эти проститутки лапки вверх задрали!
А на восьмой день легионеры смотрели на парад. Разумеется, турианцев никто не приглашал, но люди озаботились тем, чтобы пленные смогли увидеть всю мощь армии Альянса — во дворе лагеря установили большой экран, перед которым сгрудились все пленные. Парад Артериусу понравился — ровные квадраты слитно чеканящих шаг солдат, проезжающая бронетехника, летящие аэрокосмические машины — все это напомнило трибуну большой парад, проводимый на Палавене в День Объединения. Одно удивило турианца — музыка, которую играл размещенный прямо в поле оркестр, сопровождался грозным, но абсолютно, на взгляд Десоласа, немузыкальным ревом десятков луженых глоток проходящих строем воинов. Неужели у людей принято на параде петь песни? Наверное, да, иначе как объяснить транслировавшийся бегущей строкой перевод слов. Слова, кстати, были правильные, прославлявшие солдат, победу и трудности войны.
И вот, наконец, настал день, когда последние легионеры Иерархии покидали Шаньси. Челноки людей уже стояли на поле, гостеприимно открыв грузовые отсеки, готовясь принять партию солдат. Сосредоточившись, Десолас выдохнул, успокаивая легкий мандраж. Выйдя из на пять шагов вперед, Артериус развернулся через левое плечо, замерев лицом к когорте, и во всю силу легких скомандовал:
— Когорта! Знамя поднять!
Среди легионеров прошло легкое шевеление, и спустя секунду в первом ряду справа в воздух взвилось привязанное к простой палке знамя когорты, которое трибуну вернули буквально сутки назад. Еще одна команда — и легионеры слитно разворачиваются, готовясь к маршу. Третья команда — и когорта слитно двинулась вперед, направляясь к челнокам.
Все присутствующие хранили молчание — разумеется, об экспромте Артериуса было известно, но каких трудов комиссии Цитадели стоило уговорить представителей Альянса на проведение марша, история умалчивала. На взгляд Десоласа, это было не особо важно — позволили, и хорошо. А ведь люди вполне могли бы последовать своему аналогу старой турианской традиции прогонять пленных с сорванными знаками отличия по центральным улицам города под презрительный свист собравшейся толпы. А здесь люди проявили благородство, позволив своим недавним противникам уйти, сохранив лицо.
Весь марш длился полторы минуты, после чего когорта, разделившись по контуберниям, загрузилась в челноки. Десолас уходил последним — приняв от легионера знамя, он опустил его, и, отвязал флаг и, выкинув эрзац-флагшток, поднялся на борт, на ходу сворачивая реликвию. А через несколько минут челноки, взревев выведенными на взлетный режим двигателями, устремились ввысь, увозя последних турианцев прочь с непокорной планеты.
* * *
Земля. Заседание кабинета министров.
— Добрый день, господа, — произнес президент, занимая кресло во главе стола, — садитесь.
По кабинету прошел шелест отодвигаемых кресел.
— Итак, — продолжил глава государства, — пришло время подвести итоги войны. Виггин, вам слово.
— Господин президент, — поднялся Гросс-адмирал, — ситуация, прямо скажу, неоднозначная. С одной стороны, наши корабли, особенно на дальних дистанциях, могут противостоять нескольким одноклассникам Цитадели. Количество зависит от того, на сколько построившая их раса полагается на кинетические щиты. Например, один крейсер класса "Варлорд" способен на равных вести бой с двумя кораблями Турианской Иерархии или тремя-четырьмя крейсерами азари и саларианцев. Для более точного анализа нужны дополнительные данные. В то же время, на дистанциях менее тридцати тысяч километров наш корабль в подобном противостоянии, скорее всего, получит повреждение, степень которых зависит от точности попаданий. По сравнению с образцами Цитадели, наши корабли имеют слабые кинетические экраны. В некоторой степени это компенсируется более толстой броней, но это не панацея — инопланетные линкоры обладают мощными ускорителями, против которых никакая броня не спасет. Что касается ракетного оружия, то оно показало себя ограниченно эффективным в ряде обстоятельств, а посему у меня имеется ряд замечаний. Во-первых, ввиду наличия у противника хорошей системы ПРО эффективной показала практика группового пуска ракет, часть из которых имеют боеголовку с одноразовым лазером. Во-вторых, боеголовки, стоящие на вооружении, показали себя избыточно мощными. Даже триста килотонн — слишком много для кораблей Цитадели, поэтому есть смысл уменьшить мощность отдельной боеголовки, сохранив при этом мощность самой ракеты за счет увеличения количества разделяющихся частей. Что касается электронной начинки, то тут нареканий нет. Кинетические орудия также следует оставить в текущем исполнении. Кроме того, стоит переработать уставы и наставления, переписав их в соответствии с полученным опытом войны.
— Теперь к минусам, — продолжил Эндер, — господа, нам крупно повезло, что Цитадель не пошла на эскалацию конфликта. На данным момент флот Альянса насчитывает сто двадцать кораблей различного класса. Однако для полноценной войны этого недостаточно. По нашим расчетам, сил нам хватит примерно на два года активных боевых действий, после чего придется перейти к обороне. Это позволит нам продержаться еще лет семь-десять. За нас играет наше положение — в пространство Цитадели ведет два ретранслятора — Шаньси и Бекенштейн. При удачном раскладе это позволит нам контратаковать и даже обезглавить Цитадель, но в долгосрочной перспективе лишь оттянет поражение, — развел руками Гросс-Адмирал, — все же Цитадель — конфедерация, и государства-члены вполе могут воевать самостоятельно. В общем, продержимся мы не больше десяти лет, после чего потеряем флот. Слишком большая у нас разница в промышленном потенциале и мобилизационном ресурсе. Нелюди вполне могут позволить себе разменивать по три или даже пять кораблей на один наш и при этом оказываться в плюсе. Мы в положении Израиля двадцатого века, господа, — провел аналогию Виггин, — чужие могут терпеть десятки поражений, нам же достаточно проиграть один раз.
— Все понятно, Гросс-адмирал, и спасибо за подробный и честный доклад, — кивнул президент, — а что скажет господин Венк?
— Сэр, — поднялся Грандмаршал Альянса, — дела, в целом, обстоят так же, как и у герра Виггина. Имея довольно неплохое оружие, мы проигрываем в защищенности. И если наша техника обладает хоть какими-то щитами, то мобильная пехота их не имеет, в то время, как войска противника оборудованы ими поголовно. Это снижает эффективность наших мин и гранат — нас спасает лишь то, что наши средства рассчитаны на поражение демонов, а турианцы, как ни крути, более хлипкие. Также несомненным плюсом нашей армии является наличие большого количества артиллерии, как ствольной, так и реактивной. Войска Иерархии применяют их ограниченно, по крайней мере, события на Меноре не выявили большого количества орудий. Кроме того, у нас разнится подход к тактике военных действий — турианцы оперируют более крупными войсковыми соединениями, в то время как мы делаем ставку на сравнительно небольшие группировки. У каждого подхода есть как достоинства, так и недостатки, подробности описаны в подготовленных мной документах.
— Благодарю вас, Вальтер, садитесь. А что скажет наш представитель Академии наук?
— Господин президент, — с кряхтением поднялся один из старейших членов кабмина, — в наше распоряжение поступило множество образцов технологий чужих. О результатах говорить пока рано, но могу точно сказать, что инопланетяне полагаются на масс-технологии буквально во всем — от бытовых приборов до военной техники. Область применения просто огромна, и хотя основной упор в исследованиях мы делаем на военные образцы, на разработку и внедрение собственных аналогов уйдет время. Сколько именно, сказать сложно — для кораблей и наземной техники все проще из-за наличия земных аналогов, пусть и менее эффективных. Но вот индивидуальные щиты для солдат армия получит нескоро, если только мы внезапно не получим всю документацию или несколько грамотных инженеров, знакомых с данной технологией.
— Понятно, — протянул президент, — обещать ничего пока не могу, господин Бек, но постараемся помочь.
— Спасибо и на этом, господин президент.
— Не расстраивайтесь, Людвиг, — улыбнулся глава государства, — уверяю, мы не оставим вас и ваши институты без внимания. А чем порадует нас министр промышленности?
— В настоящее время в нашем распоряжении находятся пятнадцать крупных судостроительных верфей, — начал говорить невысокий человек азиатской внешности, — из них четыре находится в Солнечной системе. Данные верфи, и еще две во Втором и Пятом секторах способны проводить полный ремонт кораблей класса линкор. Остальные такими возможностями не обладают. Кроме того, ближайшие четыре года в строй войдут еще две верфи, но это все, что можно сделать. Ускорить постройку, увы, невозможно — люди и так работают на износ. С текущими мощностями каждая верфь способна строить по одному авианесущему крейсеру в год, а крупные — также по одному линкору за два с половиной года. Однако следует заметить, что не во всех секторах имеется собственное производство необходимых узлов, поэтому в случае, если система с верфью будет отрезана от поставок сырья и комплектующих, все, на что она будет способна — это ремонт уже имеющихся кораблей или строительство одного космического судна.
— Что касается наземной армии, то здесь все проще и сложнее одновременно, — продолжил министр, — с одной стороны, каждая более-менее развитая планета имеет достаточно заводов, чтобы производить вооружение и амуницию, однако в случае мобилизации придется производить конверсию гражданских предприятий, что займет некоторое время. Также в настоящий момент выполняется обширная программа строительства дополнительных заводов, в чем нам активно содействуют наши оборонные концерны, однако опять же, в случае полномасштабного военного конфликта обеспечивать отмобилизованную армию современным оружием мы не в состоянии.
— Итак, подведем итоги, — президент окинул взглядом кабинет министров, — как верно заметил Виггин, нам крупно повезло, что конфликт не вылился в полноценую войну. К нашему счастью, точное количество и состав вооруженных сил пока остается для правительства Цитадели тайной, однако долго так продолжаться не может. Рано или поздно до них дойдет, что мы далеко не так могущественны, как они в настоящий момент полагают, и об их действиях после получения этой информации остается лишь догадываться. За нас играют наши технологии и расположение государства, а против — малый по сравнению с Цитаделью промышленный потенциал и, что немаловажно, небольшое количество доступного нам нулевого элемента. Слишком много у нас проектов и отраслей, требующих этот дефицитный материал, и слишком мало самого минерала. Частично мы можем скомпенсировать дефицит, затребовав контрибуцию в нулевом элементе, но это будет нестабильный источник, и потому нам рано или поздно придется разрабатывать собственные месторождения. Кроме того, чужих гораздо больше, чем нас, а значит, при нужде они нас могут просто закидать трупами. Господа, я не думал, что скажу это, но в одиночку мы не справимся, придется искать союзников. Господин Вейцман, — обратился президент к главе новообразованного министерства иностранных дел, — есть наработки в данном вопросе?
— Как ни странно, есть, — слегка картавя, ответил министр, — в любом государстве есть те, кому оно смогло наступить на больную мозоль. В случае с Цитаделью это кроганы, пострадавшие от применения турианцами биологического оружия, которое создали саларианцы, и кварианцы, которые три сотни лет назад пережили восстание машин, в результате чего лишились всех планет, и с тех пор кочуют на огромном флоте из более чем пятидесяти тысяч кораблей. Цитадель отказала им как в военной помощи против ИИ, так и в колонизации планет, что сделало их отношение к галактическому правительству весьма прохладным. В некоторой степени интерес представляют еще две расы. Первая называется себя геты — тот самый ИИ, который выгнал хозяев взашей с насиженных мест. Но геты практикуют политику изоляционизма, что затрудняет контакт с данной цивилизацией. Вторые — батарианцы. Налаживание отношений с ними даст нам доступ к имеющемуся черному рынку галактики, но есть два камня преткновения. Первый — это практикуемая и не осуждаемая Советом, несмотря на словесные заверения, рабовладельческая политика, причем им плевать, кого захватывать. В этом плане они до боли похожи на государства Карибского бассейна времен эпохи пиратства, или на Сомали начала двадцать первого века. Вторым конфликтом является Скиллианский предел — вот эта область, — министр подсветил нужное место на карте галактики, — являющаяся сферой влияния Гегемонии. На деле колоний у нее там нет, поскольку государство батарианцев, вероятно, не обладает необходимыми для колонизации ресурсами. Тем не менее, там же находятся довольно богатые залежи полезных ископаемых, в том числе нулевого элемента, на разработку которых у Гегемони также ресурсов нет. Таким образом, батарианцы являются своего рода собакой на сене, поэтому колонизация нами этих систем, вероятнее всего, спровоцирует нападение Гегемонии, что, в свою очередь, приведет к конфликту с Цитаделью. Если, конечно, мы не позаботимся о том, чтобы они не вмешались.
— Благодарю Вас, Хайм, — дал знак садиться глава государства, — можете начинать прощупывать почву на предмет переговоров о сотрудничестве с кроганами и кварианцами.
— Позвольте, сэр? — поднялся после кивка президента глава разведки, — хочу заметить, что РУАС в её текущем состоянии неэффективна.
По кабинету прошел шепот. Шутка ли — именно от эффективности работы рыцарей плаща и кинжала зависело то, сможет ли Альянс получить в свои руки столь необходимые данные. А тут главный разведчик фактически расписался в собственной несостоятельности.
— Прежде чем делать выводы, — прервал гомон кабмина главшпион, — поясню, что я имею в виду. Дело в том, что методы разведуправления применимы в основном для работы внутри Альянса, но никак не для пространства Цитадели. Фактически, нам неизвестно о противнике ничего из необходимого для эффективной работы — знание менталитета, повадок чужих, их привычек и прочего. А ведь незнание любой из этих мелочей приведет к раскрытию агента. Да, это работает в обе стороны, но, скажу прямо, я не уверен, что цивилизации, которые живут бок о бок друг с другом века, не способны расколоть наш менталитет и образ мыслей. У нас даже нет групп оперативников для силовых акций. Поэтому прежде чем давать нам задания, предлагаю сформировать на основе РУАС другую службу безопасности, занимающуюся внешней разведкой. Боюсь, иначе машина разведуправления выйдет слишком неповоротливой и будет неспособна оперативно отреагировать на угрозу.
— Хорошо, генерал, мы учтем ваши пожелания, — согласился президент, — предоставьте план по созданию службы внешней разведки. У вас в распоряжении месяц.
